Скайрим + доморощенный гений...

Анарвельке отдыхала после разрушения очередной магической аномалии, учинённой Анкано пару месяцев назад. И не ждала, что в Коллегию заявятся какие-либо гости или новые ученики. Кто-то из некогда коллег, а теперь просто адептов магии, так и не вернулся из иных измерений в Аурбис. Бретонка, изучавшая некромантию и прочую тёмную магию, оказалась выброшена в совсем другой мир, никак не связанный с этим. Выяснять, куда именно, альтмерка-пиромантка не стала. Было приятно разгрузить свой мозг после затяжного боя с магическим конструктом, пытавшимся обрести определённую физическую форму. Для этого потребовалось как следует поработать над конфигурацией своих заклятий, чтобы не дать ему собрать материю в нужную структуру. Да, неопределённый дух сопротивлялся огненной стихии, но ничего не смог сделать, когда к обычному пламени присоединилось духовное, бьющее только по уязвимым точкам его плетений. Ки’Сен определённо делала успехи в Изменении, когда начала совмещать заклятия с двемерскими механизмами. Дар у каджитки был небольшим, зато при включении его в состав автоматона или устройства он запускал куда как более мощные изменения в реальности, чем смог бы любой обычный маг. Толфдир радовался, как ребёнок, хотя лет ему было столько, что даже бывшая слуга Харкона не могла определить, насколько он стар. Несмотря на физическую разницу в их реальном возрасте, этот дед был намного мудрее вампирши-пиромантки. Вдруг пределов её отслеживающих плетений коснулось знакомая аура. Во внутренний двор Коллегии опустился с неба тот вкусный мальчик, чьей крови она так и не смогла попробовать. То, что он именно прилетел сюда, и что сделал это сам, а не на драконе, как в прошлый раз, её заинтриговало. Сонливость как ветром сдуло, и магичка, поднявшись с кровати, создала перед собой пространственное зеркало. После обращения в вампира-полукровку полтысячи лет назад стало проблематично ухаживать за своим телом, не видя его в отражениях, но обыкновенное пространственное заклятие, создающее фантомную копию заклинателя, решило этот вопрос. Официальная одежда архимага Коллегии смотрелась несколько безвкусно, да и снова хотелось ощутить на себе взгляд этой конфетки в строгой военной обёртке. На комплименты он не расщедрится, скорее всего опять по делу прилетел, зато его мысли постоянно будут отвлекаться на её тело. Мужчины так предсказуемы… Ну, конечно, если он опять не включит эту свою холодность, как в прошлый раз. Эта недоступность придавала ему определённого шарма и словно бросала вызов вампирше-альтмерке. Своеобразная игра с ментальными отмычками под замки, на которые он запер своё сознание от всех, кто может попытаться в него сунуться. И пробовать взломать эти барьеры — та ещё задачка. В божественной вероятностной матрице, куда угодила Анарвельке перед своим становлением архимагом, она увидела, насколько сложными могут быть лабиринты разума. В мире смертных пытаться привлечь его внимание было куда проще. При виде неё он источал аромат повышенной симпатии, что даже без телепатии говорило о его слабости перед красивыми женщинами, эльфийками и вампиршами. И всё равно, с этой тройной слабостью, он насквозь видел её стремления, как будто мысли читал (а она бы почувствовала реальное телепатическое вмешательство). Поэтому не давался и не смотрел толком на неё, проходя скользящим взглядом по её женским прелестям и ища в её лице намёки на известные ему мотивы. Скамп, это раздражало, когда смертный умудрялся её читать. Тем более, смертный без дара. Ай, ладно, всё равно она должна стать первой, кого он сейчас увидит, чтобы полностью завладеть его вниманием. Так что, пробормотав пару простеньких формул очищения, иллюзий аромата и повышенного очарования, альтмерка быстро поменяла телекинезом одежду на привычное летнее платье и поспешила вниз, во двор. Смертный мальчик ещё только направлялся к