Може, то було любов'ю?

Саки, уставший после работы, идёт домой по тёмным переулкам, дабы сократить путь. Тату-салон находился в десяти минутах до съёмной квартиры. Единственное, о чем он мечтает сейчас, так это лечь в постель, включить музыку, да так, чтобы в ушах после стоял звон. Он не замечает никого и ничего — идёт полностью погружённый в свои раздумья. О том, где взять побольше денег, о том, что надо бы навестить сестёр и мать и о том, что было бы неплохо купить по пути немного еды. Его внезапно хватают за плечо. Сердце на секунду замирает, а руки действуют. В этом районе куча извращенцев — для подобных у Саки в заднем кармане джинс лежит небольшой складной ножик. Для устрашения. Он подставляет нож к горлу незнакомца, тяжело дыша. Лицо не получается разглядеть. Единственное, что он замечает это то, что этот парень ниже его на головы две, а то и три. — Ніж? Невже ти фліртуєш зі мною? — звучит голос. Голос такой мерзкий только оттого, что он до дрожи в спине, блять, знаком. Он в недоумении быстро моргает. Нет, не почудилось. Саки срывается на крик: — Ты, сука, серьёзно?! — Брюнет не боится врезать прямо в нос этому уроду, как он врезал когда-то Саки. Как будто в прошлой жизни. Нигель. Как же ты, Нигель, его разочаровал. Нигель чувствует раз за разом прикосновения. Руки у Саки холодные — взгляд такой же. Блондин делает вид, будто ему всё равно. Его лицо было непроницаемо, только зеркала глаз выдавали жуткую мелодию страдания. Он правда сожалел. —Бий скільки хочеш — ещё один удар, однако уже послабее, — Я заслужив. Але ж тепер я тут. І чи можемо, як би жартома, пробачити один одного? — Ублюдок. Ты такой ублюдок, — он поступает с Нигелем также, как и Нигель поступил с ним. Оставляет его одного. Уходя, кричит: — Не думал же ты, что я тебя так просто прощу? Нигель, кстати, изменился. Очень. Он остепенился, в глазах больше нет этого мнимого огонька радости — они потухли. Больше нет прилизаной чёлки. Теперь у него короткие, колючие, как шипы, волосы. Он сильно похудел, самонадеяность всё та же. Стал более мускулистым. А Нигель правда думал, что Саки встретит с распростертыми объятиями. Какая жизнь? Его ведь не было. Не изменилось только то, что блондин остался самовлюблённым идиотом. Саки разбит. Только удалось забыть того, кто причинил ему столько боли — вот он, как ни в чем не бывало. Он просто в бешенстве — хочется крушить всё. Начиная от стопки виниловых пластинок, заканчивая своим телом. Хочется расцарапать, оставить следы и шрамы. Складывается впечатление, что Нигель делает всё, лишь бы нагадить ему. Он кусает губы, сжимает кулаки и царапает себя с огромной силой. Саки – поцелуи на остановках, весна, прохладные руки, сквозняк, тёмные круги под глазами, изучение иностранных языков, дуновение ветра, голос в тиши, тонкий плачь скрипки. А Нигель — противоположность. Они притягивают друг-друга. Может, поэтому ему так дерьмово? Он засыпает с болью в руках, полностью опустошённый, словно его выжали, как лимон.

____________

Нигелю это несвойственно — переживать. Ему несвойственно чувствовать себя виноватым. Такое было пару раз при особо крупных ссорах. Может, это тоже просто ссора? Может, Нигель как обычно спросит, что ему сделать, чтобы Саки его простил, а потом сделает то, что скажет Саки, и все снова будет хорошо? А может, Нигель скажет что-то такое откровенное, что от такого Саки перестанет дуться? Так и надо сделать. Сейчас блондин живёт у родителей, которые были очень рады, по крайней мере матушка, увидеть своего сыночка живым. Мамочка встретила его чуть ли не с радостными криками: — Мой пирожочек! Мы знали! Знали, что ты живой! Больше никуда тебя не отпущу! В тот вечер, когда он только вернулся, мама его действительно никуда не отпускала — только расцеловывала и причитала о том, как она волновалась. Отец отреагировал спокойно: без удивления. Просто пожал руку Нигелю, кивнув головой. Увидеть эмоции на лице всегда холоднокровного отца было невозможно. Сын, да и мать, никогда не видели его в каком либо ином состоянии, кроме как вселенского равнодушия. Неумение выражать чувства стало "фишкой" Нигеля. Нигель думает. Очень много. Думает проснувшись, думает перед сном, думает в любой момент. Пытается разобраться в себе и своём отношении к Саки не как к другу. Ему тепло рядом с ним, в животе всё сжимается от его улыбки – раньше он принимал это как должное, а теперь сомневается, что это нормально для дружбы. Зеленоглазый стоит на балконе обдуваемый холодным ветром, пока на небе алеет закат. Скуривает последнюю сигарету из пачки мальборо до фильтра, переполняя разум дымом. Ему не спится вторые сутки, он тревожно подрывается от каждого шороха в надежде услышать знакомый голос, по которому отчаянно скучает. Темный взгляд стремится куда вниз, к окурку, что был скинут в какую-то клумбу. Он и подумать не мог, что отстуствие кого-то близкого под рукой так подбивает состояние. Нигель никогда не задумывался о их дружбе. Если бы Саки упал в лужу — он бы посмеялся и наверняка бы сфоткал нелепого друга, но если бы Саки потребовалось сердце на пересадку — он бы без раздумий отдал своё. Потому что он отличался от остальных. За это он его, кажется, и полюбил и любит до сих пор. Любит его сильные и слабые стороны. Любит то, что он плохо скрывает эмоции и как пытается это сделать. Любит его карие глаза, его чёрные волосы, любит его кожу, его губы, его руки, всё в нем любит. Но, сука, он будет скрывать это до конца своих дней. Он будет незаметно заботиться и сильно волноваться, будет нечаянно прикасаться и краснеть, но Нигель никогда не признает, что он полюбил парня. Он в отчаянии звонит другу. Друг ли он? Его сбрасывают на автоответчик. Механический женский голос бездушно говорит: "Оставьте сообщение или перезвоните позже". После следует гудок, означающий, что можно говорить. Он собирает волю в кулак. Пару секунд молчит. Слышны только тихие всхлипы. "Ало, Я Нігель. Я знаю, що я, мабуть, остання людина, яку ти зараз хочеш чути... І я розумію чому. Я просто сумую. Сильно. І... не можу перестати думати про тебе. Я дзвонив, щоб просто дізнатися, чи ти гаразд. Я ні. Тут дуже важко без тебе. Я сподіваюся, що посмішка знову на твоєму обличчі, і ти знайшов собі когось гідного. Радість підходить тобі. Ти... приголомшливий... Я завжди поруч, якщо знадоблюсь. Ти знаєш це. " Гудок. Гудок. Гудок. Пользователь недоступен.