Clash of the Conjurers

Заточение Северуса в площади Гриммо начинало его утомлять. Он жаждал вернуться в безопасное одиночество своего собственного дома. «Хотя, — размышлял он, помешивая в котле бурлящую жидкость, — уединиться в этой дыре тоже было не так уж сложно». Сейчас он варил очередную порцию Волчьего зелья для Люпина в импровизированной лаборатории, которую устроил в одной из свободных спален. Она находилась на первой площадке лестницы и поэтому была идеальным укрытием, когда он не находился в своей комнате или библиотеке. Отсюда он обычно мог слышать, что происходит в доме. Конечно, если ему хотелось тишины, достаточно было простого «Маффлиато». Последние несколько дней Северус проводил большую часть времени, перемещаясь между лабораторией и библиотекой. Недостатком похода в библиотеку было то, что там обычно находилась Грейнджер, а у него уже начали заканчиваться ингредиенты зелья, которые нужно было варить. Обычно Северус проводил летние месяцы, экспериментируя с новыми зельями и сочиняя идеи на основе теории зелий. Однако, к сожалению, заточение в этой мерзкой тюрьме лишило его вдохновения. К счастью, Волчье зелье требовало много времени, хотя он уже почти закончил сегодняшнюю часть. Переместив котел в угол, где он мог спокойно кипеть в течение нескольких дней, Северус взглянул на часы. Он решил, что уроки окклюменции будут более эффективными, если проводить их индивидуально, и сегодня была очередь Грейнджер. Уизли потерпел полное фиаско, и он не возлагал больших надежд на эту девушку, но ему хотелось поскорее покончить с этим. К сожалению, их урок был назначен только через четверть часа. Северус присел на край кровати, которая все еще занимала комнату. Он не потрудился передвинуть ее, так как ему не требовалось больше места. Что он должен был делать еще пятнадцать минут? А, к черту. Не похоже было, что у Грейнджер сейчас плотный график. Так он был главным или нет? Вскочив на ноги с новой силой — садистско-ублюдочные планы обычно оказывали на него такое действие — он выскочил из комнаты и направился в сторону библиотеки. Когда Северус распахнул дверь в библиотеку несколько минут спустя, его драматический вход остался незамеченным девушкой, которая была погружена в толстую старую книгу. И снова она лежала на диване, практически излучая сосредоточенность, вглядываясь в глубины написанного. На мгновение Северус представил, что она — скульптура. И насколько приятнее она была бы, если бы это было так? — Грейнджер! — рявкнул он. В ответ она резко дернулась, уронила книгу на пол и вскочила на ноги, чтобы убедиться, что книга не повреждена, прежде чем взглянуть в его сторону. Когда же она все-таки взглянула, в ее глазах было почти негодование. Он знал, что она беспокоится о книге. — Мне не хотелось бы прерывать ваш досуг, но вы, кажется, просили уроки окклюменции. Если, конечно, вы не передумали и не предпочитаете сосредоточить свое внимание на литературе. — Он сделал ударение на последнем слове, подразумевая, что она читает роман, хотя прекрасно знал, что Гермиона Грейнджер редко тратит время на художественные произведения. Он заметил оскорбленный взгляд и понял, что она хотела ответить, но распознала ловушку и не клюнула на его приманку. Он был бы впечатлен ее самообладанием, если бы она не лишала его удовольствия, которое он получал от подначивания гриффиндорцев. — Я готова, когда бы вы ни пришли, профессор, — сказала она ласково, но выражение ее глаз говорило об истинных чувствах. Он шагнул дальше в комнату, позволяя своей мантии угрожающе развеваться вокруг него. Она стояла на своем. Глупые гриффиндорцы. — Прекрасно. Вы занимались медитацией? — Да, сэр. — Ее губы искривились, как будто она хотела сказать что-то еще, поэтому он поднял бровь и стал ждать. — Сэр? Я хотела спросить, есть ли у вас какие-нибудь книги на эту тему. Обычно я лучше усваиваю информацию из… — Нет, — перебил он. — Это то, что лучше узнать из первых рук. Вы можете сколько угодно изучать теорию, но это только усложнит ваши попытки. Вы будете думать о теории вместо того, чтобы очистить свой разум, как следовало бы. Именно из-за вас, мисс Грейнджер, я нахожусь здесь, в этой жалкой дыре. Если вам больше не нужны мои наставления, советую вам обратиться к директору… — Нет! — пролепетала она в ответ. — Это не то! Конечно, мне нужны ваши наставления! Я просто