ученическому общежитию, и эльфийка-вампирша успела его перехватить в коридорах под крышей. Правда, первой его реакцией на её присутствие (видимо, из-за неслышной походки вампирши) за его спиной было желание выхватить меч и встать в защитную стойку. Но, когда он увидел, кто собирался обнять его со спины, то немного успокоился: — А, Искра… Знаешь же, что я терпеть не могу, когда ко мне подкрадываются. От него пахло чем-то ещё. Чьим-то другим запахом. Рябина, ель, горячий отвар ягод и трав, крапива… Старые запахи, слабые. И точно запах другой женщины, почему-то очень знакомый. Этот сильнее. Но он не похож на аромат смертного, который возлёг с кем-то. Скорее просто был рядом. Альтмерка хитро улыбнулась: — У тебя появилась ещё одна такая, как я? Рукоять меча он отпустил, но ножны сжал. — Кажется, я уже тебе говорил, что меня не возбуждает, когда женщина смотрит на меня, как на еду. — Я не кусаюсь. Правда. — Пиздишь. Чего тебе от меня ещё надо? Анар сложила руки за спиной с интересом наклонила голову. — Интересно, как ты сюда попал, минуя мост и врата. Ну и зачем прибыл, если не ко мне, разумеется. Он фыркнул. — Да тебя попроси о чём-либо — сразу скажешь, чтоб я к тебе в постель запрыгнул. Эльфийка поменяла наклон головы. — Всё обижаешься на меня из-за осколка этерия? По-моему, это мне следует на тебя дуться и прогнать отсюда за твою наглость. — Сказала вампирша, которая хочет меня сожрать и не отпустит отсюда просто так. Она чуть нахмурилась. — Да не хочу я тебя сожрать! Попробовать только… И взглянула ему пониже пояса со змеёй, кусающей свой хвост. Парень расстегнул ремешок на кобуре револьвера, передвинув руку с ножен. Пиромантка приготовилась спустить в реальность заклятие замедления времени, ощутив спиной недобрый взгляд, и иронично приподняла брови. — Ты уверен, что успеешь его хотя бы вытащить? Он отзеркалил её жест. — Проверим? Возникла напряжённая пауза. Взгляд сзади так и сверлил её между лопаток. Решив не искушать судьбу, альтмерка медленно подняла руки, чуть отклонившись назад, но конфетка в военной форме не обратила внимания на приятную позу. — Ладно. Не будем. Мне всё равно интересно не только то, что у тебя между ног… — Можешь соревноваться в двусмысленном общении сколько угодно. — Правда? Тогда давай так — мы с тобой просто пообщаемся, ты подскажешь мне, как я могу улучшить свои заклятия, а я дам тебе то, что ты здесь ищешь. Идёт? Парень напряжённо искал в её лице намёк на ложь, в которой подозревал её каждую секунду. А она прислушивалась, что же пытается просверлить в ней дырку взглядом. Но не слышала ни дыхания, ни биения сердца. На ум пришли двемерские механизмы, но они бы жужжали своими шестерёнками. Либо оно находилось дальше, чем она могла услышать, либо на нём висело заклятие тишины. И взгляд не перемещался, смотрели из одной точки. Альтмерка прикрыла веки, развеивая готовые сорваться в реальность заклинания, и взгляд в спину поубавил в своей настороженности. Ага, значит, это нечто хорошо чувствует магию. И отчего-то недолюбливает либо лично её, либо просто таких, как она. Конфетка тоже перестала сильно тревожиться за свою жизнь и слегка расслабилась. А разума пиромантки коснулось нечто, похожее на краткий сканирующий импульс. Первой мыслью было скрыть свои намерения, но что-то подсказало ей, что так она не заслужит его доверия, и она полностью показала телепату свой разум. Да, она хотела попробовать на вкус эту конфетку. Но это выглядело в её представлении несколько иначе, чем думал сам смертный. Она не лгала, когда сказала, что не кусается. Зачем кусать его, если она так рискует обратить его в вампира, да ещё и грязной крови? Если и пробовать именно кровь, то только через надрез. Тем более, что свои клыки она считала орудием убийства, а не просто естественной частью тела. А крупный надрез на шее придётся ещё и лечить. Нет, можно же просто спровоцировать смертного