Рай

Только проснувшись, не переодев ночной рубашки, я стал наливать себе чёрный чай, как неожиданно раздался звонок в коридоре. Подойдя к двери, уткнулся в глазок. На лестничной площадке стоял мужчина, примерно, моих лет. Одет он был строго в костюм с галстуком, гладко выбрит и с красивой шляпой на светлых волосах, наклонённой немного в бок. На костюмчике с правой стороны болтался интереснейшей формы значок, при том, на нём было что-то написано, но разобрать слов я не смог. Разглядывать его образ долго не пришлось, как только гость услышал, что я подошёл к двери, он начал громко говорить. - Я – Пётр. Можете впустить меня? К вам есть деловое предложение. - Деловые предложения предлагают деловым людям, а я обычный рабочий, что вам здесь нужно?! Опять, небось, надуть меня решили? Так знайте, я так просто не дамся! – кричал я из-за деревянной двери, при этом наблюдая его серьёзное лицо через глазок. - Сэр, извините, что говорю это так открыто, но я могу помочь вам в вашем проекте. Проекте «Рай». Знаю, мы не знакомы, но абсолютно уверен, что вы захотите с нами сотрудничать. Наша компания чем-то похожа на другие, которые выдают гранты на изобретения, только в разы лучше! Я быстро открыл дверь: «Заходи немедленно и рассказывай, откуда ты знаешь про рай.» Мы прошли на грязную кухню. Мне было неловко за немытый и затёртый кафель, но это не так важно. Я налил ему и себе чёрный чай. - Уважаемый, если думаете, что я лично наблюдал за вами, то можете откинуть эти шальные мысли. Наша компания выслеживает людей с потенциально полезными идеями для общества. Ваше начальство передало информацию вышестоящим инстанциям о том, что вы в последнее время часто не являетесь на работу, уходите раньше положенного, а если и присутствуете на рабочем месте, то потеряны и не можете ничего делать, хотя раньше такого никто из сотрудников за вами не замечал. Нас это заинтересовало. Помните, как рассказывали свои “безумные” мысли одному работнику цеха, которого вы считали приятелем? Он был специально направлен на предприятие для того, чтобы установить с вами контакт и узнать причины ваших волнений. И это всё было не зря! И так, после того, как вы поняли, как я вас нашёл и зачем пришёл, перейдём сразу к делу. Моё предложение просто: вы мне – идею, а я вам – способ её реализации. Что я мог тогда сделать? Конечно, согласиться! Впервые за несколько лет моей дрянной жизни наконец-то началась белая полоса? И на долго ли она? Может это только оттенок чёрной и мне всю жизнь предстоит прожить в кромешной тьме ночи? Эти странные вопросы, к чему они? Ну вот, опять вопрос! Не знаю, что произошло в тот момент, но мне вправду улыбнулась удача, а может и сам Бог направляет меня к реализации моей идеи, может я - пророк? Нет, это уж слишком. Пророки вершили великие дела, а я простой инженер – работник завода со средним специальным образованием, скромной зарплатой и странными стремлениями, но разве не стремления и желания двигают человека к конечной цели? Нет, вы не подумайте, не к смерти, а наоборот, к бессмертию. Кто бы ни хотел существовать вечно? Да даже не вечно, а увеличить начертанную судьбой линию жизни на пару часков, деньков, может месяцев или лет. Но каждая тварь на нашей земле хочет большего – это закон природы, поэтому дай человеку возможность продлить свою жизнь, он продлит её на максимально возможный срок. Будет гнобить людей, закапывать их идеи, лишать частички идентичности, а самое страшное – присваивать их время себе. На Земле множество невосполнимых ресурсов: уголь, нефть, железо, уран, золото и другие ископаемые. В то время, когда живёт один человек, все эти ресурсы драгоценны и невосполнимы, но пройдут поколения, эпохи, вехи и разные ресурсы смогут восполниться. Потеряют ли они от этого свою драгоценность? Это решат будущие поколения. Однако, на их пополнение или трансформацию, тут уж как посмотреть, будет затрачен другой, поистине драгоценный и фундаментальный ресурс всего живого – время. Время – это ресурс, которым человек ещё не обладает, но всецело хочет его поглотить, распробовать на вкус. Это подтверждается разными книгами и идеями. Вы уж точно слышали про машину времени. Будь время подвластно такому слабому и