Оле-Лукойе

      Обещанный снегоход Арсений спустя пятнадцать минут поисков нашел в каких-то тридцати метрах от собственной машины. Он буквально носом уткнулся в укрытый маскировочным чехлом транспорт, который в далеком свете фар идеально сливался с окружающим снежным пейзажем. Не без труда сняв чехол, размерами стремившийся к парашюту, Арсений испытал абсолютный восторг.       Снегоход не был новым или особенно навороченным и, скорее всего, был арендован у той же конторы, что подготовила обучающее видео, но он все равно был… охрененным. Здоровенная такая штуковина, две лыжи впереди, солидного вида гусеница сзади, поблескивающие амортизаторы диаметром с руку взрослого мужчины, широкое и длинное сиденье, на котором при необходимости могли поместиться трое. Стекло ветрозащиты находилось вровень с плечами Арсения, а в длину снегоход достигал метров двух с половиной.       Выдохнув облачко пара, он оглянулся на свою ауди, прикидывая, что стоит захватить с собой, и вдруг понял, что счастлив. За полночь, за пару сотен километров от дома, где из людей — только проезжающие раз в десять минут водители, наедине с собой, если не считать незримого присутствия незнакомого человека с неясными мотивами, среди заснеженных просторов и холодного, прозрачного воздуха он был так счастлив, что хотелось орать.       Но Арсений не стал орать, а вернулся к машине, обшарил карманы пальто, чтобы убедиться, что не забыл ничего важного, отхлебнул воды, потом перепарковался дальше по обочине, почти въехав в заснеженные кусты, подумав, сходил за чехлом от снегохода и накинул его на капот ауди. Разумеется, он предпочел бы не бросать машину вот так, пусть даже на полчаса… А потом до него кое-что дошло.       Он понял, как Оле-Лукойе удалось так быстро отыскать эвакуатор для Насти. Все было настолько просто, что не догадался бы только последний тугодум или же совершенно потерявшийся в событиях Арсений.       Эвакуатор был частью игры. В смысле, наверняка предназначался для его машины. Другого объяснения быть просто не могло. А значит, сюда Арсений больше не вернется. Оставалось надеяться, что Леня будет осторожен.

