Clash of the Conjurers

***

Пока все спокойно. Она незаметно спустилась на кухню и обнаружила, что та пуста. Решив сделать сэндвич, который можно было бы взять с собой, если бы возникла такая необходимость, Гермиона занялась сбором ингредиентов, чтобы положить их между двумя ломтиками темного хлеба. Она была так увлечена и сосредоточена, нарезая помидор, что чуть не выпрыгнула из кожи вон, когда позади нее раздался голос Гарри. — Гермиона? — Она вскрикнула, прежде чем смогла подавить этот ответ, и повернулась, чтобы посмотреть на своего лучшего друга; все напряжение, возникшее ранее, исчезло вместе с ее изумленным смехом. Темноволосый мальчик неуверенно улыбнулся ей, и она увидела в его глазах то же беспокойство. Это была не совсем жалость, и она напомнила себе, что он тоже неоднократно сталкивался с Волан-де-мортом. — С тобой все в порядке? — спросил он. Беспокойство было искренним, и она вдруг почувствовала, как на глаза навернулись слезы. — О, Гарри, — прошептала она, когда он обхватил ее руками и крепко притянул к себе. Рыдания, казалось, возникли из ниоткуда. До этого момента она не осознавала, сколько эмоций накопилось внутри нее. Все страхи, вина, смущение, боль и ненависть, которые она испытывала, разом вырвались на поверхность, и все, что она могла сделать, это позволить ему обнимать её, пока она плакала. Гарри терпеливо ждал, пока ее слезы утихнут, прежде чем снова попытаться заговорить с ней. — Мы все очень беспокоились о тебе, Гермиона, — мягко сказал он. Она почувствовала себя безотчетно виноватой за то, что подумала, будто его беспокойство было вызвано только скукой. Конечно, они беспокоились. Они беспокоились о ней. Они любили ее. — Я знаю, Гарри. Мне жаль. Просто это было очень тяжело. — Он колебался, и она знала, что он раздумывает, стоит ли ему спрашивать ее о чем-то еще. — Ты хочешь поговорить об этом? — Гермиона сделала глубокий, укрепляющий вдох и потянулась за своим сэндвичем. — Наверное, да. Но давай пойдем и позовем Рона и Джинни, чтобы мне не пришлось объяснять все дважды. — Гарри улыбнулся и, взяв ее за руку, повел из кухни в спальню, которую она делила с Джинни. Рон и его сестра уже были там. Они замолчали, как только Гермиона вошла в комнату. Оба выглядели настороженными, как будто боялись, что снова спугнут ее. — Привет, — неловко сказала Гермиона. Они оба заметно расслабились, и Джинни вскочила на ноги. — О, Гермиона! Ты нас очень напугала! — сказала она, обнимая девушку. Рон подошел к ним и обнял их обеих своими довольно длинными руками. — Мне так жаль, — задыхалась Гермиона, сдерживая рыдания, которые вернулись, хотя на этот раз были слабее. Ей было приятно чувствовать, что ее так любят. Мимолетная мысль заставила ее задаться вопросом, как Снейп вообще оправился от травмы, которой он постоянно подвергался без таких друзей, как она. Гарри присоединился к групповому объятию, и Рон начал раскачивать их взад и вперед. Друзья начали хихикать, и вскоре все они уже смеялись от души. К тому времени, когда они разошлись и сели за стол, Гермиона была вся в слезах от смеха. Спустя несколько часов после того, как она объяснила друзьям все, что могла — она опустила часть о том, что была порабощена их Мастером зелий, — веселое настроение начало утомлять Гермиону. Поговорить с друзьями было, конечно, полезно, но она не чувствовала, что может снова присоединиться к ним. Ей нужно было на время отстраниться от всего этого. Ей нужно было время, чтобы вылечиться. Гермиона приняла душ и переоделась в пижаму, затем собрала учебники и отправилась в лабораторию зелий. Она просто не могла сегодня спать в комнате с Джинни, и ей было не до просьб. Она постучала в дверь, но ответа не последовало, и она вошла. Темные глаза Северуса Снейпа бросили вызов ее смелости, когда она переступила порог. — Можно я буду спать здесь, профессор? Вам не придется уходить. Вы можете оставаться столько, сколько захотите. И я буду вести себя очень тихо. Я просто… не хочу сейчас находиться среди всего этого… веселья… — Снейп рассматривал ее с нечитаемым выражением лица, прежде чем скривить губы в покорной усмешке. — Если это то, что нужно, чтобы заставить вас оставить меня в покое, то, во что бы то ни стало… — он жестом предложил ей занять кровать, и она с радостью подчинилась. Было ясно, что он не знает, как просто быть с ней вежливым, но девушка знала, что его презрение было полусерьезным в данных обстоятельствах. — Спасибо, сэр. — Она запрыгнула на кровать, устроилась поудобнее и открыла первую попавшуюся книгу по написанию заклинаний, прежде чем снова заговорить. — Сэр? — Мисс Грейнджер, не заставляйте меня жалеть об этом, — ровно сказал он, не поднимая глаз от своей работы. — Простите, профессор. Последнее, клянусь. Я просто хотела сказать… спасибо… за то, что спасли меня. — Он посмотрел на нее почти недоверчиво, как будто его никогда раньше не благодарили подобным образом. Потом его взгляд опустился на книгу на ее коленях. Он нахмурил брови. — Экспериментируете с изобретением заклинаний, мисс Грейнджер? Мерлин помоги тому, кто будет в этом доме, когда вы сделайте свою первую попытку. — Она игриво сморщила носик. — Мне придется прочитать гораздо больше о создании заклинаний, прежде чем я начну экспериментировать. — Он усмехнулся. — Конечно, вам придется. — Она знала, что он насмехается над ней, но не видела оснований для сарказма. Гермиона вернулась к тексту, лежащему перед ней, но обнаружила, что не может сосредоточиться на словах. Ее внимание все еще было приковано к мужчине, сидящему с ней в одной комнате и помешивающему котел. — Что вы варите, сэр? — не могла не спросить она. — Мисс Грейнджер… — предупредил он. — Простите, сэр. — Она быстро сказала, прежде чем он успел ее выгнать. — Это Волчье зелье Люпина. Очень интенсивный отвар. Он требует много… концентрации. — Его не слишком тонкого намека было достаточно, чтобы подавить другие вопросы, которые начали появляться в ее голове.

