10 lashings

***

За всю дорогу Йеннифер не обронила ни слова, взглянув на сосредоточенное лицо Тиссаи пару раз, прежде чем продолжить смотреть в окно. В это время года начинало темнеть достаточно рано. Темнота и погода за окном возвращали к меланхоличности и отчаянию, не покидавшему её пару лет назад ни на день. В голове звучит: «Стоит рассмотреть другие варианты…» — слова, которые она так часто слышала от врачей. Она не стремилась забеременеть прямо сейчас, но хотела знать, что у неё есть такая возможность, словно каким-то образом это определяет ее личность. Она не замечала, что они приехали, пока рука Тиссаи осторожно не коснулась её плеча, поэтому немного вздрогнула от неожиданности. — Зайдёшь? — переводя взгляд на де Врие, спрашивает Йен. Тепло от ее руки остаётся фантомным ощущением, даже когда она отстраняется. — Только если ты этого хочешь. Йеннифер про себя подмечает, что это единственный правильный ответ сейчас и едва заметно улыбается своим мыслям. Ей определённо нужно сейчас отвлечься. Она уже справлялась с этим в прошлом, сейчас ей нужно забыться и все вернётся на круги своя. По крайней мере, именно это она мысленно повторяет который раз. — Идём, у меня есть вино. Квартира Йеннифер была небольшой, но уютной. Долгое время она жила с соседкой, но вскоре после того, как она стала зарабатывать больше, соседка переехала, а необходимость в поиске новой отпала, и ее гостиная стала больше похожа на гостиную, чем на ещё одну спальню, как было изначально. Раскладной диван в гостиной почти всегда был собран, а подушки на нем были декоративными, что до сих пор казалось непривычным для нее. Она завела кота, что не могла себе позволить, пока у неё была соседка, которая была категорически против животных. Истри очень любил Йеннифер и даже в небольшой квартире не мог оставить ее одну, преследуя ее в спальне, ванной и гостиной. Но когда у неё были гости, он понимал, что это вовсе не обязательно, а когда приходили незнакомцы, сперва трусливо прятался и выходил через некоторое время. Как только Йеннифер забирает у Тиссаи пальто, ее губы вновь накрывают ее своими. Уже не так нежно, скорее требовательно. — У меня есть кот, но не уверена, что он захочет знакомиться, — произносит Йен, отрываясь на мгновение от Тиссаи. Ей показалось, что, когда она вошла, чёрное пятно метнулось из коридора в сторону спальни. — Это его право, но я люблю животных, — успевает ответить де Врие, когда Йеннифер вновь касается ее губ своими. Она углубляет поцелуй, грубо прижимая Тиссаю к ближайшей стене. Удар о стену выбивает воздух из легких, превращаясь в полустон. Ее руки скользят по телу Тиссаи, прижимая ближе к себе и утягивая в сторону гостиной. Йеннифер снимала эту квартиру достаточно долго, чтобы ориентироваться в ней даже с закрытыми глазами. Она подводит женщину к дивану, и та, чувствуя, как упирается в него сзади ногами, разрывая поцелуй, садится под напором Йен. Все ощущения кажутся немного иными, несмотря на то, что Тиссая отвечает с привычной страстью на нетерпеливые ласки девушки. Будто отношения между ними изменились. — Красное или розовое? — спрашивает Йен, отрываясь на мгновение, чтобы сесть сверху нее, расположив ноги по бокам от ее бедер. Кажется, ей и вовсе не нужен ответ, и пить вино она не собиралась. Пальцы движутся по пуговицам блузки женщины, нетерпеливо расстёгивая, а губы касаются нежной кожи шеи. — Красное, — руки Тиссаи падают на талию девушки, удерживая возле себя. Йеннифер оставляет грубые поцелуи на шее, ласкает кожу горячим дыханием, и Тиссая чувствует, как хрипло звучит при следующих своих словах. — Не нужно делать это из-за того, что ты поделилась грустной историей, а я сказала что-то хорошее. Если дело в том, что тебе больно, то вряд ли ты будешь благодарна себе за такой выбор завтра. — Какая глупость, — бормочет Йеннифер, отстраняясь от Тиссаи и встречаясь с ее глазами своими. — Мне действительно больно, и я мечтаю, чтобы это отвратительное чувство прошло, но это не причина. Я хочу тебя, и это желание возникло не пару часов назад. Рука Тиссаи вновь касается лица Йеннифер, медленно скользя пальцами по скулам. Она притягивает ее ближе, целуя. Поцелуй полон жара, от движения губ и языка возбуждение разливается внизу