Так звучит счастье

— Сколько не петляй, пацан, но тебе так легко не уйти! За шумом листвы и скрипом ветвей голос демона был едва слышен, он сливался с завыванием ветра. Гютаро дышал ровно, он больше не паниковал. Заметив быстро приближающегося демона, парень, как и ранее, ловко ушёл от удара. Прошло два года с тех пор, как Гютаро в последний раз видел кого-то из Низших Лун. В тот раз он еле выжил. Но именно тот инцидент заставил парня упорно тренироваться, продолжая оттачивать навыки, учиться контролировать каждый мускул своего тела. Гютаро много раз обращался к наставнице за советом, как бы сделать эффективнее те или иные выпады, как усовершенствовать и так хорошие навыки владения мечом. Старался так же на углублённом уровне изучать технику дыхания: ведь все его приёмы напрямую всегда зависят от того, правильно ли он дышит. Поэтому время вне основных тренировок он так же посвящал медитации, тренируя свои лёгкие. Сора, как его учитель, была рада, что её ученик после случившегося извлёк урок и стал самосовершенствоваться. Но так же беспокоилась и о его состоянии; когда он был готов тренироваться от рассвета до рассвета, женщина его одёргивала и говорила не перенапрягаться. Нишимура ценила старания ученика, но не когда это больше походило на одержимость. Доходило даже до такого, что ей и Умэ приходилось затаскивать упрямого мальчишку домой, чтобы он хоть немного отдыхал. Кстати об Умэ. Её тоже порой волновало такое излишнее рвение брата. Пусть в основном она старалась поддерживать его, но, как заботливая сестра, не могла не беспокоиться. Однако только Умэ могла заставить брата хотя бы передохнуть между тренировками. Она садилась рядом и прижималась, обнимая того за руку. И он, на удивление, мог просидеть в таком положении довольно долго, расслабившись. В такие моменты Сора была благодарна, что у Гютаро есть Умэ. Без неё вряд ли бы она смогла так же успокоить парня. Благодаря хорошему учителю и заботе сестры, Гютаро смог стать сильнее, как физически, так и морально. Не прошёл стороной и двухлетний опыт истребителем: за это время он убил десятки демонов и имел хорошее представление об их натуре и способностях. — Битва ещё не окончена! Снова послышалась до раздражения самоуверенная фраза демона, сказанная скрипучим голосом, который растворялся среди ночных теней. Демон попытался задеть охотника одним из своих кулаков, но снова потерял кисть, не уследив за неуловимым взмахом меча. Гютаро за то время, что он дрался с демоном, уже давно изучил все его приёмы. Этот дурачок сам их ему почти все сразу продемонстрировал. Этот четырёхрукий демон оказался глупее того, с кем он бился два года назад. И в это раз юноша уж точно не собирался повторять прошлой ошибки. Гютаро уверенно встал на ноги, сделал рывок и чётко, спокойно, но с совсем лёгкой издёвкой сказал: — Нет, для тебя окончена. — И в один момент прыгнул и совершил серию затяжных атак, прямо сверху. — Дыхание ветра, пятый стиль: Метель. Многочисленными взмахами катаной Гютаро в пару мгновений перерубил сразу все четыре руки демона, не оставляя ему возможности сопротивляться. Тот не успевал регенерировать, и с его плеч в один миг слетела голова. Охотник приземлился и выдохнул не то устало, не то удивлённо. Неужели он в одиночку смог победить одну из Низших Лун? Однако здравый смысл и осторожность взяли верх, и он обернулся на тело нечисти. Видя, как постепенно тлеют тело и голова, он уже со всем спокойствием выдохнул. И всё же, тяжело дыша, Гютаро никак не мог поверить в свою победу. Два года назад они с Хэнеко, такой же ученицей столпа, как и он сам, не смогли справиться с демонессой и сильно пострадали. А сейчас он смотрел на тлеющий труп такой же Низшей Луны и удивлялся, что он так долго продержался, да ещё и не получил ни одной серьёзной раны. — Эй, пацан, — вывел его из размышлений голос умирающего демона, чей рот ещё не исчез в пепле. — Хотя нет… мужик. Славная была битва. — После этих слов, с довольной улыбкой на лице, демон уже полностью развеялся на ветру.

***

Весна в этом году выдалась довольно приятной: без жаркого палящего солнца, с редкими дождями, что приятно орошали землю, делая атмосферу умеренно прохладной. Именно в один из таких благоприятных дней Нишимура со своими учениками отправилась в ближайший городок на рынок. О победе Гютаро над Низшей Луной сразу узнали в штабе, и уже спустя пару дней через своего Ворона Уз он узнал, что ему наконец присвоили ранг столпа. Когда он поделился этой новостью с сестрой и учителем, то первая, не скрывая своей радости за старшего брата, сразу накинулась на него с объятиями. А вот Сора спокойно, в своей манере, похвалила за такой прогресс своего ученика. Хотя в душе была очень рада за парня, которого она приютила нищим мальчишкой, и за себя. Ведь теперь она сможет спокойно дожить свои последние годы. Да и для столпа она была уже слишком стара и хотела уступить место новому поколению в лице Гютаро. Такое событие ни Умэ, ни Сора не хотели обходить стороной. Хотя юноша упорно говорил, что в этом нет ничего такого особенного и не стоит этому придавать значение. Но младшая сестричка всё-таки смогла его убедить хотя бы посидеть вместе и тихо отпраздновать. Стремление девушки поддержала и Нишимура. И парню пришлось сдаться, молящим глазам младшей сестрёнки он просто не мог отказать, да и с учителем спорить не хотел. — Вы правда так думаете? — спросила Умэ, помогая женщине раскладывать купленные овощи на столе для их дальнейшей готовки. — Я не просто думаю, я это вижу, — утвердительно ответила женщина. — Ты давно нравишься Сакеши. Поверь, он неоднократно спрашивал про тебя. У Умэ уже давно наступил такой возраст, когда её красота находилась на самом пике. С момента, как она с братом попала в дом Нишимуры, до сегодняшнего дня она из маленького нежного бутона превратилась в пышный прекрасный цветок. Лицо немного вытянулось и стало женственнее, хотя в росте она прибавила совсем немного, тем не менее всё равно была очень милой. На такую красоту очень сложно было не обратить внимание. Каждый раз, когда девушка выходила со своей наставницей за покупками в город, на девушку очень многие обращали взгляды. Причём не только мужчины, но даже женщины и некоторые дети. И исключением не стал так же ранее упомянутый юноша. Отец Сакеши был торговцем рыбой и владельцем лавки. Поэтому когда Умэ с Сорой подходили к его прилавку, то юноша немного дёргался, краснел и кое-как мог связать пару слов. А если подходила только Сора, то старался расспросить женщину о девушке. — Вы даже знаете его имя? — снова спросила девушка. — Вы знакомы с ним, Сора-сан? — Не так хорошо, как была знакома с его бабушкой. Хорошая была женщина, — с долей грусти выдохнула она, заканчивая раскладывать овощи. — Нужно сходить за водой. Я наберу воды, а ты пока займись нарезкой, пожалуйста. Дав указания, Нишимура взяла ведро и отодвинула сёдзи, выходя на улицу. Но не успела она отойти от дома, как её окликнула сзади девушка: — Сора-сан! — Женщина повернулась к ней. — А вы, — Умэ замялась, не решаясь, но сделала вдох и спросила: — Вы хотите, чтобы я вышла замуж? Нишимура не ожидала услышать такой вопрос и пребывала в удивлении и каком-то даже смятении. Она рассказала о том юноше, чтобы Умэ знала, что ею интересуются, но склонять разговор к женитьбе она не хотела. В своё время Сору никто не спрашивал, хочет она стать женой или нет — потому что это само собой разумелось. И если бы не Ичиго, её старший брат, то вряд ли бы она смогла в одиночку хоть как-то перечить отцу. Но с Умэ всё совсем иначе. Возможно, девушка чувствовала себя отчасти чем-то обязанной за то, как эта женщина изменила их с братом жизнь. Однако Сора не считала, что они с братом ей что-то должны. Наоборот, она хотела, чтобы Умэ сама выбирала себе мужа, и в целом сама решила, хочет ли замуж. Принуждать её к браку Нишимура уж точно не станет. Она не повторит ошибки своего отца. — Понимаешь, Умэ, — после небольшой паузы, Сора спокойно, на удивление мягко обратилась к девушке, но мысль ей завершить не дали. — Сара-доси-и-и! — со стороны послышался громкий, словно внезапный гром, возглас какого-то молодого мужчины. Этот громогласный и весёлый голос Нишимура ни с кем никогда не перепутала бы. И от осознания, кто сейчас направляется к дому, её лицо медленно сменило выражение от неожиданности до обречённости. Сора прикрыла глаза и с щепоткой оставшейся надежды выдохнула, надеясь, что это просто слуховая галлюцинация из-за старости: — О, Ками, пожалуйста… Но её последнюю надежду оборвал наигранно расстроенный крик: — Пожалуйста, Сора-доси, не игнорируйте меня! Осознав всю несправедливость и жестокость реальности, она снова на миг сильнее скривилась, прежде чем постараться вернуть спокойное выражение лица. Но больше казалось, что несчастной женщине хотелось заплакать. Реакция наставницы сильно озадачила стоящую рядом Умэ, которая прекрасно видела сменяющуюся мимику. Она прежде не видела, чтобы Сора проявляла подобные эмоции при ней. Она была спокойной и собранной женщиной, казалось, ударь перед ней молния, наставница останется невозмутимой. Это заставило Умэ слегка насторожиться. Окликнувший ранее мужчина подошёл достаточно близко, чтобы его можно было рассмотреть: светлое кимоно, заправленное в хакаму, и белое хаори с различными рисунками необыкновенной точности. У незнакомца были длинные чёрные волосы, собранные в объёмный хвост, концы которого были похожи на иголки ежа. Сам мужчина выглядел точно не старше тридцати лет, а беззаботное выражение лица придавало ему более молодой вид. И только когда мужчина подошёл ещё ближе, Умэ заметила на его поясе катану, заправленную в ножны, и это навело её на мысль, что он тоже может быть охотником, как её брат. Да и Нишимура отреагировала на него так, будто давно его знала. — Ну что же вы, Сора-доси, — начал расстроено незнакомец. — Вы бы хоть нас поприветствовали, мы с моей ученицей прошли долгий путь к вашему дому, — мужчина, будто в подтверждение своим словам, указал на стоящую за ним девушку. А ведь пока он не сказал, Умэ и не замечала эту девушку. Возможно, та была настолько тихой, что громогласность её «учителя» делала из неё едва заметную тень. — Ямасаки-сан, — стальным тоном начала Сора. — Я не поверю, что вы прошли такой путь, чтобы просто меня увидеть. В спокойном тоне женщины еле проскальзывали нотки раздражения. — Вы меня раскусили, — он поднял руки в знак поражения и по-ребячески улыбнулся. — Я узнал, что вас заменяет ваш ученик, и пришёл лично поздравить вас с уходом на пенсию. Он сказал это налегке и с такой улыбкой, будто он говорил не с взрослым человеком, а с ровесницей. Хотя по лицу Нишимуры было ясно, что она привыкла к выходкам этого мужчины, поэтому старалась никак не реагировать. Умэ же чувствовала странную неловкость от того, как этот мужчина пренебрегал всеми правилами вежливости при разговоре со старшими. — О, — будто к нему пришло озарение. — Я и не знал, что у вас есть дочка, — немного озадаченно сказал