Мальчик с пшеничными кудряшками

Бабушки и дедушки — прекрасные люди, любящие тебя зачастую сильнее, чем родители. Старики смотрят на ребёнка уже с высоты своего опыта, совершенно не видя ничего плохого в том, чтобы окружить чадо безграничной заботой. Иногда, конечно, бывает, что такого внимания слишком уж много, но потом этот момент всё равно отходит на задний план, когда бабушка заступается за тебя перед мамой. Ира любила свою бабушку с дедушкой. Они были именно теми, кто воспитал её, потому что от родителей одно только слово и было. Старики же, в свою очередь, всё детство девочки пытались как-то вразумить взрослых детей, так как постоянные ограничения, запреты, непринятие желаний и эмоций крохи совершенно не сделают из неё человека с хорошей психикой. В общем, спасали ребёнка, как могли. Дедушка умер первым, из-за второго за год инсульта, а бабушка следом, почти сразу же, ведь сердце просто не выдержало такого потрясения, в виде смерти любимого человека, с которым жопа к жопе прожили шестьдесят лет. В итоге узнала Кузнецова эту новость на следующий день от соседки и подруги бабушки. И причём девушка даже не удивилась, что на комоде лежала бумажка «На всякий случай» именно с её, а не маминым номером телефона. — Тош, почему так? Почему так резко? — тихо всхлипывая в руках мужа, беспрерывно шептала глупые вопросы кареглазая. Антон старательно пытался утешить Иру, лежащую у него на плече рано утром, когда даже Алиса, обычно просыпающаяся в выходные раньше родителей, ещё сладко сопела в подушку в соседней комнате. — Не знаю.. Я рядом, родная. Я с тобой, — уверяет Кузнецову Шастун, стараясь держаться молодцом, — Справимся обязательно… В любом случае нужно ехать в деревню, заниматься документами и похоронами. Всё это займёт не мало времени и сил, особенно у Иры, что зеленоглазого совершенно не радует. Взрослые говорят об этом всём ещё с полчаса, обсуждая все нюансы, а Антон всё это время медленно и бережно гладит жену по спутанным волосам.

***

— Дедушка, привет! — задорно забегает в квартиру Попова Алиска, когда родители приняли решение на время оставить ребёнка со старшим, ведь все эти заботы девчушку совершенно не должны касаться. — Привет, Лисёнок, — наскоро треплет по голове малышку врач, забирая сначала у напряжённых родителей сумку с некоторыми вещами, а потом и обнимая Иру, в знак поддержки, а та благодарно прижимается в ответ, — Мы рядом, всё хорошо, — бережно проведя рукой по женской спине, тихо шепчет Арсений, чтобы Алиса ничего не заподозрила, — Антош, ну, ты за главного, — отстраняясь, говорит мужчина, имея в виду моральную стабильность и замечая, что взгляд сына уже действительно достаточно осознанный и контролирующий ситуацию. — Да, конечно, — кивает парень, поглаживая даму за дальнее от него плечо. Вскоре родители уехали, а голубоглазый остался с Алиской, которая уже успела включить на телике какой-то мультфильм. Врач решил на эти несколько дней, что будет ходить на работу только до обеда, а после — следить, забирать из школы и водить ребёнка на всякие занятия.

