Мальчик с пшеничными кудряшками

Антон уже успел познать все прелести средней школы, потому что сейчас он третью четверть учится, как ученик пятого класса. Не сказать, что всё слишком плохо, но могло бы быть и лучше. Ну, это как всегда, в принципе. — Антош, вставай, а то весь праздник проспишь, — будит с утра ребёнка Попов. Антон разлепляет глазки и видит улыбающегося папу, — С днём рождения, солнышко, — заключает младшего в любящие объятия Арсений, целуя в макушку, — Сегодня тебе исполняется одиннадцать, такой взрослый стал.. Расти большой, здоровый, сильный, добрый, смелый и умный, — смотрит прямо в светлые глаза мужчина, видя внимательный взгляд напротив, — Пусть у тебя всё-всё получается, а я буду рядом, если что, — подмигивает старший, ещё раз обнимая. — Спасибо, пап, — тычется носиком в шею ребёнок, стараясь показать всю свою любовь.

***

Конец апреля. Антону 11 лет, он в пятом классе. Сегодня четверг, ученик идёт в школу по светлому тротуару, мимо знакомых скверов и ларьков. Хорошо слышен шум рядом проезжающих машин. Дима уже стоит у железной калитки и машет Шастуну рукой, чтобы тот поторопился. К сожалению, у мальчишки сегодня совершенно нет настроения: проснулся от надоедливого звонка будильника, не поел, потому что не захотел, папа спешил на работу, сегодня в расписании последняя физкультура, на которую совершенно нет желания идти. — Здарова, — более жизнерадостно хлопает по плечу одноклассник, когда всё же дожидается плетущегося парня. Антон сдержанно кивает, и ребята вместе идут ко входу, — Чего такой грустный? — Не знаю, встал не с той ноги, — отмахивается Шаст, вешая ветровку в гардероб, — А сейчас вообще башка болит, — потирает виски Антон и видит сожалеющий взгляд друга, — Пошли, у нас ведь математика? — подгоняет Поза Антон, поднимаясь по лестнице. — История, Шаст, — опровергает слова ученика Дима, — Пятнадцатый кабинет, первый этаж, идём, — машет рукой очкастый, и зеленоглазому ничего не остаётся, как тяжело выдохнуть и последовать за другом.

***

— Погоди, дай отдышаться, — останавливается Шаст, когда весь класс бежит по большому стадиону на последнем уроке. Так как уже вроде бы тепло, дети занимаются на улице, чему кто-то рад, а кто-то нет. Позов останавливается, с опаской смотря на друга, ведь сам Дима дышит абсолютно спокойно, потому что пробежали они только круг. Обычно это очкастому не угнаться за одноклассником, но сегодня явно исключение. Антону вдруг резко надоедает его качающийся зуб, поэтому он языком тупо доводит его до предела амплитуды. Сначала ничего не получается, но потом предпоследний моляр всё же поддаётся. Пацан выплёвывает зуб на ладошку, под ошарашенный взгляд Димки кладёт его в карман штанов, закрывая молнию, зализывает языком ранку и невозмутимо выдаёт: — Побежали.

***

Антон вваливается в квартиру еле живой и тяжело дышит. Он весь вспотел, и у него ужасно болит голова. Шастун решает выпить стакан воды и поспать, так как в сон клонит ещё с третьего урока, и даже физ-ра никак не уменьшила, а даже увеличила желание отдохнуть. Парень на последних издыханиях переодевается, допивает стоящую на комоде кружку воды и ложится поверх одеяла, потому что укрываться сил нет.

***

На часах 17:19. Арсений заходит в квартиру и вместо радостного крика «Папа», слышит только звенящую тишину. Хотя, если прислушаться, то из комнаты Антона можно услышать какие-то редкие тихие звуки, похожие на покашливания. Попов переодевается, моет руки и бесшумно заглядывает в мальчишескую спальню. Шастун лежит на боку, спиной к двери, подогнув под себя ноги, обнимая колени руками. Мужчина разворачивает мягкий плед, который всегда лежит в конце кровати, и укрывает парня, чтобы тому было теплее. Устал ребёнок, — думает Арсений по пути на кухню, чтобы приготовить ужин.

