Оле-Лукойе

И в нас эта юная сила Вольфрамовая спираль Природа нас к смерти приговорила Жизнь вручив как медаль. В.Р.ЕД. — Спираль

      В воскресенье он проснулся со знакомым ощущением жара в горле. Прислушивался к себе несколько часов и пришел к выводу, что очередной ларингофарингит его все же догнал. Зря он надеялся забыть о воспаленных слизистых с концом своей карьеры в караоке. Арсений провел день, пытаясь немного облегчить симптомы и смириться с тем, что осиплый голос и противная боль в горле с ним как минимум на неделю. Сходил в аптеку за мерзкими пастилками с экстрактом какого-то мха, вспомнил, чем полоскал горло во времена бурной молодости — вообще-то, тот раствор применялся совсем для другого, но ему помогал, — и с неоправданным оптимизмом закинулся ударной дозой аскорбинки.       В понедельник ситуация только ухудшилась, но практическое занятие, на котором 635-с должна была защитить девятую работу, все равно началось с фразы: «Шастун, не надумали на конференцию? Климов-Большаков готовит инновационный творческий проект, интерактивное произведение в духе Лавкрафта, основанное на обращениях к базе данных, — то, что Арсению не удалось отговорить студента от этой идеи, было его личным педагогическим провалом, но и его можно было выгодно подать. — Возможно, у вас тоже есть любимая фэнтези-вселенная?»       Шастун внимательно посмотрел на него, никак не прокомментировал деланно бодрый голос, в который все равно прорывались осиплость и гнусавость, и ответил:       — Я расскажу, если вы еще раз покажете Ктулху.       — Что? — переспросил Арсений, доставая из сумки ноут.       Антон пошевелил пальцами у подбородка, повторяя неосознанный жест куратора, и, кажется, едва заметно улыбнулся.       — Арсений Сергеевич, может, вам чаю? — заботливо предложила Золотарева.       — Если бы это помогало, — вздохнул тот, прочистил горло и добавил: — Прошу прощения за голос, сегодня придется так.       — Вы не должны извиняться, — подал голос Климов-Большаков, который неожиданно почтил своим присутствием первую пару в понедельник.       — Но должны себя беречь, а я видела вас без шарфа, — добавила Сахарова.       — У меня где-то был пакетик Фервекса, — Золотарева уже тянулась к рюкзаку, и Арсений, сбитый с толку такой бурной реакцией, поднял ладони.       — Стоп. Я в порядке. Это профессиональное, в пятницу была шумная лекция, — он осмотрел группу, которая, оказавшись под его ответственностью, очевидно, решила ответить взаимностью и взять бестолкового преподавателя, который даже одеться по погоде не может, под свое крыло.       Как там говорилось в недоброй памяти методичке? «Любовь студента сама тебя догонит?» Что ж, кажется, Арсений попался.       — Спасибо, — негромко добавил он, снова прочистил горло и открыл ноутбук. — Как дела с лабой? Готовы сдаваться?