***

— Привет! Как дела? — весело спрашивает Попов у внучки, когда через пару дней пришёл забрать её из школы. Девочка заинтересованно начинает что-то вещать, упоминая Егора, который по-прежнему является объектом её симпатии, параллельно собирая вещи в рюкзак. Потом Алиса одевается, они оба прощаются с учительницей и вскоре оказываются на прохладной улице, где прогулочным шагом идут до машины старшего. И только тут ребёнок понимает, что до дедушкиного дома можно достаточно быстро дойти пешком. — А почему мы на машине домой едем? — с явным непониманием спрашивает девочка, хмуря бровки, когда уже сидит пристёгнутая в детском кресле. — Заедем ко мне на работу, ладно? — хоть и вопросом на вопрос, но без нервов предлагает ставит перед фактом Арсений, выезжая с парковки около ворот школы. — Не ладно, — на полном серьёзе произносит малышка, — Я не хочу к тебе на работу! — с вдруг появившемся волнением в голосе, протестует младшая. — Спокойно, Лис, — лишь говорит медик, продолжая вести машину по не очень загруженной дороге. В течение этой короткой поездки девчонка успела ещё несколько раз активно высказать своё мнение по поводу этой ужасной идеи, но её, к сожалению, никто не слушал. Как и никто не отменял плановую прививку от столбняка.