***

Когда куриная грудка уже дожарилась, а макароны сварились, брюнет думал идти будить своего соню, но делать этого не пришлось, потому что на пороге кухни появилось замотанное в плед чудо. Антон ещё не до конца открыл слипающиеся глаза, но всё равно пришёл на запах любимой курочки, который не мог не учуять. — Антош, проснулся? — переводит на него мимолётный доброжелательный взгляд Попов, — Садись за стол, сейчас положу тебе, — тут же накладывает еду старший, краем глаза видя, что мальчишка уже сел, — Держи. — Спасибо, — немного хрипит Антон, сам того не ожидая, когда перед ним опускается тарелка. Арсению этот голос сразу не нравится, поэтому мужчина тут же возвращает внимание, которое уже успел переключить на свою порцию, обратно на сына. — Ребёнок мой, всё в порядке? — спрашивает старший, надеясь на честный ответ, ведь ребёнок вроде уже подрос. — Вроде, — неуверенно отвечает мальчик, начиная медленно накалывать макароны вилкой, пальцами свободной руки придерживая на плечах плед. Доктору всё равно парень кажется вялым и бледным, но мужчина списывает всё на недавний сон и принимается накладывать еду в свою тарелку. Когда голубоглазый уже заканчивает ужин и идёт включать чайник, то замечает практически не тронутую еду человека, сидящего рядом. Антон упорно ковыряется вилкой в курице, совершенно не обращая внимания на папино «Тош!». — А? — Шаст резко вздрагивает от щёлканий пальцами у глаз, из-за чего его прибор громко звенит о тарелку, заставляя мальчика зажмуриться. — Антон, что случилось? — поворачивает его за плечи к себе лицом врач, смотря младшему прямо в глаза, — Почему не ешь? Чего такой потерянный? — серьёзно спрашивает Арсений, думая, что возможно в школе произошло что-то неприятное. Ну или с друзьями какие-то проблемы. — Да нормально всё, не знаю, — отстранённо отвечает Шаст, опуская голову, — Устал, не хочу кушать, — бурчит зеленоглазый, дёргая плечами, дабы папа убрал с них руки. — Ты не заболел, солнце? — обеспокоенно спрашивает старший, прикладывая руку ко лбу парня, — Тош, у тебя температура, — проводит ладонью по кудряшкам Попов, с сожалением и заботой смотря на сына, который поднимает на мужчину безразличный и усталый взгляд. — Тебе показалось, всё хорошо, — отмахнулся младший, возвращаясь к своему «интересному» занятию. Брюнет вздыхает и идёт к навесному шкафчику, чтобы достать из аптечки градусник. — Измерь, пожалуйста, — протягивает он Антону прибор, на что не получает никакой реакции, — Тоша, надо проверить температуру, — машет рукой врач, но в итоге сам подходит и ставит градусник, перед этим сдвигая плед и оттягивая свободную голубую майку. Шастун сидит молча, не двигаясь, действительно хорошо держит термометр и пусто смотрит на опустившуюся на стол чашку чая. После папиного «Пей, Антон», пацан всё же сделал несколько глотков, после чего немного прокашлялся и прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула. Попов с грустью смотрит на совершенно нездоровое состояние мальчика, уже думая над тем, что же с ним стряслось. Арсений убирает посуду, оставляя только кружку Антона и подходит к нему, чтобы самому забрать градусник. — Зайка мой, пошли ко мне в кроватку, — мягко гладит по шее и плечам старший, совершенно недовольный увиденной цифрой. — Зачем? Всё хорошо, правда, — как в бреду говорит Шаст, но потом переспрашивает, внимательно смотря на папу, — Сколько? — 38 и 6, — выдыхает брюнет, прикладывая тыльную сторону ладони к горячей, но бледной щеке, помогает обессиленному мальчишке дойти до взрослой постели, усадив его на край. Уходит и возвращается с таблеткой и стаканом воды, — Жаропонижающее, — поясняет врач, протягивая руки, — Выпей и ложись, — передаёт всё в детские ладони Попов и внимательно следит за исполнением сказанного. — Пап, завтра география, надо ответить учительнице, — уже с закрытыми глазами, лёжа под одеялом, хрипит Антон, — И по русскому.. — С ума сошёл? — немного нервно повышает голос Арсений, вернувшийся с кухни с недопитым чаем в руках, который поставил на тумбочку. Мужчина стягивает с мальчишки тёплое одеяло, заставляя Шаста поёжиться, — Постельный режим и точка, а уроки подождут. Допей-ка чай, — просит брюнет, придерживая севшего мальчика за спину. — Всё, — отпрянул Антон, — Я не хочу больше, — машет руками перед отцом он. Арсений качает головой, но кружку убирает. Потом брюнет идёт в ванную, где мочит носовой платок холодной водой и, вернувшись в комнату, кладёт его на лоб своего ребёнка, — Зуб выпал на физ-ре сегодня. В кармане спортивок, — внезапно вспоминает пацан. — Вау, — усмехаяется голубоглазый, думая, что обязательно положит за него под подушку монетку, — Спи, зайчонок, — сидя рядом, поглаживает сначала по груди, а потом и по голове Попов. Антон тяжело и часто дышит, что начинает напрягать мужчину. Да и белый цвет кожи говорит сам за себя. Что-то мне это не нравится...

