Оле-Лукойе

      На станции, которой больше подходило уютное «полустанок», Арсений оказался за восемь минут до назначенного времени, с шальной улыбкой на горящем от холодного ветра лице и неблагоразумным желанием расстегнуть куртку или хотя бы снять оказавшийся слишком теплым бафф. Заглушив мотор, он поднялся на бетонную платформу длиной едва ли больше двадцати метров, остановился под одиноким желтым фонарем и огляделся. Две колеи, припорошенные снегом, уходили вдаль, на небольшом деревянном домике, вроде бы предназначенном для смотрителя, висел амбарный замок, а единственное окно было занавешено желтой шторкой. Чуть в стороне находился стенд, в том числе сообщающий, что у станции даже нет названия и обозначается она как «152 км». Ниже следовало потрепанное непогодой расписание движения поездов и продолжительность остановок — не больше трех минут. А поскольку единственным проявлением цивилизации на несколько километров вокруг была полузаброшенная, а то и вовсе опустевшая деревня, которую недавно проезжал Арсений, вероятно, основной функцией полустанка было позволить курильщикам в несколько затяжек расправиться с сигаретой и юркнуть обратно в тепло вагона.       Он достал телефон, глянул на время — четыре минуты. Это, разумеется, если поезд прибудет вовремя. Крутанув в руке неубиваемый кирпич, который действительно показал себя таковым, не разрядившись и на пару процентов и стойко выдерживая холод, Арсений зашел в принятые вызовы и, ни на что не рассчитывая, набрал единственный номер из списка. Как ни странно, сначала он услышал гудки, а уже спустя пару секунд — все тот же измененный голос.       — Слушаю.       Обработка сглаживала эмоции, но кажется, человек на том конце был спокоен и доброжелателен.       — Как мне поступить со снегоходом? — спросил Арсений, оглядываясь на припаркованный транспорт.       — Переживаете за наше имущество? — хмыкнул голос, в котором угадывалась ироничная улыбка. — У вас не так много вариантов, мне кажется.       — Просто оставить? — все же уточнил Арсений.       Он поймал себя на мысли, что хочет слышать чей-то голос, пусть даже пропущенный через фильтр. Не потому, что вдруг испытал страх или одиночество, напротив. Он был, пожалуй, счастлив и, проведя несколько часов наедине с собой, теперь чувствовал потребность разделить эмоции с человеком, способным его понять. Удивительное обстоятельство для того, кто с любыми чувствами предпочитал справляться самостоятельно. И, кажется, собеседник понял его, потому что не ограничился коротким «да».       — Мы заберем его, не беспокойтесь. Как вы себя чувствуете, Арсений?       — Спасибо, я… — он хотел сказать «нормально», но это было далеко от правды, а более эмоциональные эпитеты как-то не сочетались с деловым тоном собеседника. — Под впечатлением, — наконец сдержанно ответил он.       — Устали, — голос утверждал, а не спрашивал. — Ничего. Мы почти закончили.       Сложно сказать, какие чувства вызвало у Арсения это известие. С одной стороны, он действительно чертовски устал. Неудивительно, учитывая, что было почти три ночи, и последние восемь часов его жизни нельзя было назвать спокойными. Он был голоден, голова кружилась от непривычного обилия кислорода, в глубине души его беспокоила судьба машины, и все же…       — Спасибо, — вздохнул Арсений, различая в ночной тишине тихий стук колес приближающегося поезда. — Это было круто. И я очень о многом хочу спросить, но вы ведь не ответите?       Трубка тихо хмыкнула.       — Сейчас — точно не отвечу, — собеседник выдержал паузу и добавил: — Вы отлично справились. Не ожидал.       — Разве?       — Поверьте, — подтвердил он, снова помолчал, а потом вдруг издал странный звук, который Арсений опознал как искаженный программой смех. — Леня звонил отчитаться и похвастался, что та девушка оставила ему свой номер. Так что вы сегодня сводник. А еще нечистая сила и отец второклашки, — странный звук повторился. — Хорошей ночи, Арсений. Точнее, ее остатка. Хотите, я позвоню в ЛАИ, скажу, что на территории бомба? Поспите подольше…       — Не нужно, — осторожно отказался тот.       — Я шучу. Не стоит людей дергать. И мне пора. Последнее: на соседних от вас местах едут два других игрока. Не общайтесь с ними особо, а то настрой собьете, они только начинают. А как будете выходить в Литцске, передайте, если не сложно, что четырнадцать — их счастливое число. Сделаете?       — Конечно, — удивленно кивнул Арсений, наблюдая, как свет прожектора на верху кабины приближающегося локомотива становится все ярче. — Код?       — Количество голубей, которых они должны поймать, — фыркнул голос. — Спасибо. Не забудьте только.       — Забудешь тут.       На этом они распрощались. Поезд, прибывший минута в минуту, с громким лязгом остановился у бетонной платформы, Арсений, пропустив пару курильщиков в пластиковых шлепках и расстегнутых ботинках, предъявил изумленному проводнику билет и, не дождавшись вопроса про паспорт, двинулся по почти пустому плацкартному вагону к нужному месту. Где совершенно незнакомые парень с девушкой, в обнимку устроившиеся на нижней полке, встретили его словами:       — Арсений Сергеевич? Мы заказали для вас чай. И еще… Тут вам передали. Сказали, что от зайчика.       В непрозрачном свертке, упакованном так тщательно, будто внутри был килограмм кокаина, обнаружился десяток бутербродов с ветчиной. Помня о просьбе не сбивать настрой ребятам, которые, кажется, даже моргать забывали от изумления, Арсений невозмутимо кивнул и предложил им угощаться.