живота, заставляя отвечать с ещё большей яростью. Губы Тиссаи соскальзывают ниже, спускаясь к шее Йеннифер, мягко лаская, движутся к уху, захватывают мочку. Тиссая все ещё не уверена, как далеко Йен хочет зайти сегодня, но девушка, словно читая ее мысли или же попросту не желая более сдерживать свои желания, снимает с себя кофту и отбрасывает в сторону, а затем скользит пальцами к последним пуговицам на рубашке Тиссаи. Когда Тиссая слегка прикусывает сосок через тонкую ткань лифчика, Йеннифер издаёт первый тихий стон, прерываясь на пару мгновений, чтобы вернуть контроль своим рукам и стянуть мешающую ткань с женщины. Де Врие расстёгивает на Йен лифчик и обхватывает губами сосок, посасывая, руки скользят по бёдрам и талии, разгоняя жар по всему телу. Она поднимает на Йеннифер глаза, запечатлевая в памяти этот момент, когда на ее лице смешиваются блаженство и возбуждение, а с губ срываются тихие стоны. Ее пальцы путаются в каштановых волосах, сжимая, она отстраняет Тиссаю, наклоняется к ее губам и замирает. Де Врие подаётся вперёд, но Йен снова чуть отстраняется, оставляя между ними минимальное расстояние. Тиссая растягивает губы в ухмылке прежде чем жадно поцеловать девушку. Сердце стучит в груди так сильно, что ей кажется, что Йен тоже слышит этот стук. Йеннифер отстраняется, встаёт и снимает с себя джинсы, не сводя глаз с Тиссаи, а затем тянется к брюкам на женщине, поспешно расстёгивая и стягивает по ногам. Она коленом раздвигает ноги Тиссаи, опирается и собирается вновь приблизиться к женщине. — Ты не права, — достаточно спокойно произносит де Врие, останавливая ее. Пальцы движутся с талии к бёдрам, цепляясь за ткань, и опускают белье вниз. Тиссая завороженно изучает тело Йеннифер, такое прекрасное и сейчас принадлежащее только ей. Кожа под ее пальцами мягкая и гладкая, она очерчивает торчащие бедренные кости, поднимается выше, к рёбрам, груди. Обводит большим пальцем сосок и ощущает, как на пару мгновений Йеннифер перестаёт дышать, а затем встречается с ней взглядом, полным желания. — Надеюсь, у тебя есть более удобная кровать? — Мы трахались стоя, и ты прижимала меня к столу. Было потрясающе. А теперь ты заботишься об удобстве? — Да. Тиссая не говорит о том, что сейчас она скорее хочет заботиться о Йеннифер, чем доминировать над ней. Это было странное чувство, кажется, они недостаточно близки для подобного рода эмоций, будто все становится слишком личным, но Тиссая отбрасывает мысли об этом. Она встаёт, оказываясь ниже Йен, и приподнимается на цыпочки, чтобы дотянуться до губ девушки своими. Чувствует тёплые пальцы на своих и то, как она тянет ее за собой, не разрывая поцелуй. По пути Йеннифер снимает с неё белье, бросая куда-то на пол, и если бы Тиссая не чувствовала практически болезненную пульсацию между бедер, она бы точно прервалась на несколько секунд, чтобы аккуратно сложить вещи. Девушка довольно быстро упирается ногами в кровать и падает под напором Тиссаи. Удивительным образом нежные поцелуи сочетаются с тем, как властно она себя позиционировала. Йеннифер невольно выгибается под прикосновениями, руки скользят по обнаженной коже, притягивая ее ближе, но Тиссая не позволяет это сделать, поднимает руки Йеннифер над головой и удерживает запястья. В этом не чувствуется доминирование, жест был скорее попыткой помочь Йеннифер отпустить контроль, довериться ей. Тиссая отстраняется, изучая лицо Йен и максимально отпуская контроль над своими эмоциями, позволяя девушке видеть всю гамму, отражающуюся на лице. Может это было слишком, может сейчас она чувствовала слишком много по отношению к человеку, с которым у неё недавно состоялся, по большому счету, второй личный разговор за все время. Она коротко, но мягко улыбается, прежде чем нежно поцеловать Йеннифер, а свободной рукой скользнуть между ее бёдер, собирая влагу. Девушка тяжело выдыхает в желанные губы и тянется к ним, подавляет стон в глубоком поцелуе, выгибаясь навстречу, касаясь всем телом Тиссаи, обхватывая ее бёдра ногами и прижимая ближе. Движения Тиссаи чёткие, уверенные, ритмичные. Йеннифер быстро приближается к разрядке, позволяя громким стонам срываться с ее губ прямо над ухом Тиссаи. Сразу как ее руки освобождаются, Йен тянется к Тиссае, очерчивая