Дыхание

      Эдди больше не получал вестей от Бака, за исключением сообщения, в котором тот отменял их встречу в субботу, а затем — тишина. Это задело что-то внутри Эдди, будто предупреждение, поэтому, когда он отвозил Кристофера к Бобби и Афине, чтобы тот провел день с Гарри, он решился обсудить это. — С Баком всё в порядке?       Бобби и Афина переглянулись. Бобби повернулся к нему: — Почему ты спрашиваешь? — Он отменил два занятия по серфингу с Кристофером. Он никогда раньше такого не делал.       Бобби пожал плечами, но в его взгляде было что-то неуловимое, что-то, о чём он молчал. — Я его не видел. Он даже взял отгулы в ресторане. — И это тебя не беспокоит? — У Бака свои дела, Эдди, как и у всех нас. Мы — семья, всегда поддерживаем друг друга, но понимаем, когда нужно держаться в стороне. Каждый имеет право на личное пространство.       Эдди чувствовал себя слегка посторонним в этом разговоре, но его беспокойство казалось ему оправданным. — Какой у него адрес?       Афина нахмурилась: — Эдди… — Пожалуйста, — сказал он, сам удивившись ноткам отчаяния в своём голосе.       Бобби неохотно продиктовал ему адрес. Эдди поцеловал Кристофера в макушку и пообещал вернуться к ужину, затем ввел адрес в GPS своего грузовика и отправился в путь.       Здание оказалось вполне приличным многоквартирным домом, расположенным в нескольких кварталах от пляжа, в более доступном районе. Квартиры выходили прямо на улицу, как в мотеле, переделанном под жилой дом. Эдди быстро поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь под номером 405, подождал, снова постучал, и еще раз, пока, наконец, не услышал, как защелка щелкнула.       Дверь открыл Бак. — Привет, — улыбнулся Эдди, окинув взглядом темные круги под глазами Бака, его бледное лицо и то, как он будто утопает в своем худи. — Эдди? — В квартире было темно. Бак прищурился от яркого света снаружи. — Что ты здесь делаешь? — Эм… Бобби и Афина дали мне твой адрес, я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.       Бак какое-то время смотрел на него, опираясь на дверь. — Ты не написал мне. — Ну… я не был уверен, что ты ответишь.       Слова прозвучали резче, чем он планировал, но он беспокоился, и это чувство было таким острым, словно он учился заново ходить, делая первые неуверенные шаги, но с желанием сразу же сорваться в бег. — Прости, — продолжил он, запуская руку в волосы. — Прости, я просто… могу войти?       Бак сглотнул, опустив взгляд. — Сейчас не самое подходящее время, Эдди. — Я так и думал, что ты это скажешь, но дело в том, что Кристофер нарисовал для тебя рисунок, — Эдди достал из кармана листок. — Он умолял меня передать его тебе, и я просто не мог подвести его.       У Бака на лице мелькнула тень улыбки, и Эдди принял это за маленькую победу. Бак отошёл в сторону, пропуская его, взял рисунок Кристофера и прикрепил его к холодильнику магнитом. Эдди вошёл, снял обувь и оглядел маленькое помещение: однокомнатная квартира, с диваном в углу, который, вероятно, служил раскладной кроватью, телевизором и небольшой кухней. Пространство было тесным и обжитым, с книгами, одеждой и вещами, разбросанными повсюду. — Извини за беспорядок, — пробормотал Бак, прихрамывая — почему он хромал? — и плюхнулся на диван. — Не успел убраться. Не ожидал гостей. — Да всё нормально, я ведь не предупреждал, что приду.       Эдди не нашел другого места и тоже сел на диван рядом с ним. Бак опёрся пальцами в знакомое место под коленом, и Эдди заметил это движение. — Что случилось?       Бак не оторвал взгляда от телевизора. — Что? — Ты знаешь, о чём я. Твоя нога.       Он пожал плечами. — Повредил её несколько лет назад. Иногда побаливает. — Это из-за этого ты отменил уроки по сёрфингу?       Обычно Бак был как открытая книга — по крайней мере, для Эдди; он привык видеть на его лице всю гамму эмоций, но сейчас оно оставалось совершенно отрешённым. Это не должно было его задевать. Боль Бака — не его дело. Но всё равно стало больно.       