***

      Снегоход летел по степи. Из-под гусеницы вырывался снежный фонтан, лицо обдувал морозный ветер, и от ощущения простора захватывало дух. Арсений, быстро разобравшийся с управлением, полностью растворился в ровном, густом гуле мотора, в шелесте взрываемого снега, в безлунной ночи, которую разрезал мощный свет фары. Он несколько раз тормозил, чтобы уточнить направление по навигатору, и уже вскоре впереди замаячили какие-то бетонные конструкции — видимо, заброшенный полигон.       Лишенные дверей и окон одно- и двухэтажные постройки, заснеженные, явно рукотворные нагромождения неясного происхождения — не то остовы техники, не то стройматериалы, длинная, местами полностью разрушенная стена, образующая букву «Г», редкие деревца и вкопанные в землю столбы выглядели несколько зловеще. Арсений разом вспомнил все известные ему страшилки и даже замечания Семена, который то ли в шутку, то ли всерьез называл его самого нечистью. Он замедлил ход, опасаясь не заметить под снегом яму или вход в какой-нибудь бункер. Едва ли у Оле-Лукойе в быстром доступе есть еще один снегоход, чтобы вытащить транспорт Арсения из западни.       Вокруг было очень тихо. Он не помнил, слышал ли когда-нибудь настолько абсолютную тишину, порожденную полным отсутствием людей на несколько километров вокруг. «А нелюдей?» — подбросило ехидную мысль подсознание, но Арсений с досадой отмел ее. Он был один. Даже без парня в маске, потому что любое постороннее присутствие в такой обстановке непременно бросалось бы в глаза.       И — в очередной раз за сегодняшний вечер — что он должен найти? Арсений слез со снегохода в очень условном центре полигона и огляделся. Тишина, темнота, в которой сереют бетонные постройки, снег на ветвях невысоких деревьев. И… поначалу он решил, что ему привиделось, но подойдя ближе к небольшому сарайчику, состоящему, кажется, из единственной комнаты, понял, что не ошибся. На обломке бетонного столба, из второй половины которого торчала арматура, перемигивалось зеленым индикатором устройство, при ближайшем рассмотрении оказавшееся квадрокоптером с закрепленной на нем камерой. Действительно, не могли же его оставить без присмотра?       Этот факт, как ни странно, успокаивал.       Спустя пару секунд Арсений понял, что коптер выдал свое присутствие не просто так, а мигающий индикатор не был проколом координатора. Всего в паре метров за столбом возвышался снеговик в человеческий рост.       Мгновение между тем, как Арсений его заметил, и тем, как идентифицировал, резко направив на зловещую фигуру луч фонаря, обнаруженного в неубиваемом телефоне, оставило под ребрами ощущение первобытного ужаса, которое, впрочем, быстро прошло. Ладно. Даже он сам не может осуждать себя за то, что в первый момент испугался огромного снеговика ночью на заброшенном полигоне, о котором, судя по реакции Семена, ходят дурные слухи.       Верхний из трех снежных шаров был увенчан каноничным носом-морковкой и глазами из двух мелких камешков. Через второй шар была насквозь продета длинная ровная ветка, изображавшая руки, и на одном из ее концов, кажется, что-то белело.       Герметичный пакет с какой-то бумажкой был намертво закреплен скотчем, и пришлось помучиться, чтобы его заполучить. Арсений снял перчатки и, сунув их в карман непривычно объемной куртки, пытался подцепить короткими ногтями уголок скотча, а не преуспев, нашарил ключи от машины и использовал зазубренный край. Запоздало мелькнула мысль, что нелишним было бы забрать из багажника мультитул.       Судя по отсутствию свежих следов, снеговика слепили как минимум накануне, и скотч стал скользким от снега, но через пару минут Арсению все же удалось найти край, и он принялся аккуратно освобождать очередную подсказку.       Которой, как он сумел рассмотреть при свете фонарика, оказался сложенный в несколько раз железнодорожный билет на его имя. Поезд проезжал указанную станцию в 02:48, следовал через Литцск, который был конечной точкой в билете, и двигался дальше на север. До посадки оставался — Арсений развернул телефон экраном к себе — час с небольшим. Вбив название станции и прикинув расстояние и маршрут, он понял, что следует поторопиться: с учетом того, что на пути его ожидал в том числе лес, он рисковал опоздать. Арсений сложил билет, спрятал его в нагрудный карман, натянул перчатки на замерзшие пальцы и вернулся к снегоходу.       По дороге телефон, которым он светил себе под ноги, коротко завибрировал, самостоятельно открыл навигатор, и Арсений рассмотрел на сравнительно небольшом экране карту местности с синей точкой собственного местоположения и красную линию выстроенного вручную маршрута до станции. Что ж. В таком случае, у него были шансы.       Ориентируясь на навигатор, Арсений вернулся ближе к шоссе, добрался до соснового леса и после нескольких минут поисков наткнулся на просеку. А потом, захлебываясь восторгом и холодным воздухом, гнал почти по прямой несколько километров, взрывая свежий снег.       Стволы деревьев по правую и левую стороны сливались в сплошную стену, сквозь перчатки пальцы ощущали тепло руля с подогревом, и Арсений старался не слишком выжимать рычаг газа, потому что просека была вырублена давно и кое-где попадались тонкие деревца, но все равно его езду точно нельзя было назвать осторожной.       Когда лес стал редеть, а потом и вовсе сошел на нет, Арсений остановился, чтобы свериться с навигатором. Подняв голову, чтобы сдвинуть подбородком мешающий шарф, он вдруг глянул на небо и замер, изумленно выдохнув облачко пара. Пока он пробирался через лес, облака успели рассеяться, и теперь в антрацитово-черной глубине неба сияли звезды. Ущербная луна белела ближе к горизонту, а городская засветка полностью отсутствовала, так что открывшееся зрелище захватывало дух.       Он не подозревал, что звезд может быть так много. Не отдельные яркие точки, к которым он привык в городе, а целая россыпь, будто по куполу черноты щедро прошлись пневматическим распылителем с серебристой краской. Простояв с задранной головой с полминуты, он различил Млечный Путь — широкую полосу, где скопление звезд было особенно плотным. Кажется, он видел его впервые с летних каникул в седьмом классе, которые провел в деревне.       Ощущение причастности к чему-то намного большему, чем он сам со своими трудностями, которое так успокаивало его в стенах ЛАИ, теперь стало абсолютным. Вот он, стоит на поверхности планеты, которая мчится через бескрайний космос, и это… страшно и великолепно. Возможно, он практически не способен ничего изменить по большому счету, но здесь, в этот момент, со звездным небом над головой, он чувствовал себя вне правил, понимающим об этом мире чуточку больше остальных. Он едва ли смог облечь это понимание в слова, потому что оно тут же стало бы однобоким, всего лишь частным случаем в бесконечности вариантов, поэтому даже не стал пытаться, но это не делало его менее реальным.       Грудь сжимало от светлой тоски по чему-то неопределенному, горло сдавило, но глаза оставались сухими, а дыхание — ровным и глубоким. И все, что было с ним до, казалось очень неважным, но он сам — безусловно имеющим смысл. Как минимум потому, что мог смотреть на небо.       Арсений медленно вдохнул и широко, бездумно улыбнулся космосу. И, будь вокруг не так холодно и не помни он о том, что за ним присматривают, он бы показал тому кусочку вселенной, вид на который открывался с пологого холма, на котором он стоял, язык. Просто потому что.

***

      Он стоял так, пока не затекла шея, а крошечные точки звезд не слились в мерцающее марево, и только потом заставил себя вспомнить о навигаторе и, периодически все же поглядывая на небо, открыл карту. Он преодолел где-то треть пути, и теперь маршрут становился извилистым, хотя впереди, насколько Арсений мог видеть в свете звезд и мощной фары, простиралась холмистая степь, и ничто вроде бы не мешало пересечь ее по кратчайшему расстоянию. Впрочем… Он спрятал телефон, взобрался на снегоход и медленно проехал чуть левее, туда, где вроде бы рассмотрел что-то странное.       Уже спустя полминуты стало ясно, что он не ошибся: это светоотражающая полоска на красном флажке, установленном среди чиста поля, поймала свет фар. Вскоре стало ясно, что флажок не единственный: в паре десятков метров бликовал следующий. Они явно отмечали начало — или же конец — трассы, по которой уже кто-то проезжал, правда, по меньшей мере сутки назад. Открытие оказалось весьма обнадеживающим, потому что темнота, незнакомая местность и первый опыт управления снегоходом показали себя хоть и вполне захватывающей, но не совсем безопасной комбинацией. Можно сколько угодно дразнить самого себя занудой и брать на слабо, но целые кости — это целые кости. Хотя, конечно, он бы все равно поехал.