он. — Она просто очаровательна! Правда, странно, что она на вас не похожа. Но, наверное, это к лучшему? Сора на это тяжело вздохнула. — Потому что она не моя дочь, — женщина произнесла это спокойно, как всегда её голос звучал ровно и чётко. Но создавалось такое ощущение, будто ей было больно это говорить при Умэ. Это было почти незаметно, но она жила с Сорой многие годы и могла уловить малейшую тень эмоций наставницы. — Умэ моя воспитанница, — объяснила ситуацию женщина выпавшему в осадок мужчине. Похоже, ему было малость неловко. — Умэ, — обратилась к девушке. — Это Ямасаки Рейден — столп грома и мой бывший товарищ-охотник. — Хоть это и правда, но почему-то из ваших уст слова «бывший товарищ» звучат немного обидно, — не прекращал своё странное поведение Ямасаки. Пока взрослые что-то обсуждали, Умэ решила обратить внимание на стоящую чуть поодаль от мужчины девушку. Встревать в разговор двух «товарищей», если так можно выразиться, она не хотела, а вот поговорить с девушкой она была не против. Темноволосая особа выглядела как ровесница Умэ, а она, к сожалению, не была избалована общением с девушками хотя бы примерно одного с ней возраста. Воспользовавшись своим дружелюбным характером, девушка подозвала к себе незнакомку, и та послушно пошла за ней. Обе девушки сели на деревянный выступ дома, подальше от двух взрослых, дабы не мешать им. Умэ и вправду хотела поближе узнать эту девушку. Из слов Нишимура она узнала, что эта особа — ученица столпа грома. А значит, она была той самой Хэнеко, о которой упоминал её брат. Сам Гютаро мог говорить о Хэнеко только тогда, когда сестра чуть ли не канючила хоть какую-то информацию. Умэ только слышала от брата, что эта «подруга» хороший мечник и с ней приятно тренироваться. Но ей было этого мало. Она жаждала узнать, что Гютаро думает о Хэнеко как о человеке, но он всегда уходил от ответа или говорил совсем мало. А для Умэ, как для сестры, было важно, с кем брат проводит иногда свободное время, вне заданий. Девушка решила зайти издалека и просто поговорить с Хэнеко. Умэ почти сразу поняла, что эта девушка довольно тихая и первой на контакт вряд ли пойдёт без необходимости. Но стоило использовать на ней свою дружелюбие, как собеседница постепенно смогла расслабиться и охотно пошла на диалог. Что-что, а у Умэ, можно сказать, был дар к сближению с людьми. Правда, за то время, что они вели беседу, она заметила, что собеседница иногда мнётся и отводит взгляд, а так же приглаживает чёлку. Вероятно, она просто смущалась, но было такое чувство, будто она пытается скрыть своё лицо. Что было довольно странно: ведь Умэ находила милым не только её характер, но и внешность. Если же говорить о Хэнеко, то девушка неплохо себя чувствовала в компании Умэ. Она много раз слышала от Гютаро про его красивую и талантливую сестру, и ей самой хотелось увидеться с ней лично. Но они с парнем и сами-то не так часто виделись — в основном на совместных миссиях. И сейчас, находясь рядом с этой чудесной девушкой, она ещё раз убеждалась в правдивости каждого слова её друга. Правда, когда Умэ с хитрым личиком поинтересовалась по поводу её отношений с парнем, бедная девушка сильно раскраснелась, отчаянно настаивая, что они только друзья. Умэ же на это задорно засмеялась и принялась обнимать Хэнеко. У той, разумеется, почти что пар из ушей повалил от такого тесного контакта. Хэнеко не привыкла к подобным девичьим шалостям. Но почему-то ей всё равно было очень весело. В один момент Умэ предложила своей новой знакомой показать своё творчество, на что та немного улыбнулась и согласилась. Девушка позвала Хэнеко за собой в дом, и та проследовала за ней. Когда они зашли в комнату, девушка присела на колени и принялась что-то доставать из ящика небольшого комода, попутно что-то рассказывая. Хэнеко же, опираясь руками на колени, нагнулась ближе к папирусам в руках собеседницы и с интересом слушала её. Когда Умэ на мгновение повернулась в сторону своей новой подруги, то замерла, не решаясь продолжить. Из-за того, что Хэнеко склонила голову возле девушки, её чёлка сильно свисла вниз и половина лица, ранее скрытая, теперь была видна. Синие глаза девушки будто впились в приметный шрам на лице, который шёл от переносицы через всю щёку. У Хэнеко же ушла пара секунд, чтобы понять, что собеседница теперь видит её глубокую рану. Бедная девушка тут же выпрямилась, а затем отвела взгляд, тушуясь. — Извини, — тихо, будто сильно стыдясь, пробормотала Хэнеко. Умэ сначала приоткрыла рот, будто хотела сказать ей что-то, утешить, наверное. Но потом снова поджала губы, будто о чем-то задумалась, и, мягко улыбнувшись, сказала: — А знаешь, — Хэнеко, всё ещё чувствуя внутренний стыд и досаду, настороженно повернулась на голос. Умэ слегка прикрыла глаза с тёплыми искорками, на её губах всё та же мягкая улыбка. — У тебя очень красивые глаза, Хэнеко-чан! Она поразилась такому оптимизму Умэ. Даже с таким огромным недостатком, она всё же выделила именно глаза Хэнеко. На её лице не было ни тени лицемерия или вранья. И это её поразило: Умэ нисколечко не лгала, это было видно по её лицу и слышно по голосу. Хотя Хэнеко знала эту девушку совсем немного, но понимала, что в силу своего добродушного, может, немного «детского» характера, Умэ бы не стала ей врать. Хэнеко легонько улыбнулась и произнесла еле слышное: «спасибо». Подготовка к празднеству шла полным ходом: Хэнеко вызвалась помочь Умэ и Соре с готовкой. Виновнику же торжества было некомфортно и даже немного неловко стоять в стороне. Но когда Гютаро попытался вызваться помочь девушкам с готовкой, то младшая сестра резко отрезала, отказавшись от помощи. Аргументировала она тем, что сегодня — «его день» и поэтому он должен просто расслабиться. И ему пришлось отступить, так как с сестрой спорить не хотел. Нишимура же, которая проходила мимо приоткрытой фусумы, заметила своего ученика, сидящего на полу в позе лотоса. Можно было подумать, что юноша просто медитирует, но его понурая осанка выдавала внутреннюю хандру. Приоткрыв бумажную дверцу, женщина поинтересовалась: — Гютаро. — Он повернул голову в её сторону. — Ты, как погляжу, не занят? — Да. — Парень решил полностью встать, будто не хотел выказывать неуважение к своему учителю, общаясь с ней сидя. — К сожалению, для меня не нашлось дела. — Замечательно, — невозмутимо высказалась она и повернулась боком к нему, будто приглашая его выйти из комнаты. — Тогда иди за мной. Юноша послушно проследовал за Сорой по коридору, прямо в её комнату. Он сразу понял, что это именно комната его наставницы, ведь он давно знал все помещения этого дома наизусть, кроме той, где непосредственно жила Нишимура. Открыв двери фусумы настежь, она прошла вперёд, а юноша зашёл чуть погодя. Пока женщина что-то искала в небольшом продолговатом комоде, Гютаро решил пробежаться глазами по помещению: комнатка, в принципе, ничем почти не отличалась от их с сестрой; на полу был так же расстелен футон, чуть дальше стояли небольшой письменный столик (такой же использует его сестра для каллиграфии) и комод для вещей. Единственное, что выделялось, так это ещё один деревянный комод, который был ниже обычного, но более длинный. Именно из него сейчас что-то доставала Сора. — Зачем вы меня сюда привели? — наконец поинтересовался юноша. — Хочу тебе кое-что подарить, пока я не забыла и пока у меня трезвый рассудок, — спокойно ответила она. За несколько лет жизни с этой женщиной юноша научился даже в её всегда спокойном голосе различать нотки других эмоции, и похоже, сейчас она пыталась так пошутить. Нишимура наконец отыскала нужный предмет и вместе с ним подошла к ученику. Она протянула юноше некий нож, вложенный в небольшие ножны, а на самих ножнах были какие-то иероглифы и рисунки. Он принял протянутый ему предмет. — Это… нож? — с сомнением в голосе предположил парень, разглядывая предмет. — Не совсем. Это — танто, — спокойно поправила его Нишимура. — Хоть это и оружие, которое в основном используют самураи, этот кинжал сделан из того же камня, что и клинки ничирин. Так что в борьбе против демонов он так же эффективен как дополнительное оружие. Гютаро молчал, уставившись неподвижным взглядом на подарок. После объяснения, между парнем и женщиной повисла тишина. И Нишимура, немного озадаченная такой реакцией, спросила: — Что-то не так? — Почему вы отдали мне его только сейчас? — поинтересовался он, оторвав взгляд от танто и посмотрев прямо в глаза наставнице. Сора помнила, каким диким взгляд был у мальчишки при первой встрече, он выглядел как затравленное животное. Сейчас на неё смотрел уверенный и серьёзный юноша, воин, почти мужчина. И когда он только успел так вырасти? Гютаро не совсем понимал, зачем вдруг Соре дарить ему клинок. Да ещё и такой, который эффективен против демонов. Если он и раньше у неё был, то почему отдала его именно сейчас? Хотя это мог быть своеобразный подарок, ведь он стал столпом, чего так давно хотела Нишимура. Вот только он никогда не замечал за своим учителем такой сентиментальности. Да и подарками ни его, ни младшую сестру, она не баловала. Наоборот, старалась привить им скромность, а если и просить что-то, то только что-то необходимое. Сора же выждала небольшую паузу, продумывая слова дальнейшего диалога. Сделав глубокий вдох, она начала: — Гютаро, ты теперь столп. И ты больше не мой ученик. Мне правда больше нечему тебя учить, — последнее предложение прозвучало с некоторой горечью, будто она с ним прощалась. — Весь опыт, который я получила в схватках, приёмы, которым обучали меня и которые я осваивала сама — ты полностью впитал. И для меня было удовольствием обучать такого юношу, как ты. Когда я искала того, кто сможет занять моё место, я понимала, что будет лучше, если воспитаю нового столпа сама. Ты выстоял достойно и заслуживаешь такого поощрения, к тому же подобная вещь довольно полезна. Ты стал столпом, и думаю, таким достижением ты можешь гордиться. — Она совсем легонько, но с некой гордостью улыбнулась. — И я тобой тоже. Пока она переводила дух, парень размышлял. Теперь всё казалось вполне логичным. Раньше Гютаро не получал каких-либо подарков: ни когда был в Йошиваре, ни когда он стал учеником. Хотя у него не было в мыслях чего-то, что бы он хотел. Главное, что сестра была сыта, счастлива и росла как обычная девушка. А всё, что касалось его, было всегда второстепенно. Поэтому подобный жест от наставницы был по-особому приятен и отдавал внутри приятной теплотой. — Танто, что ты сейчас держишь, — его вывел из размышлений голос женщины, — когда-то было моим, а то, которое я до сих пор ношу с собой, было моего брата. Я держу его танто при себе как память о том, кем он был для меня и что сделал. — Веки её глаз чуть опустились, и по ним было понятно, что для неё больно вспоминать про события, произошедшие с братом, хотя лицо не дрогнуло. — Поэтому я хочу, чтобы этот кинжал напоминал тебе обо мне, чтобы ты не забывал о своей старой наставнице. И хоть ты освоил всё приёмы, что и я, но ты всё ещё можешь обращаться ко