На ощупь

Валентино, пошатываясь, проходит по коридору. Апартаменты Вокса выглядят как внутренности космического корабля из фильма с каким-то совершенно неприличным числом нулей в выделенном бюджете. Глазок камеры в панели незаметен мотыльку, он останавливается перед закрытой дверью и немного робко скребется когтем, пытаясь не впечататься в нее лицом. Один из усиков задевает панель, и мотылёк дёргает головой назад, поводя плечами от ощущения бездушного холода. Валентино почти (наверное?) не пьян и даже почти (ха-ха) не обкурен. Он стоит под закрытой металлической дверью, ощущая ее скорее пальцами чем зрением. Очередная глухая перегородка, отделяющая его от света. Телеметрия безошибочно опознает гостя. Дверь мигает приглушенным зеленым индикатором и с нежнейшим жужжанием отпирает замок. Валентино поспешно проскальзывает внутрь, словно программные настройки могут передумать. Он чувствует благодарность незримому присутствию Вокса, который соизволил вбить его имя в базу данных охранной системы. Рядом со своим именем. По всем законам Ада два оверлорда, даже связанные бизнес контрактом, просто обязаны были взаимно искать слабости, интриговать и пытаться одержать верх, захватив контроль. Когда-то Вокс и Валентино действительно страдали такой ерундой, но после стольких лет стоило признать, что они обленились, словно старые супруги, позволяющие пройти мимо друг друга в непривлекательном нижнем белье. Ну или просто решили экономить ресурсы хотя бы в своём соперничестве. Демон двигается вдоль светящихся тусклым аварийным неоном дорожек, тонущих в темноте. Где здесь выключатель Валентино искренне не знал (забывал каждый раз, используя теледемона вместо голосового пульта). Однако повисших в пустом ледяном пространстве дорожек было достаточно. Незванный гость ступал по ним, словно они были ниткой над пропастью, балансируя через своё издёрганное за день восприятие. Кончики его пальцев касались стен, позволяя иметь хоть какое-то представление о пространстве вокруг. Какое счастье, что у его телевизионного коллеги так мало мебели и всяких хрупких вазочек, которые можно случайно уронить. Свои Валентино бил регулярно. Линии света ветвились, слишком угловатые, чтобы быть естественным узором, но это не мешало мотыльку всегда выбирать нужный поворот, скребясь в очередную дверь и каждый раз (чудом?) получая пропуск в самое сердце этой железной крепости. Вот и спальня. В сотканной из плотных штор и чёрных стен темноте мотылёк теряется окончательно. Дорожек больше нет, дальше только по наитию. Валентино расправляет крылья и раскидывает во все стороны руки. Даже усики сейчас покачиваются, словно на ветру, в тщетной попытке определить направление. Демон делает шаг, как ему кажется, в бездну и почему-то удивляется, когда его сапог встречается с твёрдым надёжным полом. Возможно, со стороны это выглядит смешно, но мотыльку плевать. Темнота бесит, гонит, требует, чтобы Валентино панически метнулся вперёд в поисках убежища. Ногой он натыкается на угол кровати. Немного больно, но плевать. Старательно удерживая равновесие, он стягивает с себя обувь и лишнюю одежду. Вокс уроет, если обнаружит в постели пятна уличной грязи. Прохладный кондиционированный воздух касается открывшихся участков кожи. Может, Валентино ошибся, и тут его ждёт скорее тёмная и холодная могила? Глупо бояться смерти после того, как она уже случилась, но вот страдать от её незримого присутствия за спиной – напротив. Мотылёк нервно трясёт головой, отгоняя обступивших его призраков, вышедших то ли из остатков прихода, то ли из адского приговора его душе. Он наклоняется, шаря в темноте всеми четырьмя руками, пока не наталкивается на чью-то ногу. Замуровывающая в первобытном страхе темнота разбивается вспышкой мягкого синеватого цвета. – Что? Где? Валентино, блядь. Голос Вокса почти всегда звучит грубо, непристойно, фальшиво. Валентино давно перестал его слушать. Он ползет вперед