всепоглощающему существу как человек, то оно стало бы таким же не драгоценным, как и другие ресурсы, которые мы ассимилировали уже сейчас. Сейчас… Я проводил Петра до двери, крепко пожал ему руку, взглянул в глаза этому удивительному человеку (они внушали доверие) и, когда он стал спускаться с лестничной площадки, закрыл деревянную дверь. Замок верхний, замок нижний. Я опёрся спиной на дверь и скатился вниз, усевшись прям на входной коврик. “И что теперь?” – спросил невзначай сам у себя вслух. Пётр ничего толком не объяснил, он только предложил, а я быстро согласился, чтобы не упустить шанс сбежать от повседневной рутины и осуществить свою мечту! Пробежался глазами по коридору. Слева дверь в туалет с ванной, а вокруг входа оборванные обои, справа же стоит шкаф, где хранятся все мои уличные вещи. На тумбочке около шкафа стоит запылившаяся фоторамка. “Странно” – подумал я и, опираясь на правую руку, поднялся и подошёл к тумбе. Взяв в руки фоторамку, протёр её рукавом ночной рубашки и вспомнил. Это была фотография Мишель. Просто восхитительная фотография. Я настолько забылся во всей этой химии и алкоголе, что начал забывать свою семью, тех, ради кого я это делаю. Эти белые локоны, эти сверкающие глаза и блистающая улыбка… На фотографии она стоит в синеньком платье с рюшечками, а в руках под цвет платья зонтик. Прелестная картина. Больше её не забуду. Никогда. Я достал фотографию из-под стекла и положил во внутренний карман пальто, которое весело в шкафу.

***

Через несколько дней мы с Петром вновь встретились, и он передал мне карту для прохода в лабораторию “Генд-22” (так называлась компания, где я стал новым сотрудником), специальную униформу, немного денег и сообщил адрес. Уже завтра мне предстояло выйти на свою новую работу. Никак не могу этому нарадоваться! Можно отдохнуть, отпраздновать, но, конечно, не так, как раньше. Всё прошлое померкнет, забудется, когда я перелистну страницу моей собственной книги жизни. Это будет новым этапом, который составит основную часть этого эпохального произведения, новая часть которого будет названа как «Божественный замысел». Вечером того же дня я прогуливался по парку в лучшей одежде, что мне удалось найти в том шкафу коридора. Осень уже сдавала позиции, а зима близилась с каждым вдохом морозного воздуха, пробираясь внутрь человеческих тел и окутывая их сердца. Она делала людей более чёрствыми, злыми и закрытыми. Это ощущалось в жестах, в голосах, в одежде. Уже не встретишь на улице компанию детей, что бегают возле фонтана или едят мороженое в парке. Не насладишься благоухающими цветами на зелёном полотнище. И не сможешь пройтись по улице так открыто: в одной рубашке. Сейчас все натягивают на себя тёплое: кто укутается в свитер, кто поэлегантней – оденет пальто. Я хотел походить на последних, но заплатки на одежде всё же выделяли меня из толпы. Кроме людей преображался и мир вокруг. Серые здания, казавшиеся летом чуть ярче и светлее, опять вернули себе монументальный и грозный вид, деревья с раскидистыми ветками поджали их и стали прозрачными, дороги заполнились лужами и грязью. Но самое интересное в природе в это время, однозначно, это смена дня и ночи. Сумерки поражают глаз великолепием цветов. Все эти краски от красного до синего переливаются, словно множество бриллиантов в небе, как будто замирает картина на холсте художника, сравнимы с моими чувствами к Мишель: они также прекрасны и многообразны. Наслаждаясь природой, я дошёл до маленького озера посредине парка, присел на лавку, достал фотографию из внутреннего кармана и провёл по ней рукой. “Тебя никогда не брал этот злой холод, он не мог одолеть твоё горячее и страстное сердце, пылающее во тьме. Лишь ты освещала мне дорогу, служила факелом в ночи, чтобы я не сбился с толку в этом беспросветном мире ужасов и кошмаров. А когда погас факел, страхи окружили меня, оседлали и стали помыкать мной, сделали из меня урода и самого страшного поддонка. Как я мог это допустить? Не знаю… Любовь моя, только сейчас я полностью осознаю, как драгоценны были все те дни, минуты, мгновения, когда мы были рядом, могли соприкоснуться руками, взглядами, губами. Объять друг друга и, не открывая глаз, временно уйти из этого мира в