самостоятельно отдавать свою жизненную энергию. Надо только не брать слишком много, а то есть риск прямо в постели иссушить хрупкое человеческое тело, а это само по себе неприятно. В голову ударил ментальный образ некоей сущности. Как ответ на её открытые мысли. Образ был наполнен холодной брезгливостью к телам из плоти и смирением с тем фактом, что обладателю этого чувства было невозможно без риска стать действительно тем, чем оно желало. Что смертное тело оно воспринимало как разумную сложность своего существования, которую можно было включить как переменную в его уравнения и спокойно перевести на понятный несовершенному разуму язык. Образ не походил ни на аэдрический, ни на даэдрический. Это было что-то другое. Неожиданно. Телепат ответил открытостью на открытость. И в его ментальном образе угадывалось скорее описание, чем настоящий разум, который был описан. То холодное презрение было всего лишь эхом чувств, а не самими чувствами. Менталист, сопровождающий Пьера и собиравшийся встать на его защиту (и, похоже, доставивший его сюда), показал ей то, как видел разум смертного. Хотел дать понять, почему ещё он не покупался на чисто женские чары и на иллюзорное очарование. Смертный не-маг с огромной волей не воспринимал себя человеком, и, не зная это, было просто невозможно завладеть его мыслями. Но Анарвельке уже знала, что это самообман — думать, будто узнала этого человека и теперь сможет завладеть им с помощью магии. Ей показали, как этот разум выглядит со стороны, а не от лица самого Пьера. Информация уже искажена призмой чужого представления. А снова погружаться в самые запутанные ментальные лабиринты на свете ей не хотелось. Зато становилось ясно, что он уважал больше всего. И почему питал чуть ли не любовь к грубой и неотёсанной девчонке-мечнице. Прямодушие. Ту самую открытость. Честность. Ему не нравилось пробираться к истине сквозь почти непроходимые заросли лжи вокруг чужих душ. Это было сложно. Излишне сложно. Такая душа превращалась для него в невычисляемую переменную, ставящую под угрозу всю его математическую конструкцию. И, если такая переменная продолжала упорно лезть на самое значимое место в конструкции, он предпочитал её устранить. Если не получается выдержать нужную дистанцию. Анарвельке опустила руки и отклонила голову назад, поднимая глаза к небу. — Ладно… Да. Я хочу тебя съесть. Ты доволен? Парень удивлённо поднял брови. — Нет. Но прямо сейчас ты не собираешься этого делать, да? — Да. Мне больше интересно, как ты сюда попал и зачем пришёл. Правда. У меня на всей Коллегии следящие заклятия висят. И ты попал сюда по воздуху. Как? Он подумал немного и застегнул кобуру обратно. Позвал кого-то: — Зевс! Вот теперь она услышала. Звук был похож на шелест множества металлических лезвий, складывающийся в нечто вроде взмахов огромных крыльев. Альтмерка обернулась и увидела, как через внутренний двор в коридоры Коллегии влетела большая двемерская металлическая птица, напоминающая орла, только размером с двемерскую сферу. Выровнявшись в воздухе на чём-то вроде заклятия левитации, оно долетело до её ног и село, сложив гигантские крылья. Ростом механическая птица доставала ей до локтей! Так, понятно, как парень сюда прилетел. Его принёс этот орёл. И, помимо сильного магического излучения, он источал ровный фон презрения к созданиям ночи и удивления факту, что Анарвельке не боялась солнечного света. Она сама вдруг осознала, что эта птичка сама по себе держала наготове самые могущественные электрические заклинания, которые альтмерка только могла представить. И орёл даже не думал о них, для него молнии были будто естественным продолжением его механического тела. Скорее всего, в нём скрывалось и куда больше мощи, вписанной в саму физическую структуру птицы. Потрясающее произведение чародейского искусства… У архимага Коллегии Винтерхолда вдруг сложилась картинка в голове: — Так