Мальчик с пшеничными кудряшками

— Антош, доброе утро, — Арсений будит мальчика на следующее утро максимально поздно, давая поспать лишние пятнадцать минут. Антон реагирует на ласковые поглаживания и приоткрывает глаза, видя перед собой лицо мягко улыбающегося папы. Уж очень сонный Шастун щурится от света лампы, пока на улице ещё темновато, промаргивается и садится, не скидывая одеяла, — Пора вставать, а то в школу опоздаем, — подгоняет Попов, стаскивая с парня его укрытие. Когда одеяло исчезло, то Антону становится очень холодно и он начинает дрожать, даже не скрывая этого, — Знаю, что холодно, Тошунь. Отопление ещё не включили, — поясняет мужчина, находя в детском шкафу флисовую олимпийку и накидывая её на мальчишеские плечи, после помогает надеть и рукава, — Сейчас согреешься, пошли чай пить.

***

— Ольга Григорьевна, извините, домашнее вчера не получилось сделать, — предупреждает учителя Арсений, пока Антошка уже ушёл к друзьям, — Не ругайте его, это я настоял, — женщина понимающе кивает, не решая заострять внимание на послушном ребёнке, который всегда готов к урокам. — Поняла. Идите, Арсений, всё в порядке, — улыбается учительница, переводя взгляд на подошедшую к ней девочку. — Ольга Григорьевна, там Софие плохо, — немного пугливо говорит ученица, показывая пальчиком на небольшую группку одноклассников, собравшихся в углу. Попов задерживает на учителе вопрошающий взгляд, зная, что она помнит, кем работает мужчина. — Пап! Соне плохо, — Арсений слышит звонкий голос своего Антона, который в секунду вспомнил о профессии отца и предпочёл действовать. А после скомканного «Я пойду, проверю», медик направляется в конец класса. — Так, дети, сделали все три шага назад, — пробирается к сидящей на полу ученице Попов, — Привет, — приседает он на корточки, — Меня зовут Арсений Сергеевич, я врач, — представляется мужчина, смотря на бледную девочку, с тёмными волосами и карими глазами. На ней были чёрные брючки, белая рубашка в голубую клетку и чёрные туфельки с тонкой липучкой. Она сидела, поджав колени к груди своими руками, и немного испуганно смотрела на подошедшего к ней мужчину, — Ты, как я понял, Соня? — девочка несмело кивает, — Что случилось, солнце? — спокойно спрашивает старший, слыша как учитель утихомиривает оставшуюся часть класса и становится рядом. — У меня голова закружилась, в глазах всё так… ну… размылось и… я чуть-чуть упала, — тихонько признаётся младшая, шмыгая носом. — Так, хорошо, — чешет затылок Арсений, раздумывая над дальнейшими действиями, — Дай мне свою ручку, пожалуйста, — врач аккуратно находит нужную точку на холодном протянутом запястье и начинает считать пульс в уме, поглядывая на наручные часы, — Всего шестьдесят, маловато, — хмурится Попов, внимательно смотря в глаза маленькой пациентке, — Что-то ещё? Тебя тошнит, может всё двоится? — Тошнит чуть-чуть, — тихо отвечает девочка, устало прикрывая глаза. — Сонечка, нет, дорогая, смотри на меня, — слегка хлопает по щекам старший и, ощутив тепло, прикладывает руку к горячему детскому лбу, — Боже, ещё и с температурой, — хмурится Попов и поворачивает голову к классной руководительнице, — Скажите, нам сейчас в столовой смогут налить сладкий чай? — сосредоточенно спрашивает Арсений. — Должны, — немного взволнованно отвечает Ольга Григорьевна, помогая ребёнку подняться. — Сонь, как думаешь, дойдём до столовой или понести тебя? — заботливо спрашивает врач. — Всё нормально, Арсений… Эээ… Сергеевич. Вы можете так не переживать, — старается уверенно и вежливо говорить девочка, но всё ещё не крепко стоит на ногах. — Солнышко, поверь, всё не так просто. Нам нужно помочь твоему организму, — придерживает за плечи Попов, — Ольга Григорьевна, звоните родителям, учиться она сегодня точно не будет, — говорит он женщине, — А мы с тобой идём пить сладкий чай, — безоговорочно говорит Арсений и берёт девочку под коленки и за спину. Он аккуратно и легко её поднимает со словами «Держись, малышка, только не капризничай», после чего выходит из класса. Антон наблюдал за этой картиной внимательнее всех. Он впервые увидел папу, фактически, при исполнении, в роли врача. Арсений не был злым или нервным, а обращался с одноклассницей практически так же нежно, как и с самим Шастуном в обычное время. Антон подумал, что, наверное, папа действительно не такой уж и страшный, даже когда доктор.