***

— Алиса, пожалуйста, давай не будем устраивать концерт, — на удивление размеренно уговаривает врач, когда на парковке клиники это маленькое семилетнее чудо отказывается вылезать из машины. — Я не хочу туда идти! — почти кричит она, — Ну, зачем? Я себя хорошо чувствую! — истерически возмущается девочка, большими глазками рассматривая взрослого, стоящего прямо рядом с ней. — Малыш, нам всего лишь нужно поставить плановую прививку, — всё-таки рассказывает причину визита в медучреждение Арсений, совершенно не представляя, как затащить капризулю в кабинет. Сначала было бы не плохо просто вытянуть её из машины, конечно. — А! — наигранно улыбается, будто теперь-то всё стало превосходно, — Так что ж ты раньше не сказал? Конечно, пойдём! — спешно приподнимается Алиса, ведь явно выпендривается, что действительно любит делать достаточно часто, и мужчина это замечает. Доктору хватает этих нескольких секунд, когда девочка привстала с кресла, будто собиралась выйти, и голубоглазый просто подхватывает кроху подмышки, доставая её из машины, и сажая себе на предплечье. Малышка сразу кричит обидчивое «Эй!», после чего старательно пытается освободиться, но сделать этого ей не удаётся. Педиатр закрывает боковую дверь, ставит машину на сигнализацию и уверенно движется к уже давно родному входу. — Алиса, — совсем легонько шлёпает её по бедру Попов за слишком яркую неусидчивость и крики и открывает входную дверь, попадая в светлое помещение. — Отпустиии, — хнычет младшая, пока мужчина забирает с регистратуры ключ от своего кабинета, отрицательно помахав головой на вопросительный взгляд девушки напротив, мол, не сейчас. — Ну-ну-ну, — размеренно хлопает по спинке эту бояку педиатр, закрывая кабинет изнутри, и только тогда он сажает внучку на кушетку. Медик расстёгивает кремовую курточку и сразу стягивает её, откладывая в сторону, — Всё, — Арсений бережно придерживает за плечи всё ещё ёрзающую девочку с красными, заплаканными глазками. — Дедушка, ну не надо, пожалуйста, — жалобно скулит она, хлюпая носиком, и низко опускает голову вместе с плечиками, так что теперь видна только макушка. — Лисёнок, мне жаль, но это обязательная прививка. Не грипп, от которого твои родители любезно пишут отказ уже в который раз, — неосознанно всё-таки затрагивает эту дурацкую тему Попов, в мыслях закатывая глаза, — То, что нам сегодня надо сделать, — очень важно, ведь столбняк весьма опасен, если не сделать прививку, — старается доходчиво объяснить ситуацию педиатр, но не может видеть реакции на свои слова, — Подними на меня глазки, золотая, — нежно просит врач. — М-м, — тихо скулит Алиса. — Почему же? — не хочет давить старший, теперь уже мягко взяв в свои руки маленькие влажные ладошки, продолжая стоять перед кушеткой. В ответ тишина, перебиваемая только негромкими разговорами персонала в коридоре, — М? — а кроха всё равно упрямо молчит и не двигается. Тогда мужчина просто садится на корточки, заглядывая в ясные, но грустные глазки, — Давай я быстренько сделаю маленький укольчик, ты постараешься быть смелой, и мы поедем домой. Согласна? — ласково говорит Арсений, большим пальцем поглаживая детские, мягкие ручки. — Будет очень больно, — шепчет так, будто внушает эту информацию, глядя в сосредоточенные голубые глаза брюнета. — Я постараюсь сделать как можно более безболезненно, — уверяет педиатр, поднимаясь, — Лисунь, приспусти штанишки, ладно? — мягко проводит ладонью по светло-каштановым волосам взрослый, но эти слова заставляют ребёнка резко округлить и поднять перепуганные глаза. — Нееет! Не надо, — девочка замахала руками, отползая как можно дальше по кушетке, но её остановили крепкие руки. В частности, из-за грязной уличной обуви, которую люди обычно прячут в бахилы. — Нет, не в попу. В бедро, солнце, — успокаивает (неа) врач, но Алиса только начинает уже открыто плакать, закрывая глаза руками. Тогда Арсений решает пока оставить ребёнка выплакаться, а он за это время приготовит всё