Мальчик с пшеничными кудряшками

— Ну боже мой, ребёнок, прекрати, — устало скулит старший, немного запрокидывая голову назад, когда перед входом в клинику Антон крепко обнимает папу, начиная плакать, — Зайка, — приседает на корточки Попов, беря в свои руки худые детские ладошки. У мальчишки мокрые глазки и бледная кожа, особенно по сравнению с красной толстовкой, надетой на нём. — Я не хочу, пап, — шепчет Шастун, мотая головой, снова прижимаясь к груди взрослого. Доктор выдыхает, прикрывая глаза, кладёт руки на дрожащие лопатки и вдруг слышит голос друга. — Арс, — машет рукой Матвиенко, стоя на крыльце, буквально в десяти метрах. Хирург решает спуститься по небольшой лестнице, подойдя к педиатру и его сыну, — Привет, Антон. Я Сергей Борисович, друг и коллега Арсения, — представляется мужчина. Мальчишка отлипляет голову от плеча папы и с опаской смотрит на подошедшего к ним мужчину. Попов выпрямляется, пожимая протянутую хирургом руку, с которым они успели пересечься многозначительным взглядом. — Антон Андреевич — сын вашего друга и коллеги, — кивает Шаст, стараясь сказать так же официально, как новый знакомый. — Вот и познакомились, а теперь нам пора идти, — придерживает за спину ребёнка Арсений, идя вместе с ним и Матвиенко в сторону входа. В этот раз пацан только кидает жалостливые взгляды на папу, — Серёг, я его пока оформлю, а ты кинь сумку в.. Давай в 207, — передаёт вещь другу педиатр, — И Антошку с собой возьми, — гладит по макушке стоящего с отпущенной головой ребёнка Попов. — Понял, — Матвиенко мягко берётся за детскую ручку, боясь напугать, — Пошли, я провожу тебя в палату, — Серёжа ведёт Шаста, который боится даже одним глазком посмотреть по сторонам, к лифту. Когда они оказываются на втором этаже, в нужной комнате, Антон очень удивляется, видя достаточно приятные светло-голубые стены, большой белый стол прямо, у окна, на котором расположилась лампа. Рядом, справа стоит современная больничная кровать, а слева — шкаф. Если сразу посмотреть на право, то там будет дверь в ванную, которая сейчас немного приоткрыта. Также на полу лежит светло-серый ковёр, на окнах такого же цвета плотные занавески. Антону нравится. — Хорошо тут, правда? — спрашивает Матвиенко, уверенно проходя внутрь, а Шастун вспоминает, что он вообще-то в больнице, и его глаза сразу тускнеют. Становится снова страшно и непонятно. Хочется домой, — Не переживай ты так, мальчишка, всё хорошо будет, — потрепал по голове ребёнка хирург, поставив сумку на застеленную постель, — Арсений скоро подойдёт, а ты пока можешь вещи разобрать и переодеться там тебе ж надо. Располагайся в общем, — не очень увлечённо рассказал старший, достаточно быстро выходя из палаты. Антон аккуратно присел на край кровати и перевёл взгляд в окно. Были видны какие-то многоэтажки, немного двор с детской площадкой, но не более. Опять стало холодно и одиноко, поэтому Шаст решил прилечь, не расправляя постель.