***

В столовой выяснилось, что у ребёнка очень тяжёлый график: она ходит и в художку, и на танцы, и в музыкалке учится играть на домре, ложится спать поздно и не высыпается. Потом оказалось, что и не позавтракала она сегодня, как и не поужинала вчера, поэтому Арсений сначала купил чай и пирожок с вареньем, а потом провёл ребёнку небольшую лекцию, про здоровый образ жизни и как это важно. — Как самочувствие? — спрашивает врач спустя минут десять, смотря на порозовевшие детские щёчки. — Получше, спасибо, — смущённо улыбается ребёнок, допивая чай. — Хорошо, тогда сейчас уже пойдём в класс, — решает Арсений, ещё раз дотрагиваясь ладонью до девчачьего лба, — У тебя температура, Сонь, это тоже скорее всего просто от усталости, — немного грустно говорит Попов и теперь вновь считает пульс, сам себе кивая, — Поле́читесь с родителями, отдохнёшь немного и всё будет хорошо, — мягко улыбается врач, выводя девочку за руку в пустой и тихий коридор, ведь уже идёт урок, — И постарайся всё же сделать что-то со своим расписанием. Поверь, оно того не сто́ит. После того, как они подошли к нужному кабинету, Соня оделась и вышла ко входу. Как раз приехала мама, и Арсений ещё раз коротко сообщил ей о случившемся, рассказал вероятные причины и дал наставления по дальнейшим действиям. Мягко помахав Соне рукой на прощание, он ещё раз заглядывает в кабинет, кивает Ольге Григорьевне, слыша в ответ слова благодарности, улыбается своему маленькому чуду, который, по всей видимости, переживает за одноклассницу, что видно по зажатым плечам и напуганно-заинтересованному взгляду, и уходит всё-таки на работу, параллельно отвечая на миллион сообщений от Матвиенко.

***

— Папа! — со всех бежит обниматься Антон, когда вечером за ним наконец приходит Арсений, — Я так скучал по тебе сегодня, — тепло прижимается к отцу мальчишка и немного трётся щекой о вязанный свитшот, после коротко целуя в колючую щёку. — Привет, моё солнышко. Прилетел за тобой так быстро, как смог, — продолжая сидеть на корточках, мужчина любяще гладит малыша по спинке, — Беги, одевайся.

***

— Пап, а что с Соней было? — за ужином спрашивает младший, внимательно смотря на взрослого. — Она слишком много занимается и очень мало спит, — грустно выдыхает Арсений, — Забывает кушать и отдыхать, поэтому её организм просто не выдержал. Он дал ей понять, что что-то не так. Это был своеобразный звоночек, что надо сделать паузу и всё обдумать, отдохнуть, — объясняет врач, накалывая на вилку кусочек свежего помидора, — С ней всё будет хорошо, не переживай, — утешает старший, видя взволнованное лицо сына. — Ладно, — немного недоверчиво вздыхает Антон и возвращается к еде.