***

На следующее утро Шастун проснулся от своего же кашля, который не прекратился, пока папа не сказал сесть и не подал воды. Лоб был горячий и, как в последствии выяснилось, у Антона 38 и 4 с самого утра. Зато под подушкой монетка. «Прекрасно», — думает Арсений, когда вновь даёт мальчишке жаропонижающее. Ребёнок снова заваливается спать, а старший идёт готовить, с мыслями о том, что надо провести осмотр.

***

— Антош, дай я тебя осмотрю, — заходит в спальню Арсений, видя, что мальчик уже проснулся. — Зачем? Не надо, — сиплым голосом просит Шаст, по-детски зарываясь в одеяло с головой. — Ну, зайка мой, перестань вредничать, я ничего страшного делать не собираюсь, — совершенно спокойно распутывает белый кокон мужчина. Антон с немым страхом смотрит на папу, у которого на шее чёрный стетоскоп, а в руке фонарик. В голове сразу всплывают флешбэки прошлой болезни, но, к счастью, они не такие ужасные, какими могли бы быть. Тем более сейчас он уже взрослый и не должен бояться. Поэтом Шастун находит в себе силы сесть так, как надо Арсению. Врач доброжелательно улыбнулся, на такую самостоятельность, показанную хоть и не сразу. — Умничка. Давай горлышко посмотрим. Открой ротик, — просит брюнет, и мальчик слушается, — Воспалённое, — немного хмурится старший, а Антон только и может, что шмыгнуть носом, — Поднимай футболку, — мягко наставляет Попов, надевая стетоскоп. Антон задирает майку и ожидаемо вздрагивает от соприкосновения холодного кружочка с кожей, — Так, давай спинкой, — младший разворачивается, а Арсений сам придерживает футболку, — Старайся глубоко дышать.. Угу, покашляй.., — а кашель у мальчишки тяжёлый, с хрипами, сама частота дыхания больше нормы. Всё это очень похоже на воспаление лёгких, которое бы полечить в стационаре. Но для этого надо быть уверенным, что это пневмония, а для этого надо сдать анализ и сделать ренгенографию грудной клетки.. Врач тяжело выдыхает, опуская майку ребёнка, и убирает прибор в руку. Шастун поворачивается и выжидающе смотрит на папу. Брюнет проводит ладонью по влажному лбу парня и дотрагивается до детских холодных ног и рук, проверяя остальные симптомы. — Что? — не выдерживает тишины младший. — Давай подождём до вечера, — просит доктор, не желая пугать мальчишку сейчас. Антон смотрит очень недоверчиво, но кивает, — Я принесу суп, надо обязательно немного съесть…