мне за советом, если возникнет нужда. На лице женщины возникла тёплая, но сдержанная улыбка. Гютаро редко когда видел, чтобы Нишимура улыбалась. Но это всегда означало, что она очень довольна или счастлива. В силу характера она старается быть более невозмутимой, но иногда уголки её губ по-доброму приподнимаются в лёгкой улыбке. — Сора-са-ан! Я должен признаться! Бодрый, полузаплетающийся голос резко разорвал относительную тишину комнаты. Праздник в честь повышения Гютаро до звания столпа шёл, можно сказать, размеренно, если не считать двух далеко не трезвых взрослых. Особенно хорошо алкоголь раскрепощал Ямасаки и Нишимуру, которые решили хорошенько выпить. Но самым громким из двух пьянчуг оказался именно столп грома, который время от времени громко, подобно своему дыханию, голосил что было сил. — Вы ведь с самого начала меня восхищали, — продолжал свою хвалебную речь мужчина. — Женщина — столп, да ещё и столько лет на службе… Я бы вряд ли выдержал. А вашему стойкому нраву любой мужчина позавидует! — Ямасаки-кун, — будучи навеселе, женщина издала небольшой смущённый смешок. — Ты явно преувеличиваешь. — Отнюдь! — твёрдо возразил Ямасаки. — Если бы я был в вашем возрасте, то не смог бы спину разогнуть, не то что катаной махать! — У тебя тоже полно достоинств, Ямасаки-кун, — заговорила Нишимура с некой даже гордостью к бывшему товарищу. — Например, меня всегда поражали твой неугомонный настрой и оптимизм… — Она положила голову на ладонь, опираясь на стол, и посмотрела на мужчину добрым, тёплым взглядом. — Не у каждого столпа за такое время пребывания в своём звании оставалась хоть капля простой человечности. И эти слова довольно сильно растрогали и без того обмякшего от алкоголя Ямасаки. Настолько сильно, что мужчина даже пустил пару слезинок и благодарно-плачущим голосом протянул: — Нишимура-са-а-ан! И пока двое «друзей» наслаждались не только закусками, но и отменным сакэ, которое так сильно раскрепощало их, представители младшего поколения испытывали весьма смешанные чувства, наблюдая за происходящим. Хэнеко, как привыкшая к подобному состоянию учителя, не особо остро реагировала на него, скорее её больше удивляла Нишимура. Она пусть и видела её пару раз на собраниях столпов, но у неё в голове был всегда вырисован образ строгой, стальной леди. И поэтому её прежние представления никак не вязались с тем, что она видела сейчас. Гютаро же, в отличии от своей подруги, чувствовал себя довольно неуютно, видя состояние своей наставницы. Ведь в отличии от Ямасаки, Сора не позволяла себе не то что излишнее, а просто даже редкое употребление спиртного. А тут она не просто поплыла, а даже начала спокойно разговаривать с бывшим товарищем, будто до этого между ними не было никаких разногласий. Не говоря уже даже о похвале. Ведь в трезвом уме женщина никогда бы не произнесла такие слова. Из-за смешанных ощущений бедный парень не знал, куда себя деть. А вот его сестре, напротив, было интересно рассмотреть такую сторону Соры. Женщина довольно редко улыбалась и всегда держала спокойное, невозмутимое лицо, а теперь — она с момента начала праздника почти не переставала улыбаться. Спустя какое-то время, когда надоели все эти пьяные разговоры двух взрослых, Гютаро решил потихоньку уйти на улицу. Ему просто хотелось развеяться и почувствовать вместо перегара свежий воздух. Выйдя за пределы комнаты, он чуть дальше прошёлся по деревянному выступу дома и сел, вдыхая свежесть окружающего леса. Вдыхая лесной аромат и слыша на фоне не только шелест листвы, но и редкие возгласы взрослых, он неосознанно погрузился в раздумья. Только недавно он начал полностью осознавать, что стал столпом, достиг такого высокого ранга всего за пару лет. Это не могло не радовать. Но одновременно эта мысль заставляла серьёзно задуматься. Ещё когда Сора была сама столпом, до недавнего ухода, он видел, что женщине тяжело и что она довольно часто пропадает на заданиях или собраниях. Возможно, ей могло быть так тяжко в силу возраста, но всё же парень понимал, что будучи столпом, обязанностей будет в разы больше, чем у рядового охотника. Но он старался успокоиться и сильно не переживать. В конце концов, он не собирался жаловаться на своё положение, а как раз наоборот. Вряд ли бы он смог достичь подобного статуса без поддержки Нишимуры, и вряд ли бы он смог, будучи один, дать сестре то, что сейчас у неё есть. — Решил развеяться? — Внезапно парня вывел из размышлений женский голос. Обернувшись, он увидел подошедшую к нему Хэнеко. За прошедшую пару лет она вытянулась, теперь доставала Гютаро до плеча, черты лица девушки слегка заострились, но в них всё ещё была юная девичья миловидность. — Можно сказать и так, — ответил юноша, а девушка тем временем присела рядом с ним. — Просто смотреть на двух пьяных взрослых не особо хочется, — устало выдохнул он. — Понимаю, — поддержала его подруга, едва заметно улыбнувшись. Не успел кто-то из них добавить ещё что-то, как со стороны открытых сёдзи послышались громкие возгласы двух «друзей». Похоже, алкоголь настолько сблизил Сору и Ямасаки, что оба даже пытались что-то спеть, если исходить из их надрывающихся в унисон голосов. Хотя из-за выпитого сакэ они почти не попадали в рифму, если она, конечно, была. Пару секунд Хэнеко и Гютаро удивлённо смотрели на открытый проём и слушали хоровую какофонию. — Если всех людей так разносит от выпивки, — задумчиво начал юноша, наконец оторвав взгляд от комнаты, где пел вышесказанный дуэт, — то я, пожалуй, проживу всю жизнь с трезвой головой, — заключил он. — Не стоит быть таким категоричным, — начала Хэнеко. — Всем взрослым порой нужно расслабиться, наверное, — неуверенно добавила она, сомневаясь в своих убеждениях с каждой пропетой её учителем строкой. — К тому же Ямасаки-сенсей почти всегда так себя ведёт когда выпьет. Но, во всяком случае, он ведёт себя лучше, чем мой отец, — девушка поспешно сжала губы, стараясь не ляпнуть ещё лишнего. Но было поздно. Если подумать, то ни девушка, ни парень за те годы, что знакомы друг с другом, ни разу не говорили об их жизнях до становления охотниками. И на то у каждого были свои причины, но основной так или иначе было то, что вспоминать пережитое и тем более пересказывать — было болезненно. Но начало уже неосознанно было положено девушкой. И хотя у Гютаро не было мыслей принуждать её продолжить затронутую невольно тему, его подруга чувствовала некое морально давление и дискомфорт из-за нависшей тишины. Юноша это видел и уже было хотел как-то сменить тему, чтобы избавить обоих от затянувшейся паузы. Однако Хэнеко его опередила: — Я не особо люблю вспоминать то, что было связано с отцом и… что он сделал, — она мимолётным жестом притронулась к своему шраму. Сделав глубокий вдох, девушка грустно, но спокойно, продолжила: — Моя мама умерла, когда рожала меня, и с тех пор, сколько помню, отец всегда винил меня в этом. Называл «проклятым ребёнком». Он и так не жаловал меня, а когда выпивал, то вообще переставал себя контролировать. Я не помню, чтобы у меня было хоть одно место на теле, которое бы не болело после его пьяных буйств. И хоть у него откуда-то были деньги на алкоголь, но простая еда не всегда у нас была. — Она остановилась, стыдясь вспоминать свои поступки. — И мне приходилось иногда воровать еду с прилавков. Я совсем не горда тем, что делала раньше, и очень стыжусь, но тогда я не понимала, как можно было зарабатывать деньги. Так же с годами я научилась подгадывать моменты, когда отец хотел сильно напиться, и старалась какое-то время даже дома не появляться. Всё это она говорила довольно чётко, пусть и немного тихо, но Гютаро всё отчётливо слышал и не смел её перебивать. В эту самую минуту откровения он впервые видел, как лицо Хэнеко могло одновременно отражать печаль и даже не сразу проглядываемую обиду на собственного отца. И тут он мог её понять. — Так я и жила с ним до одного рокового дня, — продолжала девушка, невольно углубляясь в ужасные воспоминания. — Папа, хватит, мне больно! Пусти! — А ну, заткнула рот! Пока живёшь в моем доме, будешь делать, что я говорю! — Рыкнул мужчина, который находился под сильным воздействием алкоголя и не контролировал себя. В порыве ярости и странной мысли, пришедшей в его нетрезвую голову, он схватил нож — больше в попытке припугнуть девчонку и заставить заткнуться. Но тело и туго соображающая голова его подвели. Одно резкое движение лезвием ножа, а дальше — болезненный крик девочки, её слезы и следствие неосторожного движения руки мужчины — глубокий порез от самой переносицы, идущий дальше по всей щеке, из которого ручьём стекала кровь. Увидев свою дочь такой, он ещё раз взглянул на свои руки, чуть запачканные в крови, а затем пренебрежительно, даже брезгливо и с ненавистью, кинул последний взгляд, твёрдо отпечатавшийся в её памяти, как и следующие его слова: — От тебя и раньше не было проку, а теперь даже замуж тебя не выдать с таким уродливым шрамом. От тебя никакой пользы! Пошла вон! — Я не хотела проверять, выгнал он меня под влиянием алкоголя или когда он протрезвеет, то всё забудет. — Место пореза, который будет пересекать её щёку до самой смерти, неприятно заныло, словно напоминая о первых секундах боли в тот момент. — Да и после того, как он меня порезал, я боялась возвращаться. Целую неделю я спала в основном на улице. Еду мне приходилось красть ещё чаще, так как дома и хоть какой-то поддержки у меня больше не было. Но в один из таких дней, когда я стащила пару яблок, за мной погнался продавец и поймал. Грозился отдать меня доушин, а с ворами они не церемонились. Конечно, так как меня поймали в первый раз, то руку бы не отрубили… Я не хотела получить ещё один шрам и пыталась сбежать. Но не получалось. И именно в тот момент я впервые увидела господина Ямасаки, — с явной теплотой на сердце вспоминала она, её лицо будто посветлело, а взгляд стал чуть мягче. — Вы уж простите мою служанку, господин продавец, — вежливо улыбаясь, произнёс молодой человек. — Служанка? — переспросил тучный мужчина, будто считая, что его пытаются обмануть. Хотя одеяние стоящего напротив него юноши говорило о том, что этому нуворишу вряд ли был резон защищать какую-то бродяжку, вроде этой девчонки. — Именно. Простите, она у меня недавно и немного не соображает в некоторых вещах. Но с другой стороны, я и сам отчасти виноват, что послал её за фруктами, но забыл дать денег, — он немного наигранно, будто виновато прикрыл глаза, сведя брови. — Но раз это моя вина, то мне и расплачиваться, — за поясом юного незнакомца зазвенел мешочек с монетами. — Знаете, думаю, эта сумма покроет и цену, и убыт… — не успел юный господин передать отложенную сумму мужчине, как тот на удивление нагло перехватил мешочек с большей частью денег и молча покинул переулок. Ошарашенный таким поведением, юноша лишь пожал плечами, будто привык к подобному и это ничего не значило. Когда же наглый продавец скрылся за домом, то в переулке остались только юноша с девочкой, которая откровенно не понимала, что произошло и