Эдди перевел взгляд на документальный фильм о преступлениях, идущий по телевизору. Бак не попытался поддержать разговор, не сделал ни единого шага к этому, а каждый раз, когда он с трудом двигал ногой или выпускал слишком громкий, дрожащий вздох, внутри у Эдди что то сжималось.       Давно уже Эдди не бывал в чужом личном пространстве, да и не тянулся к этому. С Шэннон их связь будто вспыхнула солнечным лучом и так же быстро угасла — сразу после его записи в армию, их поспешной свадьбы и рождения сына. Их отношения разладились задолго до развода. Связь с сыном, ради которой он последние три года отдавал все свои силы, стараясь сохранить этот хрупкий мост, требовала от него почти всего, что у него было. И на что-то ещё просто не оставалось времени.       Он утратил эту способность, и это его тревожило. Но Бак сейчас нуждался в поддержке, и он должен попытаться.       Эдди протянул руку, осторожно коснувшись пальцами обнаженной кожи Бака чуть выше носка. Бак вздрогнул, резко повернув голову, и его глубокие, глубокие синие глаза нашли взгляд Эдди во тьме. — Что ты делаешь? — тихо спросил Эдди.       Бак сглотнул. — Что ты имеешь в виду?       Эдди погладил большим пальцем выпирающую косточку на его щиколотке, чуть поднявшись выше, запутываясь пальцами в жесткой щетине его ноги. -: Когда тебе больно вот так. Что ты обычно делаешь?       Он, кажется, задумался, но не отрывал взгляда. — Обезболивающее, — наконец ответил он. — И крем… ну, обезболивающий крем. И, в основном, просто жду, пока пройдет. — Хорошо, — Эдди кивнул, оглядывая комнату, — Где крем? — В ванной. Эдди хлопнул его по ноге. — Сейчас принесу.       Ванная оказалась едва достаточно просторной для унитаза, раковины и душа. Эдди с трудом уместился внутри; он и представить не мог, как там может поместиться Бак, выше и шире его. Открыв зеркальный шкафчик над раковиной, он нашёл там закрученную тубу с мазью и рядом — новую. Взяв нераспечатанную, он вернулся в гостиную. Бак сразу поднял на него взгляд, следя за ним, пока Эдди не вернулся на диван.       Эдди придвинулся ближе, уложил ногу Бака себе на колени, устроив его колено поверх своих ног.       Эдди сосредоточенно смотрел на колено Бака, а Бак сосредоточенно смотрел на Эдди. — Я не могу просить тебя об этом. — Ты и не просил, — парировал Эдди, отрывая пломбу на тубе, — Я предложил.       Это вызвало улыбку у Бака, и Эдди почувствовал себя лучше.       Он выдавил щедрую порцию крема на пальцы и начал втирать его в то место, за которое до этого держался Бак. Тот дернулся, лицо снова скривилось от боли, но он не жаловался. В этом было что-то важное. Что-то, чему Эдди следовало уделить внимание. — Мой физиотерапевт раньше делал мне такое с плечом и запястьем, — начал он, тщательно разминая больное место на ноге Бака. А потом с ухмылкой добавил: — У меня не было супер-крутого друга, чтобы сделать это за меня.       Бак рассмеялся, закинув руку на лицо, будто пряча за ней свою радость или боль. А может, и то, и другое. — Не уверен, что ты такой уж супер-крутой. — Прошу прощения, чтобы ты знал, я самый крутой отец на родительских собраниях, — заметил он с вызовом.       Бак, приподняв голову из-под его руки, усмехнулся. — Ты ходишь на родительские собрания? — Я ещё и в совете по организации мероприятий состою, — ответил он, бросив мимолётный взгляд. — В совете по организации мероприятиям! — расхохотался Бак, и хотя это могло бы показаться Эдди раздражающим или вызывать желание защищаться, особенно перед его родителями, с Баком он чувствовал себя иначе — тепло, безопасно. — Я организовал сбор средств на автомойке, — продолжал он, не желая останавливаться, потому что смех Бака как глоток свежего воздуха заполнял его лёгкие. — О, Боже. Эдди, ты… Я видел, как ты двадцать минут ищешь свой кошелёк, пока он у тебя в руке, как ты умудрился организовать целый сбор средств?       