***

      С машиной все было в порядке, в этом Арсений убедился, когда в медленно рассеивающейся темноте добрался от вокзала до дома, отпустил такси и обошел ауди по кругу. Его пальто так и лежало внутри, рядом с бутылкой воды, купленной на заправке. В салоне все еще угадывался слабый запах сигарет Семена. Прокрутив в голове все случившееся за этот бесконечный день он понял, что не готов ничего анализировать — отчаянно хотелось спать. На это у него оставалось всего часа три — чудовищно мало, но лучше, чем ничего. К тому же, оно того стоило.       Рассудив таким образом, Арсений закрыл машину, душераздирающе зевнул и пошел домой. Открыв дверь в квартиру, не стал включать свет, на ощупь стянул с себя зимнюю спецовку, упал на кровать и мгновенно уснул.

***

      Пробуждение, вопреки ожиданиям, далось вполне терпимо. Побаливали мышцы предплечий и спины после непривычного положения на снегоходе, и сам Арсений казался себе чуть более заторможенным, чем обычно по утрам, но ощущал себя вполне неплохо. А после чашки кофе, неторопливо поглощенной на холодной, залитой серым светом пустой кухне, и вовсе почувствовал в себе силы если не продолжать носиться по городу и области, то, по крайней мере, жить свою жизнь полноценно, а не в режиме зомби. В конце концов, в его прошлом случались периоды, когда он практически не спал неделями и при этом вполне прилично функционировал.       Сегодня ему предстояли всего две пары, а потом — несколько дел на кафедре, которые уже не вызывали такого отторжения, как вчера. Не потому, что после пережитой встряски было приятно окунуться в безопасную рутину, напротив: теперь он не мог придавать не слишком приятным рабочим обязанностям такое значение, как раньше. Знал, что способен справиться, и этого было достаточно. А испытывать эмоции по поводу отчетов казалось неуместным и ненужным. Этого стоили студенты, любимый предмет, даже выстраданная научная работа, но не бюрократия, неизбежная в деятельности преподавателя, но по сути никому не упершаяся.       Гораздо больше его занимало другое. Облачаясь в джинсы и свитер, Арсений периодически поглядывал на неаккуратно сваленную одежду, в которой вчера покорял снежные просторы. Пожалуй, если бы не она, а еще боль в мышцах и заклеенный пластырем порез, впору было принять это происшествие за причудливый сон, но доказательства были железными. И еще… Он порылся в кармане теплой куртки, нашел телефон-кирпич и глянул на экран. Разумеется, никаких пропущенных вызовов — это чудо техники обладало громкостью звонка, способной разбудить обитателей нескольких смежных квартир, а не только Арсения. Уменьшив интенсивность сигнала до минимума, тот бросил его в сумку, потом, отыскав подходящий пакет, утрамбовал в него теплый костюм и термобелье. Он не вполне понимал, что собирается делать, а также что себе думает вчерашний парень в маске. Но, пожалуй, не стоило звонить ему: даже если он уже закончил с теми ребятами, что ехали вместе с Арсением в поезде, то, скорее всего, отсыпается. Возможно, позже или…       Он задумчиво помедлил, потом глянул на часы и решил обдумать свою идею уже на работе, куда рисковал опоздать.