Хрюшаня

🐽🐽🐽

      Выйти утром из дома за минералкой, а попасть в другой мир? Думаете, шутка? А вот Чонгук так не думает, потому что ещё вчера вечером он выпивал в баре с Юнги и Намджуном, а уже сегодня стоит на пороге волшебного магазина, в котором пахнет вербеной и петитгрейном, и озирается по сторонам. Уже сегодня он познакомится с кем-то очень важным, но, наверное, следует вернуться в события вчерашнего дня, чтобы разложить всё по полочкам и понять, как он вообще здесь оказался. Так что… Слушайте.

🐽🐽🐽

 — Уверен, у него был маленький член, — цокнув, заявляет Юнги и поднимает стакан с виски, дабы чокнуться им с друзьями. — Так что, Чон, ты не так и много потерял.  — Думаешь, ему было дело до члена? — хмыкает Намджун, отреагировав на реплику одного из друзей. — Во-первых, Чон у нас самец, актив, топ, все дела. Ему важнее аппетитная жопа, а не вот это всё.  — Фу, идите к чёрту, — огрызается на это Чонгук, — давайте жопы ваших бывших обсудим, если на то пошло.  — Ладно, остынь, детка, — усмехается Нам и хлопает товарища по плечу. — Всё мы понимаем: главное — любовь! А у какого там какие жопы и прочие причиндалы — не суть. Вот только твоя любовь оказалась крысой, первой сбежавшей с тонущего корабля, так что тут и говорить не о чем.       И это сущая правда. В их отношениях со своим уже бывшим парнем начался кризис, и его партнёр, не желая бороться, попросту сдался и сбежал. Может, слишком слаб морально. А может, никакой любви с его стороны и не было. Не сказать, что сам Чонгук его любил по-настоящему… Скорее, это была яркая влюблённость, которая быстротечно перетекла в отношения. Они легко съехались, но совместный быт всё поглотил; парень Чона стал часто задерживаться на работе, а в один из вечеров и вовсе собрал вещички да уехал в неизвестном направлении, оставив после себя лишь записку.       «Ты классный, Чон, но, думаю, нам нужно взять перерыв. Ладно, кому я вру? Я ухожу от тебя, потому что не знаю как, да и не хочу бороться с кризисом, который нас коснулся. Уверен, ты найдёшь себе кого-нибудь. Бэзил».       Бэзил — грек, приехавший в Сеул несколько лет назад, тут и оставшийся. Познакомились они с Чоном банально — на работе, а потом закрутилось. Вот только поступил Бэзил несколько не по-гречески, отличившись от своих предков, что всегда были наделены множеством прекрасных качеств. Но… Как говорится, в народе не без урода. В общем, сбежал он, оставив этот клочок бумажки на столе, а Чон, расстроившись, на эмоциях нагрубил своему начальнику, за что был уволен без предупреждений, смс и регистрации.  — Ладно, хуй с ним, — бросает Юнги, открывая вторую бутылку виски. Эти трое уже крепко набрались, но останавливаться пока не собираются. — Парня-то ты себе найдёшь без проблем с такой внешкой и характером, а вот работа — это уже другая песня.  — Можно попробовать устроить тебя к нам, — выдвигает предложение Намджун, — если хочешь, я переговорю с боссом.       Трое друзей познакомились в университете, где все вместе учились, а теперь работают логопедами. Чон устроился лучше всех, попав в частный центр психологической реабилитации, а вот Юнги и Намджун трудятся в детских садах.  — Спасибо, но мне кажется, ваша заведующая не готова к моим запросам в зарплате, — честно отвечает Чонгук, — ну, или я не готов к таким деньгам.  — Ишь ты, блять, мажор мохнорылый, — выругивается Мин, — мы тут, понимаете ли, работаем по призванию, а он… За деньгами гонишься?  — Одно другому не мешает! — подмигивает Чон, намекая, что тоже трудится по призванию, но ещё и хорошо зарабатывает. Зарабатывал. — В общем, если совсем подожмёт — пойду к вашей заведующей на поклон, а пока сам попробую разобраться.       