***

Он чувствовал на себе ее взгляд, и это мешало ему сосредоточиться. Волчье зелье действительно было сложным, и любая ошибка могла стать для Люпина роковой. Ему было необходимо отгородиться от мысли, что она наблюдает за ним. Да и с чего бы ей наблюдать? Думала ли она о метке под кожей и о том, что однажды ей придется переспать с ним? От одной этой мысли его лицо потеплело. Она явно была невинной, а он — совсем нет. Изредка поглядывая в ее сторону, он обратил внимание на то, что Грейнджер снова была одета только в тонкую футболку и шорты. Он никогда не имел привычки замечать подобные вещи на своих студентках. И все же эти студентки не были для него чем-то большим, чем просто студентки. А Грейнджер теперь была связана с ним совершенно иным образом. Было ли для него чем-то неправильным думать об этих круглых маленьких грудях и о том, что он будет вынужден прикасаться к ним? Было ли ужасно, что он не испытывал к этому особого отвращения? «Мерлин, я действительно чертов отчаянный ублюдок». Он чувствовал себя таким виноватым за эти мысли, и все же она сама была виновна. Именно из-за ее глупой ошибки они оказались в такой ситуации. На самом деле, как он понял, никто еще не удосужился спросить у девушки, почему она сбилась с пути. Догадаться было нетрудно, ведь она пропала во Флориш и Блоттс, но он все равно чувствовал себя обязанным спросить. — Мисс Грейнджер? — девушка посмотрела на него, выныривая из задумчивости. — Что вы делали, когда вас схватили? — Он увидел, как ее виноватые глаза опустились на одеяло, и наблюдал, как на ее щеках расцветает устойчивый румянец, который распространяется по шее и исчезает под воротником рубашки. Он подумал, не окрасит ли этот розовый цвет ее маленькие груди. — Грейнджер? — повторил он, более настойчиво. И тут его посетило внезапное вдохновение. — Может быть, мы используем это, как тренировку? — Ее глаза расширились и устремились на него. Большая ошибка. Он вошел в ее сознание, даже не подняв палочку и не прошептав команду. Было очевидно, что она не сразу осознала его присутствие, поскольку он уловил обрывки ее мыслей о нем. «Мерлин, почему он так смотрит на меня? Неужели он собирается это сделать? Что я заставлю его думать?» Его собственный голос ответил: «Правда». От испуга ее мысли тут же перескочили к сцене в «Муках и Пятнах», и он ухватился за это. «Волан-де-морт был намного грубее», — услышал он ее мысли, когда сцена начала воспроизводиться. Он был немного разочарован тем, что она не успела разглядеть нападавшего. Когда он отстранился, на его лице уже красовалась усмешка. — Книга, мисс Грейнджер? Вы рисковали всем, несмотря на все предостережения Молли, вас схватили, пытали, а теперь мы оказались в этой невозможной ситуации, и все из-за книги? — Он был намеренно груб, он понял. В конце концов, мужчина уже догадался, что дело обстоит именно так, задолго до того, как это подтвердили ее воспоминания. Ее подбородок поднялся в знак неповиновения. — Я не стану извиняться за свои интеллектуальные занятия, — высокомерно заявила она. Он поставил котел на комод в углу комнаты и прислонился к нему, скрестив руки и глядя на нее со злобной усмешкой. — Будем надеяться, что ваши интеллектуальные занятия не повредят нашим шансам на победу больше, чем они уже есть. — Девушка покраснела, и он почувствовал угрызения совести. Ему снова пришло в голову, что ни он, ни директор не потрудились рассказать девочке о пророчестве. Ему не было приказано об этом, но, скорее всего, Альбус просто знал, что он не скажет ей. Это казалось несправедливым. И все же Северус подумал, не воспримет ли она это неправильно, не обидится ли, не будет ли ошеломлена. В конце концов, если верить пророчеству, — а его опыт подсказывал ему верить в него, — она сыграет важную роль в предстоящей войне. Они всегда знали, что «Мозг» Золотого Трио будет играть важную роль в борьбе Поттера против Темного Лорда. И все же пророчество заставляло думать, что она может сыграть еще более важную роль, чем они предполагали. Ключ к его гибели. Северус вдруг осознал, что смотрел на девушку и что ей, похоже, было очень не по себе. Он уже собирался уходить, когда она наконец заговорила. — Профессор? — Он замер. Он знал этот тон. Это был тон гриффиндорки, которая хотела сказать что-то, чего ей отчаянно не хотелось, но она все равно собиралась смело это сказать. — Я знаю, что нам предстоит много… трудностей… но я думаю, что все будет гораздо проще, если мы заключим перемирие… — Его черты лица при этом ожесточились. Нет. Она и так слишком сильно повлияла на него. Сама ткань его существования вырвалась бы у него из-под ног, если бы он был вынужден быть милым и с ней. — Я сказал вам, мисс Грейнджер. Я не буду относиться к вам по-другому. Насколько я понимаю, я все еще ваш профессор, а вы все еще моя студентка. Вы должны сами отвечать за последствия своих поступков, мисс Грейнджер. Никто не помог мне. На вашей стороне и так достаточно людей. — С этими словами он выбежал из комнаты. Гермиона смотрела ему вслед, ее рот был открыт от шока. Это было официально: Северус Снейп всегда, всегда будет ублюдком. И сегодня не будет никакого сна.