происходит. Парень потихоньку, будто боясь спугнуть девочку, подошёл к ней. И не зря он так осторожничал: маленькая бродяжка напоминала зверька, с которым наигрались и бездушно вышвырнули на улицу. Он присел на колени, чтобы быть вровень с полусидящей девочкой. Подобрав одно из упавших яблок, он протянул его бедняжке. — Можешь оставить яблоки себе, всё равно они уже оплачены, — заверил её незнакомый господин, а в глазах его не было видно ни одного злого помысла. Но девочка всё равно с осторожностью забрала предложенный фрукт. — Знаешь, а ты действительно глупенькая, раз решила воровать, — он не пытался её этим упрекнуть, скорее говорил даже ласково, будто общался с младшей сестрой, которая слегка провинилась. — Да ещё и попалась легко. Да и твой шрам… — его лицо впервые с момента его появления сделалось серьёзным, а в глазах читалась жалось к перепуганной, как раненый зверёк, девочке. — Тяжело тебе будет одной, — горько выдохнул, а затем ненадолго призадумался и уже с более присущим ему оптимизмом выдал: — А знаешь, что? Пошли со мной! Обещаю, если согласишься, то буду хорошо кормить! — навеселе закончил он и рассмеялся. — С тех пор я и живу с Ямасаки-сенсеем, — на лице Хэнеко появилась та самая, привычная для неё тёплая улыбка. — Я знаю, что сначала может показаться, что учитель просто безалаберный и, возможно, немного легкомысленный. Хотя по большей части так и есть. — Гютаро на такой резкий вброс немного усмехнулся. — Но у него есть и хорошие качества. Он искренний и добрый, он по-настоящему заботится обо мне. В отличие от моего родного отца, — с грустью добавила она. — Мы с тобой уже так давно знаем друг друга, и я подумала, что если расскажу, то в этом не будет ничего плохого. Ты ведь мой друг, поэтому всё хорошо. Да и мне стало чуточку легче от того, что я это кому-то рассказала. Извини, если я вдруг обременила тебя этим, — она сконфужено улыбнулась. — Мы с сестрой с рождения жили на дне квартала красных фонарей, — вдруг начал говорить парень, не поднимая взгляда на собеседницу. Для неё было неожиданно, что Гютаро вот так сразу, резко заговорил после её рассказа. И уж тем более сам заговорил о своём прошлом. Хотя опущенные голова и плечи явно говорили о том, что и его история явно будет не из радостных. Хэнеко же оставалось только терпеливо слушать, что говорит её собеседник. — Наша, — он осёкся, будто не хотел проговаривать следующее слово. — Мать работала куртизанкой. Но несмотря на то, что она была той, кто нас родила, нашим воспитанием она не занималась. В месте, где нам с сестрой приходилось жить, детей считали бременем, ведь нужно было их чем-то кормить. После моего рождения не было ни дня, ни человека, который не напоминал бы мне о моём уродстве. Дети на улице закидывали меня камнями, а дома меня била мать, пытаясь убить. Ему понадобилась небольшая пауза, чтобы перевести дух, перед тем как продолжить. А Хэнеко в это время смотрела на своего друга, грустно сведя брови и поджав губы. — Живя в таком месте, я никогда даже не задумывался, что у меня может быть лучшая жизнь, — всё так же спокойно продолжал, но лицо его было насупившимся, хотя за длинными волосами этого не было видно. — Но… — он чуть поднял голову, вглядываясь куда-то вперёд, — после рождения Умэ во мне всё стало меняться, — его интонация смягчилась при упоминании сестры. — Она стала для меня опорой, смыслом жить. Я хотел, чтобы моя сестра была счастлива, хотел обеспечить ей достойную жизнь. Она это заслуживает. Надеюсь, я смог стать для неё хорошим братом. — Ты замечательный брат, Гютаро, — сразу поддержала его рядом сидящая, положив руку на его плечо. — Я много говорила с Умэ, и я видела, что ей нравится каллиграфия, она не раз говорила, что гордится своим старшим братом. Пойми, ты уже делаешь её счастливой тем, кто ты и как для неё стараешься. Девушка искренне хотела поддержать своего друга. Она много раз слышала от парня о том, какая у него добрая и хорошая сестра, какая она талантливая и красивая. Но положительные качества она видела не только в Умэ. Как бы юноша ни скрывал себя под личиной безразличия и спокойствия, Хэнеко видела его настоящего — спокойного, рассудительного и сильного человека, который готов бороться за тех, кто ему дорог. И ей бы очень хотелось сказать ему это сейчас… Но она не могла. Характер девушки просто не позволял говорить подобные вещи вслух. Она не хотела краснеть перед другом и самого его смущать. Хотя, возможно, Гютаро сам всё понимал, раз доверил ей рассказ о своём прошлом. Он знал, что его никто не осудит. После пары секунд молчания Хэнеко вдруг внезапно спохватилась и зашуршала тканью, которая была перекинута через её плечо. Она сняла с себя ткань и протянула Гютаро. Юноша же непонимающе покосился сначала на девушку, а затем на протянутую ткань, в которой, похоже, было ещё что-то. — Обычно только столпам дозволено носить хаори с узорами, — начала объясняться Хэнеко, смущённо стараясь спрятать взгляд за чёлкой. — И раз ты теперь тоже столп, то оно тебе тоже нужно, — проговорила она, запинаясь почти на каждом слове. После объяснений Гютаро всё же принял, похоже, ещё один подарок за день. — Так это, значит, мне? — Даже после сказанного парень невольно уточнил, заглядывая под однотонную ткань. Его лицо неосознанно скривилось от некого удивления. К подаркам Гютаро уж точно не привык. Тем более это уже второй за день! Поэтому ему было сложно не только осознать свои эмоции по этому поводу, но и выразить их на лице, над мимикой которого он не задумывался. И очень зря! Хэнеко, видя «недовольное» лицо своего товарища, была несколько обижена такой реакцией. Она предполагала, что он может не принять её подношение, но такое ярко выраженное отвращение на лице ей было неприятно. Но Хэнеко всё же не хотела сильно грубить своему единственному другу. — Если тебе не нравится, — отведя взгляд, начала она, — то можешь не принимать, ничего страшного. — Девушка пыталась казаться бесстрастной, но нотки обиды проскальзывали в голосе и на её лице. — Да нет, — попытался выкрутиться парень, стараясь из-за спешки не сказать чего-то более обидного. — Хорошее, эм, хаори, неплохо выглядит, — проговорил он, пытаясь дружелюбно улыбнуться. Хотя у него всё это получалось скверно. Он не из тех, кто стал бы постоянно ходить с растянутыми в улыбке губами. Поэтому улыбнуться, чтобы просто не напугать кого-то, было для него испытанием, похлеще любого демона. Но Хэнеко знала нрав своего друга и поэтому оценила его порыв. Она знала, что Гютаро улыбается далеко не часто и точно не при ком-то. Но увиденное только что старание она оценила и поняла, что его и вправду устраивает её подарок. Её взгляд смягчился, а голова чуть поднялась. Девушка едва заметно улыбнулась. — А Хэнеко-чан и братик флиртуют! Кокетливо, чуть издеваясь, протянул молодой женский голосок за спинами двух друзей. Обернувшись к его владельцу — Умэ, они в унисон стали отрицать сказанное: — Не флиртуем! — Вот и нет! Реакция двух друзей всё-таки малость позабавила девушку: старший брат был лишь немного недоволен таким вбросом, а вот его подруга раскраснелась. Прыснув в кулачок, Умэ вдруг приложила палец к губам, как бы говоря им быть потише. А затем она жестом руки позвала их за собой, а сама ушла в открытую сёдзи, заходя обратно. Оба озадаченно переглянулись, но всё же встали и последовали за девушкой. И когда все трое были в помещении, Хэнеко с Гютаро явно не ожидали, что они увидят следующую картину: двое заклятых друзей лежали на столике и спокойно прибывали в сонном царстве. Но не пьяные засони смутили вошедших, а то, как они спали: Ямасаки лежал туловищем на столе, а поверх мужчины, преспокойно спала Нишимура. Они походили скорее на мать и сына, которые после долгого спора вот так забавно примирились. Теперь парню с девушкой было понятно, почему они давно не слышали их пьяных завываний. Если Хэнеко привыкла к подобному состоянию своего учителя, то вот Гютаро чувствовал себя несколько некомфортно от того, в каком состоянии он видит свою наставницу. И только Умэ нисколечко не смущала эта ситуация, а напротив, забавляла. — Жаль, у нас нет вещи, которая могла бы запечатлеть это, — Хэнеко всё-таки не смогла сдержать лёгкой весёлой улыбочки. — Надеюсь, — потирая переносицу и мысленно краснея за состояние своей наставницы, серьёзно начал Гютаро, — мы все сойдёмся на том, чтобы не рассказывать им об этом? — Даже если бы мы им рассказали, — сказала Умэ, сдерживая смех, прикрыв рот рукой, — вряд ли они бы нам поверили. — Всё же она смогла усмирить внутренний задор и обратилась к Хэнеко. — Кстати, раз уж так всё сложилось, Хэнеко-чан, может, вы с господином Ямасаки здесь переночуете? — Ну что ты, — девушка сразу засмущалась от такого предложения и хотела вежливо отказаться. — Я не хочу вас стеснять, да к тому же… — К тому же, — решительно перебил её вдруг Гютаро, — скоро стемнеет, а тащить пьяного мужика на себе в такое время не разумно. Я не сомневаюсь в твоей силе, но не стоит так рисковать. Уговаривать девушку долго не пришлось: ведь Гютаро был полностью прав, и она это осознавала. Ямасаки она сама не доведёт до города в его состоянии, а если и сможет, то вряд ли сразу найдёт ночлег. Поэтому Хэнеко приняла предложение и сразу благодарно поклонилась. Умэ вызвалась довести Ямасаки с его ученицей до комнаты и помочь расстелить им футоны. Взяв кое-как стоящего на ногах мужчину под подмышку, Хэнеко последовала за Умэ. А Гютаро же, которому досталась пьяная в стельку спящая женщина, взял Сору на руки и понёс в её комнату. Нишимура так была рада одновременно повышению ученика до столпа и собственному уходу на покой, что решила хорошенько выпить. Состояние женщины было настолько расслабленным, что даже когда парень поднимал её на руки и нёс через весь дом, она ни разу не проснулась. И Гютаро, по правде говоря, было сложно принимать её состояние, ведь раньше он никогда не видел, чтобы его строгая и невозмутимая наставница пила даже одну стопочку сакэ. Но зато до него наконец дошли её утренние слова о «трезвом рассудке». Очевидно, она планировала хорошенько напиться сегодня. Неся спящую Сору по коридору, он хотел только одного — забыть о сегодняшней пьянке двух столпов. Закончив свой поход по дому, Гютаро расстелил футон и аккуратно положил женщину на мягкую поверхность, а затем накрыл её одеялом. Но что взять с человека её возраста? Она уже далеко не молода, да и годы берут своё. Интересно, в таком возрасте, когда он тоже постареет, то его тоже будет так вырубать от алкоголя? Смотря на посапывающую наставницу, Гютаро невольно поставил себя на её место. А ведь ему тоже когда-то придётся уйти в отставку в силу возраста, если демон раньше не убьёт. И кто-то тоже должен будет занять его место. Может, лет через семь-восемь он тоже возьмёт какого-нибудь мальчишку в ученики. Может, даже такого же диковатого, из бедного района в каком-нибудь городке, каким он сам некогда был? Сможет ли он однажды воспитать кого-то так же хорошо, как его воспитывала Нишимура?