***

— Ты его одного оставил? — недовольно повышает голос Арсений, когда они вместе с Матвиенко идут в палату младшего быстрым шагом. — Да чё ты так печёшься-то о нём, он взрослый парень, — не понимает Серёжа, разводя руки в стороны. Попов резко останавливается, с гневом и яростью в глазах смотря на хирурга. Если бы можно было убивать взглядом, то Матвиенко бы уже умер, — Понял. — Его этой ночью вырвало... и с утра, — продолжает путь педиатр, не теряя настроя, — Он ничего не ел вчера, только две ложки супа в обед, — обеспокоенно говорит Арсений, подходя к нужной двери, — У него по-любому обезвоживание и нарушение водно-солевого.., — с надеждой смотрит на друга Попов. — Арс, ты ведь сам всё прекрасно знаешь, — кладёт ладони на плечи педиатра коллега, — Прокапай раствор Рингера или глюкозы и всё, — хлопает по лопатке Сергей, открывая дверь, — Всё будет хорошо, Арсений Сергеевич. — Спасибо, Сергей Борисович, иди работай, — с грустной улыбкой кивает педиатр и друг послушно скрывается из поля зрения. Арсений оглядывает помещение, замечая лежащего на кровати мальчика, которого так не хочется пугать иголками. Антон лежит с открытыми глазами, смотря на вошедшего мужчину поникшим взглядом. — Всё в порядке? — спрашивает старший, подходя к ребёнку и садясь на край. — Нет, хочу домой, — машет головой Антон, зажмуриваясь. — Я постараюсь максимально сократить время твоего здесь нахождения, — гладит по голове, переходя на плечо брюнет, — Переоденься пока во что-то удобное, а я сейчас вернусь, — последний раз проводит по плотной толстовке Арсений и удаляется к себе в кабинет, чтобы переодеться в медицинскую одежду.