по кровати, манимый светом. – Ты опять в хлам что ли? Достал, я не собираюсь сейчас с тобой трахаться, – Вокс ворчит, не стесняясь в выражениях. Это где-то там он держит лицо, существует в рамках, притворяется. Но на остальных Ви можно срываться не стесняясь даже искреннего гнева. Сутенёр не обижается на экспрессивность разбуженного друга. Валентино отчасти рад, что в большой роскошной кровати не оказалось Вельвет. Юная грешница нравилась Воксу словно забавная питомица. Теледемон просто не мог не потакать капризам своей протеже, даже позвал её дополнить команду третьей Ви. Не, девочка была забавной, и даже неплохо трахалась. Но каждый раз, когда она строила теледемону глазки и тот продолжал отстегивать ей «карманные», у Валентино сосало под ложечкой. Впрочем, может ей хотя бы не давали доступ к этой спальне. Может она и вовсе в итоге будет той, против кого они будут собирать компромат. Во всяком случае Валентино иногда предпочитал так думать. Вокс недовольно пялится на него, пока мотылёк безапелляционно заползает под широкое мягкое одеяло и тянется к своему свету. И теплу. Пусть даже кожа у Вокса немного прохладная и гладкая, словно к ней тоже подмешали пластик, но всё равно теплее, чем ебучие кожаные диваны там внизу в личной ложе сутенера в его стрипклубе. Даже когда их согревают пышные задницы шлюх. Теледемон откидывается обратно на подушки. Верхней парой рук Валентино обнимает его за плечи и умудряется уткнуться лицом между подушкой и панелью монитора. Корпус головы теледемона тоже прохладный, но внутри мерно и убаюкивающе шелестит кулер. Вокс вздыхает. Валентино прижимается к нему теснее, обхватив всеми доступными ему способами. Он чувствует тонкую шею, островатые плечи, переплетает пальцы, замыкая круг. Нижняя пара рук скользит под тонкую шелковую пижаму, чтобы обвить талию. Почему-то перекинуть одну ногу через партнёра сейчас кажется очень удобным положением. Он даже умудряется расправить одно крыло, чтобы дополнительно обернуть их обоих бархатистым и упругим одеялом, отделяющим от всего остального мира. Теледемон обреченно пялится в потолок, хотя одно из пушистых усиков коллеги лезет ему в лицо, и все же выключает экран не предпринимая ни единой попытки вырваться из опутывающих его конечностей. Разве что немного сдвигается, устраиваясь поудобнее в странном коконе. Валентино снова затапливает темнота, и он чуть теснее сжимает объятия. Очень странно искать поддержку в другом оверлорде, который просто обязан пытаться уволочь из под носа чужие души, но в итоге считает мотылька достаточно забавным чтобы не убивать. Даже если тот заявляется посреди ночи прямо в постель, чтобы заставить спать, вытянувшись во весь рост и без возможности сменить позу. Очень странно, блин, вообще искать поддержку в другом демоне. Особенно когда ты сам считаешься одним из кровожаднейших игроков на этой сцене. И все же Вокс теплый и мирный под чужими руками. Живой – Валентино чувствует движение грудной клетки и шум системы охлаждения в мониторе. Голос Вокса обычно груб и непреклонен, руки Валентино обычно бесстыдны и цепки. Он может заставить любого лежать под собой в какой угодно позе, но только Вокс соглашается сам, и это молчаливое согласие греет почти как солнце мира смертных. Валентино чуть трется о край монитора щекой с извиняющимся стрекотом. Сейчас в его прикосновениях нет сексуального подтекста. – Спокойной ночи, Вокси, – шепчет он одними губами почти прямо в динамики. Получается как всегда слишком пошло и так по издевательски на фоне вторжения. В его исполнении почти всё всегда именно так и выглядит. Но Валентино не перестает надеяться, что для его друга это будет поводом не забирать доступ. – Спокойной ночи, Вал, – немного помедлив отзывается в тишине Вокс и лениво накрывает своей ладонью чужую, прежде чем снова скользнуть в сон. Валентино устраивается поудобнее, держа свой свет в руках. Темнота его больше не пугает.