острые скулы, вплетаясь пальцами в волосы, все ещё собранные в строгий пучок, пусть и растрепавшийся. Поцелуй нежный и всепоглощающий, будто Тиссая — единственное, что сейчас важно для нее в этом мире. — Если хочешь, я могу остаться, — предлагает Тиссая. Она не уверена, насколько это вообще нужно Йеннифер, но ее день действительно был дерьмовым эмоциональным потрясением, и в этом была ее вина тоже. Йен коротко кивает, не желая выглядеть так, будто она нуждается в том, чтобы сейчас Тиссая была рядом, обнимала ее, дарила тепло, целовала. Между ними были не такие отношения. У них вообще не было отношений. Лишь секс. И только в этот раз он был чувственным и нежным. Вряд ли это то, что может стать привычкой или чем-то большим. Йеннифер вынимает из строгой причёски удерживающие волосы шпильки, оставляя их на прикроватной тумбочке. У Тиссаи длинные волосы, и это поражает, полностью меняет образ, который та так тщательно поддерживала. Черты лица смягчаются, скулы не выглядят так, будто от неосторожного прикосновения можно порезать палец. Йен убирает волосы на одну сторону, меняет их с Тиссаей местами и прижимается губами к шее. — Ты никогда не хотела завести детей? — слова сами слетают с губ, она вообще не собиралась ничего спрашивать. Тиссая удивлённо приподнимает брови: она не думала, что Йеннифер ещё хоть когда-то заговорит с ней об этом. — Я понимаю, что это слишком личный вопрос, но… — Все в порядке, — перебивает она, а пальцы касаются лица, успокаивая. — Нет, никогда не было серьёзного желания. К тому же вряд ли из меня получилась бы хорошая мать. А сейчас это вообще было бы странное решение. Йеннифер не знает, говорит Тиссая о том, что ее брак сейчас в странном состоянии, о возрасте или о каких-то ещё факторах, но она не уточняет, ведь это не ее дело. На мгновение ее охватывает злость, что у Тиссаи и у множества женщин, которым это не нужно, есть такая возможность, но ее быстро отпускает эта эмоция, когда де Врие скользит пальцами по ее бедру, вырисовывая странные узоры. — Ты же знаешь, что если хочешь детей, есть другие варианты? — Да. Я просто… я не знаю, почему для меня это так важно. — Йеннифер ложится рядом, поворачиваясь лицом к Тиссае, и та повторяет ее позу. — Я узнала в 22. Я забеременела, хотя я предохранялась, сделала тест, когда поняла, что у меня задержка. Я была в ужасе от этой мысли, собиралась делать аборт, но не успела, — Йен медленно выдыхает, пытаясь вернуть контроль над своими эмоциями. — Внематочная беременность, разрыв фаллопиевой трубы. Я упала в обморок, бегая в парке. Я была на пятой неделе, к врачу из-за высоких нагрузок по учебе была записана на следующей. Не знаю, закончилось бы это иначе, если бы я отложила все свои дела и сходила на приём раньше, — она закрывает глаза, продолжая говорить, и чувствует, как Тиссая берет ее руку в свою. — Я не больна, не умираю, но... Тогда это не было так важно, я не хотела детей, в перспективе тоже, не думала, что когда-то захочу, а года два назад стала просто одержима этой мыслью. И я не знаю, с чем это связано. Это странно. К тому же ребёнок помешал бы построить карьеру журналиста, если бы это произошло сейчас. — Может ты просто была слишком молода, чтобы думать об этом тогда? — Не думаю. Я способна мыслить здраво и понимать, что если я захочу завести ребёнка, то в самом крайнем случае смогу кого-то усыновить, но будто это не то же самое. Я не знаю, почему и как это объяснить. Тиссая молчит, лишь продолжает рисовать причудливые узоры на коже. В голове появляется несколько гипотез, с чем это может быть связано, но она их не озвучивает: они не на сеансе психотерапии, а она не психотерапевт, и Йен уж точно не просила ее помощи. В любой другой ситуации Йеннифер бы чувствовала себя слабой, поделившись своей болью с другим человеком, но она отмечает про себя, что ей удивительно комфортно в этом молчании, прикосновения пальцев Тиссаи дарят тепло и успокаивают, а в ее взгляде ощущается искреннее сочувствие, а не жалость, с которой на неё смотрели родственники, когда она им сообщила. — Я в душ, ты со мной? — Йеннифер встаёт через несколько минут и подходит к шкафу. — Иди. Я сейчас, — Тиссая осматривается в поисках своего телефона, пытаясь вспомнить, где именно он мог