Мальчик с пшеничными кудряшками

— Гхм, мм.., — потихоньку начал просыпаться Антон, приоткрывая глаза. Он не у себя в комнате, он у отца. Рядом лежит и спит Арсений, тихонько посапывая. Что вчера было?.. Нихера не помню. Хотя.. — Тош? Как себя чувствуешь? — неожиданно проснулся взрослый, начиная приходить в себя, — М? — кладёт ладонь на мальчишеский лоб мужчина, хмурясь. — Я не то чтоб.., — закашлялся Шаст, не в силах продолжить предложение. — Понятно, — вздыхает доктор, придерживая парня за спину, чтобы тот сел, — Спать ещё хочешь? Или встаём? — Спать, — не задумываясь отвечает зеленоглазый, снова оказываясь тяжёлой головой на подушке, прикрывая глаза. — Надо температуру проверить, — дотягивается до градусника, лежащего на тумбочке, и просовывает его мальчишке подмышку Арсений. Антон что-то недовольно промычал, но сопротивляться не стал, — Так, 38 и 4, золотой мой, — вздыхает врач, поднимаясь, — Я за таблеткой. — Мне приснилось, или ты вчера укол мне сделал? — принимая таблетку и стакан воды, вопрошает парень, через полузакрытые глазки глядя на родителя. — Было дело, — кивает Попов, — Ты с сороковой температурой валялся, — объясняет старший, поглаживая пацана, снова лёгшего под одеяло, по кудряшкам, — Спи, заяц.                         *** — Чучух-чучух, ту-ту! Суп прибыл на станцию «Комната Арсения», платформа «Больной Антон», — заходит в спальню с тарелкой супа в руках педиатр, замечая прячущегося в одеяле Шастуна, — Нууу. Давай вылазь. — Не хочу, — доносится до врача, — Не буду, — добавляется спустя пару секунд. — Антош, ну чего ты капризничаешь? — ставит тарелку на прикроватную тумбочку мужчина и садится на край кровати, положа руки на белый комок, — Давай вылазь, ты же знаешь, что надо немножко поесть, — плавно поглаживает через одеяло Попов, объясняя банальные вещи. — О, Боже мой, — театрально вздыхает Антон, всё же показывая свету свою тёмно-зелёную домашнюю майку, которую надел ещё вчера, когда только пришёл в квартиру. — Как самочувствие? Получше? — прикладывает ладонь к тёплому лбу мальчишки врач. — Угу, — кивает Шаст, всё же начиная потихоньку пить горячий бульон, который делает горлу немного легче. — А что болит? — спрашивает Арсений. — М, голова болела, сейчас нормально, и горло немного, — спокойно отвечает парень, которому, на его же удивление, очень приглянулся папин куриный суп.                         *** — Ну что ты там? — через несколько часов заглядывает в комнату к Антону голубоглазый, — Ты куда так вырядился? — тут же изменяется в лице старший, как только видит сына в чёрных джинсах и белоснежной толстовке. — Да я с Никой пойду прогуляюсь. Я тебе рассказывал, мы с Димкой в ТЦ с ней познакомились, — как ни в чём не бывало, сообщает Шаст, кидая в бананку жевачку и беспроводные наушники. — Антон, посмотри на меня, — серьёзно просит Попов, скрестив руки на груди, стоя в дверном проёме. Зелёные глаза вопросительно смотрят на врача, ожидая претензии, — У кого вчера была температура сорок и два? Кому я укол ставил? Кто сегодня с утра жаропонижающее пил, а потом таблетки? А у кого в среду устное собеседование, на котором надо быть здоровым? Не подскажешь, а то я что-то подзабыл, — с паузами перечисляет брюнет, выжидающе смотря на вроде взрослого больного ребёнка, который несёт какой-то бред. Глядите, гулять он собрался. С ума сошёл? — Ну, пап, я себя хорошо чувствую, — чуть ли не ножкой топает парень, — Пожалуйста-пожалуйста. — Нет, и это не обсуждается, Антон, — безоговорочно говорит доктор и выходит из комнаты. Юноша вздыхает, злится сам не знает на что ещё с минуту, но потом всё же переодевается, паралельно записывая