подумала, что, возможно, если бы я прочитала об этом… — Я уже сказал вам, мисс Грейнджер, что вы должны научиться этому мастерству из первых рук. Вы можете читать, что хотите, когда мы закончим эти уроки. Я ясно выразился? — Да, сэр, — наконец согласилась девушка, склонив голову. — Хорошо, а теперь идите сюда. Грейнджер отложила книгу и встала лицом к профессору. — Итак, мисс Грейнджер, постарайтесь, чтобы я не узнал, какую книгу вы читали. — Он усмехнулся, наблюдая за тем, как расширились ее глаза, зная, что она с готовностью расскажет ему об этом. Это было все, о чем он предупредил ее, прежде чем поднять свою палочку. — Легилименс! Ее мысли явно были настроены на оборону. Он чувствовал ее намерение отстраниться от его контакта. На мгновение ему вспомнилась аналогия, которую однажды использовал Альбус, сравнивая легилименцию с изнасилованием. Он тут же отогнал эту мысль. В конце концов, она сама попросила об этом. Сквозь быстрое мельтешение образов, которые она использовала, чтобы запутать нападавшего, он попытался уловить образ книги, который она все время повторяла. Привлекая внимание к книге, она легко вывела ее на передний план, изо всех сил стараясь безуспешно спрятать ее. Наконец, он смог разобрать название: «Магическая мифология: Ведьмы и волшебники, которым магглы поклонялись добровольно.» Это показалось ему странным. Какого черта Грейнджер читает книгу, прославляющую идеологию чистокровных, согласно которой магглы должны им поклоняться? В поисках дополнительной информации о книге Северус столкнулся с калейдоскопом картинок, изображающих различных богов и богинь. Он почувствовал крошечное волнение где-то в глубине ее сознания, но не придал этому значения, сочтя это типичным энтузиазмом Грейнджер по отношению к книгам. Ее волнение было быстро подавлено, и он понял, что она пытается скрыть это от него. Должно быть, в этой книге было что-то такое, о чем она не хотела, чтобы он знал. Послав это предположение в ее сознание, он испытал удовлетворение, а затем отвращение от созданного ею образа Аида, — бога подземного мира. Чистая паника проникла в ее разум, и он понял, что нашел то, что она от него скрывала. Он задержался в ее сознании достаточно долго, чтобы увидеть ее интерпретацию Альбуса и Минервы, как Зевса и Афины, после чего отстранился от нее. Девушка попятилась назад и тяжело упала на пол, прижавшись к дивану, а он нахмурился. — Аид, Грейнджер? — прорычал он. — Я — Аид? — Его гнев тревожно нарастал. Разве темный властелин не подходит под этот титул больше? — И все же она решила, что он сам — параллель с Королем подземного мира. Но тут он заметил, что она широко улыбается. Что ж, это действительно было очень странно. — И чему вы, черт возьми, так радуетесь?! Грейнджер потянулась, чтобы схватить книгу, а затем протянула ее ему. Разочарованно он посмотрел на обложку и только через минуту понял, что это не та книга, которую он видел в ее воображении. Эта книга называлась «Написание заклинаний для любителей», но тема даже не проникла в его сознание. Она окклюзировала его. Каким-то образом ей удалось обмануть его. На языке вертелась дюжина вопросов, но он знал, что озвучивание любого из них доставит ей огромное удовольствие, поэтому вместо этого он поднял бровь, приглашая ее поддаться порыву и рассказать, как она это сделала. — Я действительно думала, что вы меня вычислите! Другую книгу я тоже просматривала. Когда я показала ее вам, я начала думать о том, как я успешно обманула вас, и это чуть не испортило все дело! И я ничего плохого не имела в виду, говоря об Аиде. Я не хотела, чтобы вы увидели эту часть… — Ах, но вы должны научиться защищать все мысли, которыми вы не хотите делиться, а не только те, о которых вас специально просили. Если бы Темный Лорд искал в вашем разуме информацию о Поттере, но вместо этого наткнулся на информацию об Ордене, это все равно было бы неудачей. — Вот так. Это остудило ее пыл. — Да, сэр, — сказала она, в голосе звучал упрек. Конечно, она не могла оставить это без внимания. — Но это был шаг в правильном направлении, — с надеждой продолжала она, улыбаясь ему, словно ожидая его согласия. Он не дал его. И не собирался. — Встаньте на ноги, Грейнджер. Вы еще очень далека от настоящего успеха. Давай попробуем еще раз. — Он смотрел, как девушка медленно поднимается на ноги, и мысленно вздохнул. Это будет долгая ночь.

