Да чтоб ты сдох, Фрэнк Айеро!

Смыв с волос краску, Джерард завернул волосы в старое полотенце и заглянул в кухню, чтобы предложить гостю хотя бы чаю, но застал того с вилкой и крышкой от сковородки в руках. – Ты же говорил, что не голоден, – хмыкнул Джерард, складывая руки на груди. Фрэнк сглотнул и вместо оправданий выдал: – Ты похож на Майки. – Что? – Бровь. Джерард опомнился и сморщился, сгоняя с лица типичное выражение брата «боже-джи-какой-же-ты-долбоёб». – Сядь поешь нормально, – вздохнул он и начал прибираться на столе, складывая конспекты и бумажки. – Нормально не интересно, – ухмыльнулся Фрэнк и ткнул вилкой в поджаристую цветную капусту. – Я не ем мясо, Джи. – А? – Джерард подвис немного и медленно покраснел, представляя, в какое неловкое положение поставил парня, предлагая ему курицу. – Извини, я не знал. – Херня, забей. У тебя повязка намокла и... испачкалась, мягко говоря. Джерард перевёл взгляд на запястье и ругнулся: повязка была вся в мокрых чёрных пятнах и выглядела жутко. – Сменим? – поинтересовался Фрэнк из-за плеча, в два шага оказавшись непозволительно близко, и потянулся к испорченному бинту. За эти несколько секунд в голове Джерарда пронёсся ураган противоречивых мыслей: спрятать руку и оттолкнуть, рассказать всё, согласиться и врать о причине порезов... Усилием воли он заставил себя не дёргаться и лишь отвернулся, стянул полотенце и позволил мокрым волосам упасть на лицо, когда Фрэнк мягко коснулся кожи и притянул запястье Джерарда к себе. Было стыдно. Хуже, чем если бы Фрэнк застал его мастурбирующим на фрэнковы фотки – этому хотя бы нашлось вполне разумное объяснение. Но начинать с секретов не хотелось, потому что потом будет, как с курицей. В сотни раз хуже, чем с курицей. С каждым разматываевым витком бинта уменьшались шансы выдернуть руку и сохранить свои грязные секреты. Джерард не любил показывать слабость. Но шершавые – как во сне – пальцы уже гладили запястье и, по ощущениям, проникали под кожу, погружаясь прямо в пульс. – У тебя так много шрамов, – тихо произнёс Фрэнк, так, что невозможно было понять, что он об этом думает, и Джерард боялся взглянуть ему в лицо. – Аптечка высоко, ты не достанешь, – безэмоционально произнёс Джи, хватаясь за соломинку, и поспешно вырвал руку. Он вслепую нашарил на холодильнике аптечку и принялся умело бинтовать запястье. *** – Ага, только вот тут чуть быстрее. Фрэнк сыграл верно и поднял глаза на Джерарда, в задумчивости застывшего посреди комнаты с нотами в руках. – Джи. – А? – тот отмер и рассеяно присел на стол, кинув ноты рядом. – А если сюда добавить немного... – Фрэнк куснул колечко в нижней губе и закатил глаза, подбирая нужное слово. – Короче, вот этого добавить. Он пробежался пальцами по ладам, и Джерард восхищённо присвистнул. В мелодию будто вставили недостающий кусочек пазла. – Да, это будет... Будет отлично, – пробормотал он, уже грезя о их будущем творческом тандеме. Листы украсились множеством карандашных правок. Фрэнк незаметно пробрался в жизнь Джерарда: сначала привлёк внимание на работе, потом просочился в дом, потом в группу, и теперь его восхитительный почерк вплёлся в самое дорогое – музыку. Из приоткрытого окна тянуло по-ночному свежим воздухом, и Джерард не знал, от чего вдоль позвоночника бегут мурашки: от вечерней прохлады или от близости красного затылка. Фрэнк стоял, склонившись над столом и увлечённо водил карандашом по бумаге. Джерард мог бы коснуться губами его шеи, если бы желал. А он желал, но не мог. Так близко, и так недосягаемо далеко. Как это случилось? Как этот татуированный панк сумел поселиться у него в голове? Джерард неслышно шагнул назад, чтобы не задевать шею парня даже дыханием. Это чувство – огонёк свечи, которое он пока боялся даже мысленно назвать любовью, – он берёг его, и мотыльком кружил рядом, страшась подлететь слишком близко. Он знал – когда-нибудь из огонька вспыхнет пожар, и сожжёт мотылька до тла, но пока это был лишь маленький лепесток пламени, от которого в груди разливалось невероятное, умиротворяющее тепло. Карандаш покатился по столу. – Завтра всё в силе? – спросил Фрэнк, потягиваясь. – Ага, в шесть. Дорогу помнишь? Я на полчаса опоздаю... – Да помню, не переживай. Если что, звякну Рэю. Фрэнк уже стоял за порогом, когда вдруг с неожиданной заботой поправил бинт на руке Джерарда. – Спокойной ночи, – хмыкнул он и внаглую удрал, испарившись из поля зрения Джерарда быстрее, чем тот успел ответить. – Спокойной... – тихо выдохнул Джи и закрыл дверь. *** Уже готовясь ко сну, Джерард вспомнил про диск. Он вынул его, подумал, а после поставил обратно, ткнув на воспроизведение и убавив громкость. Коробку с серыми девушками он пристроил на прикроватную тумбочку, а сам растянулся на покрывале, снова ощущая фантомные прикосновения шершавых подушечек пальцев.