необходимое для инъекции. Мужчина наконец снимает своё пальто, просто кладя его рядом с детской курткой на кушетку, тщательно моет руки в небольшой раковине, закатав перед этим рукава своего бежевого джемпера, и идёт к шкафчику, где с утра подготовил необходимые ампулы. Все эти действия врача, как и последующие, сопровождаются хоть и не оглушительным, но обречённым детским плачем. — Солнце, открой ротик, — мягко просит педиатр, подойдя к девочке с включённым фонариком. Та послушно выполняет просьбу, шмыгнув носиком, — Умничка. Приподними маечку, — даёт следующее задание врач, надевая на себя стетоскоп. Он размеренно прослушивает сначала грудную клетку, а затем и спинку малышки, которая до сих пор переодически истерически всхлипывает. — Не надо мне ничего делать, — предпринимает последнюю попытку, жалобно скуля, пока мужчина, отвернувшись спиной, последний раз проверяет отсутствие воздуха в шприце. — Ну, всё, котёнок, тише, — вновь оказывается рядом педиатр, садясь на мягкую кушетку и приобнимая младшую, положив около себя спиртовые салфетки и наполненный шприц, — Спускай штанишки и садись ко мне на коленки, — ладошкой хлопает по своей ляжке Попов, терпеливо ожидая выполнения сказанного. Оба думают о своём, а малышка ещё и переодически всхлипывает, — Алис, либо ты сама спокойно садишься, либо я просто беру и делаю. И не потому что я злой или спешу, а потому что ты сама себя мучаешь, детка. Быстренько сделаем и всё, будешь свободна, — спустя реальных пять минут молчания и бездействия даёт установку брюнет. И это работает, ведь девочка тихонько встаёт, расстёгивает застёжку на школьных чёрных брючках и стягивает их чуть ниже колена, ровно стоя перед педиатром. Голубоглазый мягко улыбается явно измученной принцессе и с лёгкостью сажает её к себе на колени. Кроха отрывисто всхлипывает, когда дедушка одной рукой обхватывает её за животик так, что и ручки оказываются в плену. — Тш.., — шепчет Арсений, раскрыв спиртовую салфетку. Он несколько раз в наработанном жесте проходится белым квадратиком по детскому бедру, замечая напряжённую мышцу, — Не напрягай, расслабь ножку, — немного шевелит ногу зеленоглазой медик, после чего ещё разок дезинфицирует небольшой участок, — Глазки закрываем и отворачиваемся, — беря в руку шприц, нежно просит переживающую малышку врач, и та беспрекословно слушается. Уже через пять секунд игла входит в небольшую складку детской кожи. — Ай! — вскрикивает, сама не знает от чего Алиса, болезненно закусывая губу, — Хм.. — Тш-тш-тш, знаю, неприятненько. Потерпи, моя хорошая, — шепчет на ушко голубоглазый, медленно вводя лекарство в мышцу, — Расслабь, расслабь, — чётче произносит старший, чтобы ребёнок точно услышал настоятельный совет. — Всё, ты уже долго.. Убери! — пищит Алиса, совсем чуть-чуть пытаясь выбраться, но крепкая рука в миг прижимает плотнее, совсем блокируя любые движения, — Больно.., — горько всхлипывает девочка, проронив несколько слезинок на ладонь дедушки. — Немножко осталось. Ты умничка, — вскоре мужчина доводит поршень до конца, прижимая ватку и вынимая иглу, и с минуту активно массирует повреждённое место, — Молодчинка. — Больно.., — передвигается бочком к взрослому Алиса, обнимая за корпус маленькими ручками. Попов размеренно поглаживает внученьку по спинке и голове, успокаивая. После этой неприятной, но необходимой процедуры голубоглазый купит девчонке «Киндер-сюрприз» в награду за смелость, а вечером они вместе сделают поделку из осенних листьев, шишек и каштановов, которые соберут на незапланированной прогулке. К счастью и Алисы, и Арсения, даже незначительных осложнений после прививки не было. Только покраснение и повышение температуры в месте укола, но не более, поэтому ребёнок спокойно ходил как в школу, так и на дополнительные. А там и Антон с Ирой вернулись, морально и физически вымотанные похоронами. И старший настоятельно вернул им дочь только через день после их приезда, чтобы родители хоть чуточку отдохнули сами.