остаться. — У меня действительно есть хорошее вино. Это не было ложью, чтобы заманить тебя к себе. О! И замороженная пицца,— Тиссая морщится, представляя вкус. — Что? Я не люблю готовить, а мои любимые доставки не круглосуточные. А пицца довольно неплоха. Как раз для таких случаев. — Йен бросает в Тиссаю клетчатую синюю рубашку, довольно большую, учитывая то, какой маленькой была Тиссая, а для себя выбирает длинную пижамную футболку. — Для каких случаев? — усмехается женщина. — Когда нужно впечатлить своего босса? — Я прекрасно справляюсь с этой задачей и без самой вкусной из всех замороженных квадро формаджи. Я знаю, что нравлюсь тебе. Не отрицай, — Йен возвращается к постели и коротко целует Тиссаю, а затем уходит в душ. Де Врие немного рассеяно сидит на кровати ещё с минуту, а затем выходит в гостиную в поисках своего телефона. Было не так уж поздно, и на телефоне ее ждало две смски и один пропущенный звонок двадцать минут назад. Не слишком плохо. «Был тяжёлый день. Решили выпить с Маргаритой. Останусь у неё — вряд ли мы скоро закончим.» Она находит свои вещи, складывает их в аккуратную стопку на пустом кресле и размышляет, стоит ли предупреждать Риту, что она использовала их дружбу для прикрытия интрижки. Она пытается понять, как часто Вильгефорц вообще видел Риту и каковы шансы случайно встретить ее сейчас, но ее прерывает вибрация от нового сообщения. «Не увлекайся.» Тиссая тихо хмыкает, но не в ее положении можно было осуждать отсутствие яркой заботы со стороны мужа. Они были взрослыми людьми, имели возможность делать, что угодно и когда угодно. Вероятно, в список возможностей не входил секс с другими людьми без согласования. Она прекрасно понимает, что от ее действий сейчас брак не становится крепче, с каждой секундой возможность реабилитировать их давно испорченные отношения с Вильгефорцем становится все более призрачной. И, конечно, исправить многолетние отношения кажется сложнее, чем предаться не особо осмысленному сексу, но мысль об обнаженной Йеннифер под ней приносит слишком много удовольствия, чтобы думать о последствиях.

***

— Ты наверняка даже не смотрела Догвилль, но говоришь, что это переоцененный фильм, — возмущается Тиссая и делает глоток вина, чтобы немного успокоиться от жаркого спора. Она сидит на диване, поджав по себя ноги и неотрывно смотря на Йеннифер, которая невозмутимо ест пиццу, словно только что она не критиковала один из лучших фильмов. Незаслуженно. — В нем потрясающая атмосфера и стиль, я соглашусь, но идея не нова. Уверена, двадцать лет назад это тоже была не новая тема, — Тиссая демонстративно закатывает глаза и вспоминает, что Йен моложе ее почти на пятнадцать лет. Вряд ли она смотрела (если вообще смотрела) фильм в свои одиннадцать, а ко времени, как добралась до этого фильма, наверняка видела много других картин, идейная составляющая которых перекликалась с Догвиллем. — Что такого поразительного в том, что в каждом человеке живет чудовище? Разве это новость? — Ты не ответила, смотрела ли, — настаивает на своём вопросе де Врие. — Частично. И не закатывай глаза! Да, меня не хватило на три часа, но я посмотрела достаточно и составила своё мнение, прежде чем уснула. — Может, ты не любишь Queen и пиццу пепперони? Какие ещё ужасы ты скрываешь? — Я действительно не люблю Queen, — Йен смеётся и берет Тиссаю за руку, прежде чем продолжить серьёзным голосом, — но я фанат пепперони! Скажи, что не все потеряно. Она смеётся, смотря в улыбающиеся глаза Йеннифер, и очень быстро ситуация становится неловкой, когда приходит осознание, как хорошо и комфортно ей рядом с Йен. Тиссая осторожно высвобождает свою руку из захвата Йеннифер и тянется за бокалом вина, словно она делает это для того, чтобы выпить, а не потому что ей чертовски сильно неловко. — Возможно, ты не безнадёжна. Наконец произносит Тиссая и, приближаясь, целует Йеннифер. Когда не нужно говорить, смотреть друг другу в глаза, ей значительно более комфортно. Она словно отстраняется от своих чувств, остается желание, которое ни к чему не обязывает и может возникать даже между совершенно незнакомыми людьми. Йеннифер подыгрывает ей, углубляя поцелуй, притягивая ее к себе, позволяя похоти захватить ее и не оставить ничего личного.

***