***

Дни шли своим чередом, наступил декабрь, на улице стало значительно холоднее, отопление в домах наконец включили, а по новостям обещали скорый снег, чему очень радовались дети. В один прекрасный вечер пятницы действительно крупными хлопьями пошёл снег, который должен был продержаться долго. Антону написал Дима, с предложением завтра встретиться в парке и покататься на ледянках. — Пап, можно завтра с Димкой в парке погулять? — воодушевлённо спрашивает Шастун, залетая в комнату старшего. Попов сидел за столом в очках, а перед ним была целая куча бумаг. Он немного устало переводит взгляд на прибежавшего к нему ребёнка и с сожалением говорит: — Прости, солнце, мне завтра надо будет съездить на работу на несколько часов, а потом повозиться с бумажками дома, — мужчина опускает глаза в пол и снимает очки, потирая переносицу. Ему действительно жаль, что не получится погулять с сыном. — Я могу пойти сам, — то ли спрашивает, то ли утверждает мальчик, с надеждой смотря на взрослого, — Я уже большой, пап! Мы просто покатаемся на ледянках, — теперь уговаривает он отца. — Ладно, Тош, — сдаётся Попов, зависнув перед этим на полминуты, — Но я ещё подумаю, — спешно добавляет он, потому что сейчас его мозг кажется не таким рассудительным самому Арсению.

***

— С чужими не общаться, с парка никуда не уходить и на звонки отвечать, — выдыхает брюнет, держа своего зеленоглазого за плечи, когда трое (Антон, подошедший Дима и Арсений) стоят на улице, — Будьте аккуратны, ладно? — просит он ребят, на что те одобрительно кивают, — Всё, я поехал, — выдыхает мужчина, поправляя красную шапку на Антоне. Парни сразу рванули к горке, где уже катались несколько ребят. Они быстро пристроились к ним, заряжаясь позитивным настроем и энергией. Время летело незаметно, и спустя пару часов в парке красовались два больших снеговика, слепленных парнями наперегонки, несколько снежных ангелов, а снежная горка и вовсе была исследована вдоль, и поперёк, и по диагонали. Пацанам даже удалось познакомиться с несколькими ребятами, с которыми они потом вместе кувыркались в снегу. Сейчас, когда яркое солнце уже начинало потихоньку садиться, мальчики играли в снежки. Они с Димой то прятались за деревьями, то прыгали, то валялись по снегу как партизаны или секретные агенты на сложнейшем задании. Ребята были мокрые, уставшие, но довольные, а снег тем временем был везде: в ботинках, под кофтой, за шиворотом. Но их всё устраивало. И эту напряжённую холодную битву прервал звонок Антошкиного телефона — «Папа». — Дим, секунду, — выставляет руку вперёд Шаст и одноклассник тут же останавливает атаку, — Папа звонит, — поясняет Антон и отвечает на вызов, — Алло? — Антон, я уже дома, у вас всё в порядке? — спокойно интересуется Арсений, заходя к себе в спальню, чтобы переодеться. — Да, всё супер, — улыбаясь, отвечает мальчишка. — Я рад, но пора домой, — говорит брюнет, надеясь, что они обойдутся без обид и пререканий. Врач прекрасно понимает, как не хочется уходить домой с улицы, но сейчас, к сожалению, уже край. — Нуу, — немного расстроенно тянет Шаст, опуская голову, — Чуть-чуть ещё? Пожалуйста! — Тош, — тяжело вздыхает взрослый, а младший в надежде ждёт заветного «Хорошо», — Уже солнышко садится, вы давно гуляете. Знаешь, хорошего тоже должно быть в меру, я думаю, на сегодня вы успели повеселиться, — спокойно рассуждает Арсений, — Давай домой, зайчик? А завтра может снова погуляешь. — Ладно, я понял, — вынуждено соглашается парнишка, оседая. — Жду, золотой, — улыбается Попов, сбрасывая. — Папа домой зовёт, — информирует Антон друга, шмыгая носом. Он, конечно, уже достаточно устал носиться, как угорелый, по всему парку, но почему-то стало обидно, что папа вот так резко взял и прервал веселье. — А, ну так ничего, Тох! Мы славно погуляли, — улыбается Позов, хлопая парня по плечу, — Пошли, провожу тебя. А я рассказывал про нового трансформера?