***

Холодный камень касался ее обнаженной плоти, а красные глаза смотрели на нее. Где-то кто-то безумно смеялся, и боль пронизывала её тело, заставляя дёргаться на твёрдом полу. К ее ужасу, каждый приступ Круциатуса заставлял срывать с ее губ очередной секрет, и она знала, что Волан-де-морт доволен. Где бы он ни был. И тут она поняла, что его нет в комнате, потому что он находится в ее сознании, перебирая воспоминания о профессоре Снейпе. Внезапно эти двое встали над ней, говоря о девушке так, словно она была плиткой в мраморном полу. — Ты лгал мне о девушке, Северус-с-с, — сказал змеелицый. Черты лица Снейпа исказились в ужасной гримасе. — Нет, милорд. Я лгал девушке, а не вам. Никогда. — Докажите это! — Внезапно ее профессор оказался на ней, и толпа подбадривала его. Его лицо исказилось от ненависти, пока он сам не превратился в Темного Лорда. Гермиона закричала, отчаянно пытаясь вырваться, но он приказал ей остановиться, и она повиновалась. Уже не крича, Гермиона приподнялась на кровати, осматривая окружающую обстановку. Сон, просто сон. Кошмар! Она рухнула на подушки, болезненно задыхаясь. Все это казалось настолько реальным и правдоподобным, что теперь она не могла представить профессора Снейпа доброжелательным персонажем в этом сценарии. Что, если он действительно был шпионом? Что, если он действительно заставил ее выдать свои секреты Темному Лорду? Что, если он действительно заставлял ее… делать другие вещи? Она с запозданием поняла, что плачет, когда ее руки поднялись, чтобы вытереть сон с глаз. Была еще середина ночи, но она знала, что теперь не сможет заснуть. Без зелья. И она, конечно, не собиралась просить его об этом. На самом деле, Гермиона не знала, как она сможет разговаривать с ним после этого. Впервые в жизни она была потрясена и совершенно не верила своему профессору. Гермиона повернулась на бок, крепко прижав к себе Живоглота. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что книга, лежащая на столе рядом с ней, не была одной из тех, которые она читала. На самом деле, когда она ложилась спать, на столе не было ни одной книги. Она не знала, кто положил книгу на стол, и на мгновение запуталась в своих чувствах. Отчасти ее пугал тот факт, что кто-то пришел сюда, когда она спала, и что девушка ничего об этом не знала. Но Гермиона также подумала, что это трогательно, что он принес ей книгу. Конечно, название книги могло бы изменить ее отношение к его смелому поступку. Подняв тяжелый фолиант, чтобы увидеть название, Гермиона задохнулась. В бледном свете, проникающем сквозь ветхие занавески в ее комнату, она разглядела золотые буквы на потертой обложке книги: The Theory of Incantation 8th Edition. Это было забавно. Когда книга была откинута, а ее голова все еще лежала на подушке, золотая «8» снова перевернулась на бок.