этерий был нужен тебе, чтобы создать в Кузнице этого орла? В её голосе звучало искреннее удивление. И всё её внимание сейчас было направлено на птицу. Она не рисковала сканировать такое необыкновенное существо, чувствуя его неприязнь к Детям Ночи, но орёл и не прикрывался сам своей маскировкой. Архимаг видела эту неактивную иллюзию, делающую из него якобы обычного небесного хищника, только чересчур крупного. Заклятие было фактически на его поверхности, хоть и не в виде рун. Нет, ни руны, ни резьба здесь не использовались. Магия была заключена куда глубже, чем можно было увидеть невооружённым глазом. Где-то внутри него было сердце из этерия, и его собственные глаза напоминали идеально огранённые драгоценные камни со зрачками из знакомого голубого сияния. И из камней словно были сделаны радужки его глаз. Слоями, не то из алмазов, не то сапфиров, не то горного хрусталя. А, может, и кварцевые. Напоминало линзу для двемерской обсерватории в Мзулфте. Возможно, глаза и впрямь были линзами, фокусировавшими магическую энергию, что источало сердце из этерия. Если принять на веру эту гипотезу, что глаза, созданные из нескольких безупречных драгоценных камней и прочих минералов, со зрачками из крошечной части этерия, то зрение этого орла вполне позволяло смотреть сквозь физические преграды даже в чужие сознания. У множества оболочек из драгоценных камней было ещё больше граней, через которые фокусировался свет. И это только сами глаза. Сегментированное туловище из двемерского металла двигалось совсем как настоящее. А перья выглядели такими же тонкими, как у настоящей птицы, если не тоньше. Хотя они совершенно точно были из двемерского металла. Альтмерке даже показалось, будто она может сейчас увидеть истинную структуру самого металла. И она применила для этого своё собственное сверхъестественное зрение. Глаза немного уколол солнечный свет, но она перетерпела боль и всмотрелась в перья. Да! Она увидела эту структуру! Ещё меньше, конечно, увидеть было просто невозможно, но ворс перьев действительно был очень и очень тонким. Тоньше не была даже заточка Бритвы Мерунеса Дагона. Каким образом такой тонкий слой металла не просто не распадался, но и сохранял гибкость перьев? О-о, наверное, они очень острые, раз это всё-таки металлические перья. Один скользящий удар обратной стороной крыла, тем более на скорости полёта птицы, будет способен рассечь пополам даже могучего воина в хороших латах. Особенно если птиц в такой момент отключит свои заклятия уменьшения веса и левитации. Всего на миг, если не меньше, и ему хватит. Похоже, силовое поле этерия спокойно сохраняло всю эту форму. Пьер ответил ей, окончательно успокоившись: — И не только его. Я сделал там музыкальный инструмент, который Аня искала по всему Тамриэлю сорок лет. И ещё четыре похожих птицы, только поменьше. Ты это, осторожнее, Зевс вампиров не любит. Я даже удивлён, что на тебя он смотрит не как на своего личного врага. А, то есть, этот презрительный взгляд — ещё вежливый? Альтмерка удивлённо обернулась на смертного. — Да я как бы и не собиралась угрожать твоей жизни. Наоборот, меня очень восхищает подобное произведение искусства, как этот орёл… Она снова посмотрела на техномагическое чудо двемерской инженерии и разума человека, создавшего его в Этериевой Кузнице. Улыбнулась птице, хмурящей свои стилистические брови в виде электрических искр. -…Это просто совершенство… Я не могу налюбоваться на него… Единство магии и материи… Да ещё и такое тонкое и прочное… Столько силы, скрытой под этим металлом… А его глаза… Они просто божественны. Орёл смерил её чуть менее надменным взором и повернул клюв в профиль, молчаливо наслаждаясь комплиментами. Парень с усмешкой посмотрел на это и сказал: — Самая высокомерная птица на свете вдруг растаяла под лестью одного из самых презираемых им существ. Иронич… Зевс коротко гаркнул на него, заставив