***

По призрачному бледный, но в то же время яркий свет луны освещал ночную дорогу людям, что решили прогуляться. А лёгкий ветерок щекотал листья на деревьях, и те издавали приятный умиротворяющий шелест, подобный размеренной игре на биве. Тишина леса, прерываемая тихой музыкой ветра в ветках деревьев, заставляла расслабиться и спокойно вдыхать чуть прохладный воздух, смешанный со свежестью леса. — Сора-сан, вы видели, каким огромным был тот дом? Просто настоящая крепость! Я думала, что больше вашего дома просто не бывает! — не переставала восхищаться Умэ, идя чуть впереди своей наставницы. Женщина в возрасте и молодая цветущая девушка возвращались домой из одного поместья. Около недели назад у Умэ заказали несколько рисунков каллиграфии довольно обеспеченные люди, как позже оказалось. А когда девушка завершила работу и нужно было доставить заказ нанимателю, то попросила Нишимуру сходить вместе с ней. Она хотела бы попросить брата, чтобы не беспокоить наставницу, которая наслаждалась долгожданной отставкой, но Гютаро был на задании и вернуться должен был не скоро. Когда же девушка и женщина пришли к указанному месту, то очень удивились. Поместье оказалось просто огромным, раза в три больше, чем дом Нишимуры. И внутренний декор не уступал по красоте внешнему дизайну. После ухода из дома богатых особ Сора и Умэ сразу направились домой. И по пути девушка просто светилась от счастья. Её творения оценили весьма достойно! А заказчик даже сказал: «Это стоило каждой потраченной монеты!» И женщина, слушая восторженные рассказы девушки, не могла сдержать лёгкой гордой улыбки. — Знаешь, Умэ, — вдруг спокойно начала Нишимура, когда монолог девушки сошёл на нет. — Бывают такие моменты, когда ученик превосходит учителя. И ты яркий тому пример. Ты очень талантливая девушка, и я горда, что помогла тебе развить твой талант. На мгновение Умэ остановилась, а чуть погодя уже сама женщина. Девушке приятно было слышать подобные слова от своей наставницы, которая отчасти смогла заменить ей мать. Для Умэ Сора была примером, тем, кем она гордилась не меньше брата и кого уважала. Не имея сил сдерживать счастливую улыбку, девушка чуть ли не набросилась на Нишимуру с объятиями. Женщина же на это удивлённо выдохнула, взгляд невольно едва заметно смягчился, пока она смотрела на прижимающуюся девушку. Сора знала, что для Умэ тактильный контакт важен и успокаивает её. Но раньше она проявляла подобное к брату, но никогда к ней. — Спасибо вам большое, — с благодарностью и счастьем в голосе продолжала Умэ, не выпуская из объятий наставницу. — Спасибо, что помогли нам с братиком. Я так счастлива, Сора-сан! Пусть девушка этого не видела, но её слова смогли растрогать некогда суровую женщину. На лице Соры проскальзывал ласковый взгляд, устремлённый на девушку. Женщина заботливо легонько поглаживала мягкие волосы своей ученицы. За почти пять лет Сора сильно привязалась к этим двоим. Она даже иногда ловила себя на мысли, что порой относится к этим детям, как к чему-то большему, чем просто подопечным… — О-о-о, до чего же умилительное зрелище, счастливые мать и дочь. От услышанного голоса по шее женщины пробежал холодок, а инстинкты завопили об опасности. И хотя обладателя этого мягкого спокойного голоса она пока не видела, но как бывший охотник привыкла прислушиваться к своим ощущениям. И сейчас они чётко говорили: «опасность». — Сегодня прекрасная ночь, не считаете? Интонация незнакомца не изменилась, но зато он сам соизволил наконец показаться. Неспешно, будто прогулочным шагом из тени деревьев показалась высокая мужская фигура. Под ярким светом луны можно было полностью рассмотреть его: светлые, будто отлитая латунь, волосы, на которых красовался странный рисунок, похожий на идеально выведенное пятно крови, бледная кожа и глаза, которые были будто два хрусталя, ярко отражающие радугу. Одеждой юноше служило красивое багровое кимоно, верх которого украшало пятно, похожее на то, которое было выведено на его волосах. Ему было не больше двадцати, ещё совсем мальчишка. Но внешность, поведение, голос — всё это заставляло натянуться нервам женщины в тонкую струнку. Очень давно Нишимура не ощущала подобного. И всегда надеялась больше не встретиться с кем-то, вроде этого юноши. Может, Сора и отошла от дел, но она многие годы была охотником. Об её опыте и силе говорила седина в волосах: доказательство, что женщина вышла из каждой схватки с демонами живой. И всё же… Сора не заметила приближения незнакомца, поэтому сомнений не было: перед ней не человек. Женщина напряглась, острым взглядом рассматривая фигуру, залитую лунным светом. — О-о, — снова заговорил незнакомец, задумчиво протянув гласные. — Вам, наверное, интересно узнать, кто я? Простите, что не представился раньше, — он улыбнулся наигранно сконфуженно. — Я — Доума. А теперь могу я узнать, как зовут эту прекрасную девушку с белыми волосами? Сора сразу заслонила собой Умэ, готовясь защищать девочку от любой атаки демона. Пусть Нишимура давно не охотник на демонов, но инстинкты даже сейчас её не подвели. Такая реакция даже позабавила стоящего напротив, что подтверждала хитрая улыбочка, будто происходящее было для него просто шалостью. Буквально за одно мгновение демон вдруг пропал из поля зрения женщины, и та поспешно начала оглядываться, не отходя от Умэ. Секунда, и за спиной девушки уже появилась когтистая рука нечисти в попытке забрать её. Она не успевала среагировать и увернуться, но вот Соре в последний момент удалось потянуть на себя девушку, а руку, что пыталась её забрать, одним резким движением рассечь. Нишимура, прижав к себе растерянную девочку, вместе с ней отпрыгнула на достаточное расстояние от противника. Тот же удивлённо смотрел на своё болтающееся предплечье. Он нарочно потряхивал рукой, заставляя рассечённую не до конца конечность, которая еле держалась на паре сухожилий, как на ниточках, беспорядочно болтаться. Он с интересом смотрел за своим действием, будто ребёнок, которому подарили новую игрушку. — Я поражён, — задумчиво начал Доума, не торопясь сращивать руку. — Мне доводилось сражаться с многими охотниками, но я убивал их прежде, чем они смогли нанести даже один удар. — Он за одно мгновение срастил конечность обратно и, весело хмыкнув, улыбнулся. — А это будет занятнее, чем я думал. Что ж, тогда давай… Тираду ему не дала закончить резкая атака со стороны Нишимуры. — Дыхание ветра, — она резко рванула в сторону демона. — Первый стиль: удар песчаного вихря! Поднимая много пыли вокруг себя, женщина сделала серию ударов во вращении и завершила рывок. Потом сделала небольшую передышку и ждала, когда облако пыли рассеется, дабы оценить состояние демона. Она осознавала, что перед ней очень сильный противник и наверняка он из Высших Лун, а значит, одной атакой его точно не убить. Единственный вариант — заставить демона драться с ней до самого рассвета, пока солнце не убьёт его. Но вопрос был в том, сможет ли она так долго выстоять? Может, Сора и опытный мечник, но она просто человек, да и к тому же довольно старый. А против Высшей Луны даже молодые и самые талантливые столпы не могли выстоять. Но тем не менее, осознавая свою слабость перед ним, сдаваться так легко она точно не намерена. — А ведь правду говорят, — услышала она до раздражения наигранный дружелюбный голос демона сквозь рассеивающиеся клубки поднятой пыли, — что с годами приходит опыт. — Женщина видела его беззаботную улыбку, а так же и то, что на нём не было ни царапины, а в руках он держал пару золотых вееров. Неужели он отразил все атаки? Откуда у него веера? — Ещё ни один мечник так быстро не реагировал на меня. А с тобой весьма интересно. Так и быть, сначала я разберусь с тобой, а потом заберу твою дочку. — Дыхание ветра, — она, более не смея давать ни себе, ни тем более ему времени прийти в себя, готовилась к новому удару. — Седьмой стиль: Порыв ветра — полёт Тенгу! Нишимура с разбега прыгнула и сделала высокий прыжок прямо над противником, нанося серию атак. Но в этот раз со стороны демона тоже последовала инициатива. — Ну-у, это же нечестно, что только ты первая нападаешь, — с наигранной обиженной интонацией отозвался он. — Пора бы и мне дать ответить, — вокруг него, словно из неоткуда, появились будто снежные облака. — Техника демонической крови: Лозы лотосов. Из облаков холодного пара появились лотосы, сделанные изо льда. А лозы, которые шли от этих цветков, одновременно могли отражать каждую атаку катаной женщины и даже иногда ранить её, будто маленькие острые и извивающиеся ножи. Теперь уже самой Нишимуре пришлось перейти в оборону. Отражать удары было трудно, к тому же нужно было ещё и следить за тем, чтобы демон не подобраться к Умэ. Сколько не пыталась женщина докричаться до девушки, но у той был настолько сильный шок от страха, что она еле могла дышать. Умэ хотела встать и убежать, может, позвать на помощь, хоть что-то сделать. Но тело упрямо отказывалось ей подчиняться. Страх парализовал, она не могла даже закричать или заплакать. Последние годы Умэ слышала бесчисленные рассказы о демонах от брата и наставницы, но впервые видела вживую мир, с которым сражался Гютаро. Девушка не могла даже дрожать, разум куда-то уплыл от ужасающего действия, разворачивающегося перед ней. Сора, несмотря на возраст, двигалась быстро и чётко, но демон… Несмотря на заинтересованность в голосе, его глаза были пустыми, взгляд лениво следил за сражающейся женщиной, на которой уже были первые порезы, которые окрасили одежду Нишимуре в красный. Умэ была в ужасе. Страх был велик не только за свою жизнь, но и за жизнь наставницы. Сора, понимая состояние девочки, решила не пытаться увлечь демона за собой. В своей проскальзывающей иногда, словно невзначай, речи демон говорил о заинтересованности девушкой. А значит, если Нишимура попытается переместить их место сражения чуть дальше, то он может просто отстать от неё и легко переключиться на парализованную девушку. Поэтому Соре ничего не оставалось, кроме как продержаться до рассвета. Вездесущие острые и холодные льдинки, которые были высечены как лозы, по своей скорости и проворности походили на клубок змей, желающих убить. И так же они не только не давали близко подойти к их создателю, но и просто не позволяли женщине перевести дух. Она старалась отбиваться от каждой извивающийся льдины, но это не всегда получалось и её телу приходилось терпеть маленькие, но множественные царапины. Ей ничего не оставалось, кроме как кружить на безопасном