Бак отвлёкся, и Эдди воспользовался моментом, надавив на мышцы и мягкие ткани под кожей. — Отвали. Я отлично справился с автомойкой. — Да уж, спору нет. Конечно, не из-за того, что родители приходили поглазеть на тебя в мокрой футболке, да? Эдди почти закашлялся. — Ч… ты что, издеваешься? — Да-да, конечно, я издеваюсь. — Бак. — Ну же, Эд. Как твой друг, я должен признать: ты горяч. Эдди закашлялся сильнее. — Что? — Объективно говоря. Ты хочешь сказать, что тебя не заваливают комплиментами на каждом шагу?       Сердце замирало в его груди. — Может, поговорим о чем-то другом?       Лицо Бака на миг приняло задумчивое выражение, но вскоре он забрался глубже на диван, оставив взгляд с легкой ухмылкой. — Ладно. Потому что ты сегодня держишь меня в своей власти, я сделаю тебе одолжение.       Эдди с легкостью надавил посильнее. — Придурок.       Ухмылка Бака стала озорной. — А ты это любишь, иначе бы не держался рядом.       Эти слова заставили Эдди нахмуриться. Он проводил много времени с Баком и знал его достаточно хорошо, чтобы уловить скрытый подтекст. — Эй. Ты… ты же знаешь, что ты не обуза, Бак, правда?       Бак посмотрел на него. — Я не… — Нет, я имею в виду… ты не просто то, с чем я провожу время. Мне нравится быть с тобой. И Крису тоже. Ты не просто отвлечение.       Бак заморгал, и взглянул на его руку, которая всё ещё массировала его колено. Его рот открылся, потом закрылся, и спустя мгновение он, наконец, прошептал: — Три года назад я сломал ногу. Автокатастрофа.       Эдди молча выслушал, выдавив ещё немного мази на пальцы. — Я ехал на соревнования по серфингу на Гавайи. Это было важное событие, с кучей спонсоров, влиятельных людей, которые могли бы помочь мне пробиться. Это должно было стать началом всего, — он пожал плечами. — А потом какой-то идиот проскочил на красный свет и врезался в меня. Нога в щепки. Я даже до аэропорта не добрался. Пропустил соревнования, и с тех пор не могу управлять доской, как раньше. Вот и всё — мечты о всемирной славе в серфинге.       Его губы дрогнули в подобии улыбки, но в глазах блеснула слеза. Эдди сжал губы. — Это ужасно, Бак. Мне очень жаль. — Ну, это не пуля в плече в Афганистане. — Замолчи. Это всё равно… это всё равно несправедливо. Бак сжал челюсть. — Да, правда ведь? — пробормотал он, уставившись в пустоту.       Эдди, хоть и не знал, как справиться с чужой болью, ощущал её хрупкость, зная, что это важно. Это был Бак.       Бак вернулся к просмотру документального фильма. Эдди погрузился в свои мысли, рука его, казалось, двигалась по инерции вокруг коленной чашечки Бака, поднимаясь чуть выше, пока резкий вдох Бака не вернул его к реальности. Он остановился, подумав, что, может, причинил боль.       Когда он опустил взгляд, его пальцы лежали на внутренней стороне бедра Бака, и в его сознании зашумели тысячи мыслей, пробиваясь сквозь одно-единственное желание: касаться, снова и снова.       Эдди сжал зубы, чтобы отвлечься от того, что его рука начала подниматься выше, скользя под кромку шорт Бака. Он не знал, что делает, к чему стремится, но тут Бак поймал его руку. Его грудь тяжело вздымалась, лицо пылало, и Эдди чувствовал, как что-то горячее нарастало внутри.       Бак взял подушку и прижал её к коленям. Эдди ощутил волну смущения, мгновенно убрав руку и скользнув в сторону, освобождая место. — Прости, — пробормотал он и усмехнулся, потому что что ещё он мог сделать? — Прости, я… это было… Не стоило… твою ногу…       У Бака пересохло в горле, он сглотнул. — Тебе, наверное, лучше уйти, Эдди.       Да, с этим не поспоришь. Он закрыл тюбик, положил его на стол, чтобы был под рукой, и поднялся на ноги. Добравшись до двери, натянул обувь. Но, унижен он или нет, просто так уйти он не мог. И, хоть это и эгоистично, но перед уходом он позволил себе ещё один взгляд на Бака, ещё один вдох. — Можно, я приведу завтра Кристофера?       Бак не поднял взгляда, уставившись куда-то в районе его плеча. — Конечно. Если он захочет. — Он хочет. Я хочу. — Тогда… да. Буду рад его видеть, Эд. Эдди кивнул, и больше его здесь ничто не держало. Он открыл дверь и ушёл.