***

      Готовы оказались все и, что самое страшное, Климов-Большаков, который игнорировал большую часть практических занятий в семестре, а потом приходил с целой пачкой отчетов. Сегодня настал как раз такой день, а потому работы Арсений принимал почти целую пару.       На четвертой по счету лабораторной авторства Мирона он начал подумывать о том, чтобы сбежать от студентов через окно: благо сегодня их пару перенесли в аналогичную аудиторию на первом этаже, поскольку вчера вечером кто-то распылил на обычном месте перцовый баллончик.       Проблема была в том, что Климов-Большаков был старательным и активным, но с трудом мог концентрироваться на одной теме дольше минуты, а потому от его манеры говорить тут же начинала кружиться голова. Когда до конца пары оставалось полчаса, Арсений к обоюдному облегчению отпустил студента на место, выставил очередную оценку в электронную таблицу, продублировал ее в журнал и поднял глаза на группу.       — Кто остался? — поинтересовался он, и натруженный голос неприятно проседал на гласных.       Похоже, сегодняшнюю лекцию у второкурсников придется отменить или провести в режиме переписывания информации с проектора.       Отвечая на его вопрос, Шастун поднялся из-за неудобной парты и направился к преподавательскому столу вместе с распечатанным отчетом. Арсений кивнул ему на стул, который Климов-Большаков умыкнул из соседней аудитории, когда устал стоять рядом.       — Поберегите мои связки, Антон, расскажите сами про эту работу, — попросил Арсений, открывая отправленный ему на почту файл.       Шастун опустился рядом, положил отчет около ноутбука. Мужчина невольно зацепился взглядом за кольца, а потом обратил внимание на его руки: с коротко остриженными ногтями, несколькими зажившими порезами неизвестного происхождения, сухие и шершавые. Этими руками явно работали, а не только держали мышку. Арсений вспомнил увиденный в квартире Антона паяльник и очень хотел задать вопрос не по теме лабораторной работы, но они были не одни.       Шастун рассматривал открывшуюся на экране структуру и молчал. В целом, Арсений был готов принять работу и так — та, как всегда, была безукоризненно средней, но для проформы нужно было услышать от Шастуна хотя бы несколько предложений.       — Это оргсхема компании по Высоцкому, — со вдохом начал тот. — Структура базы включает сотрудников… — он осекся и повернул голову к двери, которая резко распахнулась, треснувшись о стену.       В дверном проеме стояла высокая мужская фигура в черной балаклаве и не вполне гражданской экипировке. Через плечо у человека висела спортивная сумка, и, шагая в класс, он перекинул ее на грудь и стал расстегивать молнию.       — Игрок семнадцать, позывной «Авиа-няня», задание… — начал он сухим, нарочито низким голосом.       Дальнейшее Арсений помнил смутно. Помнил, как вскочил, опрокинув стул, схватил поднявшегося Шастуна и задвинул себе за спину, убирая подальше от незваного гостя, который остановился в какой-то паре метров. Помнил, как сцапал того за шиворот, впечатал в стену и, навалившись всем телом, пригнул к полу, стаскивая сумку через голову. Придержал ее — мало ли что за дрянь тот притащил сюда — и носком ботинка отодвинул подальше. Потом поудобнее перехватил руки парня, который пытался освободиться, и поднял голову, чтобы велеть студентам найти кого-нибудь.       — Поздравляю с победой, — раздался искаженный динамиком рации голос, и Арсений не сразу понял, что тот доносится откуда-то из кармана парня в балаклаве. — Вы справились первым. Отход через окно. Не вредите массовке.       — Кто еще кому вредит, — сдавленно и уже совсем не так сурово отозвался неизвестный.       — Арсений Сергеич, — Климов-Большаков каким-то образом очутился рядом и коснулся его плеча.       