тот, где я Данко, а ты мой свет, наполняющий чудотворной жизнью сердце.” – мысли растекались в голове, уходили внутрь и отдавались беспечному и неизведанному космосу над моей опущенной в пол головой. В глазах собиралась влага и через несколько мгновений фотография стала покрываться капельками. - Извините, что беспокою вас, но может быть, вам нужна помощь? – раздался голос спереди от меня. Я поднял голову и увидел перед собой в полумраке женский силуэт. Она подсела рядом. “Вот же нахальство – тревожить меня именно в эту минуту” – подумал мельком. Рукавом вытер слёзы и убрал фотографию обратно в карман. - Мне нужна помощь, но, увы, вы не сможете мне помочь, - я отодвинулся от неё. - Почему же это? Я очень многое знаю о душевных недугах, - она сидела на своём месте, но повернула голову в мою сторону. - Хотите уже сдать меня в дом для душевно больных? Нет! Тютушки вам, - как-то нелепо показал ей кукиш, но быстро опомнился, убрал руку внутрь пальто и отвернулся от неё. Как же это было по-детски… - Ха-ха, не хочу я вас никуда сдавать, всего лишь поговорить. Вы – статный и рослый мужчина, - она сделала небольшую паузу, - сидите в парке на скамейке и пускаете слёзы – это не есть хорошо. - А вам то, какое дело? - Как грубо! Если вам не нужна помощь, то я, пожалуй, пойду. - Нет, пожалуйста, останьтесь! – я вскочил со скамейки и ухватил её за рукав пальто, - как вас зовут? - Моё имя – Мия. Отпустите мой рукав! – она дёрнула рукой, я быстро убрал свою, - мы бы могли продолжить наш разговор позже, например, завтра, когда вы будите в лучшем расположении духа. Буду ждать вас около памятника неизвестному солдату ровно в четыре часа дня, ни минутой позже. Мия быстро зашагала прочь от меня, не оставляя и надежды на завтрашнюю встречу, только туманное обещание. Я сел обратно на лавочку и обдумал ситуацию, придя к выводу о том, что завтра всё же приду на это свидание. День закончился.

***

Утром следующего дня в назначенном месте меня встретил Пётр. Зашли в серое, неприметное здание, в котором был только один проход – лифт. И вот мы едем вниз. - Слушай, я должен тебе кое-что пояснить, - начал Пётр, - сейчас немного не до твоего проекта, наш отдел уже три года пыхтит над капсулой жизнеобеспечения, поэтому тебе придётся приложить и сюда свои руки, ведь ты же хочешь помочь людям? Сразу же после того, как отдел закончит работу над предыдущим проектом, я попрошу начальство начать твой. Извини, по-другому не получится, тут так заведено. - Если вы делаете этот проект уже три года, то когда может начаться разработка «Рая»? Когда я уже умру? - Нет, нет, осталось совсем немного, во всём виноваты бумаги и отчёты, которые отсылаются в вышестоящие отделы, да и несколько мелочей в конструкции, пару месяцев и управимся. О, вот и наш этаж, друг! Двери лифта распахнулись, и мы сделали шаг из него, оказываясь в просторном помещении, внутри которого были отдельные комнатки со стеклянными разграничительными стенками в металлической оправе. В каждой комнате было от двух до четырёх человек, и каждая занималась чем-то отличным от других, их можно сравнить с ячейками одной единой системы производства. Мне, как инженеру, было отрадно видеть такой порядок и слаженность. К нам подошли два упитанных мужчины и сообщили, что мне пора приниматься за работу. Они отвели меня до раздевалки, а после до моего места работы – механического цеха. - Вы должны будете появляться на своём постоянном рабочем месте каждый день с пяти утра до четырёх часов вечера. В течение дня доступен один перерыв, когда вы можете отправиться в столовую и принять пищу, взятую с собой, а также сходить в туалет. В конце дня положен душ в обязательном порядке, учтите это. Благодарим, что работаете с нами, удачного вам дня, - как только один мужчина закончил заученную фразу, оба вмиг развернулись и зашагали прочь. Условия почти рабские, зато зарплата хорошая. Печально, конечно, что Пётр недоговаривает, но он явно знает своё дело и работает вместе со мной, по крайней мере, мне так кажется. Первый день прошёл быстро. Я узнал, что механических цех, где я нахожусь, должен разработать систему, которая бы могла выводить сигналы с мозга на внешние носители. И этим должен заниматься