заткнуться. Альтмерка заинтересованно наклонила голову, увидев такую короткую перепалку между создателем и его творением. — Он что, не подчиняется тебе? Ты же его создал! Пьер покачал головой. — Создать-то создал, но только тело, а не душу. Душу ему сделал Магнус. Это тебе не какой-то двемерский механизм, который может выполнять только то, что приказали, это реально живое существо. У него есть то, что ему нравится и что не нравится, он умеет обижаться и, как сейчас, довольно слушать всяких льстящих… Он подчеркнул голосом слово «льстящих», намекая своей птице, что та сейчас немного провинилась. Орёл нахмурился, но не перебил создателя. -…магичек. А ещё его хрен уговоришь что-либо сделать, ломаться будет, как сама королева Алинора. Вот теперь орёл снова гаркнул, только уже более угрожающе. Ему явно не нравилось, когда его сравнивали со смертными. А Пьер снова укоризненно покачал головой и посмотрел на Анарвельке. — Их пять. И я могу рассказать о них, не замерзая во внутреннем дворе Коллегии. Альтмерка намёк поняла мгновенно и улыбнулась. — Неужели ты согласен пройти в моё уютное логово, рискуя и впрямь оказаться в моей постели? Он с равнодушным видом пожал плечами. — Ну, мы можем отсюда улететь и не достаться тебе, если ты и впрямь собираешься меня туда затащить. Посмотрел на орла. — Правда, Зевс? Птица посмотрела на альтмерку-вампиршу и кивнула ей с утвердительным выражением глаз. Эльфийка немного удлинила свои клыки, недовольно глядя на гордую птицу, и клацнула зубами. — Ладно. Я готова пожертвовать шансом попробовать тебя на вкус ради такого увлекательного рассказа. — Учти, что я жду равноценного обмена информацией и, если несложно, то помощи в создании пары игрушек. — Каких? — Я расскажу. Идём к тебе? Или я могу снова заглянуть к Кисе? — Её нет. Ушла исследовать новые двемерские руины. Пьер недовольно цокнул языком и направился мимо Зевса прямиком в Зал Стихий. Альтмерка улыбнулась и с интересом взглянула на его спину. Жалко, что военный плащ скрывал его почти полностью, был бы шанс полюбоваться на кое-что пониже. Орёл издал тихое «ка» и, развернувшись, за один взмах крыльев перелетел к дверям. Парень толкнул створку и зашёл внутрь, впустив перед собой Зевса. Архимаг представила себе одно из новеньких пространственных заклятий, развернула то в своём уме и совместила координаты своего места с местом у господской кровати в покоях архимага. Источник магии во дворе засиял ярче, напитав принимающие контуры плетения, и эльфийка сделала шаг вперёд. Искривлённое пространство моментально вынесло её к кровати и схлопнулось за её спиной. Да уж, сотрудничество с Псиджиками принесло свои плоды. Но по всему Скайриму так перемещаться было сложно, поскольку телепортация работала только в одну сторону — из Коллегии. Обратно приходилось добираться своим ходом, и хорошо, что по ночам можно было перелетать большие отрезки пути в форме летучих мышей. В самой Коллегии можно было где угодно открывать окна в пространстве. Что иногда бесило Урага, когда архимагу требовалась какая-нибудь книга, а вставать с постели ей было лень. Быстренько приведя себя в форму получше, чем та, в которой она встретила конфетку, альтмерка навела порядок в своём жилище, раскидав книжки со столов обратно по полкам и подновив поддерживающие жизнь растений заклинания. Парень уже почти поднялся к ней, не хватало ещё показать ему, что вампирша мало уделяла внимание порядку в доме. И его удивлённый взгляд стоил того. Как будто было мало, что архимаг вырядилась по-домашнему, так и покои архимага преобразились, в отличие от его воспоминаний. — А тут уютнее, чем… Ага, а в этот миг его взгляд пал на переодетую эльфийку. Да, мужчины определённо предсказуемы, как бы сильно они не отрицали свою смертную природу. И одежда построже привлекала его больше, нежели то, что носят девицы для развлечений в тавернах. К тому же та идея, которую он