Но пока что разобраться получается только с вызовом такси — и то с трудом. Трое друзей расходятся по двум разным машинам: Намджун и Юнги уезжают домой — они относительно недавно съехались, признав свои давние, взаимные чувства; а Чонгук отправляется к себе — в одинокую квартиру, где никто не ждёт и не встречает.  — Вот жизнь-то наступила… — жалуется Чону таксист, который оказывается болтливым. — Жизнь — только за хуй держись.  — Ага, было б ещё за какой держаться, — бормочет Гук, поёжившись на заднем сидении. — Нет его.  — А? Кого нет? — У таксиста брови ползут вверх.  — Не «кого, а «чего», — поправляют его заплетающимся языком. — Хотя… «кого» — тоже нет. Никого. Ни зверушки, ни птички, ни кошки, ни собаки, ни свинки…  — Значит, надо завести, — подсказывает ему мужчина за рулём, — возьмите кошку. Лучше из питомника! Мы такого хорошего кота там недавно внучке взяли — умный, добрый, ласковый…  — Вот ласковых котов мне не надо, — вздыхает Чонгук и прикрывает глаза — безбожно клонит в сон. — Был у меня один такой ласковый грек…  — Эгейская кошка, что ли? Ну, порода такая, — предполагает таксист, выруливая уже на улицу Чонгука.  — Ага, только без буквы «э». — Чон смеётся с собственной шутки, а потом шуршит купюрами в кармане, чтобы расплатиться. — Ладно, спасибо за разговоры! Хорошей работы.  — И вам, молодой человек, — кивает мужчина, поправляя завивающиеся усы, — и вам хорошей ночи.       Чонгук, завалившись домой, спотыкается на пороге, громко матерится из-за ушибленного мизинца, а потом шаркает на кухню, чтобы найти там что-нибудь на перекус. В баре они закусывали, но совсем немного, а аппетит после спиртного у него, как всегда, разыгрался. В итоге находит в холодильнике кимчи, заваривает банальный рамён и поглощает всё в считанные минуты.       Укладываясь спать, вспоминает Бэзила. Какой-то поглощающей тоски и боли нет, но пустота, которую очень хочется заполнить, имеется. С ним было хорошо. Было весело, когда они только осознавали чувства, пересекаясь на работе. Было страстно, когда приняли их. Было уютно, когда они смотрели фильмы, лёжа в постели вечерами. В общем-то, всё как у всех. А потом, как у всех, было неприятно, когда Чон обнаружил записку и понял, что это конец. Разрывать отношения тяжело всегда — даже те, что не были каким-то идеальным романом со страниц книг. А ещё тяжелее остаться без работы и знать, что предыдущий работодатель обязательно позаботится о репутации логопеда — он сам так заявил. Сказал, что Чонгуку теперь закрыты двери во все приличные медицинские центры…  — В садик идти, что ли? — ворочаясь, спрашивает сам себя Чонгук. Сознание его затуманено, но мысль о работе всё равно раздаётся в голове колокольным звоном. — Нет, ну детей я люблю, но… Вот надо ж было так влипнуть… — вздыхая и подбивая подушку. — Проснуться бы сейчас, а в мире всё иначе… И о работе, чтобы не думать, и любовь, чтобы нашлась… Эх, мечты…       С этими размышлениями он и засыпает. Засыпает, даже не задумываясь о том, насколько материальны порой бывают наши мысли и желания…

🐽🐽🐽

 — А? Ч… Что? Что такое? — Чон просыпается от звонка будильника, который он забыл вчера отключить. Сегодня, по идее, у него должен был быть рабочий день, но в центре психологической реабилитации его больше не ждут. Зато психологическая помощь очень понадобилась бы самому Чонгуку.       Тем не менее, сна больше нет, а потому он, выключив будильник, встаёт с постели и отправляется в ванную комнату, чтобы принять душ — вчера на это сил не хватило. Освежившись телом, он, к сожалению, не ощущает этой свежести в голове — там полный аврал, гора разных мыслей, а ещё дикая боль после выпивки.  — Чёрт, даже минералка закончилась, всё один к одному… — Чонгук, окончательно разочаровавшись, если не в жизни, то в новом дне, стоит возле открытого холодильника и рассматривает пустые полки, будто там что-то может появиться. — Ладно, придётся идти в магазин.       Не переодеваясь, он берёт только карту для оплаты, телефон, ключи, и спускается вниз прямо в домашних, серых штанах и чёрной футболке оверсайз. Проходит парковку, заворачивает за угол — туда, где находится нужный супермаркет, но с удивлением замечает, что в нужном ему магазине поменяли входные двери. Раньше это были обычные автоматические двери, а теперь…  — Очень интересно, — разговаривает сам с собой Чон, подходя ближе, — может, у них там тоже кого-то уволили, а новых людей набрали? Зачем было менять двери, но главное, когда они это сделали? Ночью, что ли? Вчера ещё прежние были.       Стеклянная дверь с деревянной ручкой отзывается скрипом, что ещё сильнее удивляет Чонгука, но по-настоящему его вводит в ступор то, что он видит внутри. Вместо привычного супермаркета там расположился небольшой магазин каких-то странных вещиц… Это больше похоже на барахолку, потому что здесь всё настолько разнообразно, что даже глазам не верится. У продаваемых товаров абсолютно нет общего концепта: здесь и старинные книги в коричневых обложках с позолотой; и крупные полудрагоценные камни, разложенные на одном из столов; и сэнко — ароматические палочки; и разные статуэтки, фонарики, безделушки…  — Доброго полудня! — за спиной раздаётся голос. — Приветствую вас в нашей магической лавке «Четыре стихии»! Чем могу быть полезен?       Чонгук оборачивается, понимая, что происходящее похоже на какой-то сюр. Но ещё сильнее он удивляется, видя перед собой парня небывалой красоты… У молодого человека каштановые волосы, лёгкими волнами обрамляющие овал лица; идеально ровный нос и такой же идеальной формы губы; а ещё глаза… Глаза у него сине-фиолетовые, с крошечными бабочками на радужках. Должно быть, это линзы, но Чон никогда таких не видел, а выглядит, между прочим, настолько красиво, что он так и застывает, засматриваясь на незнакомца, что легко улыбается, рассматривая в ответ. На парне белая рубашка, заправленная в персиковые брюки, а ещё нежно-розовый, удлинённый, матовый пиджак с атласными узорами. В его ухе довольно крупная серёжка с сверкающим кристаллом, а в глазах… Ах, да, Чонгук уже изучил его глаза, но не может перестать о них думать.  — Кхм… — прокашливается посетитель, наконец отмерев, — добрый день. Простите, а что случилось с магазином, что был здесь раньше?       В его голове всё ещё не укладывается, как так за одну ночь привычный продуктовый супермаркет смог превратиться в лавку странных вещиц. Здесь, к слову, приятно пахнет вербеной и петитгрейном — Чон хорошо разбирается в эфирных маслах, этому его обучил Бэзил, а потому понимает сейчас, что это за ароматы. Он озирается по сторонам, ожидая ответа от парня в розовом пиджаке, натыкается взглядом на небольшую плюшевую свинку, что лежит возле кассы и будто бы пронзительно смотрит на посетителя. Конечно, Гук понимает, что этого не может быть… А ещё он понимает, что надо бы действительно сходить к психологу… Или к кому там ходят, когда появляются дикие, навязчивые мысли?  — С каким магазином? — задаёт вопрос молодой человек с глазами-бабочками. — Нашей волшебной лавке уже более двухсот лет… Здесь заправлял мой отец, до этого мой дед, а ещё раньше — мой прадед. Не было на этом месте никаких других магазинов.  — Ну да, а я — Пётр I, — усмехается Чонгук, слушая россказни этого чудного парня. — Вот заехал в вашу губернию, спрыгнул с коня и сразу сюда.  — Можете, конечно, иронизировать сколько угодно, но я знать не знаю ничего о других магазинах! — вздёрнув нос, отвечает продавец. — В нашей магической лавке ещё никто не смел заявлять такое! Вы на какой планете живёте, сударь?  — На Марсе, — буркает под нос Чон, а потом снова косится на свинку. У него какие-то проблемы с головой, видимо, но он уверен в том, что ещё минуту назад она лежала на другом конце стола… — Ладно, довольно шуток. Раз уж вашему магазину двести лет, вы должны знать, где мне тогда поблизости купить минеральную воду?  — Минеральную — не знаю, но вот живительную — могу предложить, — с улыбкой отвечает парень, а потом шагает к одной из витрин. — Только вчера привезли! Вам сколько? Пять миллилитров или сразу десять?  — Литр, — гаркает Чонгук, думая, что над ним шутят. Нет, серьёзно, он попал в какое-то шоу на телевидении, а уже скоро из-за угла выскочат Юнги с Намджуном, подарят ему цветы, скажут, что всё это розыгрыш… А потом они отправятся в ближайшее кафе, потому что живот даёт о себе знать и звонко урчит.  — А почему не т`ри? — раздаётся писклявый, тонкий, но картавый голосок. — Бе`рите т`ри, зачем мелочиться?!  — А? Кто это говорит? — Чон осматривается, но никого больше в магазине не видит.  — Подружка моя балуется, — хихикнув, продавец возвращается к покупателю и протягивает ему малюсенький флакончик с фиолетовой жидкостью. — Вот, держите! За десять миллилитров живительной воды с вас сто монет.  — Это шутка какая-то? — Гук косится на флакон и окончательно запутывается, но всё ещё не отказывается от мысли, что всё это подстроили его друзья. — Окей, где Юнги и Намджун?  — К сожалению, я не знаю таких людей, — пожимает плечами продавец. — У меня никогда не было покупателей с такими именами.  — Ладно, — тяжело вздыхая, — довольно. Спасибо за помощь, но вот это, — указывая на флакон, — мне не поможет.  — Съездить по `роже тебе поможет! — хрюкают со стороны кассы, и Чонгук незамедлительно оборачивается, а после громко орёт, потому что со стола спрыгивает та самая плюшевая свинка и грозно надвигается на него, лихо перебирая ножками. — Тьфу! Пугливый какой нашёлся! Точно по `роже съездить надо для п`рофилактики!  — Ч… Что? Это? Блять? Такое? — пятясь назад, спрашивает Чонгук и едва не сносит витрину с розовыми кварцами. — Я сплю? Да, точно! Уфф… — даже немного выдыхает. — Я точно сплю.       Конечно! И как он сразу не догадался? Странный магазин на месте супермаркета, не менее странный владелец со своей живительной водицей, а теперь и говорящая плюшевая игрушка. Ладно, теперь нужно просто постараться проснуться…       Но проснуться не получается.  — Хрюшань, ладно тебе, — обращается к свинке продавец, — ты не с той ноги встала? Чего такая злая? Человеку вон помощь нужна.  — Гово`рят, у поте`рявшего зубы свободен язык, — отвечает плюшевая игрушка, — а если поте`рять голову — шее `раздолье… Вот вам моя помощь!  — Так, хватит! — Владелец лавки ставит на место свинку, что разошлась не на шутку. — Посмотри, он уже бледный.       Чонгук и правда выглядит очень не очень. Бледный, чуть ли не синий, он рассматривает хрюшку, что смотрит на него своими крошечными глазками-бусинками. Надо же такому присниться… Аж не по себе, честное слово.  — Молодой человек, как я могу к вам обращаться? — задаёт вопрос продавец.  — Чонгук. Чон Чонгук, если полностью.  — Меня зовут Ким Тэхён, — реагирует на это парень в розовом пиджаке, — а это, — махнув в сторону игрушки, — Хрюшаня. Моя верная подруга.  — Ага… Ясненько, — выдавив из себя улыбку страдальца, кивает Чон. — А меня на улице дракон ждёт, сейчас прыгну ему на спину и улечу.  — Ой, какой вы смешной! — искренне хохочет Тэхён, удивляя этим Гука. — Драконов ведь давно не существует! Даже при моём прадеде их не было! Рассказываете мне тут сказки…  — Да я сам, кажется, в сказку попал… — блеет Чон, косясь на свинку, которой только ножа в ручке не хватает для полноты картины.  — Так, подождите… — Ким почему-то замирает, а потом переводит взгляд с посетителя на свою подружку, будто что-то осознав, и обращается уже к ней: — Хрюшань, а может, он — этот… Из тех самых?  — Из больных? — хрюкает та в ответ. — По нему видно.  — Да нет же! Из других людей… — Тэхён снова смотрит на Чонгука, который вовсе не понимает, что тут, в его сне, происходит.  — Думаешь? — оценивающе разглядывая покупателя, спрашивает плюшевая игрушка.  — Похоже. Ты посмотри только на него… Мой отец рассказывал, что в день, когда к нему в лавку зашла мама, она выглядела примерно так, как этот чудик. Бледная кожа, непонимание, отрицание происходящего…  — Допустим, — рассуждает Хрю, — и что ты хочешь этим сказать?  — Хочу сказать, что тебе надо быть с ним повежливее! Человеку и так теперь ко всему новому привыкать, а ты своими колкостями совсем не помогаешь.  — П`рости, я такая `родилась, — задорно хрюкнув, свинка подходит поближе к Чонгуку, что стоит, прислонившись спиной к стене. — Ну, `рассказывай, доб`рый молодец, с какой планеты к нам пожаловал?       Чонгуку по слуху режет картавость свинки, но ещё сильнее мозолит глаза то, что с ним разговаривает плюшевая игрушка. И он даже, кажется, собирается ей ответить. Ладно, это ведь лишь сон, а значит, всё можно…  — Планета Земля, — сухо бросает Чон, недовольно посматривая на такую же недовольную хрюшку. — А у вас тут что? Венера? Сатурн?  — Черон, — отвечает за подругу Тэхён. — Планета Черон. Не слышал о такой?  — Боже, мои сны унесли меня за пределы Солнечной системы, — растирая переносицу, шепчет Чонгук, и поднимает глаза на собеседника. — Нет, я не слышал, а вы что-нибудь слышали о Земле?  — К`раем уха, — всхрюкивает свинка, — гово`рят, у вас там то аномально холодно, то аномально жа`рко. Ещё гово`рят, что много войн, несп`раведливости и злобы. Да и всё стоит очень до`рого… Не хотела бы я жить на такой планете.  — Хрюшань, за то, что этот человек с самой Земли — его уже можно пожалеть, — подмигивает Тэхён и хочет продолжить свою речь, но Чон его прерывает.  — Не надо меня жалеть! Даже во сне не надо! — выкрикивает он, а потом выпрямляет спину, задирает голову и хочет отправиться к выходу, но тут уже его останавливает Ким.  — Куда вы? Вы же потеряетесь!  — Как-нибудь разберусь, — отмахивается тот и выходит на улицу, слыша за спиной то ли свист, то ли очередное хрюканье игрушки. Хрюканье на этот раз довольное. Не сказать, что она вредная или злая… Наоборот! Обычно она очень весёлая и смешная, но сегодня действительно встала не с той ноги, а потом приняла Чонгука за очередного покупателя с поехавшей кукушкой — такие к ним порой заходят. Кто ж знал, что этот человек окажется прибывшим?  — Не зря он попал именно в мою лавку, — задумчиво рассматривая дверь, что закрылась за посетителем, проговаривает Тэхён. — Вдруг он…  — Тот самый? — подсказывает подруга.  — Да, Хрю, — грустно переводя на неё взгляд, — я так долго ждал кого-то, а теперь… Теперь просто так его потеряю?! Ну, уж нет!       И с этими словами бросается следом за Чонгуком, что, к слову, далеко не ушёл, потому что, выйдя на улицу, вновь не поверил своим глазам. Сны снами, но даже во сне нужно куда-то идти, а как тут передвигаться, если дома, что здесь стояли раньше, исчезли? Куда шагать, если кругом ездят странные машины, не похожие на привычные всем? Где переждать это время, отведённое на сон? И самое главное: как поскорее проснуться?  — Проснуться не получится, — заговаривает с ним Тэхён, потому что услышал размышления Чона, когда подошёл к нему. Тот снова разговаривал сам с собой. — Я понимаю, что в это сложно поверить, но позвольте попытаться вам объяснить?  — Объяснить? Что объяснить? — повернув голову, задаёт встречный вопрос Чонгук. — Я тут постою, пожалуй, пережду, а там и проснусь, глядишь.  — Не получится, — снова повторяет Ким и вздыхает, потому что, честно говоря, не знает, как донести всё до прибывшего. В их мире это явление регулярное — каждому проживающему человеку полагается прибывший с другой планеты, а потом уж дело за местными жителями. Кто-то упускает этих людей, они возвращаются обратно, а кто-то… — Пожалуйста, давайте вернёмся в мою лавку. Я вас хотя бы покормлю! — находит выход Тэхён.  — Покормите? — чуть добреет Чонгук, потому что даже во сне, как он думает, хочется кушать.  — Покормлю, — мягко улыбаются в ответ. — Идёмте!  — Тогда скажите своей подружке, чтобы она не смотрела на меня так, будто хочет убить, — просит Гук, — это неприятно, знаете ли.  — Хорошо, я поговорю с ней чуть позже, — обещает Тэхён, и они возвращаются в «Четыре стихии».       Там они проходят в подсобное помещение, где владелец скоро накрывает на стол — еда здесь не слишком-то отличается от привычной Чонгуку. Знакомые мясные тефтельки, овощи, приготовленные на пару, и чай с печеньем. Всё это Ким брал с собой на обед, но решил отдать гостю, с которым теперь ведёт лёгкие беседы. За разговорами они решают перейти на «ты», так как понимают, что являются практически ровесниками.  — Я понимаю, что тебе сложно в это поверить, сложно понять, но… Так случается. В наш мир попадают люди, которых мы называем «прибывшие» — и ты один из них, — пытается рассказать всё Тэхён, а Чонгук внимательно слушает, пока пьёт чай. Он, конечно, не относится к этому серьёзно, ведь мало ли, что он может услышать в своём сне. — Все, буквально все думают, что это сон. Осознание приходит постепенно, и это нормально, ничего не случается сразу.  — Окей, если так, то почему вообще я попал сюда? — решает поддержать тему Чон. — И главное: как?  — Через сон.  — Вот!  — Что, вот? — присоединяется к разговору Хрюшаня, что всё это время старательно молчала и смиренно сидела рядом с Тэхёном. — Попадаете че`рез сон, потому что сами себе это пожелали. Остаётесь здесь на некото`рое время…  — На месяц, — уточняет Тэхён, — остаётесь ровно на месяц, чтобы понять что-то.  — Что? — не понимает Гук.  — Этого никто не знает. У каждого прибывшего сюда есть какие-то проблемы на своей планете, есть что-то, что он хотел бы исправить, или что-то, чем он не особо доволен. Кто-то расстался с любимым человеком, кто-то потерял работу, кто-то…  — Чёрт, — шепчет Чонгук, понимая, что это он. Он расстался с парнем, он потерял работу… Да нет, фигня какая-то, это же просто его подсознание во сне подкидывает все эти темы, что беспокоят.  — Не пытайся разобраться сейчас, — успокаивающим голосом предлагает Тэхён, — всё придёт со временем. Ты поживёшь здесь, осмотришься, подумаешь о разном… Может, что-то переосмыслишь. Может, что-то поймёшь.  — Хотелось бы понять, как поскорее проснуться, — хмыкает Чон, за что получает неодобрительный взгляд Хрюшани, потому обращается уже к ней: — Что? Что ты на меня так смотришь, плюшевый поросёнок?!  — По… По`росёнок??? — задыхаясь от возмущения, выкрикивает та. — Я свинка голубых к`ровей, чтоб ты знал!!! Я — Х`рюнида-Хвостелла-Пятачоковна-Пятая! Дочь Х`рюндия Четвёртого и Х`рюнессы Прекрасной! Да ты… Как ты только смеешь? — Она уже запрыгивает на стол и даже топает своей крошечной ножкой от злости. Надо же… Плюшевый поросёнок? Откуда только взялся этот прибывший? У них там, на Земле, все такие хамовитые, что ли?!  — Хрю, тихо, Хрю! — Тэхён снимает её со стола и усаживает себе на колени. Она совсем небольшая — роста в ней не более пятидесяти-шестидесяти сантиметров, но вот чувства справедливости — метров сто, если бы это можно было измерить.  — Этот контуженный пельмень ещё ответит! — продолжает пыхтеть та, сидя у хозяина на коленях. — Он ещё поплатится за такое неуважение к жителям нашей планеты… — Постепенно она успокаивается, потому что Тэхён аккуратно чешет ей голову, а это всегда благоприятно влияет на Хрюшаню.  — Подумать только, и откуда в моём подсознании столько наркомании, — качает головой Чон, допивая чай. Он всё ещё, разумеется, не верит в происходящее и просто надеется, что всё это закончится с рассветом, когда он проснётся.  — А вот с твоей головой тебе и п`редстоит здесь `разобраться, — чуть угомонившись, отвечает Хрю. — Посмот`рим, как ты с этим сп`равишься!  — Не дави на него, — просит Тэхён, всё ещё удерживая подружку у себя. В их мире именно так называют плюшевых питомцев — подружки и друзья. Завести такого может любой человек, это обычная практика, как у жителей Земли — покупка кота или собаки. Чонгуку это ещё, конечно, неизвестно, потому он смотрит на плюшевую свинку, как на какой-то элемент своей фантазии во сне. — Простите, у меня покупатель! — Ким подрывается с места, услышав скрип двери, что служит не хуже колокольчика.       Хрю, показав гостю язык, уносится за хозяином. Чонгук же остаётся в подсобке один, сидит так около получаса, пока Тэхён обслуживает покупателя и продаёт тому парочку хвостов ящериц, статуэтку трёх слонов и книгу сказок — в подарок для дочки. В их мире существует магия — и каждый из жителей это знает, потому не упускает возможность прикупить те же хвосты ящерок, чтобы истолочь их дома в пыль, а потом добавлять в чай — такой напиток помогает оставаться бодрым на протяжении всего дня. Много чего существует на загадочной планете Черон, и Гуку предстоит со всем этим познакомиться, а пока он так и сидит в подсобке магической лавки, ожидая собственного пробуждения…       Вот только оно не наступает. На улице уже начинает темнеть, и Тэхён сообщает, что пришло время закрывать магазинчик. Хрюшаня тем временем тоже готовится к выходу — накидывает на плечи вязаное пончо, а на голову надевает шляпку с маленькой розочкой и таким же маленьким птичьим пёрышком. Чон наблюдает за ними молча. Он, признаться честно, устал сидеть вот так целый день в ожидании, а теперь понимает, что придётся идти на улицу, шагать по лабиринтам своего подсознания и ещё неизвестно, куда забрести…  — Идём! — командует Тэхён, посадив Хрюшаню себе на плечо и гремя ключами на крупном металлическом кольце. — Поужинаем где-нибудь по пути, а потом ко мне.  — Что значит, к тебе? — поднимает на него взгляд Чон.  — То и значит. Ты же попал именно в мою магическую лавку, значит, мне и ответ за тебя нести.       А у Чонгука, получается, и нет другого выхода. Да и, проведя здесь целый день, он уже на всё согласен. Вот только одно удивляет: бывают ли такие продолжительные сны? Видимо, всё же бывают. Во всяком случае, Чон подумает об этом на досуге, а пока его ждёт ужин в компании парня с глазами-бабочками и его подружки Хрюниды-Хвостеллы-Пятачоковны-Пятой, дочери Хрюндия Четвёртого и Хрюнессы Прекрасной… Свинка всё ещё смотрит на него неодобрительно, восседая на плече Кима, но Чону уже всё равно. Ему бы поесть, а потом проснуться… Или наоборот: проснуться, а потом поесть.       И пусть пока он даже не представляет, что впереди его ждёт увлекательный месяц на планете Черон. И пусть пока он даже не догадывается, что этот человек в розовом пиджаке и с идеальной укладкой станет ему когда-то дороже каждого на родной Земле…