механический цех? Это же кибернетика! Теперь я точно понял, почему этот проект так долго не могут закончить: набрали обалдуев, что ничего не смыслят в этих вещах и желают наилучшего результата. Единственное, что хорошо – это наличие компьютера в моём распоряжении. А ещё, его никто не может занять, ведь я один в этом отсеке. Я выяснил, что цех – это не одна комнатка, множество которых я видел, выходя из лифта, а это конгломерат, то есть, большое количество этих комнаток. Во всех уже были сформированы научные команды, поэтому меня пока что поместили отдельно. Компьютер имел выход в научную базу, куда были загружены многие материалы по кибернетике. Я не знаю, кто этим занимался, но сканы книг, загруженные внутрь библиотеки, сплошь исписаны текстом и графиками. Мне бы не помешало во время перерыва найти человека, который занимался пополнением библиотеки. Большую часть дня я занимался изучением книг и дополнительного материала к ним, после чего начал создавать аппарат, снимающий путь прохождения импульса по мозгу. Это необходимо, чтобы я мог знать, где необходимо забирать сигнал для его последующей трансформации в электрический. В три часа пятьдесят пять минут прозвенел звонок и все вышли из секций в направлении раздевалки. Я же сразу направился в душ, после чего в раздевалку, таким образом, обманув очередь в душ. Сегодня у меня встреча с Мией, надеюсь, она сможет немного меня подождать. Поднявшись на лифте, я сразу рванул к назначенному месту. Бежать было не далеко, но я старался из всех сил. На полпути, около парфюмерного магазина, я споткнулся обо что-то и стал падать, но выставив руки перед собой, сохранил свой нос и голову в неповреждённом состоянии, только руки обцарапал. Обернулся глянуть, обо что я споткнулся. Перед моим взором оказался мужчина в лохмотьях, сидевший на асфальте и облокотившийся на стену здания. Он поспешно убрал ногу и протянул в мою сторону руку, обмотанную жёлто-коричневыми бинтами. Ситуация ясна: этот страшно бородатый мужчина без определённого места жительства заставил меня упасть специально, чтобы я обратил на него внимание. Зря он это сделал. Поднявшись, я подошёл к мужчине, взял его за ворот и хорошенько тряхнул. Несло от него ужасно. - Зачем ты это сделал? – тряся бомжа, спросил разъярённо я. - Да есть мне нечего, работы нет, ничего не осталось! - Это повод людей калечить, а потом грабить их, если они твою подлую ногу не увидят?! -Хватит вам уже, он тут каждый день сидит, и каждый день его тут так трясут, лучше бы помогли бедному, - голос раздался со спины, я обернулся. На ступеньках, что вели внутрь парфюмерного магазина, стояла женщина, по-видимому, продавщица. Упитанная, в белом фартуке, с бейджиком и на высочайших каблуках. Сказать, что вкуса в ней не было – ничего не сказать. - Если вы это, - я головой кивнул на бородатого мужика, - видите каждый день, то почему не поможете ему? - Как это, не поможете? Каждый день хожу в магазин за молоком и хлебом и приношу ему в дом. - Так у вас ещё и дом есть? – обращался я к мужчине - Да, конечно! Я же не бомж. Мой дом деревянный через пару кварталов отсюда. Сюда я хожу, потому что недалеко рынок и людей здесь больше, может, кто даст монетку. - Боже… что происходит, - я оглянул продавщицу и мужчину ещё раз, не глядя в шляпу попрошайки, кинул несколько монет в неё и скорее направился на встречу с Мией. Уже в четыре пятнадцать я был на месте. Подбежал к памятнику солдата, оглянул лавки, стоящие вокруг. На одной из них сидела молодая девушка – это она. Вчера, в темноте я не точно разглядел её, а сейчас в свете дня могу лицезреть каждый изгиб лица, каждую впадинку и родинку. Её не особо пышные чёрные волосы слегка выглядывали из-за коричневой шляпы, украшенной брошью-цветочком с красивым камушком в центре. Глаза были глубокого посажены, поэтому их закрывала тень от бровей, от этого она только больше становилась загадочной. Маленький остренький носик разбавлял краски загадочности, придавая им тонкую нотку очаровательности. На лбу у неё было две родинки, а на подбородке ещё одна. Горло закрыто шарфом, а одета она в чёрное пальто под стать её волосам. Я приблизился аккуратно и она меня узнала. - Что ж вы так долго? Мы договаривались