Холодно не будет

Не случайно и не просто так, Неизвестно, что будет через час. Но ты кайф, но ты рядом И никак по-другому сейчас…

      Теперь уже Пчёлкин беспрекословно повиновался и быстро шёл за ней, едва успевая оглядываться по сторонам. Вот Лизок взяла курс на станцию пригородных электричек Бирюлёво-Пассажирская и с полной уверенностью перебежала дорогу. Задумчиво закусив губу, осмотрелась ещё раз: полное незнание местности совсем не смущало её — слишком уж сильной была жажда доставить ответное удовольствие. Девушка с ходу обратила внимание на ряд разрисованных гаражей-ракушек вдоль железнодорожных путей и, улыбнувшись, потянула товарища в приглянувшееся безлюдное место. — Надеюсь, бомжи и маньяки тут не ходят, — коротко рассмеявшись, спутница подтолкнула Витю в самый укромный угол гаражного кооператива. — Что ты там задумала, малышка? — сбивчивым шёпотом спросил Пчёла, с ожиданием и тревожным любопытством глядя в карие глаза напротив. — Да вот, — соблазнительно облизав губы, Новикова пощекотала мужскую шею, после чего расстегнула на его рубашке две верхние пуговицы, — думаю: могли ли бы мы с тобой в восемьдесят девятом познакомиться? — Так в восемьдесят девятом мне двадцать всего было, а тебе то… — парень пытался прикинуть в уме возраст подружки, но цифры упорно разбегались, испуганные таким страстным напором. — Лет пятнадцать? — Четырнадцать, — беспечно выдала Лизок и неспешно продела в петлю следующую пуговицу. — А что, не посмотрел бы на меня тогда? — она явно провоцировала: склонила голову набок, изучая помутневшие от наваждения глаза, а языком вновь бегло скользнула по губам. — Блять, Лизок, когда ты так смотришь, мне слабо представляется, как мы бы познакомились, — шёпотом заметил Пчёлкин, стиснул в ладонях упругие ягодицы и притянул девушку почти вплотную, как бы намекая на уровень возбуждения. — Потому что меня бы посадили к херам, понимаешь? — Ладно тебе, мы бы никому не сказали, — подначивала Новикова, скользя рукой всё ниже. Нетерпеливо коснулась самого чувствительного места и, поймав тихое шипение, бросила на парня вызывающий взгляд: — Да и губы мои никто не отменял…       Твою ж мать… Витя зажмурился, изо всех сил стараясь отогнать фантазию, которую так быстро набросало воображение. Что, малышка, хотела бы получить первый опыт со мной? Я бы, конечно, вряд ли привёл тебя для такого в эти гаражи — дождались бы, пока предки свалят куда или Царёвскую дачу использовали. Хотя «дождаться» и ты — слова никак не совместимые… Его обдало волной липкого мальчишеского возбуждения. Надо же было представить подобное: совсем юная Лизок касается его ещё неумелыми, но от этого не менее горячими губами. Тёмная волна накрыла с головой; кровь прилила к вискам так, что её сумасшедшее биение отдавалось прямо в ушах. — Уверена, что сделала бы такое в четырнадцать? Совсем же малышка ещё, — Пчёла шумно вздохнул, с трудом сдерживая эмоции и слабо пытаясь отговорить хитрую подружку от этого безумия. — Не сомневайся, — Новикова дерзко улыбнулась, расправилась с оставшимися пуговицами и тут же скинула рубашку на землю. — Фантазии у малышки в этом возрасте уже совсем недетские были…       Женские губы тут же дразняще прильнули к его шее. Подвижный кончик языка едва касался горячей кожи, наконец добираясь до тяжело вздымающейся груди. Да-а, Пчёлкин, как же тебе не терпится… А постой, мне же четырнадцать лет? Наверное, я бы точно волновалась. Да и первый раз наш явно не в Метле бы произошёл. Здесь всё по-другому должно быть… Поцелуи стали более влажными, дыхание — частым: она уже предвкушала, как сладко коснётся губами почти в самом низу, как Витя подастся вперёд от нетерпения… Нет, не сейчас. Глаза и губы обнаружили на своём пути глубокий шрам на животе, и череда ласк вдруг прервалась. Лиза вспомнила, что мельком видела след ранения ещё вчера, но в спешке и полумраке комнаты не придала этому значения. По ходу, от ножевого… — Кто тебя так? — встревоженно спросила, едва ощутимо поглаживая след кончиками пальцев. — Да вот, друг лучший, хорошо тебе известный, уже дважды прибить меня хотел, — едва