***

— Папа! Прости, что отвлекаю, но, пожалуйста, скажи мне что-нибудь. Я сейчас умру от страха, — нервно звонит отцу Антон, пока сам едет в машине, отпросившись с работы на целый день. Мужчина на том конце явно в небольшом шоке от такого заявления сына, но паниковать не собирается. — Что у тебя уже случилось, чудо ты моё? — как-то так по-отцовски спрашивает Арсений, отвлекаясь от карт пациентов. — Всё началось явно с того, что животному хрен знает сколько лет назад понадобились твёрдые штуки во рту, чтобы есть что-то жёсткое, — издалека заходит младший, — Эволюция, все дела.. Я не шарю. — Антон, я мало чем смогу помочь, если ты не скажешь нормально, заяц, — спокойно говорит педиатр, а сам выходит в коридор, к кулеру, предварительно взяв свою кружку, чтобы набрать себе горячей воды и заварить чай. — Пфф.. У меня на зубе чёрная точка, болит иногда совсем чуть-чуть, Ира сразу же настояла на стоматологе. Нахрен я вообще сказал.., — уже начал снова вспоминать позавчерашний вечер он, но быстро вернулся в реальность, — И, Слава Богу, что у нас есть Дмитрий Позов, благополучно окончивший мед и работающий в какой-то там классной клинике! Короче, записали меня без моего согласия, и я теперь еду к нему. Ты не представляешь, как сейчас трясутся мои руки.., — на самом деле еле следит за дорогой нервный кудряш. — По голосу слышу, — невесело хмыкает взрослый, — Антош, ну, вообще же хорошо всё. Димка, лучший друг, вы давно дружите. Не станет он тебе больно делать, поверь мне, — искренне старается утешить врач, — На сколько ты записан? — На десять, — парень машинально переводит взгляд на табло дисплея в машине, — Через пятнадцать минут, — обречённо, но от того не менее перепугано сообщает он. Шастун уже подъезжает к клинике, в которой работает бывший одноклассник, и надеется, что всё пройдёт хоть немного лучше, чем его последний приём у стоматолога ещё в подростковом возрасте. Ну, это не считая плановых осмотров на простой диспансеризации, которая, какого-то хрена, продолжается даже на работе. — Ну вот. Сейчас пойдёшь, оформишься спокойно, настроишься, — почти гипнотизирует Попов, пока парень уже припарковался, — Поговоришь с Димой и, я уверен, он сделает всё отлично, — так же размеренно ведёт разговор брюнет, звучно помешивая сахар в кружке. — Ладно, пап, мне уже пора, — через минуту молчания всё же произносит Антон, понимая, что медлить — не вариант, — Спасибо, — всё тем же дрожащим голосом слышит Арсений в трубке. — Давай, солнышко, ты справишься, — решает тепло поддержать педиатр, полностью осознавая, как мальчишке страшно. То, что было в прошлый раз, когда они с сыном ходили к зубному, даже мужчине вспоминать жутко. А какого сейчас Антоше..?