расстоянии от демона, ожидая хотя бы одной его ошибки, чтобы подобраться ближе. — Знаешь, — абсолютно спокойно, с привычной для него мягкой, едва ли не беззаботной интонацией начал Доума. — Мне вот всегда было интересно: что чувствуют люди, когда перед вами умирает близкий человек? Ты довольно старая, тебе явно не меньше пятидесяти лет, может, поделишься парой воспоминаний перед своей смертью? Соре, к сожалению, уже приходилось сталкиваться с Высшей Луной раньше, когда она была совсем молодым истребителем. И именно та встреча и закончилась для неё таким печальным «опытом» потери близкого… Тогда с ней на задании был её старший брат Ичиго, который и взял её с собой в охотники. Тогда он был для неё своеобразным наставником. В тот роковой день они совершенно не ожидали наткнуться на кого-то из Высших Лун. Тогда Нишимура по собственной глупости и самонадеянности чуть не погибла в попытках показать себя. И если бы не её брат, который отдал свою жизнь, чтобы защитить сестру, она бы не выжила. Он прикрыл её от смертельной атаки демона. Самого момента его смерти она не видела. После той битвы она несколько дней бродила, израненная, пытаясь найти хоть одного врача. С того дня ей пришлось многое переосмыслить и поменять в себе как личности, чтобы больше из-за собственного эго не подвергать других опасности. И сегодня, она сможет защитить Умэ и продержаться как можно дольше. И уж точно не позволит словам демона вывести себя из колеи. — Ты прав, — Нишимура всё же решилась чуть поддаться словесной игре этого демона. — Мне много лет, я уже стара. Может, у меня на глазах умирал близкий человек, а может нет. Я уже не помню, — она усмехнулась, надеясь, что её слова застанут его врасплох. — У многих людей в моём возрасте проблемы с памятью. Лицо Доумы сделалось резко спокойным, а улыбка превратилась в ровную линию губ. Он явно не ожидал, что женщина начнёт огрызаться и язвить перед ним. — С тобой скучно, — проговорил он, сделав лёгкий взмах веером. — Техника демонической крови: Ледяные лотосы. — Дыхание ветра, — женщина затормозила ногами и сделает рывок к противнику. — Четвёртый стиль: Поднимающаяся песчаная буря. Она прорывалась сквозь льдины в виде лотосов, блокируя и ликвидируя каждую атаку. От техники демона, благодаря точности взмахов Нишимуры, не осталось и следа. С помощью резких движений катаной, она развеивала ледяные облака, чей воздух был настолько холодным, что больно было вдохнуть. Это стало для неё шансом подобраться ближе. Крупицы этих облаков она вдохнула, когда применяла технику дыхания. Но это было не так важно, главное, что у неё появился шанс подобраться ближе. Вот она уже готова сделать очередной замах, чтобы вновь использовать один из приёмов. Но стоило ей замахнуться, как она почувствовала, будто её хватка на рукояти ослабла, и удар, которым она хотела порубить противника, лишь немного задел его. И только спустя мгновение она поняла, что он каким-то образом смог рассечь ей кисть руки и та осталась мёртвой хваткой на рукояти катаны. — Как там говорится? — счастливая улыбка вновь расцвела на лице Доумы при виде страданий женщины. — Око за око, да? Жаль, но с одной рукой ты сражаться не сможешь. Чтобы точно отрубить мне голову, тебе нужно держать катану обеими руками, — он будто одновременно жалел её и издевался. — У тебя изначально не было шан… Пока демон разглагольствовал, Нишимура воспользовалась моментом и достала из ножен танто. Одним движением она рассекла демону глаза, чтобы временно дезориентировать его. Сора, собрав остатки сил, быстро, превозмогая боль от потери конечности, отпрыгнула назад, не забыв прихватить катану. — Что? — Доума очень удивился, но в его голосе не было ни капли злости, скорее любопытство. — У тебя есть ещё один клинок? Как же я его раньше не заметил? — скорее он даже наиграно упрекал себя за неосмотрительность. — Надо запомнить, что у охотников может быть ещё оружие, — вслух сделал заметку для себя и наконец восстановил глаза. Однако когда он уже полноценно видел, то почему-то саму женщину он не мог найти взглядом. Доума, словно рассеянный ребёнок, ещё раз заозирался. Он совсем не ощущал её рядом, что было довольно подозрительно. Но его больше волновало не сама странность действий Нишимуры, а то, что сегодняшняя «игрушка» бросила его. — Уходить не попрощавшись — очень невежливо, — прокричал немного обиженно куда-то вглубь леса. Но ответа, разумеется, не последовало. Он грустно вздохнул. — Ну как же так, — с досадой протянул. — Я думал, что хоть новые ощущения скрасят этот вечер. Хотя, — он резко воспрянул и счастливый хлопнул в ладоши. — Та милая девушка всё ещё здесь, так что ночь ещё не испорчена! С этими словами демон воодушевлённо развернулся и зашагал в сторону бедной девушки, которая, оперевшись спиной о дерево, беспомощно сидела на земле. Идя в её сторону и напевая какую-то мелодию, Доума вдруг остановился и о чём-то задумался. — Хм-м, — протянул согласные, приложив верхушку сложенного веера к подбородку. — Всё же странно. Так сражаться за девочку, которая даже не родная дочь, а потом легко уйти? Хотя, может, потому и ушла, что не родная? Сложные же люди существа, — многозначительно протянул демон. — Дыхание ветра, — будто из неоткуда, но демон услышал где-то совсем рядом громкий возглас. И похоже, это была та женщина. — Восьмой стиль: Шквал безжалостного вихря! Противник едва успел опомниться и уже хотел сам атаковать, но не мог: вихрь, порывы ветра, спровоцированные движениями этой женщины, были настолько мощными, что только что созданные демоном облака тут же рассеивались по всей округе. Нишимуре пришлось пойти на этот отчаянный шаг. Пока неподозревающий демон разговаривал сам с собой, она успела кое-как перетянуть тканью хаори место ранения. С одной кистью она бы долго не выстояла, поэтому она решилась на эту вынужденную меру — использовать все оставшиеся силы и вложить их в один мощный приём. Восьмой стиль — это личный приём Соры, который она придумала, когда только стала столпом. Но использовался он лишь один раз, потому как на него уходит слишком много сил, поэтому нужды в нём не возникало. До этого момента… Вся техника демона строилась на ледяных облаках, поэтому своими взмахами она постаралась развеять их, не дав сформировать какие-либо ледяные фигуры. Клинок катаны женщины был впритык к шее демона, так даже веера его бы не спасли. Шея прочная, но Сора давила, превозмогая боль и приложив ещё больше усилий, и плоть врага ей поддавалась. Шея была рассечена чуть меньше четверти, но именно это давало ей надежду, что ей удастся обезглавить Высшую Луну. Совсем немного… — Очень жаль, — тихо проговорил Доума очень мягким голосом, будто жалел не себя, которому вот-вот отсекут голову, а скорее… её. Лезвие танто, которое держала Нишимура, больше не могло двинуться даже на пару миллиметров; рука, всё тело отказывались её слушаться. Единственное, что она ощущала — нечто холодное и острое в районе живота. И только потом до её заторможенного сознания дошло, что её пронзила огромная сосулька, очевидно, созданная демоном. Но когда он успел? Сила выстрела холодной сосульки заставила и без того израненное тело Соры упасть на землю. Женщина упала на колени, прогибаясь от ужасной боли и глыбы льда, торчащей из живота. Она только наблюдала, как прозрачная льдина окрашивается в бледно красный оттенок. Тело теперь полностью онемело, и она больше не могла двигаться. Всё, что Сора могла, так это глубоко вдыхать ледяной тяжёлый воздух и чувствовать, как организм медленно отмеряет время её смерти. — Поразительно! — будто в искреннем восхищении воскликнул Доума, подходя к Соре. — Правда, я не могу сдержать восторг! Ты первый мечник, который смог хоть и немного, но рассечь мне шею. А ведь ты далеко не молода и старое тело наверняка сильно подводит тебя. Интересно, будь ты лет на двадцать моложе, смогла бы ты меня одолеть? — с интересом в глазах интересовался он, смотря прямо в глаза Нишимуры. — Впрочем, к сожалению, мы с тобой этого уже никогда не узнаем, — беззаботно пожал плечами он. — Жаль, но тебе очень не повезло, ведь ты не сможешь разделить свою судьбу с судьбой своей дочери. Но не переживай, я обязательно о ней позабочусь. Сора видела, как полурасплывчатый силуэт выравнивается и медленно направляется в сторону Умэ. Она хотела сделать ещё что-нибудь, да хоть ухватиться за край ткани кимоно демона, но руки налились свинцом и она не смогла даже пальцем пошевелить. Тем временем девушка, которой не повезло лицезреть всё это, всё ещё не могла подняться. Может, встать она не могла, но глаза от того видеть не переставали. По щекам стекали немые слезы отчаяния и ужаса от осознания, что её наставница умерла. Умерла, защищая её. Она хотела убежать, чтобы жертва женщины не была напрасна, но парализованное страхом тело отказывалось подчиняться, Умэ даже не могла моргнуть или сделать глубокий вдох. Демон был уже близко. Доума встал напротив неё, а затем присел, опираясь коленями на землю. — Бедная, бедная девушка, — с наигранной жалостью и даже грустным взглядом начал он. — Очень грустно, наверное, потерять близкого человека? Хотя вы и не кровные родственники, но та женщина так защищала тебя, похоже, она тебя очень любила. Умэ чувствовала исходящую от него угрозу и ощутимый мёртвый холодок. От навеянной от него прохлады и чувства страха, она невольно начала подрагивать, как еле державшийся на ветру листочек на ветке. — Ну что ты, не надо так меня бояться, — Доума начал её успокаивать своим мягким голосом, видя её состояние. — Я тебя не обижу, — заверил он, проведя рукой по лицу девушки. Ей хотелось закричать. — Как же ты прекрасна… — с восхищённым трепетом, с придыханием произнёс он. — Мне так грустно от мысли, что и ты тоже когда-нибудь состаришься, как эта женщина. Но не переживай, я сделаю твою красоту вечной. Она будет всегда, до конца веков… во мне. А ещё я избавлю тебя от мирских страданий. Ведь тебе сейчас очень грустно, да? Только не плачь, сейчас я тебе помогу. Когтистые руки демона медленно потянулись к парализованной девушке, готовые навсегда забрать её в свои холодные объятия. Но в следующую секунду послышался звук взмаха катаны, и за долю секунды демон резко лишился обеих кистей рук, а затем с одним мощным ударом ноги отлетел на несколько метров от Умэ. — Убери, — чуть ли не прорычал появившейся из ниоткуда парень, не забывая злобно исподлобья сверлить взглядом демона, — свои лапы от моей сестры, ублюдок! Гютаро, как только услышал испуганное