***

— Тош, готов? — заглядывает к парню Арсений, уже полностью в форме: белые штаны, рубашка с яркими зверюшками, для детского комфорта, и традиционный белый халат с биркой, на которой написаны ФИО и специальность врача. На ногах — лёгкие белые кроссовки, — Пошли со мной, — машет рукой врач и берёт маленькую холодную ладошку в свою, выходя в коридор. — Куда мы идём? — настороженно спрашивает младший, покашляв, спускаясь на первый этаж в лифте вместе с Поповым. — Нам нужно зайти с тобой в два кабинета, — размеренно начинает врач, уже подойдя к двери с надписью «Процедурная». Конечно, Шаст обратил на это внимание и тут же попытался сбежать, но крепкая мужская хватка сразу возвращает на место. — Пап.., — в ужасе смотрит на педиатра мальчишка. Вокруг людей значительно больше, чем на втором этаже: медсёстры, другие врачи, просто люди — посетители, все куда-то идут, у всех свои дела. Никому бы не было дела до мальчишки, но вот Попов-то тут главный, и никто не упускает возможности поздороваться или наградить доброжелательным «Доброе утро, Арсений Сергеевич», следовательно, ребёнок, которого мужчина держит за руку, так или иначе получает парочку оценивающих взглядов. — Антон, пожалуйста, успокойся, — мягко кладёт вторую руку на плечо старший, — Надо сдать кровь, чтобы точно понять, как мне тебя лечить, — спокойно объясняет Арсений, но тело Шаста всё ещё в максимальном напряжении, — Хочешь, сам возьму? — предлагает мужчина, — Или на коленках у меня посидишь, м? — На коленках, — опускает голову младший, стесняясь своего страха. — Отлично, пойдём, — открывает дверь Попов, мягко заводя сына первым. Большое светлое помещение, с огромным окном, которое закрыто полупрозрачными жалюзи. Прямо, за столом, сидит женщина в специальной форме. У неё светлые волосы, собранные в аккуратный пучок, она не худая и не толстая, на вид ей около тридцати пяти. — Здравствуйте, Варвара Александровна, — здоровается Арсений, всё ещё крепко держа мальчишку, которого знатно так потряхивает, за холодную ладошку, слегка поглаживая большим пальцем. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — улыбнувшись, кивает медработник, — Что у Вас? — Антон — мой сын, — мужчина мельком взглянул на парня, — Надо кровь сдать, подозрение на пневмонию, — уже проходит в глубь кабинета Попов, подходя к специальному креслу, — Мы немного боимся, поэтому очень обрадуемся, если Вы будете максимально дружелюбны, — садится на синее сидение врач, помогая Шастуну приземлиться на колени. Варвара тем временем пошла мыть руки и готовиться к процедуре. Доктор плотно прижимает мальчика за живот к себе, тем самым слыша бешеное сердцебиение младшего. Антон ведь за время их тут нахождения не вымолвил ни слова, даже не взглянул в сторону чего-нибудь, хотя обычно вежлив и любознателен. Арсений невзначай кладёт большой палец на худое запястье, считая быстрый, как при беге, пульс. — Антош, солнышко моё, незачем так переживать, — гладит этой же рукой по плечу старший, — Давай подышим, смотри: вдох-выдох..., — жестикулирует врач, параллельно растирая тому ледяные пальчики на руках, — Ещё, вдох-выдох, молодец, — мельком целует в висок старший, — Давай мне свою правую ручку, — просит Попов, спокойно дожидаясь, пока парень настроится и отдаст сгиб локтя на растерзание, — Умничка. — Зачем ты меня так крепко держишь? — сипло спрашивает Антон, закашляв аж до боли в грудной клетке. Всё сдавливает и колет, от чего хочется завыть. Действительно, Арсений крепко обхватил Шаста левой рукой за левый локоть и живот одновременно, прижимая мальчишку к своему торсу, а правой ладонью несильно сжал запястье младшего, чтобы рука у того не дёрнулась. — Чтобы Варвара Александровна смогла постараться сделать всё безболезненно, — объясняет Арсений, видя идущую к ним медсестру. — Могу начинать? — мягко интересуется она, глядя на Антона. Мальчишка смотрит на неё, не моргая, но после очень неуверенно кивает, — Хорошо, — медработник цепляет на плечо специальный ремень, — Сейчас ты должен посгибать кулачок, — протерев сгиб локтя спиртовой салфеткой, просит женщина. Парень слушается, внимательно смотря на действия этой Варвары, — Отлично. — Теперь закрой глазки, — говорит педиатр негромко, и Шаст тут же сильно жмуриться, чувствуя, что хватка папы стала сильнее. В следующую секунду Антон ощущает точечную неприятную боль в локте, но