В этот момент, очевидно почувствовав ослабшую хватку, парень вывернулся из рук преподавателя, в несколько шагов оказался у окна, которое почему-то было открыто, и одним движением перепрыгнул подоконник, приземлившись прямо в снег.       — Спасибо за игру! — весело крикнул он и припустил вдоль корпуса, быстро скрывшись за углом.       — Охренеть, — восхищенно резюмировал Климов-Большаков. — Вот это просто охренеть, — и добавил, отвернувшись от окна: — Как вы его, Арсений Сергеич.       Тот, хмуро глядящий на единственную цепочку следов в глубоком снегу, обернулся к студенту:       — Что это? Что вам об этом известно?       — Ну так квест ведь, — охотно отозвался тот. — По городу и универам, несколько веток с параллельными финалами. И еще в сети всякие штуки.       Арсений перевел взгляд на остальную группу. Те по большей части были сбиты с толку так же, как и он, и только на паре лиц отражалось понимание.       — Вообще это благотворительная акция, — отозвалась Золотарева, присела рядом с отброшенной сумкой и расстегнула молнию.       Внутри, к изумлению Арсения, белели и шуршали несколько больших пачек кошачьего корма.       — Ну вообще да, — согласился Климов-Большаков. — В прошлом году тоже так было. За участие в квесте все приносили ништяки для приюта.       — Дело не в квесте, а в инфоповоде. Многие не участвуют, но тоже помогают.       Арсений наблюдал за их обменом репликами и чувствовал слабость в коленях.       — А вы решили, что он стрельбу собирается устроить? — Климов-Большаков снова тронул его за плечо, вырывая из оцепенения. — Вообще, действительно можно было так решить. Крутая реакция, Арсений Сергеич.       — Странно, что финальная точка прямо в универе, — добавила Золотарева.       — Раз подсказки были здесь, почему бы и финал тоже не замутить? — хмыкнул Балашов.       — В прошлом году хотя бы в спортзале. А на паре… А если бы здесь у Тихомирова пара была?       — Так точка не в аудитории, нужно было Попова найти. Видимо, орги решили, что он не станет поднимать шум. Вы же не станете, Арсений Сергеич? Это крутая игра.       — А кто корм отвезет?       — Наверное, кто-то должен подойти. Интересно…       — Предлагаешь ловить Оле-Лукойе на корм как Санта-Клауса на печенье?       — Ага, и с таким же результатом. С чего ему быть в Литцске?       Арсений вполуха слушал треп студентов и дышал. Климов-Большаков правильно угадал: он подумал о стрельбе. А если точнее, был уверен, что тот парень из Питера решил закончить начатое.       Кто-то сжал его плечо, и Арсений, собравшийся было осадить не в меру активного студента, теперь взявшего привычку за него хвататься, повернул голову и увидел Шастуна, всматривающегося в его лицо.       — Может, мы пойдем? — спросил он, и его скучающий тон как-то не вязался с внимательным взглядом.       — Да, идите, — согласился Арсений, удивленный неожиданной чуткостью.       Шастун пожал плечами, повторил его слова для тех, кто не расслышал осипший голос, и небольшой класс начал пустеть.       — Охренеть! — донеслось из коридора, потом Климов-Большаков заглянул внутрь и восхищенно доложил: — Тут еще корм! И…       Он еще что-то тараторил, пока студенты расходились, и Арсению показалось, что он продолжает слышать его звонкий голос даже со второго этажа. А может, тот просто отдавался эхом в голове. Все же, Климова-Большакова в его жизни стало чересчур много. Переведя дух, Арсений оглядел класс и понял, что Шастун все еще стоит у окна, что-то задумчиво высматривая среди заснеженных елок.       — А вы? — кашлянув, спросил мужчина.       — Я не сдал лабораторную, — Антон отвернулся от окна, и Арсений едва сдержал нервный смех.       Он сел за стол и потянул к себе отчет. Не открывая его дальше первой страницы, нетвердой рукой вывел «4» на титулке, поставил подпись и дату.       — И еще я вас как-то гуглил, — продолжил Шастун, присаживаясь на подоконник. — Вашу прошлую работу.       — Зачем? — хрипло изумился Арсений.       — Должен же я был знать, кого отец запряг за мной смотреть, — хмыкнул Шастун. — Вы знаете обо мне достаточно интимных подробностей, а я о вас не знал ничего.       — Справедливо, — кивнул Арсений, медленно закрывая окна программы, в которой была открыта лабораторная.       Он все еще не успокоился до конца, и присутствие студента неплохо отвлекало. К тому же Шастун едва ли не впервые на его памяти к чему-то проявил интерес и даже признался в этом.       — И что нагуглилось? — подбодрил он, понимая, что раз Шастун начал этот разговор, это должно быть нечто примечательное.       Насколько он знал, тот случай со стрельбой очень качественно замяли. Значит, что-то еще?       — Ничего особенного. Так, слухи. О причине вашего ухода.       Или все же не до конца замяли. Арсений поднял глаза на студента. Тот смотрел прямо и очень уверенно. Как будто всерьез рассматривал возможность, что его препод с минуты на минуту начнет биться в истерике, и был готов иметь с ней дело.       Куда-то исчезли подростковая расхлябанность и сутулость, и Арсений подумал, что Шастун выглядит старше своих лет, даже с учетом того, что пропустил год из-за учебы в Москве. Арсений не без оснований считал, что в двадцать студенты во многих отношениях остаются детьми, но Шастун… Перед ним был взрослый мужчина. Впрочем, стоило тому убедиться, что преподаватель в порядке, он постепенно расслабился и отчасти потерял интерес к разговору.       — В меня действительно стрелял студент, и поэтому я так отреагировал на этого парня, — признал Арсений, не видя смысла молчать.       Ни с кем другим он бы говорить об этом не стал, но Шастун был прав по поводу интимных подробностей, и ответная откровенность вписывалась в представление о допустимом и, главное, полезном для их взаимоотношений.       — Неудивительно, — хмыкнул Шастун, — вырядился как настоящий террорист.       — Вы знали о квесте? — заинтересовался Арсений.       — Да, — не стал отпираться Шастун. — Но не участвовал, как вы понимаете.       — Тогда откуда?       — Есть сообщество игроков и болельщиков, — тот пожал плечами. — Цель ведь в конечном итоге действительно привлечь внимание к благотворительности.       — Я замечал кое-что, — помедлив, поделился Арсений. — «Циклоп говорит: лось безмолвствует», это оттуда?       — Кажется, Циклоп — один из организаторов, — Антон указал на ноут. — Можно?       Арсений подвинул к нему компьютер, и Шастун, открыв браузер, принялся скачивать какой-то дополнительный плагин.       — Туда не так просто попасть, — пробормотал он, выставляя какие-то настройки в окошке программы. — Это домен на блокчейн инфраструктуре. Ну, децентрализованная херо… простите, Арсений Сергеевич, — осекся он, будто всерьез считал, что сейчас куратору есть дело до его лексикона, ввел какой-то адрес и развернул экран к преподавателю.       — Это сообщество игры, — объяснил он. — Туда в том числе скидывают разгаданные задания, — Антон глянул на экран беззвучно вибрирующего телефона. — Я на минуту.       — Шастун, у меня нет ПТСР, вы можете не переживать, — насмешливо сказал ему вслед Арсений, не вполне уверенный в своих словах, но несколько обескураженный такой заботой.       — Я не переживаю, — Антон открыл дверь в коридор, выглянул туда и обернулся к преподавателю. — Я вернусь, чтобы помочь отнести корм в машину. Вы же отвезете его в приют? — и он вышел, закрыв за собой дверь.       Арсений медленно выдохнул, сжал в кулак левую руку, которая неприятно дрожала, чтобы отвлечься, всмотрелся в открытую на ноуте страницу и незаметно для себя зачитался самой свежей темой, где раз в несколько секунд появлялись новые сообщения.