голосовое о его отсутствии на сегодняшней встрече, из-за болезни, — Иди сюда, я горло посмотрю, — зовёт из своей комнаты Арсений, как раз тогда, когда Шаст закончил завязывать шнурки на домашних шортах. — Ты сейчас серьёзно? — всё же подходит к отцу подросток. Мужчина сидит на кровати, что-то печатая в телефоне. — Абсолютно. Давай, скажи «А», — включает фонарик на гаджете педиатр, направляя луч на детские губы, — Ну? Я просто посмотрю, — когда не получает обратной реакции, произносит старший. — Ц. Ааа, — всё же слушается мальчишка, позволяя врачу полностью осмотреть больное горло. — Вечером пополоскаем, пока иди, — вскоре кивает Попов, отпуская парня. Тот, в свою очередь, стремительно скрывается из виду, убегая к себе в комнату.                         *** Ближе к десяти вечера Шаста начало морозить, на что он не сразу обратил внимание, просто надев толстовку, так как читал, лёжа на кровати, согнув одну ногу, недавно купленную им книгу — «Над пропастью во ржи». Когда очередная нестандартная и весёлая глава подошла к концу, то холод начал потихоньку завладевать разумом, заставляя ёжиться и вздрагивать. Вставать не хотелось, поэтому Антон выбрал путь наименьшего сопротивления. — Пааапааа, — кричит он, под конец слегка закашлявшись. Через минуту в комнату входит спокойный и сосредоточенный Арсений, садясь на край кровати, — Морозит, — жалобно повёл плечами младший. Врач притянул парня за затылок, прикасаясь губами к горячему детскому лбу. — Снова поднимается, — отстраняется мужчина, закусывая нижнюю губу, — Давай померим, — приносит из соседней комнаты градусник старший, отдавая прибор, — Никаких новых симптомов нет? — М-м, — мотает головой зеленоглазый, — Только сейчас головка болит, — прикрывает глаза парень, устало выдыхая. — Головка болит, — тише повторяет Попов, поглаживая ребёнка по растрёпанным волосам, — Ты читал долго, плюс температура, поэтому и болит, зайчик, — мягко поясняет брюнет. — Угу, — просто соглашается Антон, нежась под ладонью папы. Через ещё три минуты, взрослый забрал градусник, смотря на 38 и 2, — Ну что, док? Умираю? Эх, я ведь ещё так молод, столько всего бы мог ещё сделать.. И школу ещё окончить мог, и институт, и работать.. А друзья? А ты? А сколько мне оста.. — Да замолчи ты, — прерывает эту бессмыслицу Арсений, а Шаст вымученно улыбается, — Думаю, таблеточку выпьешь, а то ночью ещё сильнее поднимется, — встаёт и уходит на кухню голубоглазый, перед этим нежно поцеловав в макушку, — Так, сейчас идёшь полоскаешь горлышко, чистишь зубки, таблетки и баиньки. И толстовку сними, — наставляет Попов, смотря как жаропонижающее было послушно выпито. — А купаться? — медленно и нехотя стягивает согревающий предмет одежды парнишка. — У тебя температура, нельзя, — спокойно отвечает старший, — Ты же знаешь, чего спрашиваешь? — улыбается доктор. — Да фиг его знает, что там можно, а что нельзя, — машет рукой парень, — Давай, чем там полоскать. Я спать уже хочу…                         *** — Так уж и быть, спи тут, но если ночью станет плохо, то сразу буди меня: зови, звони, приходи, только не молчи, хорошо? — укладывает этого капризного ребёнка спать взрослый, заботливо смотря на слипающиеся зелёные глазки. — Хорошо, пап, не волнуйся, — всё же закрывает глаза Шастун, как маленький, кладя ладошки под щёчку, — Спокойной ночи. — Спокойной, солнышко, — бережно гладит сына по голове Попов, всё же слегка переживая за своё чудо.                         *** — Да здоров я уже, всего 37 и 1, — говорит Антон брюнету через день, когда тот отказался везти его в поликлинику за справкой. — Это не здоров, сегодня ещё отлежишься, а в понедельник сходим к педиатру, — выдал Арсений, накидывая пальто, — Всё, я ушёл. Не балуйся и отдыхай, понял? — заботливо целует в лоб старший, подхватывая свой строгий чёрный рабочий портфель, — А то и в понедельник дома оставлю, — угрожает тот, выходя за дверь. Антон выдыхает, размышляя над словами родителя, и принимает решение пойти поесть что-нибудь. Находит в холодильнике клубничный творожок и съедает его. Потом тупит в телефон ещё полчаса, а затем идёт решать пробное устное собеседование, потому что делать-то больше особо нечего. Ближе к обеду разогревает себе немного оставшегося супа, который варил Арсений в первый день болезни младшего, и смотрит какие-то незамысловатые видео в Ютубе. Потом почему-то резко захотелось спать, что парень и сделал, предварительно включив телик в зале, чтобы в квартире было не так тихо.                         *** — Шастун Антон Андреевич, — в самом начале чётко выдаёт юноша на устном собеседовании, только тогда полностью понимая, что от Арсения у него нет ничего. Разве что воспитание. Дальше всё идёт как по маслу: и чтение, и пересказ, и картинка, и вопросы не сложные. Как потом выяснится, сдал он на 18 из 20 баллов, так что, это даже твёрдая пятёрка. Четверть проходит хорошо и спокойно. Пробные ОГЭ парень пишет неплохо, поэтому сильно не переживает ни он, ни Попов, ни учителя. Четвёртая четверть проходит быстрее и как-то легче: то праздники, то пробники, то комиссии. На последний звонок Антон и ещё несколько девятиклассников читает прощальный стих для учителей, который он выучил за десять минут прошлым вечером. Экзамены. Все их боятся. А Шастун максимально спокойно просидел на каждом из них, почти не нервничал и был рассудительным. Неясно, что на это повлияло, но факт остаётся фактом. Русский пишет на пять, как и химию. А по математике и биологии получает заслуженную четвёрку, так как толком не готовился ни к тому, ни к тому предмету. Выпускной проходит просто, но весело. Все поели, потанцевали, поучаствовали в каких-то дурацких конкурсах, придуманных учителями, и прогулялись по городу. Выпустили шарики, обнялись, поплакали, да разошлись. И альбомы с аттестатами ещё раздали. В принципе всё. Лето идёт просто замечательно. Вместе с Позовым и Катей они гуляют по городу и за его пределами, часто устраивая пикники. И под летним дождём бегали, и в озере купались, и на карусели в парке аттракционов катались, и на великах. Правда, в один из таких вот беззаботных июльских дней, когда Арсений возвращается из недельной командировки, во время которой подростки отжигали и веселились в квартире старшего, по его же разрешению, врач заходит в квартиру совсем уставшим. Выглядит неважно: бледное лицо, красные слипающиеся глаза, пересохшие губы. — Привет.. Пап, ты хорошо себя чувствуешь? — немного взволнованно спрашивает Антон, забирая у того спортивную дорожную сумку. — Привет, солнце. Не очень, — мотая головой, честно отвечает мужчина, снимая лёгкие кроссовки, — Поставь чайник, пожалуйста, — просит Попов, обречённо направляясь к себе в спальню. Мальчишка быстренько заносит к родителю сумку и убегает на кухню, чтобы заварить папе чай. Шастун очень переживает за брюнета, поэтому приносит горячий напиток прямо в спальню, находя врача лежащим на собственной кровати калачиком, в наполовину снятой чёрной рубашке. — Эй, пап, ты чего? — поставив кружку на тумбочку, тормошит Попова парень. — А, — резко распахивает глаза старший, промаргиваясь, — Да, я сейчас, — спешно начинает вставать он, параллельно всё же стягивая рубашку. Вдруг ребёнок кладёт свою прохладную сухую ладонь на лоб педиатра, ненадолго так замирая. — Может.. градусник