слышно произнёс он и заметно напрягся. — Белов, что ль? — девушка вопросительно вскинула бровь. — За что? — Первый раз во взрыве тачки подозревал, а второй, вот… За дело…       Возбуждение схлынуло, уступив место мрачным воспоминаниям. Стыд и боль, гораздо сильнее пережитой физической, по-прежнему вытесняли всё. Это событие оставило неизгладимый след и на душе, и на коже. Пчёла опустил глаза и тихо произнёс: — А я, Лизок, в жену его влип. Крепко влип, на несколько лет, знаешь. Хотел из семьи её увести, планов всяких настроил, чтобы всё по-настоящему, — он запнулся, с тоской посмотрев Новиковой в глаза, мол, и что ты на это скажешь? — Только Саня Белый такого не прощает. Всё его должно принадлежать ему, — выдохнул горько: эта девушка из клуба была первым человеком в мире, которому Витя доверил самое сокровенное — свою искалеченную сторону.       Некоторое время она молчала, видимо, осмысливая услышанное. Ни о чём больше не спрашивала, не упрекала в скрытности — просто ждала, пока товарищ сможет продолжить. — Вот потому я и пропал на полгода. Непросто всё это переварить было, понимаешь…       И Лизок правда всё понимала. Девичьи ладони осторожно коснулись напряжённых плеч, погладили их и мягко обвили шею. Тактильный контакт совсем иного рода, чувственный, поддерживающий, как будто Новикова хотела вложить в эти объятия всё своё тепло, показать ему: я здесь, я рядом, и так будет до тех пор, пока тебе это нужно… Даже если в следующий раз я понадоблюсь лет через двадцать.       Лиза нашла губами пульсирующую венку на Витиной шее, спустилась чуть ниже, и замкнутое в кольцо её рук тело тут же мелкой дрожью отозвалось на ласку. И почему, блин, я не могу по-другому реагировать на эту девчонку? Пчёлкин опустил ладони на её поясницу, зарылся носом в густые каштановые пряди и глубоко вдохнул сладковатый аромат. Чувствуешь, что ты творишь со мной?.. Уловив новую волну желания, Новикова вздрогнула и села перед ним на корточки, чтобы мягко, но уверенно пройтись губами по полоске шрама. — Ты точно хочешь прямо сейчас? — спросила обеспокоенно, посмотрев прямо в глаза. — Ну а ты сама не видишь? — привычно ухмыльнувшись, Пчёла коснулся Лизиных волос, откинул вспотевшие пряди с её лба, подсказывая дальнейшие действия.       А она и не нуждалась в подсказках: отлично знала всё сама, так что Витин ненавязчивый жест распалил только сильнее. Девушка одним мастерским движением расстегнула ремень на его брюках, спустила их вместе с нижним бельём вниз. Ещё как вижу, Пчёлкин… Восторженный взгляд на миг задержался в той точке, с которой всё и должно было начаться. Пошло проведя языком по кромке губ, Новикова опустилась на колени, наслаждаясь тихим шипением сверху. Парень зажмурился и невольно подался навстречу. Вижу и чувствую… Только, кажется, мы забыли, что мне четырнадцать и это мой первый раз? Вряд ли я ещё знаю, как ты любишь, а потому — будем методом проб и ошибок… Да, такую игру очень хотелось продолжать.       Конечно, вряд ли бы даже тогда этим действием Лизок совершила ошибку: одно нежное касание ладонью, плавное скольжение по всей длине, до первого надтреснутого отчаянного стона. Девичий язык широко и влажно повторил маршрут руки: вверх-вниз, от основания к краю. Пчёла вновь дёрнулся навстречу, но был перехвачен маленькой изящной ладонью: подожди, ну я же — совсем малышка ещё — явно смущаюсь так сразу… Гулко сглотнув слюну, она наконец припала губами, нарочито медленно, как будто раздумывая.       Эй, дорогая, ты там свою фантазию дальше раскручиваешь? Да я же так, чёрт, не выдержу. Нет, если ты об этом… Я бы точно смутить тебя тогда не хотел. Давай помогу немного… Он направил себя навстречу раскрывшемуся тёплому рту, и желанные губы тут же сжались. Да, вот так… Мы будем медленно двигаться туда и обратно. Ладонью Витя гладил её волосы, словно поощряя, а Новикова послушно повторяла движение. Быстро учишься… — Блять… — хрипло выругался Витя, до боли прикусив нижнюю губу. — Ну что же ты творишь…       Девушка вскинула взгляд, желая увидеть реакцию «учителя». Нравится? Да знаю, что нравится, и тогда бы понравилось… Движения не прекращались, на языке всё сильнее ощущалась тяжесть и пульсация, отвести глаза было почти невозможно. Она собиралась свести Пчёлкина с ума, окончательно лишить его рассудка — и потому принимала его почти до конца, сжимала губами плотнее, ласкала ещё более мокро и развратно. А что, может, я и тогда бы так смогла… Снова хитро оглядев парня, Лизок слегка отстранилась и слизнула тёплую солоноватую каплю. — Малышка… — хрипло и почти неразборчиво позвал он, стискивая одну руку в кулак, а второй направляя её ближе.       