***

      — Оле-Лукойе — это тоже один из организаторов? — спросил Арсений, когда Шастун вернулся.       Тот выглядел несколько раздраженным, насколько по нему вообще можно было что-то понять.       — Да, — Антон спрятал телефон в карман и направился к своему рюкзаку.       Арсений прокрутил страницу, которую до этого изучал, к началу. По всему выходило, что подсказки, которые он встречал, были только вершиной айсберга. Он пропустил намного больше — ночное ультрафиолетовое шоу в заброшенном луна-парке, где был замечен человек в глиняной маске, наблюдавший за несколькими десятками игроков с неработающего колеса обозрения, не вполне легальное проникновение в кинотеатр «Современник», вещание на давно не используемой частоте местного радио и даже сообщение на языке жестов, переданное все тем же человеком в маске на заднем плане новостного сюжета про серьезную аварию в котельной. Это не считая традиционных объявлений, раскиданных по городу, и ссылок на головоломки, ключами для которых и были те кажущиеся бессмысленными фразы.       — Я думаю, это невероятно круто, — поделился Арсений, ловя себя на том, что говорит как Климов-Большаков.       Почему-то именно это несолидное, но искреннее определение первым пришло в голову.       — Серьезно? — Шастун, копающийся в рюкзаке, поднял на него глаза.       — Да, — мужчина сохранил сообщество в закладки и закрыл ноут. — Как минимум, приятно узнавать, что ты не сходишь с ума. На моменте подсказки про Библию и котов я был близок к тому, чтобы поверить в это.       Антон что-то недоверчиво пробормотал, отправил кому-то короткое сообщение и посмотрел на преподавателя.       — Сомневаться в себе, конечно, полезно, — задумчиво проговорил он. — Но тогда нужно обязательно иметь к чему возвращаться. Некое… базовое представление о себе. Если вас так легко убедить в том, что вы сумасшедший, — над этим стоит поработать.       Несколько смущенный тем, что Шастун воспринял его слова серьезно, мужчина тем не менее спросил:       — И как же?       — Кота завести, — подумав, ответил тот. — Сумасшедший или нет, а появись дома, насыпь с утра корм, а до этого заработай на него. И дерьмо из лотка, будь добр, убери.       — Какой хороший способ, — улыбнулся Арсений, размышляя о том, что только недавно признал существование в одном с ним мире не только теней-людей, но и их четвероногих компаньонов. — Но я, думаю, не готов пока к такой ответственности.       Шастун закинул рюкзак за спину, поправил многочисленные кольца и вдруг улыбнулся. По-настоящему, с лучиками вокруг глаз и коротко блеснувшими зубами. Это было удивительное зрелище — то, как он преобразился. Не стал юным, как иногда случается с людьми, постоянно носящими маску серьезности. Нет, Арсений снова решил, что Шастун выглядит старше, и все же…       — Я просто подумал, — объяснил тот свое веселье, — что у вас для этого есть я. Питаюсь самостоятельно, но что касается дерьма… — он снова улыбнулся своим мыслям, потом прочистил горло и указал на сумку с кормом: — Возьмете?       Удивительно, как точно Шастун повторил недавнюю мысль самого Арсения. И, к тому же, попал в точку. С его появлением в качестве невольного подопечного он заставил себя минимально сориентироваться, сбросить сонное отупение и покорность судьбе.       Причем, что бы Антон ни говорил про дерьмо, проблем он не доставлял. Скорее, Арсений преуспевал в том, чтобы их воображать. Шастун был приятным, забавным, удивительно умным и немного странным. Что-то с ним было не так, в смысле помимо зависимости в прошлом, но кого вообще можно считать нормальным? Не Арсения так точно.       Он кивнул, спрятал ноут и поднял с пола сумку, которую оставил игрок с позывным «Авиа-няня». Вспомнил свою нелепую эскападу, поморщился и подхватил ремень, закидывая на плечо вместе с собственной сумкой.       На выходе из кабинета наткнулся на Шастуна, который озадаченно примеривался к трем двенадцатикилограммовым мешкам корма.       — Как их протащили через проходную? — поинтересовался Арсений, разглядывая яркие стикеры с позывными на упаковках.       — Через забор перекинули, думаю, — пожал плечами Антон.       — А как их протащим мы?       — Вы же преподаватель.       — Как будто это объяснит наличие у меня сорока килограммов кошачьего корма, — Арсений возвел глаза к потолку.       Шастун тихо фыркнул, и тот подивился разительной перемене в его поведении. Для которой не было видимых причин, разве только... Неужели Антон действительно переживал о его флешбеках, чувствовал облегчение от того, что преподаватель более-менее справляется со своими демонами, и пытался поддержать как умел? Что ж, если так, то Арсений готов продолжать казаться более беззащитным, чем есть на самом деле. Чего не сделаешь, чтобы не просрать с таким трудом налаженный контакт.       Даже потащишь мешок кошачьего корма через всю территорию аэрокосмического университета в провинциальном городе, в который его вообще непонятно как занесло.

