The Last hope.

— Доброе утро, сэр. Что-то выбрали? — Да. Будьте добры, букет цинния. —Выбор цветов всегда огромная проблема для Натаниэля, особенно, если это для его матери. Мужчина обожал удивлять единственную женщину в своей жизни. — Какой окрас? — Красные. — Ого, кому-то повезёт. А вы знаете значение этих цветов? — Красная цинния, говорит о постоянной любви вопреки всему. — Странно ли, что детектив знает значение, почти всех цветов? Маловероятно. Забрав букет, парень поехал в дом его детства. Патрик буквально вымаливал о поездке, но Абрам оставил его на Лолу. Ему нужно, чтобы Рик побыл его глазами на время. Пропавшая жертва была найдена в самом оживленном районе. Ублюдок оставил её под носом, словно насмехаясь. Лола сегодня должна вскрыть её и доложить все Патрику, а тот в свою очередь Натаниэлю.

***

Отец стоял возле ворот, открывая их для въезда во двор. Припарковавшись, Натаниэль вышел, получая отцовские объятия. Мэри не подходила ближе, взволнованно ожидая букета. Абрам по-доброму усмехнулся своей матери. Её любовь к подаркам никуда не исчезла и это детская невинность была любимой чертой сына. Достав букет из машины, Натаниэль спрятал его за спиной, забавляя своего отца. —О, прекрасная леди моего сердца. Извольте подать мне свою руку для поцелуя, — Мэри хихикнув, отдала ему свою руку. — Надеюсь этот букет будет радовать ваш взор. Женщина забрала свой букет, любуясь ярким цветам. Передав его своему мужу, она обняла его, по пути целуя обе щеки. Дом пах как раньше. Возвращаясь сюда, Натаниэль чувствовал умиротворенность. — Садись скорее, ты наверное голоден. Боже, как же ты исхудал со своей работой. — Его мама щебетала вокруг него, как птичка. — Мам, спокойнее, тебе не нужно торопиться. Я думаю остаться здесь на ночь. — Раз мама напомнила про работу, как идут дела? — отец сидел, поедая огурец из салата. Деревянная ложка впечаталась в его руку, отбивая огурец и роняя его на стол. — Ещё одно слово про работу и ты пойдёшь на улицу перекрашивать забор один. Я не для этого позвала нашего сына домой. Никакой работы пока вы за обеденным столом. Вам понятно? — Да, мам. — Да, любимая. Смех пробрал Натаниэля. Со стороны Мэри выглядела хрупкой женщиной, вот только немногие знают, что ни Натан, ни Абрам не могут идти против её слов. После свадьбы родители купили этот дом, и по обычаям молодожёнов отцу следовало на руках занести свою жену. Вот только Мэри послала все обычаи и, сняв туфли, взгромоздила своего мужа на спину и пронесла внутрь. Фотографии снятые в тот момент все ещё заставляют Абрама смеяться до слез. Лица родственников хорошо отпечатались на плёнке. Отец встал, чтобы достать жаркое, пока мать раскладывала салат в красивую тарелочку. Натаниэлю досталась работа сервировки стола. Сев, семья из трех людей остановилась, пока Мэри молилась перед трапезой. Они с отцом не верили в Бога, но уважали желания своей любимой женщины. Вся эта атмосфера сняла небольшой груз с плеч Абрама.

***

Солнце пекло достаточно сильно для мая. Его отец вышел, чтобы докрасить забор, который постоянно менял цвет по прихоти мамы. Сама женщина надела штаны с ремешками и нацепила забавную шляпу, что по её словам "создана для краски заборов". Абрам тоже переоделся из костюма в более простую одежду для работы с огородом. Этот огород скорее его прихоть, чем родителей, но те не возражали. Копание в земле успокаивало Натаниэля. Когда работа по дому была окончена, последние лучики солнца обрамляли небо в золотистые оттенки, так схожии с глазами одного ребенка. Послав мысленно нахуй небо и солнце, Натаниэль вернулся в дом. — Так, мои мужчины, я сейчас поставлю чайник. Мы проделали хорошую работу. Теперь забор идеального цвета.— Мэри пошла в сторону кухни. — Подожди месяц и другой оттенок станет идеальным для забора. —Шёпотом пробубнил себе это под нос Натан. На это у Натаниэля не было ответа, поэтому пожав плечами, парень поднялся к себе. Скинув с себя грязную одежду, Абрам встал под тёплый душ, позволяя ему омыть себя и снять спазм с ног. Проторчать с согнутыми ногами пол дня не лучшее времяпровождение, но Абрам не жаловался. Спустившись к родителям, парень собирался только выпить чай, а после обратно вернуться к себе. Мама прямо как в детстве положила рядом с его чаем вишнёвое варенье. Баночка содержимого не изменилась с последнего раза, видимо кислое в его семье любит только он. — Сынок, у тебя какая-то проблема? — отец серьёзно посмотрел Натаниэлю в глаза. — Это не совсем проблема. — Расскажешь, милый? Если тебе не хочется, то мы больше не спросим, но мы переживаем за тебя. Патрик писал нам, он говорит, что ты иногда даже ночуешь на работе и не из-за огромной нагрузки. Тебя что-то гложит, сынок, и это уже длится давно, — мать схватила его руку, чуть сжимая. Просидев немного в тишине, Абрам стал шёпотом рассказывать все что копилось в нем долгое время. — Может вы помните ребёнка, что убежал от меня в пекарне? Я встретил его вновь там и потом, сам того не замечая, мои мысли возвращались к мальчику. Он сирота, находился в плохой приёмной семье, я думал, причина только в этом. Моя защитная жилка не позволила мне пройти мимо его беды. Я помог ему, думая, что больше не буду думать о мальчишке, если решу его проблему, но.. Я не понимаю.. Этот ребёнок, я ведь даже его не знаю. Только имя. Сначала эта была лишь мимолетная мысль, что оглушила меня на пару дней. Потом это превратился в гул, кричащий в моей голове о том, что я опоздал. Другая семья успела полюбиться ему и, возможно, это даже лучше, ведь я ни черта не понимаю в воспитании детей. Но почему мне так больно? Почему я чувствую себя так, словно они забрали моего ребёнка? Почему мне так тревожно? Я постоянно думаю об этом. Натаниэль не мог посмотреть на своих родителей, его тело являло собой застывший лёд. Одно неправильное движение и оно треснет и рассыпится. — Сынок, о мой милый мальчик! Мое прекрасное дитя, неужели ты полюбил ребёнка, что был послан тебе Богом? Будь моя воля, я бы сделала что угодно для нашего внука, но иногда жизнь бьёт там, где мы не были готовы. Скажи мне, что сделать, чтобы облегчить твою боль? — голос матери был пропитан сильной нежностью, но Абрам лишь чувствовал свое прерывистое дыхание и громкое сердцебиение в ушах. Когда эти слова вырвались из его рта, они обрели вес, который теперь давит на него всей тяжестью. Он не знал. Он абсолютно ничего не знал. Как он будет дальше жить? Сможет ли он двигать также, как раньше? Будет ли эта боль сопровождать его всю жизнь? Сможет ли он забыть, как он не успел вовремя понять свое сердце, отчего лишился сына? Нет. Не говоря ни слова, Натаниэль поднялся к себе. Его телефон все ещё молчал, хотя прошло две недели. Абрам изменил дурацкий кричащий рингтон на обычную вибрацию. Не зачем ждать того, что не произойдёт. Ожидание делает лишь больнее, а надежда разрушает все, что от него осталось.