Чего ж ты делаешь, ну нельзя так… Да если я сейчас признаюсь, что твой рот — лучшее, что я чувствовать вообще мог за свою дурацкую жизнь, кто мне нахер поверит? А ведь, наверное, это так… Пчёла крепко зажмурился, упёршись спиной в холодную железную стену гаража. Остудиться это всё равно не помогло — слишком уж отвлекали жадные движения внизу. Тогда он просто сжал руки в кулаки и запрокинул голову назад, предвкушая яркую сокрушительную кульминацию.       Надвигающееся цунами чувствовала и сама Лиза: глотала то плавно, то почти порывисто, обхватывая подрагивающие бёдра. Ты близко… Наконец она широко раскрыла рот, ловя языком всю бурную волну. Горячо… Поднялась, аппетитно облизываясь, и с торжеством наблюдала, как Витя часто дышит, пытаясь собрать себя по частям после такого удовольствия. — Малышка, слышишь меня, — почти задыхаясь, произнёс он и крепко прижал девушку к себе. Слышишь, как сердце бьётся?.. — Это так… Так, блять, круто. Никогда не забуду…       Вечер подкрался незаметно, и московскую окраину окутали сумерки. Выбравшись из гаражей на тускло освещённую улицу, Пчёлкин смахнул падающие на лоб волосы, поспешно застегнул рубашку и коротко взглянул на подружку — она выглядела не лучше: каштановые пряди спутались и разметались по плечам, юбка задралась, красная помада размазалась по припухшим губам… Да, Лизок, видок конечно у тебя сейчас точно не для похода в ресторан какой, но на тебя такую я готов смотреть вечно. Он удовлетворённо улыбнулся и решительно взял верную спутницу за руку, мол пойдём со мной, дорогая, это ещё не всё.       Шагал по улице рядом с единственным понимающим с полуслова человеком и ловил себя на мысли: этот день в пусть нищем, зато таком родном Бирюлёво по праву мог бы называться если не самым счастливым, то точно одним из. — Ещё по баночке? — предложил парень почти у входа в новый крупный продмаг на Харьковской. — Ой, я б вина какого выпила, — Лизок мечтательно закатила глаза, слизнув с нижней губы размазанный след. — Вино, малышка, это мы при нашей жизни в ресторанах заказываем, — бандит негромко усмехнулся, заходя внутрь и сразу направляясь к нужному прилавку. — А Витя Пчёлкин образца восьмидесятых вот таким пойлом баловался, — тренированный взгляд без труда обнаружил на полке бутылку легендарного портвейна, и та вскоре оказалась в загребущих руках. Три топора. Ну и шняга же. Зато ностальгичная, зараза… — У нас в Саратове до сих пор это пойло в моде, — девушка вдруг радостно рассмеялась и опустила голову на плечо товарища. Сейчас ей просто было хорошо. Слишком хорошо…       Бросив продавщице на кассе смявшуюся купюру и отвесив привычное: «Без сдачи», Пчёла сунул бутылку под мышку и повёл Новикову к выходу, как вдруг к ним приблизился знакомый силуэт. — Витенька! — окликнула Ирина Дмитриевна. — А мы с отцом всё думаем, куда опять блудный сын пропал — совсем не заезжаешь… — в мягком голосе слышался укор, как будто лёгкий, но всё же довольно ощутимый. — Привет, мамочка, — слегка замешкавшись и покраснев, поздоровался бедняга. — Да вот, я как сказать… Внепланово, скажем так, в Бирюлёво-то оказался, — Витя перевёл взгляд с матери на подружку. Кажется, они оба оказались под прицелом её строгого взгляда. Вот блин, как школьника застукала, ей богу. Усмехнулся и негромко добавил: — Это Лиза… — Здравствуйте, — сконфуженно произнесла Лизок, пытаясь быстрыми движениями поправить причёску и короткую юбку. — Ох, сынок, и когда же ты уже остепенишься, — укоризненно покачала головой пожилая женщина, видимо, заметив