***

— Антоха, ты что ли? Здорова, — немного удивлённо здоровается Позов, вышедший в 09:55 в коридор, где на небольшом диванчике уже успел известись и накрутить себя по полной Шаст. Пацан нервно дёргает ногой, а большими зелёными глазами чуть ли не с ужасом глядит на старого друга в сером хирургическом костюме, — Хей? — врач подходит ближе, протягивая руку для рукопожатия, а Антон всё же поднимается, чуть не падая. — Привет, — криво выдавливает улыбку парень, вполне крепко пожимая горячую ладонь Димы. — Шаст, я тебя прошу, выдохни, — кареглазый поддерживающе обхватывает теми же горячими руками (в отличии от ледяных рук Антона) трусишку за плечи, чуть сжимая, — Я так понимаю, сейчас у меня ты, да? — на всякий случай уточняет стоматолог. Антон кивает, — Иди прямо, дверь открыта, садись пока, я сейчас, — хлопает по плечу доктор, отворачиваясь к стойке регистрации.

***

Шастун делает первый шаг в кабинет так, будто перед ним куча маленьких острых осколков, и одно неосторожное движение может запросто порезать ногу. Взгляд беспорядочно бегает по очень светлому помещению, от чего даже режет глаза. В кабинете всё, как должно быть: большое кресло, поставленное так, что пациент сидит лицом к окну, катающаяся табуретка рядом, страшные длинные приборы и шкафчик с какими-то препаратами и прочей медицинской фигнёй. Господи боже.. — Ты себя нормально чувствуешь? — Дмитрий заходит в кабинет как раз тогда, когда Антон уже нашёл более-менее удобное положение в кресле и беспорядочно перебирал и заламывал свои музыкальные пальцы. — М.. Угу, — слабо соглашается парень и сильно вздрагивает, когда медсестра внезапно протягивает руки сзади, надевая на мальчишку защитную салфетку. — Антош, ты белее мела.. Ладно. Завтракал? — врач уже давно понял, что друг капец как боится, поэтому и вёл разговор на «ты» и максимально мягко, что немного вводило в ступор ассистентку. — Кусок в горло не лезет, сладкий чай выпил, — признаётся Шастун, продолжая с опаской рассматривать Позова, который в наработанном жесте регулирует яркую лампу. — Так, окей. Ну, рассказывай, чего случилось? — после краткого, не очень связного и нервного рассказа всей проблемы, дантист привычно надевает маску и натягивает латексные перчатки, что заставляет Тошку нервно вздохнуть и сжаться сильнее, — Тише, я пока что просто посмотрю, обещаю, — Дима включает лампу и берёт со столика два каких-то небольших инструмента, — Зеркало и просто тонкая палочка, спокойно. Открывай, — звучит ровно, но мягко, и именно в этот момент пацан понимает, что бежать некуда, поэтому молча позволяет врачу провести осмотр, — Угу, — тянет кареглазый через три минуты. — Пфф, — Шаст шумно выдыхает, потому что с него уже семь потов сошло, а это только начало. Страх придумали, чтобы люди боялись и не делали чего-то. Так какого хрена этот бояка сейчас здесь? — Так, ну всего один зуб полечить и всё, — достаточно легко говорит Позов, глядя на бледного пациента, — С анестезией, без? А Антон только и может, что хлопать своими глазками, в которых упорно читалась лишь мольба о пощаде, а никак не ответ на вопрос. — Без твоего разрешения я ничего делать не буду. Давай сейчас попробуем без анестезии, если что-то больно — «Ой», «Ай», и я останавливаюсь, и мы думаем дальше, угу? — достаточно спокойно информирует друга врач, понимая, что тот вообще мало понимает, что происходит. — Л-ладно, — с небольшой задержкой кивает парень, успев одну сотую мозга уверить в том, что всё не так плохо. Несмотря на это, пальцы уже болят от вечного заламывания их в разные стороны. Первые пять минут проходят абсолютно безболезненно. Дима что-то наносит, проверяет, чистит... У шатена не было задачи разобрать, что именно делает стоматолог. Шастун был сосредоточен только на выявлении боли, что невольно заставляло всё тело напрячься чуть ли не до судорог. А вот когда Поз берёт в руки громкую жжужалку, приступая к сверлению зуба, то пацан начинает чувствовать странное давление, что увеличивает страх. По ощущениям, бывший одноклассник там уже пол зуба высверлил... — Э! Ай! — резко звучит от пациента, но тот не дёргается. Дантист останавливает и убирает бор машину на стойку, — Больно, — тихо и испуганно сообщает Антон с выпученными глазами. — Мы с тобой хорошо почистили, но не всё, — объясняет мужчина, — Сделаем укольчик? Десну сначала помажем заморозкой, чтобы не больно было. А потом вообще не будешь чувствовать. М? — в напряжённом молчании проходит минуты две. Дима не торопит, смотрит мягко, надёжно. — Хорошо, — зажато произносит младший, мысленно настраивая себя, что он будет смелым и выдержит всё стойко. На самом деле, всё шло действительно не так плохо. И помазали заморозкой, и укол совсем каплю чувствовался, и дальше совершенно не больно было, только маленькое, едва различимое давление. Но всё равно непонятное ожидание неясной боли не давало покоя. Когда Позов уже начал потихоньку закладывать пломбу, парень почувствовал, что сердце начало биться громче, что перед глазами появляется как будто какой-то чёрный дым. — Э, — мычит зеленоглазый на секунду отвернувшемуся за чем-то другу. — Что? — тут же поворачивается к пациенту Дмитрий, убирая ватные валики из-под губы. — Кружится, — еле ворочая языком, произносит Шастун, продолжая часто и тяжело дышать. — Нина Владимировна, нашатырь, — стоматологическое кресло вместе с парнем опускают в более лежачее положение, окно открывают, пропуская свежий воздух, а перед носом Антона появляется противно пахнущая ватка, которой пару раз проходятся и по вискам. — Нет, глаза не закрываем, — наставляет медсестра, когда Шастун больше не смог держать явно потяжелевшие веки, пока Позов ненадолго отошёл в сторонку, — Ну, такой молодец ведь! И укол выдержал, и посверлили всё, пломба осталась, — доброжелательно старается успокоить девушка, которая, такое ощущение, занимается исключительно подобными обморочными случаями. — Хах, знаю, — вымученно пытается улыбнуться зеленоглазый, сам не понимая, почему организм решил дать сбой именно сейчас. Через несколько минут Дима всё же смог закончить безболезненное лечение, дав последние рекомендации и пообещав написать вечером. Шастун смог выдавить из себя только жалкое «Спасибо», когда на самом деле был безмерно благодарен за такое человечное отношение к себе. Кое-как доехав до дома, Антон неожиданно вырубается, успев только, по классике, переодеться, помыть руки и посмотреть в зеркало на починенный зуб, десна возле которого чуть-чуть припухла из-за сделанного в неё укола. Просыпается он уже ближе к четырём вечера, совершенно не понимая какой сегодня день, и что вообще было. Парень знает только то, что совсем скоро должна вернуться домой Алиса с няней после сольфеджио.