подкинул ей сам в матрице Магнуса о белых рубашках и чёрных штанах… Ей определённо нравился его изучающий взгляд. Немного неудобная обтягивающая рубашка себя окупила. Но он довольно быстро взял себя в руки и отмёл все мысли… Хотя какие там могли быть мысли, он сейчас просто был в лёгком ступоре от взгляда на красивую женщину, одетую иначе, чем он привык видеть. Архимаг приглашающе указала на стол с парой кресел. — Присядешь? В постель уж не позову, она не предназначена для интеллектуальных разговоров. Парень слегка усмехнулся и с этой непринуждённой улыбкой направился к своему месту. Орёл влетел в покои, сделал круг под потолком и присел на стену за деревом в центре. Альтмерка устроилась напротив смертного, приняв очередную искушающую позу. — Ты не снимешь ничего? Даже эту свою странную шляпу? Пьер пожал плечами и облокотился на спинку кресла. — Мне не жарко. Итак, что тебя интересует? — Что за игрушку ты хочешь сделать? — Сразу к делу? Ладно. Это, по сути, энергетический меч, только не как меч, а вполне безопасная вещь. Ну, за исключением того, что он может ненадолго парализовать разрядом. Нужен какой-нибудь прочный кристалл, способный впитать в себя много энергии и выпустить её в виде разряда электричества, только не единовременно, а потоком. И механизм в рукояти должен будет поймать этот поток электричества в магнитную ловушку и сделать из потока петлю… Пока он говорил, Анарвельке представляла себе сложность чар, которые потребуется наложить на столько составных частей, чтобы при этом лезвие чисто из молнии не схлопнулось при прикосновении с твёрдой поверхностью. А потом до неё дошло, что примерно это ему и было нужно, ведь оружие у него уже есть. И вот почему он назвал это игрушкой. Такой «клинок» действительно не будет и не должен быть способен разрезать что угодно, он нужен только для яркого эффекта. И при ударе о голую кожу или простую одежду он действительно лишь несильно ударит током. Настолько несильно, что это будет сродни удара молотком по пальцу. Зато силовое поле, создаваемое плотным потоком электричества в петле, вполне будет способно отталкивать такой же поток. — Это нужно тебе для твоей подружки? — Да. Нам обоим. Для театрального фехтования. А то тренировки тренировками, но на смертельно опасном оружии сражаться всерьёз в спарринге трудно. Зато это будет красиво смотреться, когда два пляшущих лезвия из света сталкиваются и разлетаются на огромной скорости. — Я обязана это увидеть, если у тебя всё получится. Но пока мало представляю себе какой-нибудь кристалл, способный долгое время испускать даже столь слабый поток искр, и ту магнитную ловушку в эфесе меча… Он улыбнулся и достал из какого-то из своих бесчисленных карманов тетрадку с карандашом. Раскрыв на пустой странице, он сделал подробный чертёж устройства, которое описал. — Я же говорю, мне нужна игрушка, а не оружие. Что-то вроде шпаги с мягким навершием на острие. Просто, если это будет оружие, то оно будет ещё смертоноснее, чем мой меч… ну, когда он в сложенном состоянии. Потому что световой меч режет в любую сторону и любой материал, а оттолкнуть его может только пара сплавов, шкура одного существа и силовое поле. Да такой же меч. Я бы показал, будь здесь Афина или кто-нибудь из воронов. — Они могут проецировать изображения? — Да. И я многое уже записал в их память. Давай пока о световых мечах? Я позже расскажу о своих птицах, раз уж они тебе так интересны. Так что думаешь? Анарвельке подумала и повернулась в кресле, чтобы взглянуть на орла. — Мне на ум приходят его глаза. Но этерия у тебя уже нет. Однако если попробовать в той же Кузне сделать линзы из разных безупречных камней… — Камни можно очистить там же, а всякий шлак с бесполезными вкраплениями купить по дешёвке у ювелиров. Или попросить ту же пыль от обработки камней. Только всего этого понадобится много, и очень — я на создание глаз каждой птицы