***

Попов смог облегчённо выдохнуть только тогда, когда на пороге появился целёхонький Антон. Его мальчик с улыбкой до ушей, хоть и немного смешной из-за выпадающих зубов, и с блестящими зелёными глазами-сапфирами, наполненными жизнью. Арсений чуть-чуть изменился в лице, когда заметил, что снег у мальчишки торчит буквально отовсюду, а нос красный, как у Деда Мороза. Попов дотрагивается тыльной стороной ладони до мальчишеского носика, убеждаясь, что ребёнок замёрз. — Тош, а ну-ка давай снимай всё, — Антон без пререканий стянул шапку, шарф, куртку, ботинки. Мужчина покачал головой, отнёс всё сушиться на батарею, отправил парня переодеваться и попросил накинуть кофту. Когда брюнету снова позвонили сотый раз за день, он выругался про себя, но ответил, перед этим бросив мальчишке: «Заяц, чайник я поставил, иди на кухню». Антон, как послушный мальчик, переоделся, надев поверх майки голубую тёплую толстовку, вымыл ладошки и сел за кухонный стол, уронив голову на сложенные перед собой руки. На самом деле, он просто сильно устал, поэтому такой спокойный и не капризный. — Антош, всё хорошо? — участливо интересуется взрослый, заходя на кухню. Он достаёт чашки и наливает в них кипяток. Одну полную, а вторую наполовину, в которую впоследствии дольёт холодную воду. — Да, конечно. Я же сегодня сам гулял! — поднимает голову младший, смотря на размеренные действия отца, — Давай вместе мультфильм посмотрим? — предлагает Шастун, принимая свой немного разбавленный чай. — Я не против, — улыбается Арсений, любуясь своим ребёнком, — Только беги сразу искупайся, чтобы потом спящим не заниматься этим всем.

***

— Заснул, — шепчет Арсений сам себе, умиляясь с ситуации, и легонько целует Антошку в макушку. Ребёнок спит, свернувшись клубочком под боком папы, в кровати старшего, так как именно тут они решили посмотреть мультик. Попов не стал его будить, а лишь тихонько вылез из-под одеяла, выключил телик и пошёл в ванную. Арсений быстро принимает душ, чистит зубы, выключает везде свет, закрывает дверь и зашторивает окна. Полностью приготовившись ко сну, он возвращается в комнату и забирается на кровать, присоединяясь к Шастуну. Мальчишка спит очень крепко, но почему-то ворочается. Тогда брюнет приобнимает его, прижимая спиной к своей груди, в надежде, что это успокоит зеленоглазого, и оказывается прав. Ребёнок расслабляется в родных объятиях, начиная дышать ровнее.