она не настолько сильная, чтобы плакать, — Умничка, — хвалит Арсений. — Готово, — спустя секунд двадцать говорит Варвара Александровна, прижимая ватку и наматывая на локоть небольшой бинтик, — Не больно ведь? — мягко улыбается она. — Разве что чуть-чуть, — немного растерянно отвечает Антон, — Спасибо, — слабо улыбается вымотанный такой моральной встряской Шаст. — Спасибо большое, — встаёт вместе с сыном старший, — Скажите в лаборатории, пусть побыстрее сделают, и как будет готово, сразу мне сообщите, — говорит врач, подходя к двери. — Поняла, — кивает медсестра и возвращается к своим делам, как только ребята оказались по ту сторону двери. — Ну вот видишь, не так уж и страшно, — улыбается Попов, потрепав мальчишку по макушке. — Ты говорил, что в два кабинета, — вспоминает Антон, идя так же — за руку с папой, — Какой второй? — Надо посмотреть на твои лёгкие, для этого сделаем рентген грудной клетки, — рассказывает брюнет, ведя парня в конец коридора, — Это совершенно безболезненно, обещаю. Они заходят в одну из дверей, и Антон видит непонятный большой аппарат. Вертикальная стойка, напротив неё — что-то отдалённо напоминающее фотоаппарат. Левая стена — это дополнительная комната, где сидит молодой мужчина, который уже подходит к зашедшим. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — подходит к Попову рентгенолог. — Доброе утро, Иван Викторович, — пожимает руку педиатр, — Мы на рентген грудной, подозрение на пневмонию, — рассказывает Арсений и опускает голову, смотря на притихшего парня, — Антон — мой сын. — Здравствуйте, — робко здоровается Шастун. — Привет, — улыбается врач, — Сейчас надо снять майку, её пока можешь отдать папе, — Шастун переводит взгляд на педиатра и, после того, как тот кивает, избавляется от футболки, вручая её отцу, — Замечательно, теперь тебе надо встать вот сюда, вот так, — ставит мальчишку в нужное положение Иван, — Эта штука — фотоаппарат, он сфоткает твои лёгкие, а мы с папой на них посмотрим. Ты должен стоять неподвижно, чтобы не смазать снимок, идёт? — настраивает камеру старший и, после кивка Антона, уходит в комнату к Попову, — Ну вот оно, — обводит поражённый контур на снимке ручкой рентгенолог, — Вы правы, у мальчишки двусторонная пневмония, — переводит взгляд на педиатра Иван. — Понял. Упакуйте мне его, — выдохнув, выходит к Антону Арсений, рукой подзывая к себе. Старший расправляет майку, натягивая её на Шаста, который снова начал кашлять, будто готов лёгкие выплюнуть. Мокрота не отходит, мальчик пополам сгибается, держась за грудь, а педиатру больно смотреть на этого беднягу. Спустя минуту Иван Викторович отдаёт снимок в руки Попову, и педиатр с мальчишкой покидают помещение. — Мы идём в палату? — устало спрашивает младший, мельком смотря на себя в зеркало в коридоре. — Ко мне в кабинет заглянем, — поглаживает большим пальцем ладошку старший, — Я карты других пациентов заберу. Такая же белая дверь, как и остальные, только табличка другая: «Главврач. Попов Арсений Сергеевич. Педиатр». Доктор открывает дверь ключом, который достал из кармана своего халата. Кабинет большой и светлый. Прямо — окно и белый стол, поставленный так, что сидящий за ним повёрнут лицом к двери, справа — кушетка, слева — шкаф и диван. Антон решил не вдаваться в подробности, просто отметил, что тут наверняка достаточно комфортно работать врачу. Брюнет взял несколько подготовленных папок со стола и сразу пошёл на выход. — Идём к тебе, я кое-что сделаю, а потом ты поспишь, пока я проверю других детей, — рассказывает Арсений в лифте, — Кстати, не хочешь покушать? — улыбается Попов, но видит что Шаст совсем убитый. Загонял его Попов, вон как дышит тяжело. — Пока нет, — слабо отвечает младший, заходя к себе в комнату на ватных ногах, и садится на кровать, выдыхая. — Мне надо поставить тебе капельницу, — напрямую говорит Арсений, садясь на табуретку с колёсиками напротив. Антон скулит, закрывая лицо руками, — Малыш, у тебя сейчас очень ослабленный организм, надо его немного привести в норму, — подъезжает вплотную врач, убирая детские ладони от глаз, — Это не больнее, чем забор крови, солнце. Просто полежишь часик и всё, можешь спать, — гладит указательным пальцем по нежной щеке старший, — Я схожу за всем необходимым, а ты ложись, хорошо? — гладит по волосам Арсений, вставая и уходя из комнаты после тихого и обречённого «Хорошо».