***

Гермиона сидела в своей кровати и читала небольшой отрывок из книги по мифологии, когда в комнату неожиданно ворвались ее друзья. Из трех пар — Гермиона и Джинни, Гарри и Рон, Фред и Джордж — девочкам досталась самая большая комната. Поэтому в любое время, когда они не проводили время на кухне, они собирались именно здесь. В этой группе царила странная атмосфера, как будто они хранили какой-то захватывающий секрет, и Гермиона сразу же насторожилась. — Ну же, Фред! Я уже слишком взрослая! — говорила Джинни. — Вы двое тайком пили огневиски еще до того, как я попала в Хогвартс! К тому же, если Рону можно, то и мне можно. Я гораздо взрослее, чем он. — Один из близнецов ласково взъерошил волосы Джинни, и она отмахнулась от него. — Ладно, ладно, мы дадим тебе немного. Но только если ты пообещаешь до конца недели называть нас «О Великии Властелины Вселенной, Правители Вечности, Искусители всех прекрасных дам…» Ух! — Джинни запустила подушкой в голову брата. — Ладно, ладно, мы подчиняемся тебе, — сказал Фред. — Это правда, — согласился Джордж, — ад не имеет ярости*… — О, просто заткнись и вскрой бутылку! — прервал Рон. Гермиона наконец отложила книгу в сторону. — Чем вы двое занимались? — с юмором поинтересовалась она. Они гордо ухмыльнулись в ответ. — Мы просто совершили маленькое путешествие в Косой переулок, — признался Джордж. — И привезли с собой маленький сувенир, — продолжил Фред. Джордж озорно рассмеялся. — Или три, — усмехнулся он, когда они достали неизвестно откуда три большие бутылки огневиски. Остальные члены группы с нетерпением столпились вокруг. Рон практически сидел на ногах Гермионы, загораживая ей вид на Джорджа в конце ее кровати, а сама Джинни, Фред и Гарри сидели на кровати Джинни. Близнецы достали из карманов шесть рюмок, раздавая их на ходу. Когда они предложили одну Гермионе, она заколебалась. В каком-то смысле это было забавно. Она только что читала о Дионисе, греческом боге вина, театра, экстаза и ритуального безумия. Поэтому ее привлекла возможность поучаствовать в чем-то более хаотичном также, как ее привлекла идея взять с полки случайные книги. Как будто она шла по какому-то странному следу сокровищ, надеясь, что в конце радуги найдется ответ. И все же, она всегда считала алкоголь грубым веществом. Он был для невежд и лентяев, для тех, у кого нет цели. Конечно, Северус Снейп не относился ни к тем, ни к другим, и она определенно почувствовала запах виски в его дыхании той ночью в коридоре, когда он приставал к ней в полотенце. Именно с этой мыслью Гермиона приняла предложенную рюмку под одобрительные возгласы. Она зачарованно смотрела, как Фред наливает каждому из них. Дома ей разрешалось выпить бокал вина за ужином по особым случаям, но никогда ничего подобного. Оглядев остальных, она поняла, что не одна волнуется. Они нарушали правила, и она находила это возбуждающим. Как будто надеваешь шорты наизнанку. Подняв первый тост за близнецов Уизли, которые предоставили виски, все выпили по первой рюмке. В комнате внезапно раздался кашель, когда младшие почувствовали первый ожог от «Огден Олд». И все же, что удивительно, Гермиона не испытала такого же воздействия. На самом деле, она скорее наслаждалась вкусом янтарной жидкости на языке и сильным ощущением жжения в горле. Это заставляло ее чувствовать себя сильной в гораздо более первобытном смысле, чем обычное знание учебника. Она нашла это весьма приятным. После нескольких рюмок Гермиона начала ощущать действие алкоголя. Он подействовал немного сильнее, чем она ожидала, не сразу, но ей понравилось мирное ощущение размытого счастья, которое охватило ее. Кроме того, тепло магии, содержащейся в алкоголе, и компания вокруг нее позволили ей почувствовать себя уютно и спокойно, чего она не ощущала уже слишком давно. К тому времени, когда тосты перешли от «За дружбу и семью!» к «За пальцы Кречера!» под раскаты смеха, Гермионе уже надоело. Маленькая компания друзей облокотилась друг на друга, напевая веселые мелодии, вспоминая свою невинную юность и безжалостно поддразнивая друг друга, и Гермиона прониклась нежным чувством ко всем ним. Где-то в глубине сознания она