верещание своего Ворона Уз, то постарался прибыть как можно быстрее. Он знал, что Сора и Умэ должны были поздновато вернуться, поэтому ждал их в доме, когда раньше на несколько дней вернулся с задания. Однако когда Окуй завопил: «Демон, демон! Караул, демон!», то незамедлительно последовал за ним. Может, его пернатый спутник и был прожорливой пташкой, но лгать бы он ему не стал. Когда же парень был близко к месту, где ворон видел демона, то ему сразу бросилось в глаза, как к его сестрёнке тянет свои когти нечисть. И это заставило Гютаро сильно рассвирепеть. Доума наконец смог отойти от внезапной атаки со стороны парня и, легко отрастив свои руки, посмотрел на нового соперника. — Оу-у, — демон вдруг скривился, смотря на парня. — Ну и лицо, как ты можешь жить с такой внешностью? Люди тебя никогда не называли демоном? У меня даже почти пропал аппетит! — Дыхание ветра, — сходу начал атаку Гютаро, не дав демону расслабиться. — Седьмой стиль: Порыв ветра — Полёт Тенгу! Парень совершил прыжок, стараясь задеть демона, используя как можно менее предсказуемые удары. Однако Доума явно не желал уступать своему противнику. — Решил сразу в лоб пойти? — внезапно заинтересовался демон, с озорной улыбкой. — Что ж, будь по-твоему. Техника демонической крови: Увядшие висячие сады! Используя свои острые, как лёд, веера, Доума легко отражал каждую атаку юноши, как бы тот ни старался. Гютаро понимал, что перед ним самый серьёзный противник, если сравнивать с теми демонами, с которыми он ранее боролся. Сама аура нечисти, что была перед ним, была намного сильнее других. Он слышал от других столпов и от самой Соры про некую Шестёрку Высших Лун — сильнейших демонов. Но он не думал, что так скоро столкнётся с одним из них. Однако знал, что сейчас он, к сожалению, не ровня своему сопернику. Единственный выход — продержаться до рассвета. Другого выхода попросту нет. Нишимура продержалась до прихода парня достаточно времени, ему же остаётся только не упустить возможность, которую дала его наставница. Которая, возможно, уже мертва. Внутри парня клокотала злоба из-за смерти Нишимуры и того, что демон посмел посягнуть на его сестру. Но ему нужно было отмести ярость подальше и дать дорогу здравомыслию. Нишимура часто во время тренировок повторяла, что холодный рассудок может быть решающим в бою. Хотя прямо сейчас это было очень затруднительно сделать для Гютаро. — Честно скажу, — отмахнулся Доума от очередного выпада парня, как от назойливой мухи. — Я порядком подзадержался ещё с той старушкой. Так что твою смерть я сделаю менее болезненной, но быстрой. Техника демонической крови: Зимние сосульки. Из созданных демоном облаков холодного пара немедленно возникли огромные сосульки и устремились прямо на Гютаро. Благо, парень успел среагировать; благодаря технике он смог серией ударов отразить большинство сосулек. Те же, что он не успел парировать, задели остриями ноги, руки и даже чуть прошлись по лицу, оставив мелкие царапины. — Мда-а, — задумчиво протянул Доума, оценивая состояние противника. — Хоть ты и молод, но дерёшься совсем как та старая женщина! — широко улыбнулся демон. Гютаро в целом мало что было противопоставить Высшей Луне, но сдаваться он так легко не намеревался. Он изо всех сил собирался выстоять до конца этой ночи. Сильно тратиться на полноценные стили дыхания Гютаро не хотел, потому как отнимали они очень много сил и требовали концентрации. А ему нужно было выстоять до рассвета. Это была битва на выносливость. Демон же, напротив, абсолютно не трудился над атаками, так как для него это было не больше, чем развлечение на одну ночь. Всё, чего он хотел добиться от паренька, так это чтобы он развеял скуку. Доума мысленно отмечал, что юноша довольно буйный: ведь совершенно не жалел окружающей обстановки, используя свои приёмы, он часто задевал деревья и сломал тем ветки. Так же, исходя из поведения оппонента, демон понял, что его легче пронять на эмоции, чем ту женщину. А задеть какой-нибудь колкостью Доуме не составляло труда, тем более он почти сразу понял, на что стоит давить. — Удивительно, как у такого уродства сестра красавица, — уклонившись, начал он с улыбкой. — Интересно, если я убью тебя у неё на глазах, она станет ещё вкуснее от отчаяния? — Он обнажил клыки в широкой беззаботной улыбке, будто его вопрос был невинным, как у ребёнка. Самообладание Гютаро, которое и так висело на волоске, дало большую трещину после слов демона. Он и до этого еле сдерживал себя, на одном упрямстве не давая эмоциям взять вверх, сейчас же… Гютаро почувствовал, как внутри оборвалась последняя сдерживающая нить. Его наставница была мертва, сестра не могла двигаться от отчаяния, а этот демон… Никто не смеет угрожать Уме в его присутствии! Никто! Забыв об осторожности, Гютаро уже рванул вперёд, готовый ещё раз использовать один из стилей, чтобы проучить нечисть. — Дыхание ветра, — он был готов сделать рывок. — Первый… Он осёкся, потому как внезапно понял, что в его руках больше нет катаны. С секунду Гютаро смотрел на полусжатые ладони, не до конца пока осознав свой промах. — Эй, охотник, — окликнул его звонкий голос демона, и парень обернулся к нему. — Не это потерял? — спросил Доума, демонстративно держа за рукоять катану. — Даже та старая женщина была более осмотрительнее, чем ты, — подытожил он, осуждающе качая головой. — Если хочешь вернуть катану, тебе придётся забрать её, а иначе драться ты со мной не сможешь. Гютаро промолчал и просто ринулся прямо на противника. Не такую реакцию ожидал демон, но всё равно встретил его с мягкой улыбкой на лице, в предвкушении закончить бой. — В чём дело? Неужели потеря оружия заставила тебя потерять остатки благоразумия? — притворно удивлялся Доума. — Хотя так даже лучше, — он перестал улыбаться, лицо демона не выражало ничего кроме скуки. — Техника демонической крови: Замораживающие облака. Вокруг Доумы одним взмахом веера образовались снежные, ледяные облака. Они были густым и большими, создавая впечатление, что они словно защищают своего создателя. Демон, «укутав» себя ледяными облаками, всматривался в своё творение, надеясь увидеть обмороженное тело парня. Но почему-то какое-то время его вовсе не было видно, и он подумал, что юноша просто решил его обхитрить и сбежать. Но потом демон резко почувствовал спиной стремительно приближение. Обернувшись, Доума попытался взмахнуть веером, чтобы наслать ещё облаков на парня и окончательно его заморозить. Но не успел — Гютаро действовал на опережение и отсёк ему руку с веером. — Так у тебя тоже… — не успел демон договорить, как лезвие маленького ножа оказалось воткнуто прямо в лоб. Гютаро понял, что большинство своих техник демон создаёт веерами, поэтому решил сначала избавиться от ведущей руки. Танто, что подарила ему наставница, и вправду оказалось именно сейчас как никогда полезным. За что ей спасибо. И поскольку для техники дыхания нужно задействовать лёгкие, а катаны для исполнения стилей нет, то и задержка дыхания для него ничем плохим не обернётся. Правда, с самим холодом, сконцентрированным в облаках, он ничего сделать не мог, и некоторые части его тела, даже под одеждой, покрылись корочкой льда. Поймав момент, когда хватка демона ослабла от шока, Гютаро смог выхватить катану из его лап. Отпрыгнув на безопасное расстояние, парень вложил танто в ножны, а сам встал в стойку, готовый снова драться. Он тяжело дышал, выдыхая каждый раз облачко пара. Было холодно, а горло драло от холода так, будто он с каждым дыханием глотал острый лёд. Наконец, очухавшийся и излечившийся демон встал и посмотрел на парня. — Миленько, — выдал Доума с лёгкой улыбкой. — Но тебе ведь всё равно нет смысла драться дальше. Ты вдохнул холода от моих облаков, а ещё твоя кожа наверняка покрылась льдом, я прав? И посмотрите, — он наигранно свёл брови домиком. — У тебя ведь одышка. Может, просто… Демон вдруг смолк, что насторожило парня. А потом он увидел, как местность вокруг них, постепенно начинает приобретать светлые, даже яркие оттенки. Гютаро всё-таки выстоял до рассвета! — Как же так? — грустно выдохнул демон, слегка прикрывая глаза рукой. — Уже рассвет? Ночи разве не должны быть сейчас длинными? Хотя, — он запнулся, над чем-то думая, а потом просто весело улыбнулся. — Неважно. А эта ночь была забавной. После этих слов от демона, в буквальном смысле, след простыл. Но Гютаро было всё равно на уход демона. Гнаться он бы за ним всё равно не стал, главное что сам выжил и сестру уберёг. Тут же он вспомнил о бедной девушке, которая до сих пор не отошла от шока и сидела возле злосчастного дерева. Парень поплелся в сторону сестры и осел на землю от усталости, прямо напротив неё. — Умэ, — еле проговорил парень и порывисто обнял девушку. — Умэ, я так рад, что ты жива. — От того, что его сестра дышит и что она невредима, у него камень с души упал. Только сейчас, видя живую сестру перед собой, Гютаро начал полностью понимать, что если бы не рассвет, заставивший демона отступить, и если бы не Сора, которая так долго билась с врагом, то он бы не увидел больше свою сестрёнку. От этих мыслей становилось одновременно легко и почему-то очень больно. Особенно, видя до сих пор парализованную от страха девушку. У парня ушло около пары минут, чтобы наконец вывести разум сестры из прострации. Придя в себя, Умэ сразу испуганно заозиралась, похоже, боясь увидеть демона. — Всё хорошо, всё хорошо, — юноша тут же приобнял её за плечи, и она, услышав голос брата, уставилась на него большими глазами испуганного кролика. — Демон исчез, он не вернётся, — заверил её Гютаро, пытаясь успокоить. — Ты в безопасности. На мгновения, внимая словам старшего брата, Умэ успокоилась, но затем, будто огромная волна, её окатило осознание произошедшего. На глаза навернулись слезы, стекая по щекам нескончаемым потоком. Она заревела в голос и уткнулась в грудь брата. — Прости, — сквозь всхлипы кое-как смогла проговорить Умэ, отчаянно хватаясь за кимоно парня. — Прости меня, братик! Наставница… она, она… — ей было сложно что-то сказать из-за переполняющего сердце горя. — Она меня защищала… и погибла, — девушка разрыдалась в голос на последнем слове. — Погибла из-за меня! Мне так жаль! — Ты не виновата, это я пришёл поздно, — едва слышно прошептал Гютаро, прижимая сестру крепче к себе и поглаживая макушку. Он прекрасно знал, что вины Умэ абсолютно нет, она просто испугалась. И не она погубила Нишимуру, а тот треклятый демон. И Гютаро тоже не виноват в смерти наставницы, но парень не мог отмахнуться