ровно на четыре часа и ни минутой позже! - Прошу меня извинить, задержали на работе, да и сейчас конфузная ситуация приключилась со мной, если можно так выразиться. - Ну, ничего страшного, хм, кстати, как вас зовут? Я почему-то вчера этого не спросила. - Мийя, меня зовут Ричард. - Какое странное имя, - она коснулась кончиком пальца своего подбородка, подавая невольный жест неожиданности и одновременно заинтерисованности. - Вам не нравится, поэтому оно странное? - Нет, что вы. Я просто не встречала людей с таким поистине, королевским именем. - Какое имя дали, такое и дали, - я подошёл в упор к скамье, - я присяду? - Да, конечно, конечно, - она засуетилась, пододвинула сумку к себе, а на это место сел я, - так что вас вчера настолько сильно беспокоило? - Знаете, я не могу вам рассказать полностью, но… - Отчего же не можете? Можете, я могу вас выслушать, - она перебила меня. - Мийя, я не могу рассказать многие свои отягощающие мысли из-за того, что они связаны с другими людьми и моей работой, поэтому я расскажу только личное. Когда-то давно у меня была прекрасная жена и сын, мы жили как и все: то белая полоса, то чёрная, но однажды получилось так, что кто-то пролил чёрную краску на нашу жизнь и всё пошло кувырком. Моя жена умерла, а за ней и сын, я спился и забыл, кто я такой в этом мире. Очень грустно и тягостно осознавать, что я остался один среди родных. Мои родители умерли еще, когда мне было лет четырнадцать. Уже не помню, как это было, но точно знаю и хорошо на себе ощутил, что к себе на попечительство меня взяла бабка по папиной линии, живущая в глухой деревне. Старая карга совсем сходила с ума: то ласкает как малое дитё, то убить хочет за помятый половик – вот так прошло моё позднее детство. В первый же день, когда мне исполнилось восемнадцать, я, своровав часть заначки бабушки, на первом же поезде отправился в город. Когда же прибыл, нашёл работу охранником. Ночью работал, а днём ходил по улицам, обдумывая как мне дальше жить. А бабушка по маминой линии умерла чуть ли не на моих глазах. Я до сих пор помню, как её рука, ударившаяся об пол в ночи, прогремела над моими ушами невыносимо чётко и громко. Не хочу об этом вспоминать, - немного согнулся и глаза наполнились влагой. - Мне кажется, что вы помните в своей жизни только плохое. Расскажите о хорошем? - Конечно, я помню плохое, потому что любое хорошее заканчивается плохим и это всем известный факт. У меня была прекрасная жена, и вот её нет. Вам может показаться, что я зациклился на одном и том же, но, как в моей ситуации не думать об одном и том же? Я просто не понимаю, у меня нет сил, желаний, эмоций на существование в этом мире. Но уйти нельзя, ради чего все эти страдания, смерти и боль? Человек не может просто взять и закончиться: после него должен остаться след. Мы знаем много людей, которые оставили своей след в истории: Эйнштейн и Тесла, Сеченов и Павлов, Бетховен и Моцарт, но эти люди, отражающие свою эпоху, являются одной тысячной процента от этой эпохи. Неужели, жизни всех остальных людей не важны? Этому миру нужны только гении и полная их противоположность, а средний слой останется непонятым? Вдруг среди общества находится неогранённый бриллиант, который умрёт, не сделав свой вклад в историю. Вся эта масса, она не играет центральной роли. Меня угнетает, что я нахожусь среди этой серой прослойки общества. - Может мир и жесток, может и забудутся сотни тысяч людей под давлением времени, но мы живём здесь и сейчас. Вы можете прожить свою жизнь так, как заблагоразумится только вам! Вы в праве наполнить свою жизнь развлечениями, работой, знакомствами, открытиями, чем угодно! - И если все будут заниматься развлечениями, то, как мы будем жить? – поставил я вопрос ребром. - Такого просто не может быть! Вы совсем меня не слушаете! Я встал со скамейки. - Мне не хочется слушать больше. Я предпочитаю действовать. Извините, но я хочу уйти, спасибо вам за разговор, но мы больше никогда не встретимся. - Вы бежите от проблем? - Нет, - сухо ответил я. - Предположим, тогда возьмите мою визитку, пожалуйста, я работаю в парфюмерном магазине в паре кварталов отсюда, вы можете навестить в любое рабочее время. Не ответив ей, я ушёл не оглядываясь.