ярко-красный след помады на шее нерадивого отпрыска. Казалось, от возмущения даже морщинки на её лице обозначились резче и глубже. — Уж тридцать лет скоро, сын растёт, а ты всё…       Сын? Новикова, оказавшаяся в эпицентре семейной разборки, от последнего аргумента госпожи Пчёлкиной пришла в себя не сразу. Она даже не расслышала, что вполголоса объяснил и жестами показал матери её смущённый спутник. Уже на выходе из магазина, поспешно попрощавшись и наконец разойдясь с недовольной Ириной Дмитриевной, девушка обратилась к герою дня: — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Да не парься, малышка, — растерянно отмахнувшись, пробормотал Пчёла. — Я ей пообещал заехать вскоре, так что всё нормально. — Я не об этом, — насмешливо уточнила Лизок. — У тебя есть ребёнок, и ты молчал? И кого же ты так осчастливил, папаша? — Да всё ту же Олю Белову, — он пожал плечами и неохотно продолжил: — Вот только сам я об этом узнал меньше года назад. А до этого, представляешь, четыре года не в курсе был. — И ты не пытался как-то… В его жизни поучаствовать, что ли? — Новикова прекрасно понимала, что и этот вопрос мог зацепить парня за живое, но почему-то не могла оставить такой важный элемент чужой биографии совсем без внимания. Я давить и настаивать не буду, конечно… Но пусть расскажет всё, что захочет и сможет. — А зачем? Он по закону сын и наследник Сани Белова. Им навсегда и останется, — Пчёлкин пожал плечами, но сделал это так, словно нёс на них слишком тяжёлый груз. — Я уже один раз хотел всё на триста шестьдесят развернуть. Олю забрать, Ваньке попробовать стать отцом. Настоящим, не залётным… А чем закончилось? Белый чуть не убил меня и её, а мог и хуже сделать — пацана себе забрать. Так что, как говорится, инициатива ебёт инициатора… Им всем лучше без меня, я с этим уже смирился.       Лизок заметно погрустнела. Часть груза теперь лежала и на её узких плечах. Может, оно всегда так, если узнаёшь человека хорошо? Слишком сложным был этот тёмный спектр эмоций: от лёгкой обиды на Витю за то, что он утаивал от неё важную вещь; до боли за него и недоумения: ему вся канитель с женой друга и внебрачным ребёнком уже правда так безразлична, как он пытается показать? Или на самом деле это история всей его жизни? Треугольник, в котором больше никому нет места? — Ну ты чего, малышка? — приятель заметил её состояние и приобнял за талию, чмокнув в висок. — Прекращай… Слушай, — видимо, ему в голову пришла более весёлая мысль. — Я тут одно место классное знаю. Идём, покажу?       И гостье ничего не оставалось, кроме как кивнуть в знак согласия. Пчёла крепко сжал хрупкую ладонь, и, ободряюще улыбнувшись, повёл Новикову через дорогу к одноподъездному дому-башне напротив. — Надо же как, до сих пор открыто, — едва заметно усмехнувшись, парень дёрнул тяжёлую железную дверь, и та поддалась без всякого сопротивления. Да, мамочка, вот такой сын у тебя непутёвый — почти тридцатник, а я, так-то, впервые иду сюда с девчонкой… Тут уже и Кос с Юлькой, и Саня с Елисеевой рассвет когда-то встретили. От юношеских воспоминаний потеплело в груди, но удивлённый взгляд Новиковой заставил посерьёзнеть и объясниться: — Этот дом в Бирюлёво самый высокий. Шестнадцать этажей и семнадцатый — технический. А с крыши почти центр видно… Ну, Царицыно и Коломенское точно, и даже Москва-реку. — Предлагаешь полезть на крышу? — Лизок недоверчиво хмыкнула, но азарт уже явно передался и ей.       Утвердительно кивнув, Витя уверенно нажал на кнопку вызова лифта. Двери перед ними открылись почти сразу же, и путь в кабине на шестнадцатый этаж показался не таким уж и долгим. На двери, которая вела к избранной цели, однако, красовался увесистый замок. — Вот блин, — покрутив в руке препятствие, с досадой пробормотал Пчёлкин, и вдруг просиял — уже придумал, как быть дальше: — Шпилька, заколка… Есть что-то? — Так ты у нас ещё и вор-домушник, замки умеешь вскрывать? — Лиза склонила голову набок, бросив на парня прямой лукавый взгляд, после чего ловко вытащила из волос шпильку и вложила маленькую блестящую вещь в протянутую ладонь. — Я, Лизок, вообще всё умею… — заговорщически шепнул неугомонный искатель приключений.       