вспомнила, что Любовь и Хаос были двумя первыми греческими божествами. В данный момент она могла понять, почему. Этот Дионис действительно знал, что делал. В конце концов, настроение, казалось, упало до уютной веселости, и Гермиона поняла, что Гарри и Джинни отсутствуют. В ее сознании промелькнуло, что она должна была заметить их уход, но сейчас все было как-то размыто. Ее охватило внезапное чувство одиночества, даже в окружении друзей. Джинни и Гарри наконец-то обрели друг друга, а у нее никого не было. Она замкнулась в себе, наблюдая, как один из близнецов бьет другого подушкой на кровати Джинни. Драка переросла в погоню, и вдруг близнецы исчезли. Сквозь дымку внезапного разочарования одиночеством Гермиона почувствовала теплую руку на своей и посмотрела на Рона. Они встретились взглядами, и она поняла, что он чувствует то же теплое расплывчатое ощущение, что и она. И вдруг его губы оказались на ее губах, и она с радостью приняла их. Было приятно, что рядом кто-то есть. Что-то было такое правильное в поцелуе Рона. Они знали друг друга на протяжении всех этих лет. Они всегда будут вместе. И какая-то часть ее души наслаждалась мыслью, что на мгновение она не одна. Рон крепко прижался к ее рту, и они оба упали спиной на мягкий матрас. Затем он оказался практически на ней сверху, жадно прижимаясь губами к ее губам. Но это уже не доставляло ей чувство комфорта, которое было раньше, а в мгновение ока стало ошибкой. Его руки лезли туда, куда не следовало. Она оттолкнула его от себя и вдруг бросилась бежать. Не страх, а, скорее, смущение заставило ее бросить его там. Алкоголь был очень страшной вещью, если он мог заставить ее хотеть того, чего она не хотела раньше — или, по крайней мере, не хотела уже долгое время. В доме было темно, и все, казалось, двигалось в другом темпе, чем она видела. Она слетела с лестницы, обогнула витые перила и вдруг почувствовала пустоту. Прежде, чем Гермиона успела осознать, что падает, она приземлилась на твердую мужскую грудь. Он поймал ее с глубоким толчком и крепко схватил, прижимая к себе, чтобы она не продолжила свое падение со следующего пролета. Снейп! Паника пронзила ее, и она изо всех сил пыталась найти опору; ее ноги путались в ткани, тело скользило по его телу, несмотря на то, что он крепко держал ее. — Грейнджер! Что, черт возьми, вы делаете? Он был одет в белое. Белая рубашка с таким же количеством пуговиц, как и его обычный черный плащ. А у ее ног лежала ткань. Должно быть, он перекинул ее через руку. Гермиона вдруг осознала, насколько тонкий слой ткани отделяет ее от профессора. Ее маленькая, незащищенная грудь прижалась к его худому торсу. Он застонал, очевидно, в раздражении, обхватил ее за талию и заставил отступить назад. Она запаниковала и обвила руками его шею, пока он маневрировал, чтобы усадить ее на лестницу позади себя. Почувствовав твердую почву, она поспешно ослабила свою хватку. — Простите, сэр, — заикаясь, произнесла Гермиона. Сквозь темноту она едва могла различить формы мужчины, стоявшего перед ней на лестничной площадке. — Вы пьяны. — Это был не вопрос, и Гермиона знала, что не сможет солгать ему. Вместо этого она просто опустила голову, закрыв глаза от головокружительного движения пола под ногами. — Идиотка! Вы могли сломать себе шею! — Она только кивнула, не желая доверять своему голосу. Затем тон профессора стал более мрачным: — Вы от кого-то убегаете. — И снова не вопрос. В ответ на ее молчаливое пожатие плечами ей подставили руку под подбородок, заставляя ее снова поднять лицо к его пытливому взгляду. — Не лгите мне. Вы бежите от Блэка? — Очевидно, ее мгновенного замешательства было достаточно, чтобы ответить на его вопрос. — Я должен был догадаться, что это всего лишь подростковая драма. Возвращайтесь в постель, девочка, пока не покончили с собой. — Она кивнула в знак согласия и попыталась встать, вслепую ухватившись за рубашку профессора. Сейчас ей было все равно, какой дурой она выглядит, лишь бы головокружение прошло. Она медленно поднялась в свою комнату, практически прислоняясь всем телом к перилам. Она ни разу не оглянулась, чтобы посмотреть, наблюдает ли за ней профессор.