***

Утром Арсений просыпается, улыбается, смотря на своё маленькое, закутанное в одеяло солнышко и, стараясь не разбудить его, идёт умываться. Потом готовит омлет с помидорами и сыром, ставит чайник, а затем направляется обратно к себе, чтобы переодеть пижаму и разбудить сына. С одеждой разобрался быстро, а вот Антон, похоже, вставать не собирался, так как всё ещё полностью лежал под пуховым одеялом и медленно дышал, расслабленно откинув голову назад. — Тош, солнце моё, пора вставать, — разворачивает кокон мужчина и ровно укладывает голову, натыкаясь на сонные, недовольные глазки. — Не хочу, — поворачивается на другой бок Шастун, не желая вылезать из тёпленькой кроватки. — Что за новости? — не строго, просто удивлённо спрашивает Попов, пытаясь добраться до ребёнка снова. — Ну пааапааа, — хнычет Антон, когда с него стаскивают укрытие. Он садится, скрещивает руки на груди, обижено моргает глазками и с упрёком смотрит на взрослого. — Антон, что за капризы? — чуть строже, чем хотел, уточняет Арсений, совершенно не понимая поведения ребёнка. — Ничего, — буркнул Шаст, опуская голову и руки. — Уже десять, а ты ещё в кровати, заяц, — объясняет брюнет и мягко гладит светлые растрёпанные кудряшки, — Давай вставай и умывайся, жду тебя на кухне, — легонько хлопнув мальчишку по коленке, он встаёт и идёт наливать чай. Антон трёт глазки, встаёт, идёт к себе и надевает носочки. Заходит в ванную, закатывает рукава на толстовке, на той же, которую надел вчера после прогулки и решил надеть и на пижаму, чтобы было теплее, смотрит на себя в зеркало, чистит зубки и делает пару пугающих выводов: у него сильно болит голова и ему достаточно холодно, хотя, по идее, в квартире тепло. Что надо делать с этой информацией Антон прекрасно знает, но если он и вправду заболел, то Арсений будет лечить своего ребёнка, а сам ребёнок вообще-то очень этого не хочет. Поэтому что мы делаем? Правильно: молчим. Вдруг прокатит. Антон аккуратно заходит на кухню, стараясь не подавать виду, что что-то не так и приземляется на стул, перебирая свои же пальчики от непонятного волнения. Арсений ставит на стол тарелку с омлетом, кружку чая и маленькую упаковку малиновой пастилы, комментируя это всё стандартным «Приятного аппетита» и садится за свою тарелку с противоположной стороны. Шаст пробовал есть, но кусок в горло не лезет, а заставить себя у него не получилось. — Пап, я не хочу кушать, можно просто чай попью? — голос почему-то выходит жалобным и неуверенным. Старший хмурится, но кивает. Арсений решает заострить внимание на Антоне. Взъерошенные пшеничные волосы, общая бледность, но розовые нос и щёчки, слипающиеся глазки, хлюпающий нос и тёплая светло-голубая толстовка. Обычно к этому времени Шаст уже полон сил и готов покорять новые вершины этого мира, но сейчас он выглядит уставшим и замученным. Аппетита тоже нет. Всё это наталкивает мужчину точно на одну мысль. Дети этим и хороши, что по ним сразу видно, что что-то не так: то он бегает и прыгает, то сидит поникший, совершенно не желая веселиться. Но Попов помнит, что просил мальчика говорить ему правду о своём самочувствии, поэтому решает подойти к теме незаметно. — А ты чего в толстовке? Тепло ведь. — Я..., — теряется Антон, что не укрывается от взрослого, — Да просто, мне и так нормально.. Ну вот по-любому же скрывает.. — Ладно, а чего пастилу не ешь? Твоя любимая же, — задаёт следующий вопрос Арсений, преспокойно делая глоток кофе, и смотрит на тяжело выдыхающего мальчика. — Не хочется что-то, я позже съем, — оправдывается Шастун, продолжая сёрбать чай и не поднимать глаза на папу. Если это сделать, то сразу станет очень стыдно, ведь Антон скрывает от брюнета действительно важные вещи. И мальчик это понимает, но боится. — Антош, ты ничего не хочешь мне сказать? — наталкивает на признание Арсений, выжидающе смотря на ребёнка, который ещё сильнее сгибается над кружкой, — Антон, посмотри на меня, пожалуйста, — серьёзно говорит Попов, действительно недовольный поведением парня. А Антону стало реально страшно. В голосе папы слышны только несгибаемая уверенность и строгость, что пугало. Вопреки своим чувствам и мыслям, Шастун поднимает беззащитный взгляд на старшего, встречаясь с серьёзными тёмно-голубыми глазами. Когда мужчина видит жалостливое личико своего ребёнка, сразу становится чуток мягче, вспоминая, что пугать ребёнка совершенно не в его интересах. — Так, теперь у меня вопрос, — короткая пауза, — Ты хорошо себя чувствуешь? — без колебаний спрашивает Попов, внимательно смотря на то, как мальчишка поджимает губы и нехотя мотает головой из стороны в сторону, сопровождая это тихим «М-м». Арсений выдыхает, опуская голову, трёт глаза и быстро обдумывает свои дальнейшие действия, — Ты всё? — мягко уточняет брюнет, указывая на чашку, на что получает слабый кивок, — Тогда иди ко мне, — он подходит к ребёнку, приседает на корточки и нежно обнимает, показывая, что Антон на самом деле в безопасности. Младший хватается за шею старшего, обвивает ногами его поясницу и утыкается холодным носом в мужскую шею. Арсений выпрямляется и идёт обратно в свою спальню, заботливо поглаживая это маленькое чудо по спинке.