потратил все свои запасы, которые пускал на термитную смесь. Там было где-то пара сотен кило шлака от обработки, которые я выкупал за бесценок в Вайтране. А в Кузне я просто заправил этим бак для обработки, и она сделала всё сама, как я и задумывал. — Тогда всё замечательно. Но это линзы, а не сами источники энергии. Камни душ не подойдут, они быстро разрушатся, если потоки энергии будут сталкиваться так часто, как ты сказал. А они будут, ведь эти мечи вообще ничего не весят. Даже если бы это была Звезда Азуры. Да и если бы мы сделали источник энергии из материи камней душ неразрушимыми, они разрядятся за десяток-другой ударов. Даже с таким слабым потоком энергии. — У меня другое предложение. Пока Неолас не пропал, он получал от меня посылки с необработанными камнями, солью, а камни душ тут и так ходовой материал. В кузнице атронахов в Миддене возможно в больших масштабах производить стихийные соли. Я так получил потом в Кузне ещё и заряженный молниями сплав серебра и солей пустоты. А с другими солями и ещё парой реагентов склепал себе разные гранаты, вроде светошумовых. Что, если сделать и линзы, и компактный источник из сплава какого-нибудь материала с солью, а механизм в эфесе будет вращать источник вокруг своей оси с огромной скоростью? Мы так и плотный поток получим, и магнитную ловушку зарядим в процессе. А поток будет течь в одну сторону, завихряться в конечной точке и тянуться ловушкой обратно в источник, на другой полюс. Беспрерывный поток с мощным магнитным полем, циркулирующий в замкнутой системе. Архимаг вновь представила себе это, и выходило уже по-другому, нежели раньше. Раньше был неподвижный кристалл, из которого испускалось ослабленное потоковое заклятие Искр, которое ловили магнитные чары и возвращали в рукоять. Но если и впрямь сделать нечто вроде заряженной спицы из сплава прочного и износостойкого металла с солью пустоты, которая ещё и будет вращаться с большой скоростью, а сам эфес будет отталкивать излишки электричества вовнутрь, то потоку искр будет некуда деваться, кроме как вылетать через линзу. Тут даже магнитная ловушка не понадобится, чтобы возвращать поток обратно, особенно если линзу сделать правильно и укрепить её охлаждающими чарами и пространственной магией. Крошечное искривление в конечной точке луча, которое будет передавать луч обратно в рукоять через другую линзу на эфесе, и получится действительно непрерывный поток, который не нарушит систему. Останется только придать этому «клинку» нужную плотность, чтобы напряжение не возрастало бесконечно, и тогда это будет реальный тренировочный световой меч. А вот в боевом режиме это будет именно то оружие, которое он описал. Правда, если применять его в бою, а не в том самом театральном фехтовании, меч быстро сломается. Не тот материал у источника энергии, даже если сделать линзы и чары на них исключительно надёжными, а кожух рукояти хоть целиком из этерия, спица быстро превратится в пар, так как энергия никуда не будет уходить, а создаваться будет практически бесконечно. И если всё-таки будут какие-нибудь потери в энергии луча, то спица выдержит максимум несколько подзарядок от настоящих или магических молний. Потом тоже будет ожидаемый исход, потому что прочность такого источника будет под вопросом. Но такое предложение насчёт источника электричества для несмертельного светового меча, предназначенного для просто красивого фехтования, заинтриговало Анарвельке больше, чем приятный аромат смертного и то, что он мог дать ей в постели. Она, конечно, слышала про то, как им восхищались бывшие наставники и все ученики, с которыми он общался в прошлом году и не так давно, но не знала, почему. Теперь узнала. Конечно, поразмышлять вместе с таким незаурядным человеком над занятными задачками было интересно. Но кроме всего этого ещё оставалось придумать, как убедить его, что ему не причинят вреда за плату натурой… ***