***

Прошли те злосчастные три месяца, про которые мне говорил Пётр, когда я устраивался в “Генд-22”. И все три месяца мы работали над капсулой жизнеобеспеченья без каких-либо подвижек. Я штудировал все записи в библиотеке нашего центра и никак не мог найти того, кто всё время добавлял новые и новые записи и книги в неё. И вот в очередной день я как обычно выхожу из своей неуютной комнатёнки на перерыв. Направляюсь в сторону туалета. Открыв входную дверь, обнаруживаю странного человека, которого раньше никогда не видел. Он стоял над раковиной с бумагами, приложенными к зеркалу, и малюсеньким карандашом что-то яро обводил в книге по иммуносупрессии. Весь страшно худой с трясущимися руками и проплешинами на голове, большими ушами и большим количеством складок кожи возле них. Зрелище, честно говоря, не слишком приятное. Сделав вид, что не обратил на него внимания, зашёл в туалетную кабинку, а когда вышел обратно спросил: “из какого вы цеха?” Он прям вздрогнул, немного даже подпрыгнул от испуга, медленно повернулся ко мне так, чтобы огромные очки отражали свет белой лампы прям мне в глаза. “Я, я из селекционного” - Это вы добавляете все книги в общую сеть? - Д-да, только никому не говорите об этом ни слова. Почти на всю свою зарплату я покупаю только книги и читаю их постоянно, не могу перестать заниматься этим делом. Знания должны всегда расширяться и пополняться, добавляться, но никогда не взаимозаменяться! Столько теорий, столько мнений и все они похожи и различны одновременно! Это просто потрясающе, вы даже не представляете. - Мне страшно подумать, как вы всё это держите в памяти, если я вашу книгу по кибернетике смог понять только через несколько месяцев усердного труда. - Честно говоря, это проще чем ты думаешь, - он слегка улыбнулся, показав свои гнилые зубы, - если уж я такой умный человек, то мог бы я сделать такое устройство для улучшения своей памяти? Глупо, наверное, рассказывать это первому встречному, но я так давно не общался с людьми и меня попросту никто не воспринимает всерьёз, они все думают, что я сумасшедший. Послушай, я могу с тобой поделиться. У меня есть ещё один прототип, - он достал из кармана какой-то датчик или просто проводок, это было что-то определённо маленькое, - он позволит тебе сохранять всю информацию в твоей голове. Но говорю сразу, что к этому будет сложно привыкнуть. - Интересно, интересно, и что мне с ним делать? - Приходи сегодня после звонка в эту комнату, - он протянул бумажку с номером, - я установлю его в тебя и отправлю отчёт, отметив тебя как испытуемого. В конце дня быстро нашёл нужную комнату в селекционном цехе, а мой новый знакомый также быстро провёл операцию. От него я также узнал, что в работу сейчас задействовано только несколько цехов, когда остальные занимаются свободной работой. Не мне судить, но это верх безответственности. После операции вернулся домой и подумал, почему бы мне не начать записывать некоторые свои мысли, если я могу их теперь точно запоминать. Тем более, старые воспоминания тоже не забудутся, и их я тоже запишу на бумагу. Эти записи могут пригодиться кому-нибудь. Вот и очередной рабочий день среди стёкол в железной оправе. Я занимался заполнением бумаг, как вдруг по всему комплексу включили сирены. Охрана стала выводить всех наружу.