принести? Мне кажется, ты горячий, — неуверенно и от чего-то испуганно информирует Антон, с надеждой смотря на мужчину. — Ох, неси, — машет тот рукой, выдыхая. Пока мальчишка ходит на кухню, Арсений успевает таки переодеться, помыть руки и завалиться в кровать, но уже под одеяло. — Держи, и чай вот ещё, — подаёт термометр, а потом и чашку с ещё горячим чаем младший, нервно присаживаясь на край постели. — Тош, информирую тебя на всякий случай, — серьёзно начинает брюнет, — Что бы я тебе там не говорил, если температура выше 39 и 5, особенно, если не сбивается, то вызывай скорую, понял? — Папа, не пугай, прошу, — моляще произносит пацан, почему-то очень перепуганный состоянием отца. — Всё хорошо, зайчик. Просто запомни это, ладно? — спокойно просит врач, поглаживая парня по руке, — 37 и 8, даа, ребёнок, папа заболел, — через несколько минут говорит мужчина, вымученно смотря на сына, — Иди, Антош, я пока немного посплю. — Я не хочу уходить, — протестует Шаст. — Ой, ладно, оставайся, — поудобней устраивается доктор, закрывая глаза, и быстро засыпает. А мальчишка лежит рядом, пристально смотря, как грудная клетка Арсения плавно опускается и поднимается.                         *** На следующий день врач просыпается от своего же кашля, раздражающего горло. На тумбочке по-прежнему стоит стакан воды, таблетки, которые он вчера пил, и спрей для горла. Всё по классике, ничего не скажешь. Только вот плохо. Пролежав ещё немного совершенно не двигаясь, доктор всё же включает телефон, глядя на время. На часах одиннадцать утра, значит Шаст, наверное, ещё спит, но была не была. — Антооош, — громко, на сколько это возможно в его состоянии, зовёт Попов, но сразу же удивляется, чувствуя шевеление рядом, под боком. Это был Антон. — Ты чего кричишь? Тут я, всё слышу, — ещё не до конца проснувшимся голосом отвечает парень. — А ты чего тут забыл вообще, Тош? — не понимает старший, потирая веки ото сна. Мужчина сейчас такой по-детски невинный и уютный, с розовыми щёчками, светло-голубыми глазами и небольшой щетиной. — Я волновался за тебя, не мог заснуть, поэтому пришёл и спал тут, — коротко рассказывает Шастун, — Ты меня звал, что-то принести? — Ааа.. Чай сделаешь? Пожалуйста, — состроив глазки, просит врач. Мальчишка кивает, уже собирается встать, но вспоминает, что папа болеет, поэтому сначала прикасается ладонью к его лбу. — Ты пока измерь температуру, — голубоглазый слегка улыбается и послушно суёт градусник подмышку. Юноша возвращается быстро, с кружкой и открытой молочной шоколадкой, ставя всё на тумбочку, — Ну что? — кивает зеленоглазый, имея в виду термометр. Взрослый достаёт прибор, крутя его в холодных пальцах. — Нормально, 37 и 5, — сообщает он, откладывая градусник, — Спасибо, — обхватив чашку двумя руками, пьёт чай Арсений, улыбаясь. — Не за что, — улыбается в ответ парень, — На работу звонил? Сказал, что заболел? — Точно! — тут же берёт телефон брюнет, ищя номер Матвиенко, — Алло, Серёг, привет.. ага. Слушай, я заболел, дня три-четыре дома буду.. да.. спасибо, хорошего дня, — быстро заканчивает разговор педиатр, возвращая своё внимание к чаю, — Спасибо, золотой, — снова благодарит Попов. — Маленькие дети считают, что врачи никогда не болеют, — неожиданно информирует Шаст, — Я тоже так думал, — добавляет, улыбаясь. — Мы же тоже люди, — пожимает плечами мужчина, допивая согревающий напиток, — Ты за меня не переживай, занимайся своими делами. Единственное, буду благодарен, если помоешь посуду, полы и сварганишь что-нибудь на обед, — чистосердечно признаётся старший. — Хорошо, будет сделано, — широко улыбается Антон, — Если что, ты зови обязательно!