***

— Опять плохо? — взволнованно спрашивает старший, подходя к кровати около шести вечера. Парнишка бледный, горячий, холодный пот намочил уже всю одежду, а руки и ноги будто с северного полюса вернулись. — Угу, — отвечает закутанный Антон. Арсений просовывает градусник ему подмышку и садится рядом, перебирая пшеничные волосы. — Ох, 39 и 2, — с сожалением смотрит на Антона врач, — Ты же утром пил от температуры, да? Часов в девять.., — начинает про себя считать часы мужчина, чтобы понять, можно ли дать ещё одну дозу, — Попробуем сбить таблеткой, — решает врач и приносит жаропонижающее. Шастун послушно выпивает и заваливается обратно на подушку. Арсений ложиться рядом. Чёрт, надо его в больницу.. Через час температура не спала, Антону всё так же плохо. Теперь у него ещё и кружится голова, хотя он лежит, и даже немного тошнит. На градуснике ртуть дошла до отметки 39 и 9. Арсений идёт готовить шприц, а мальчишка тихо скулит в подушку от головной боли, разрывающей его некрепкий череп. — Малыш, перевернись на животик, — подходит к кровати старший. Антон, тут же догоняя, что сейчас будет, боязливо старается отползти подальше, пока глаза наполняются слезами, а губы сами твердят связные «Нет-нет-нет!». Тогда Арсений сам мягко переворачивает ребёнка, понимая, что по-другому будет долго, чего допускать нельзя, — Солнце, я сделаю очень аккуратненько, обещаю. — Я не хочу, папа! — теперь уже относительно активно пытается вырываться Шаст, но сил у него совсем не так много, по сравнению со взрослым. — Антош, температура запредельная, таблетку я тебе дать не могу, да и не поможет она, — объясняет врач, второй рукой нежно и успокаивающе поглаживая лопатки, — Не ёрзай, пожалуйста. Попов стягивает шорты вместе с боксёрами, проходясь по молочной коже ваткой, смоченной в спирте, снимает колпачок, и резко вставляет иглу немного не до конца. Мальчишка тут же громко плачет от боли и усталости находиться в ужасном состоянии, а Арсений всё старается успокоить его поглаживаниями, доводя поршень до конца. Доктор вынимает иглу, прижимая к месту ватку. — Тише, тише, зайчонок, — гладит по спинке мужчина, убирая лишнее на тумбочку, и усаживается рядом, — Уже всё, тебе скоро станет лучше. Маленький мой, — прижимает всхлипывающего ребёнка к груди Арсений, перебирая кудряшки и стараясь подавить в себе сейчас дичайшую жалость к детским слезам.

***

Когда Антон уснул, а мужчина убедился, что температура начала падать, старший вышел из спальни, чтобы посоветоваться с Матвиенко. — Слушаю, — спокойно отвечает на звонок хирург. — Серёг, привет. Не занят? — вежливо спрашивает брюнет, садясь на кровать в детской. — Вроде нет. Случилось что-то? — так же размеренно интересуется Сергей. — Антон заболел: вялость, отсутствие аппетита, холодный пот, руки и ноги ледяные, головокружение, тошнота, кашель, хрипы на аускультации и температура высокая, только что укол сделал, таблетка не помогла, — очень досконально делиться информацией педиатр. — Пневмония? — предполагает уже чуть более настороженный Матвиенко через двадцать секунд, переварив услышанное. — И я так думаю, очень похоже.., — выдыхает Арсений, смотря в окно на почти исчезнувший закат, — Он ещё ребёнок, ему только одиннадцать, запросто могут осложнения пойти, надо бы в больницу.. — Положи его к себе, сам контролировать будешь, — предлагает очень разумный вариант Матвиенко, — Дней десять и будет как огурчик, — чуть веселее говорит хирург. — Просто это целое дело, Серёг.., — смотрит на свои носки мужчина, — Он же боится этого всего, а тут в больницу, а ему вообще уже надо антибиотики внутримышечно начинать, в таблетках не работают, я давал.., — зажмуривает глаза Попов, зарываясь пятернёй в смолистые волосы. — Арс, вези Шаста завтра сюда, его лечить надо, — серьёзно говорит хирург, понимая, что друг не в здравом уме, — Сейчас ты берёшь какую-нибудь сумку, складываешь туда необходимые на неделю вещи Антона, некоторые свои и идёшь спать, — наставляет мужчина, — Завтра утром говоришь ему, что надо ехать на обследование и там решится, что делать дальше. Так как мы с тобой уже практически уверены, что это воспаление лёгких, то так и скажешь: надо лечь под наблюдение. Успокоишь, сказав, что лечащий врач — ты, и там посмотрим по его состоянию, — заканчивает хирург, — Я подойду к регистратуре где-то в 9:30, помогу, — обещает врач. — Спасибо, Серый, огромное. До завтра, — выдыхает педиатр. — Спокойной ночи..