Детектив и лунный свет

«Что? Акамацу-сан виновник...? Абсолютный детектив? Невозможно.» Под звук яростных ладоней, которые отчаянно бьют по кнопке против Каэде Акамацу, под звук собственного отчаяния и немого крика души Шуичи Сайхара – Абсолютный пианист – пытается унять хаотичное дребезжание клавиш в своей голове. 　　«Что…?» Взгляд в пол, опущенные уголки губ, но корпус прямо развернут к Шуичи. Некогда лучезарная Акамацу стоит в полной растерянности и заметно дрожит. Но старается сохранять уверенность сквозь отблески слез. Абсолютный Детектив улыбнулась точно так же, как и перед залом суда, словно воссияв, не боясь быть казненной. И перед этой улыбкой Абсолютный Пианист пал ниц, не в силах справиться с постепенно нарастающим отчаянием от приближающейся потери. А в голове лишь туманные воспоминания, пронесшиеся в считанные секунды — больно, невыносимо больно. Акамацу нашла секретную дверь в библиотеке, Акамацу ставила камеры, Акамацу вдыхала пыль старых книг... Преисполненная уверенностью — она хотела спасти всех. С помощью своего Абсолютного Таланта, конечно же, ведь для нее он был оплотом стремлений, сильной надеждой и верой, которые разбились о жестокую реальность, обратившись безмерным отчаянием. 　　　　Но не для нее, нет. Лишь для Абсолютного Пианиста. К сожалению, Абсолютный Детектив не учла такого поворота событий и была вынуждена принять горькое поражение — истина оказалась тяжелее, чем можно было себе представить в хитросплетениях мыслей и доводов. А Сайхара, отнюдь, никак не ожидал такой передачи эстафеты — некой рокировки, брошенной прямо в лицо. Перед самым судом ее слова разлились по его венам резким и оглушающим звуком непринятия. Звуком, который отчаянным хрипом разносился у Шуичи в голове. Истина вновь явила себя самым неожиданным образом. Истина вновь подкралась и ударила в спину. 　　　　　　Но на этот раз она била, как назло, на поражение. 　　«Если… Если я могу что-то исправить, если я могу о чем-то закричать, хоть что-то сделать, то только Скажи, Акамацу-сан, не молчи, пожалуйста, не молчи!» Внутри Абсолютного Пианиста скребли кошки, мягкими подушечками хаотично проходясь от «ля» до «си», фальшивя и раздражая барабанные перепонки вкупе с негодующими голосами одноклассников. В ответ – лишь оглушающая тишина. Тишина, которая говорит сама за себя — слова ей не нужны, это молчание режет не хуже острого ножа. И Сайхара смирился, принимая эстафету и плотно смыкая глаза перед неизбежным. Спустя пару миноров, громких нот по ушам — Акамацу-сан, закованная в железные прутья и блестящий металл, отливающий от света фресок в зале суда, не смогла убежать от печальной судьбы, не смогла всех и каждого, а себя — в особенности. Абсолютный Детектив сама вогнала себя в яму, запятнавшись чужой кровью с привкусом металла от того самого шара. Шара, который пробил насквозь не только черепушку чужой жизни, но и сломал веру в светлое будущее Абсолютного Пианиста. Делая рывок вперед с жаждой и яростным желанием схватить ладонь Акамацу, унять ее страх, боль и слезы, Сайхара с жадностью рассекает тяжелый воздух. 　　　　　　　　　　　　Но не успел. Опоздал. И Абсолютный Детектив – Каэде Акамацу — уже парит над бесконечным куполом зала суда, на щеках — лишь горькие слезы, притуманенный вальс цветов и заключительный аккорд, как резкий удар по белым клавишам. А после – двенадцать звуков в пределах октав замолкли, ноты поблекли и потеряли контуры, а Абсолютный Пианист пал перед жестокой реальностью, которая не отзывалась в нем ни одним бемолем, ни одним жалким полутоном. 　　　　　　　Звуки стихли. Голоса погасли. Она уничтожена. 　　　　　　　　　　　Разорвана, растерзана, казнена. А потом – горечь потери, муки совести, песнь печальная об Абсолютном Детективе, которая навсегда останется вместе с ним. Которая, возможно, будет новой надеждой в мире свободы, куда Шуичи и остальные проложат себе путь. Непременно проложат, ведь того хотела Акамацу. Она останется навсегда открытой книгой улыбок и всепоглощающей надеждой, Акамацу-сан всегда будет нестираемой страничкой самого интересного детективного романа. Ее свет и чистота всегда будут верными ориентирами для тех, кто никогда не сдается. Помимо детективных романов, Акамацу-сан навсегда останется записью в нотной тетрадке, Акамацу-сан всегда будет звонкими ударами сиять в памяти Шуичи Сайхары. «Мы обязательно выберемся отсюда. Я исполню свое обещание, Каэде-сан. Мир услышит о тебе.» 　　　　　　　　　　　　　　　　Пауза. И под пальцами Шуичи Сайхары прозвучала первая нота — уверенность, вторая – память, и так до седьмой, до финальной – до надежды на спасение, до надежды на исполнения заветного обещания. Верно. Абсолютный Детектив все еще с ними, она никогда не истлеет, не утратит света своего. Ее непоколебимый взгляд будет символом уверенности, причиной продолжать жить, а не гнить в Академии Одаренных Узников. И мир обязательно узрит прекрасные и изящные ноты, сбалансированные полутона и октавы, нежнейший звук яркой улыбки и желания спасти каждую душу — ведь такой была Каэде Акамацу. 　　　　«Мир вне этой клетки обязательно услышит о тебе.» 　　　　　　　　　　　　　　　　«Обещаю.»