***

— Так, не дёргаемся и закрываем глазки, — с иглой от капельницы стоит над мальчишкой Попов. Антон, лежащий с послушно вытянутой рукой, зажмуривается, давая папе сделать свою работу. Пару слезинок всё-таки появляются на детских щеках, но почти сразу исчезают, после того, как старший снял медицинские перчатки и убрал капельки большим пальцем, — Умничка, — целует Шаста в лоб Арсений, — Теперь поспи, зайчонок. Брюнет сидит с мальчиком до того, пока тот окончательно не засыпает. Педиатр забирает лишние инструменты и дальше идёт по своим делам, ведь, к сожалению, он ведёт не только Антона.

***

Арсений тихонько заглядывает в палату 207 спустя полтора часа. Шастун спокойно спит, обнимая мягкую собачку свободной рукой. Попов аккуратно вынимает иглу, клеит яркий детский пластырь на ранку и прикасается губами к тёплому лбу, делая для себя мысленную пометку: «Проследить за температурой».

***

— Пап, ты тут? — робко заглядывает в кабинет Попова Антон, чем очень удивляет сидящего за столом врача. — Тош? Проходи, — указывает на кушетку рядом мужчина, что-то дописывая в бумагах, — Что случилось? — всё ещё не поднимает голову брюнет, упорно ищя что-то в документах. Антон осторожно приседает на кушетку и смотрит на Арсения, ничего не говоря. Наконец Попов находит, что искал, переписывает одному ему известные цифры и переводит внимательный взгляд на младшего, — Тоша, я жду. — У тебя много работы, да? — ровно спрашивает Шаст, немного прокашлявшись. — Да, солнышко, много, — кивает педиатр, не сводя оценивающего взгляда с мальчишки. — Значит, ты не сможешь быть рядом, — выдыхает Антон и встаёт, направляясь к выходу. — Подожди, пожалуйста, нам надо поговорить, — встаёт Арсений, вместе с ребёнком возвращаясь на кушетку, — Во-первых, мой кабинет не всегда открыт и свободен, поэтому лучше напиши, если что-то надо, или скажи Оксане — это медсестра, она к тебе ещё зайдёт. — Я написал, ты не ответил, — шмыгнул носом Шаст. — Правда? — достал из кармана телефон Попов, действительно замечая несколько сообщений. Антоша: Пап, а ты скоро придёшь? 12:46 Антоша: Ты у себя в кабинете, я могу зайти? 13:01 Антоша: Мне страшно. Почему ты не отвечаешь? 13:09 А сейчас уже 13:38.. — Прости, малыш, — обнимает педиатр, — Обещаю быть внимательнее, — целует в макушку старший, — Во-вторых, тебе надо лежать и отдыхать, а не ходить по больнице, это на будущее, — смотрит на цветной пластырь на сгибе локтя врач, — В-третьих, как себя чувствуешь? — Не очень хорошо, — мотает головой младший. — Пойдём к тебе, я тебя ещё раз осмотрю, — прикладывает ладонь ко лбу ребёнка врач и они вместе идут в спальню мальчишки.

***

— Что ты собираешься со мной тут делать? — спрашивает Антон, указывая руками на всю больницу и сидя на своей кровати по-турецки. — Почему не поел? — серьёзно спрашивает Арсений, смотря на оставленный медсестрой на столе обед. — Не хочу есть, совсем, — мотает головой младший, смотря на вздыхающего врача, — И всё же? — Скоро будут готовы результаты анализа и тогда решу, — снимает с шеи стетоскоп старший. Шастун всё ещё сильно волнуется, но уже не капризничает, просто поднимает футболку, настороженно смотря на действия сидящего перед ним на катающемся стуле Арсения. Доктор постепенно прослушивает Антона, иногда слегка хмурясь, — Спинкой, — даёт следующее указание доктор, — Глубоко дыши.. Покашляй.. Угу, — отстраняется Попов, вешая прибор на шею, и достает из кармана фонарик. — У меня тут болит, когда кашляю, — жалуется вдруг Антон, тыкая пальчиком в грудь. Мужчина грустно вздыхает: — Знаю, Тош, на рентгене было видно. Открывай ротик, — аккуратно придерживает зеленоглазого за подбородок брюнет, — Молодец. Мерим температуру и пока всё, — достаёт из тумбочки градусник Арсений, встряхивая в воздухе, и протягивает его мальчишке. — Я буду спать один? — грустно спрашивает ребёнок, поднимая на врача измученные глазки. — Смотри, есть такая вещь, как вечерний обход. Обычно, его проводит дежурный врач, но, пока ты тут, буду приходить я. Обход проходит с восьми до девяти. К тебе я тоже зайду в плановом порядке, а потом приду укладывать спать, — рассказывает Попов, — Искупаюсь у тебя тут, посижу, пока ты не заснёшь, и уйду спать на диван в кабинете, — мягко улыбается старший, поправляя чёлку, — Утренний обход уже полностью мой, проходит с восьми до девяти, можешь не ставить будильник, я сам тебя разбужу. Завтрак с девяти, тебе его сюда принесут, потом обычно процедуры всякие, но не всегда. С часу — обед, с двух до четырех — тихий час, в четыре — полдник, а с шести — ужин. В десять отбой, — заканчивает педиатр, сам доставая градусник, пока мальчишка переваривает информацию, — Блин, 38 и 1. Антош, прям не знаю, пьём жаропонижающее или терпимо? — внимательно смотрит на мальчишку Арсений. — Терпимо, вроде, — пожимает плечами младший. — Тогда я побуду с тобой, как поползёт выше — выпьем таблетку, — укладывает Антона в постель врач, накрывая одеялом только ноги, — Хочешь спать? — мягко интересуется Попов, приподнимая детскую футболку и водя рукой по худому животу, чем вызывает лёгкие мурашки у младшего. — Угу, — немного кашляет Шастун, прикрывая глаза. Арсений мягко целует мальчика в лоб, наслаждаясь временным спокойствием.