Ну ты и изобретатель… Девушка с нескрываемым любопытством наблюдала за его вознёй с замком. А та на удивление оказалась недолгой — тихий щелчок прозвучал почти сразу же, и железная решётчатая дверь с лёгкой руки открылась. Пчёла взобрался выше по небольшой лестнице, шумно вдохнул в лёгкие свежий летний воздух и тут же подал руку подружке.       Тёмное звёздное небо казалось настолько низким, что его будто можно было вот-вот коснуться рукой. Новикова завороженно смотрела вверх: миллионы серебристых ярких точек будто наблюдали за ними с высоты. Дух захватило, сердце забилось чаще, а тут ещё и мужская ладонь тепло коснулась поясницы. — Садись, не бойся, — уверенно скомандовал Витя, устроившись прямо у парапета, и впервые за полдня закурил. — Ага, а если я упаду? — с долей недоверия произнесла Лизок, склонив голову набок.       Внимательно наблюдала за Пчёлкиным: вот он неспешно поднёс зажигалку к сигарете, плавно вобрал в лёгкие дым и выпустил на волю тонкую серую струйку. Сейчас создавалось впечатление, будто девушка знала этого человека всю жизнь: едва дрогнула морщинка на лбу — это ты вроде о чём-то серьёзном думаешь, а глаза синие-синие, словно счастливые… — Не упадёшь, малышка, — пообещал бандит так ласково, что поверилось беспрекословно. — Садись, я не дам тебе упасть.       Новикова устроилась рядом, поначалу неуверенно, но потом расслабилась в крепких руках, притянувших ближе. Теперь они вдвоём смотрели на спящий город: снующие по дорогам машины, ветви деревьев царицынского заповедника, пустынные улицы и угасающий в окнах домов свет. Это зрелище завораживало. Наверное, в такой близости к небесам связь с зёмлей разрывалась. Как если бы те люди, что жили внизу… Шли куда-то или просто сидели без дела в своих квартирах, ехали в автомобиле по ночной магистрали или спали… Как если бы они находились в другой вселенной. Пчёла открыл бутылку «топориков», сделал большой глоток и уже хотел передать её подружке, как вдруг опомнился: — А тебя в четырнадцать мамка-то за перегар не наругает? — он так привычно ухмыльнулся, а в глазах словно бесята заиграли. Нет, ну а что? Сама затею предложила… — Думаю, мамка ещё на работе была бы, — Лизок тяжело вздохнула: Марина Олеговна и правда очень много работала, зачастую в ночные смены, так как платили за них сверхурочно. — Да и после того, что я сделала, думаю… — девушка задумчиво закусила губу, сдерживая хитрую улыбку. Приняла бутылку из рук товарища и сделала первый глоток. — Домой бы ты не пришла, да? — коротко хохотнув, закончил её мысль Витя и всмотрелся в ставшие хорошо знакомыми карие глаза. — Интересно… А сколько ж на деле в этот момент тебе было? И кто тот счастливчик, ставший твоим первым, м? — Лет семнадцать, вроде, — Новикова потёрла виски, пытаясь оживить в памяти событие, явно не задержавшееся там как важное. — Всё с тем же Игорьком. Правда, его вряд ли можно назвать прямо счастливчиком… Уверена, если бы мы познакомились с тобой в восемьдесят девятом, всё иначе было бы, — негромко хихикнув, она склонила голову на плечо парня. — Я бы никому не сказал, сколько тебе, — заговорщически прошептал Пчёла и чуть заметно подмигнул, отпив портвейн. — Иди ко мне, — позвал, мягко потянув за руку, и Лизок тут же оказалась у него на бёдрах, лицом к лицу.       Губы соприкоснулись в поцелуе, неглубоком и мягком, уже без страсти, зато с нежностью и абсолютным чувством другого. Возможно, это и называлось полным удовлетворением, когда тебя не накрывает волной, но в то же время, не видишь и не хочешь рядом никого больше. — И откуда же ты такая уникальная, — Витя слегка отстранился, вновь изучающе посмотрев на подружку. — Ни ревности в тебе этой дебильной, ни мозгоёбства бабского, — честно говоря, не хотел задеть девушку такой прямотой, однако та смотрела на него с пониманием и одобряла каждое слово. — Короче, спасибо тебе, что ты есть, Лизок… — Я всегда буду рядом, Пчёлкин, — она шёпотом повторила то, о чём думала сегодня. Игриво потрепала парня по волосам и добавила: — Обещаю…