***

      Как ни странно, на проходной объяснять ничего не пришлось. Мало того, там они получили еще два мешка кошачьей еды и пакет консервов.       — Велели передать хозяину вашей машины, — не слишком вразумительно объяснил озадаченный таким поручением охранник. — Говорят, для приюта собираете.       Арсений, переглянувшись с Антоном, обреченно кивнул.       — Про машину-то они откуда знают? — ничему уже не удивляясь, проговорил он.       — Финальная точка уже есть в сообществе, — пожал плечами Шастун.       — А моя машина здесь при чем?       — Вы не дочитали, — понял тот. — Финальная точка — это вы. Скорее всего, поэтому и пару перенесли, чтобы сложнее было вас найти. И видимо, те, кто не успел, решили упростить вам задачу.       — Я? — кажется, он поторопился — Шастуну удалось его удивить. — С какой стати?       Тот перехватил мешки, которые удерживал в обнимку, и покосился на мужчину.       — Откуда мне знать? Возможно, выбрали рандомно.       Арсений обошел машину, открыл багажник и с облегчением закинул туда свою ношу. Потом помог сделать то же самое Антону и, когда тот разогнулся, поморщился и пошевелил плечами, внимательно посмотрел на него. Точнее, на длинный пуховик, застегнутый под горло, низко надвинутый капюшон и тонкий шарф, наполовину закрывающий лицо. Должно быть, они представляли собой забавную пару: преподаватель в пальто и с голой шеей и закутанный по самые брови студент. Шастун понял его мысль и хмыкнул:       — Обычно сознательность в выборе одежды распределяется наоборот.       Арсений, который за время дороги до проходной ощутимо подмерз, с независимым видом пожал плечами.       — Я же на машине.       Шастун кивнул, потом поморщился.       — Что?       — Меня как-то под Новый год подвозил мужик на эвакуаторе, — сказал он, заправляя под капюшон выбившуюся челку. — Я не рассчитал с транспортом, праздник же, а он тормознул на остановке. Так он рассказывал, как вытаскивал из снега заглохшую легковушку. Внутри были парни в пиджаках. Наверное, тоже думали как вы. Я бы на вашем месте бросил в багажник какой-нибудь уродливый ватник.       Шастун сказал об этом легко и будто между прочим, но Арсений внезапно понял, что не может отшутиться. Что-то в его интонации было чертовски убедительным и заставило воображение нарисовать перед глазами застрявшую в снегу машину, пустые дороги в новогоднюю ночь, медленно коченеющие руки и отсутствие какой-либо возможности согреться. Хотя сам Арсений редко изменял маршруту «Дом — Работа — Дом» и никогда не выезжал за город, и вероятность попасть в подобную ситуацию была исчезающе низкой.       — Спасибо за совет, — без насмешки сказал он.       — Да пожалуйста, — рассеянно проговорил Шастун, поправил упаковки корма, которые заняли весь багажник, и осторожно закрыл его. — Пойдемте обратно. Действительно холодно. Неудивительно, что у вас эта штука с голосом.       Это не прозвучало упреком, но Арсений все равно почувствовал себя довольно глупо. В детстве он терпеть не мог, когда несколько витков колючего шарфа, прижатые наглухо застегнутым воротником, мешали дышать, и перенес эту неприязнь во взрослую жизнь, хотя давно мог сам выбирать себе одежду и носить ее как удобно. Шарф у него был, нарочно забытый дома. Наверное, все же стоит взять его завтра.       От этих безусловно сознательных мыслей его отвлек невнятный женский возглас, а потом издавшая его особа появилась из-за машины, сделала несколько широких шагов и едва не рухнула под ноги им с Шастуном, поскользнувшись на бугристом, едва присыпанном снегом льду. К счастью, тот автоматически ухватил ее за рюкзак и вернул в вертикальное положение, как ребенка, — что было нетрудно, учитывая, что девушка не доставала Антону даже до плеча. Впрочем, подумал Арсений, правильнее было бы назвать ее женщиной — невзирая на дурацкую разноцветную шапку с длинными ушами, яркую желтую куртку и не вполне солидное поведение, при ближайшем рассмотрении веселое румяное лицо без капли косметики выдавало, что той уже сильно за тридцать.       — Здорово, что я вас застала, — женщина благодарно кивнула Антону, который невозмутимо пожал плечами, и обернулась к Арсению. — Не вспоминайте так усиленно, мы еще не знакомы, — обезоруживающе улыбнулась она. — Меня зовут Олеся, я журналистка. Пишу про акцию, которая сегодня проходила. Могу я сделать фото для нашего сайта? — она указала на закрытый багажник.       Арсений бросил взгляд на Шастуна, затруднился расшифровать выражение его лица и на ощупь нажал кнопку на брелке в кармане.       — Класс! — искренне восхитилась женщина, включая камеру на телефоне, подыскивая удачный ракурс и в процессе бесцеремонно отодвигая владельца машины подальше. — Это так здорово, что студенты и преподы вместе участвуют в таких крутых активностях. Наверное, очень сплачивает.       — Вроде того, — осторожно заметил Арсений, наблюдая, как хрупкая женщина выстраивает мешки более фотогеничным образом.       — А игрок «Авиа-няня» — студент или ваш коллега? — Олеся на мгновение подняла на него голову, и Арсений осознал, что он действительно мог оказаться далеко не единственным взрослым, втянутым в это безобразие.       — Он пожелал остаться неузнанным и принял к этому меры, — сдержанно ответил он и расслышал добродушное фырканье Шастуна. — Прошу прощения, у нас еще пары...       — Да, разумеется, — женщина пролистала фото, удовлетворенно кивнула и поочередно улыбнулась им обоим: — Спасибо за помощь! К вечеру доделаю и получится офигенно. Думаю, еще много кто захочет помочь «Планете мурчащих».       — Надеюсь на это, — автоматически кивнул Арсений, стараясь запомнить название приюта.       Они вежливо попрощались с не в меру энергичной журналисткой, повторно закрыли багажник и быстрым шагом двинулись в корпус. Арсений, который перестал чувствовать уши и кончик носа, отстраненно размышлял, какую, оказывается, бурную деятельность развил загадочный Оле-Лукойе в этом скучном, ничем особенно не примечательном городе. И главное, как активно ее подхватили местные жители.       — Думаете, среди игроков действительно были и преподы? — подал он голос, когда они преодолели почти половину пути.       Антон, погруженный в свои мысли, повернулся к нему всем телом — посмотреть на Арсения по-другому не позволял капюшон — и недоуменно нахмурился, кажется не расслышав хриплый голос.       — Преподы тоже играли? — повторил Арсений.       — Наверняка, — кивнул Антон, помолчал с минуту, внимательно глядя под ноги, где обледенелый слежавшийся снег был присыпан рыжим песком, и добавил: — Мешок хорошего корма стоит немало, немногие студенты готовы так потратиться.       У этого кошатника была какая-то совершенно особенная дедукция. Арсений вспомнил Тасю, которая пару недель назад провела вечер на его коленях, вспомнил ароматный чай и уют квартиры Шастуна, и его энтузиазм перед оставшимся рабочим днем угас окончательно. Хотелось в тепло. И чтобы никто не трогал. При этом не домой, там делать было нечего, а...       — А если выбранный рандомно, как вы сказали, человек отказывается быть частью квеста? — спросил он притихшего Шастуна.       — М? — тот снова повернулся к нему в своей пингвиньей манере.       — В смысле, если бы я забил на корм? — объяснил мужчина.       — А. Ну, думаю, нашлись бы желающие помочь.       — Но я ведь понятия не имел, что делать. Это ведь было ваше предложение.       — Ага.       — Возможно, это задание и не предназначалось мне, — продолжал Арсений.       — В местах действия чаще всего установлены скрытые камеры. Возможно, он поменял планы, когда вы согласились.       — То есть вы просто нашли мне занятие на вечер, — резюмировал Арсений, испытывая смешанные чувства.       С одной стороны, это была подстава. С другой — подстава от проблемного студента, который теперь мирно с ним беседует на темы, не имеющие отношения к злосчастным базам данных. Безусловно, добровольная работа курьером того стоила, и он в большей степени просто хотел понять, чем выражал претензии.       — Мне показалось, вы будете не против, — просто сказал Шастун.       — Я не против, — согласился мужчина. — Мне интересно, как это работает.       — Я не особенно этим интересуюсь. Вам лучше спросить Мирона.       Арсений поморщился. О внеплановой встрече с Климовым-Большаковым он совершенно точно не мечтал.       — Вы в любом случае знаете больше, чем я.       — Это смесь из геокэшинга, индустриального туризма, квестов в реальности, интернет-загадок и городских легенд. Группа энтузиастов проводит в городах такие мероприятия, — нехотя проговорил Шастун, открывая дверь корпуса, до которого они все же добрались. — Просто разные люди с одной идеей.       — Благотворительности? — Арсений непослушными пальцами расстегивал пальто и наблюдал, как избавляется от своей зимней экипировки Антон.       — Редко, — возразил тот. — Скорее просто развлечение. По крайней мере, мне так кажется. Я за этим не слежу.       — Но знаете про сообщество игроков, — напомнил Арсений.       — Многие знают. Никто не делает из этого особой тайны.       Шастун засунул в рукав шарф и направился к гардеробу, провожаемый едва заметной улыбкой. То, как демонстративно он не хотел обсуждать беготню по городу за подсказками, наводило на мысли. Точно так же Антон отказывался углубляться в тему занятия, если это было необязательно. И общаться с людьми, и проявлять любую инициативу... Как будто проявленный к чему-то интерес был предосудительным... Или нет, как будто этим он мог доставить собеседнику удовольствие и избегал этого. Такая вот пассивная агрессия. Что с ним сделал Шастун-старший? И как Арсению подбить Антона на открытый бунт?       — Вы съездите со мной в этот приют? — спросил Арсений, подходя к гардеробу и передавая через стойку свое пальто.       — Зачем?       — Вы же меня в это втянули?       Антон мгновение подумал, а потом покачал головой.       — Планы?       — Я не лучшая компания для поездок.       — Что вы имеете в виду? Если вашу немногословность, то я и не рассчитываю, что вы станете развлекать меня в дороге.       Шастун тихо хмыкнул.       — Я не люблю машины. Предпочитаю трамваи.       Арсений чуть нахмурился.       — И эвакуаторы, — вспомнил он, чтобы что-то сказать. — В них не укачивает?       — Меня нигде не укачивает, просто не люблю, — ответил Шастун, и это прозвучало как точка в разговоре. — Я пойду на пару.       — До среды, — согласился Арсений.       Антон на ощупь попытался пригладить челку — неизвестно зачем, потому что тут же накинул капюшон, кивнул преподавателю и, поправив лямку рюкзака, направился в сторону лекционной аудитории. Мужчина несколько секунд наблюдал за удаляющейся фигурой, а потом поднял глаза выше и наткнулся на напряженный взгляд тихомировского «помогатора». Позов близоруко щурился, безотчетно кусая губы, а заметив внимание Арсения, смутился и шагнул назад, почти скрываясь в коридоре первого этажа. Кажется, поравнявшись с ним, Шастун что-то сказал, потому что Позов поморщился, ухватил того за рукав и потянул за собой, скрывая их обоих от недоуменного взгляда преподавателя.       Это было странно.