от сдавливающего чувства внутри. Если бы он не ждал дома, как вернулся, а пошёл бы за ними? Если бы они с Сорой вместе вступили в бой против Высшей Луны? Они бы победили, или всё закончилось бы так же? А может, ещё хуже? Гютаро хотелось успокоить сестру хотя бы немного, но он не знал, как правильно подобрать слова. Впервые он не знал, что можно сказать. Юноша осознавал, что потеря кого-то близкого — это большая боль. Просто раньше у них не было кого-то, кроме них самих, кем бы они так сильно дорожили. Поэтому он не знал, как действовать в такой ситуации. Со стороны, на фоне всхлипов сестры, парень как-то смог уловить еле слышные всхрипы, точнее какой-то кашель. Он постарался призвать Умэ к спокойствию настойчивее, чтобы убедиться, что у него не слуховые галлюцинации. Прислушавшись ещё раз, Гютаро снова уловил слабый хрип. Даже сестра перестала хныкать, вслушиваясь в этот же звук. Оба сразу поняли, что это Сора, которая лежала в десятке метров от них. Они сразу ринулись к истекающей кровью женщине. На ватных ногах оба подошли к израненному телу Нишимуры, из которого потихоньку уходила жизнь, и тут же рухнули на колени рядом. Сосулька, что ранее попала в её живот, пронзив насквозь, развеялась с приходом солнца, оставив после себя большую сквозную рану. Брат с сестрой, перепуганные таким состоянием женщины, сразу попытались перевязать раны: парню пришлось разорвать своё хаори, чтобы остановить кровь в большой ране и дать сестре другую часть, чтобы та занялась другими, более мелкими. — Пожалуйста, — прохрипела Сора, приоткрыв глаза, смотря на обоих расфокусировано. — Хватит. — Нет! — настояла девушка, пытаясь как-то помочь женщине. — Мы ещё мож… — Рана слишком большая, — громко, насколько позволяло состояние, перебила её женщина, положа руку на кисть Умэ, которая пыталась забинтовать рану. — Я уже потеряла много крови. Ни вы и даже никакие лекари мне уже не помогут, — её же слова перебил собственный кашель. — Поэтому я хочу поговорить с вами… в последний раз. Не без тяжести на сердце, но брат с сестрой смогли как-то усмирить внутреннюю бурю и внимательно стали слушать. — Я, — хрипло начала Нишимура, — большую часть жизни посвятила защите людей от демонов, и даже после ухода я всё равно умираю как истребитель… Но я об этом выборе не жалею. Однако, — она осеклась, — единственное моё сожаление — это Тоучи, мой брат… Я так и не успела попросить у него прощения. Поэтому, пожалуйста, передайте ему, что мне жаль, что я не успела с ним примириться… — Пожалуйста, хватит! — воскликнула Умэ, у которой снова наворачивались слёзы от слов женщины. — Хватит говорить такие вещи! Это же нечестно… — всхлипнула она, опустив голову. — Вы же обещали, что будете рядом. Так что прошу, проживите ещё немного! — Умэ, — женщина мягко позвала девочку, кое-как протянув руку, коснулась её щёки. — Милая, я бы всё равно умерла, не от ранения, так от старости. Но я рада, что провела свои последние годы с тобой, — она повернулась к парню. — С вами. Пожалуйста, чтобы ни было, оставайтесь семьёй, не бросайте друг друга, — она снова слегка прокашлялась. — Я очень к вам привязалась и никому бы не позволила причинить вам вред. И вы… стали для меня второй семьёй, — Нишимура показала самую добрую улыбку, которую когда-либо видели брат с сестрой на её лице. А затем тихо прошептала: — Спасибо за всё… Последние слова, сказанные тихим, но таким тёплым голосом женщины, навсегда запомнились брату с сестрой. Умэ потом долго прижимала пока ещё не остывшую ладонь женщины, которая только что испустила дух. Медленно в горле образовывался неприятный ком, а слёзы возле глаз постепенно собирались в слезинки. Не выдерживая прилива эмоций, девушка начала вновь навзрыд плакать. А Гютаро, который до этого стеклянными глазами смотрел на мёртвую наставницу, сдерживая внутреннюю бурю, сразу засуетился и подошёл к сестре, чтобы обнять, утешить. Но пока он не осознал, что ему тоже нужно было утешение. Спустя пару минут неожиданно Гютаро почувствовал, как по его щеке скатилась одинокая слеза. Что очень его удивило. Парень уже и не помнил, когда последний раз плакал, особенно, по кому-то. Нишимура Сора была не просто наставницей или учителем для этих детей, а кем-то большим. Жаль, что люди по-настоящему понимают всю ценность и смысл того, что имеют, только когда они это теряют…

***

Солнце освещало новый день, а красивые лепестки сакуры кружили на ветру, словно изящные бабочки в танце. Весна всегда ассоциировалась у людей с началом чего-то нового. У Гютаро же это время года последние годы вызывало несколько смешанные эмоции. С одной стороны, приятно, когда тепло, с другой же, иногда терзают некоторые воспоминания. Целых пять лет прошло с того момента, как он похоронил свою наставницу. Ему порой тяжело вспоминать об этом, но со временем он научился превозмогать подобные трудности. Раньше он верил в то, что хорошее и плохое должно всегда переплетаться, как нити. Хотя и сейчас он верил в это. На посту столпа парень давно хорошо освоился. Отлично справлялся со своими обязанностями и давно привык к рабочей рутине и своему званию. Гютаро старался быть не хуже своей предшественницы, дабы не разочаровать ожидания погибшей наставницы. И всё же её потеря оставила след в его душе. Умэ это тоже тогда не обошло стороной: она много горевала, по ночам боялась спать одна, прижималась к брату, как раньше, в далёком детстве. Тогда ей было страшно, что она может потерять ещё кого-то, кто ей дорог. Спустя очень много времени, но её отпустило и она перестала так сильно переживать за Гютаро, когда тот шёл на задания. Но Умэ всегда было одиноко дома без брата. При жизни Нишимура упоминала сына торговца, которому нравилась девушка, поэтому чтобы отвлечься, она решила принять ухаживания юноши. Паренёк оказался всего на три года старше Умэ. Но тем не менее был очень милым и добрым юношей. Девушка полюбила его, и вскоре они даже поженились. Поначалу Гютаро с подозрением относился к будущему мужу своей сестры. А когда она должна была переехать после свадьбы в дом мужа, парень очень тяжело это принял, потому как до последнего боялся отдавать своё единственное сокровище, младшую сестру. Но он видел, что Умэ с ним счастлива и чувствует себя хорошо, поэтому, скрепя сердце, но он отпустил сестру. Главное, что она была счастлива. Сегодня младшая сестра позвала Гютаро в поместье мужа, где она с ним и живёт. И повод для посещения был довольно праздничный. — Гютаро. Парень вдруг услышал, как со стороны его окликнул знакомый голос. Подняв глаза, он увидел, как его подруга махала ему рукой, призывая подойти. Он не ожидал, что Хэнеко удастся добраться до поместья быстрее него. — Рад тебя видеть, Хэнеко, — поздоровался Гютаро. — И я тебя, — улыбнулась она, а затем поймала отчего-то пристальный взгляд со стороны подошедшего. — Что-то не так? — боязно поинтересовалась она, опасаясь, что что-то не так в её внешнем виде. — Нет, извини, — тут же извинился он. — Просто непривычно видеть тебя не в хакаме и без хаори. — Да уж, — согласно кивнула девушка, понимая, к чему вёл парень. — Мы ведь ни разу не виделись вне заданий и чтобы не в форме. Оба ненадолго замолчали, не зная, о чём продолжить диалог. Оба дружили уже больше пяти лет, но неловкие паузы почему-то иногда вклинивались в их диалоги. Около года назад Хэнеко наконец заняла пост столпа. Правда, при весьма неприятных обстоятельствах: Ямасаки на одном из заданий потерял ногу и больше был не в состоянии быть охотником и тем более столпом. После повышения ранга девушки, они стали видеться с Гютаро чаще, особенно на собраниях. Но увы, из-за работы они никогда не находили времени прогуляться в более неформальной обстановке. Перестав терпеть неприятную паузу, парень всё же решил разорвать тишину своим вопросом: — Кстати, Хэнеко, — девушка повернулась к нему, — а когда ты получила моё сообщение приглашении? — Около двух дней назад, — ответила она. — Я была на задании недалеко от этого городка, поэтому добралась относительно быстро, — девушка мягко улыбнулась. — Знаешь, я рада, что ты пригласил меня сюда. Я знаю, что для тебя и для Умэ-чан это очень важное событие, и мне приятно, что вы разрешили мне присутствовать. — Сестра сама настояла, чтобы я тебя позвал, — объяснился парень. — Думаю, она обрадуется, когда увидит тебя. — Кстати, — подметила Хэнеко, чуть хитро смотря на парня. — Чуть не забыла тебя поздравить. Ты ведь теперь дядя, как-никак! — О, простите. Двух друзей неожиданно прервал голос со стороны входа в дом. Обернувшись, они увидели женщину где-то средних лет, одетую в простенькое кимоно, возможно, она была служанкой. — Извините, — поклонилась она, — если заставила вас ждать. Я сейчас провожу вас к госпоже, она будет рада вас видеть. Они последовали за служанкой вглубь поместья. По коридорам сооружения они ходили недолго. Подойдя к нужной комнате, женщина сначала постучала и оповестила тех, кто был в комнате о приходе гостей. Услышав за бумажной перегородкой фусумы разрешение войти, женщина аккуратно раздвинула перед парнем с девушкой дверцу. В помещении перед Хэнеко и Гютаро предстала такая идиллия: парень, что сидел рядом со своей женой, легонько приобнимал её за плечо, нежно смотря на то, как его жена убаюкивает маленькое чудо, замотанное в ткань. Обменявшись друг с другом приветствиями, Умэ попросила подойти Гютаро и Хэнеко поближе и присесть рядом с ними. Когда вошедшие увидели виновника данного пришествия, то оба внутри разомлели: крошечное создание со светлой кожей и румяными щёчками, замотанное в ткань, мирно посапывало на руках матери. Хэнеко раньше не видела новорождённых детей, поэтому ей было очень непривычно и одновременно приятно видеть столь маленькое милое создание. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на реакцию своего друга, то сильно была удивлена — юноша улыбался. И эта улыбка была мягкой, искренней, счастливой, такой, которую она никогда прежде у него не видела, но она была прекрасна. Возможно, на Гютаро так накатили воспоминания о том, как он растил свою сестрёнку с такого же возраста. А теперь у него будет возможность посещать ещё и племянницу. Какое-то время четверо собравшихся ещё немного разговаривали, но не громко, дабы не разбудить малышку. Пока Хэнеко не решила задать один интересующий её вопрос: — Кстати, Умэ-чан. А вы уже придумали девочке имя? — О-о, — Умэ улыбнулась на вопрос девушки. — Мы с мужем давно ей дали имя, — она ласково посмотрела на своё дитя. — Её зовут Сора.