***

— Папа! — когда маленькая девочка замечает парня на кухне, сразу же бежит к нему в объятия, утыкаясь носом куда-то в низ живота. — Ой, Антон Андреевич, вы дома? — растерянно удивляется Татьяна Сергеевна, не разувшись, выглядывая из-за стены. — Да, здравствуйте, — улыбается Шастун, приобняв дочь за плечи, — Вы можете идти, спасибо, — кивает он женщине, а Алиса теперь бежит прощаться с няней, как делает это обычно.

***

— Антош, у меня тут совещание, задержусь ненадолго, — уже под самый конец очередного рабочего дня звонит мужу Ирина, ведь тот всегда приезжает за ней. — Хорошо, я пока в магазин заеду. Что-то надо? — не сильно заморачивается Шаст, выходя из своего достаточно современного и красивого офиса, перед этим кивнув на прощание оставшимся сотрудникам. — Да. Весь день мечтаю об эклерах, — со смущённой улыбкой на губах говорит девушка, — И возьми ещё яблок, вчера закончились по-моему. И ещё йогуртов, — задумавшись, добавляет она, собирая необходимые документы со своего стола. — Окей. Тогда до встречи, — кивает теперь уже доброму охраннику Матвею Владимировичу на КПП, выходя на зимнюю улицу. Снега нет, зато на дорогах офигенный гололёд, что портит жизнь всем людям, кроме, наверное, подростков, ведь они с удовольствием отталкиваются и проезжают по льду несколько метров, зачастую даже споря с друзьями, кто окажется дальше всех.

***

Антон спокойно едет по достаточно оживлённому переулку Питера, слушая незамысловатую мелодию и смотря на зелёный сигнал светофора на перекрёстке. Он уже совсем рядом с нужным ему гипермаркетом, как в него на полной скорости врезается чей-то автомобиль, резко относя машину в сторону. Видимо, у легковушки что-то с тормозами, резиной или у водителя с мозгами, раз он на красный несётся, не видя препятствий. Впрочем, это сейчас не так важно для моментально потерявшего сознание Шастуна, который очень хорошо приложился головой к чему-то жёсткому, несмотря на пристёгнутый ремень безопасности. Вокруг собирается неплохая толпа прохожих. Кто-то спешно звонит в скорую, кто-то в полицию, кто-то старательно уводит детей подальше от этого кошмара, а есть и те, что проходят мимо.

***

— Да что ж такое? — Кузнецова набирает мужа уже в четвёртый раз, ведь на парковке около места её работы машины Антона нет. После последнего разговора прошло уже больше часа, и за это время парень точно мог успеть съездить в магазин. На пятый раз трубку наконец снимают, — Алло? Ну ты где пропал? Я жду уже, — ещё раз оглядывается по сторонам девушка, на случай, если действительно просто не заметила машину мужа. — Здравствуйте, — Ира тут же впадает в ступор, ведь голос женский, — Кем Вы приходитесь Шастуну Антону Андреевичу? — достаточно спокойно спрашивает медсестра на посту, которая услышала телефонный звонок из вещей прибывшего к ним парня с ДТП. — А.. Я ж-жена, — голос дрожит, ведь ни о чём хорошем этот вопрос не говорит, — Что случилось? Где он? — панически и из-за этого на несколько тонов громче вопрошает Ира. Её горячее сердце начинает биться с бешеной скоростью, учещая и без того сбитое дыхание. — Ваш муж попал в ДТП. Его доставили в 315-ую неотложку, сейчас идёт операция, — так же размеренно информирует медсестра, — Вы сможете при..? — Я скоро буду, — нервно кивает Ира, тут же сбрасывая звонок и мигом заходя в приложение вызова такси, что немного сложно из-за заледеневших на морозе пальцев. Сука..