***

      На следующее утро Эдди столкнулся с Мэдди в кафе «Волны».       Он заехал с Кристофером, чтобы взять Бака сэндвич на завтрак, и они сидели у барной стойки, когда она подошла. — Доброе утро, Эдди.       Он улыбнулся. — Привет, Мэдди. Как ты? — Ох, этот малыш, кажется, решил, что я не заслуживаю сна, — вздохнула она, усаживаясь на табурет. — Я тут только потому, что Хауи забыл свой обед. А вы чем занимаетесь? — Берём завтрак для Бака.       Её брови поползли вверх, но на губах появилась оценивающая улыбка. — Нога его до сих пор мучает? — Да, он… просто хочу, чтобы он поел хоть что-то. Я знаю, как бывает — боль заставляет забыть даже о простом, как еда и питьё. Мэдди кивнула. — Вы стали довольно близки, верно? — Ну, да, наверное. — Он, знаешь ли, привязан к тебе и твоему сыну. Не знаю, в курсе ли ты. Эдди сглотнул. — Мы тоже к нему привязались. К вам всем.       Она погладила округлившийся живот и взглянула на него испытующе. — Мой младший брат прошёл через многое. Я всю жизнь пыталась его защитить, но иногда не всё удаётся. Он очень важен для меня, понимаешь? — Да, Мэдди. Понимаю. — Хорошо. — она улыбнулась, как раз в тот момент, когда Чимни вышел с пакетом на вынос. — Спасибо, что заботишься о нём. — Один сэндвич для джентльмена и его сына, — с улыбкой сказал Чимни, ставя пакет на стойку, а затем потянулся, чтобы чмокнуть Мэдди в щёку. — И один поцелуй для самой красивой женщины в мире. — Хауи, — прошептала Мэдди, но не перестала улыбаться.       Эдди слез с табурета, схватил пакет и кивнул Кристоферу, чтобы тот следовал за ним. — Спасибо, приятель. — В любое время. Передай Баку привет и скажи, что мы скучаем по нему. — Обязательно.       Они погрузились в грузовик, и всю дорогу до квартиры Бака Кристофер болтал о рисунке, который сделал для него, и о том, стоит ли нарисовать что-то ещё, и захочет ли Бак порисовать вместе с ним. Эдди время от времени поддакивал, но мыслями был где-то далеко — он думал о Баке, стоит ли просто оставить у него Кристофера, захочет ли Бак видеть Эдди после того, что произошло — или не произошло — в прошлый раз.       Тем не менее, когда Бак открыл дверь, выглядя на тридцать процентов живее, он пригласил их обоих внутрь. — Тебе понравился рисунок, Бак? — Конечно, приятель! Если серфинг не сложится, у тебя есть отличная запасная профессия.       Кристофер расправил плечи под наплывом похвалы, и когда Эдди бросил рюкзак у кофейного столика, Крис быстро расстегнул молнию и начал вытаскивать принадлежности для рисования. — Крис, — предостерег Эдди.       Бак поднял руку. — Всё нормально, Эдди.       Эдди попытался встретиться с ним взглядом, но Бак упрямо отвёл глаза.       Кристофер уселся с одной стороны стола, а Бак медленно опустился на пол с другой, прислоняясь к дивану, не в силах скрыть морщинки боли, вытягивая правую ногу перед собой. Эдди пришлось прикусить язык, чтобы ничего не сказать, и он просто поставил пакет с едой рядом с бумагой и карандашами. — Принёс вам завтрак.       Бак взял горсть карандашей и начал сортировать их по цветам. — Не голоден. — Тебе нужно поесть хоть что-то. Выглядишь, как будто совсем измотался.       Слова прозвучали слегка грубовато, даже с вызовом, но Эдди отчаянно нуждался в ответном взгляде. Хотелось хотя бы миг, чтобы понять, что творится внутри Бака. Но знание — это улица с двусторонним движением, и Бак упрямо держал голову опущенной.       Эдди сел на диван, его колено оказалось на уровне руки Бака. Кристофер рисовал картину, на которой они с Баком катались на досках для серфинга, почти такую же, как та, что висела на холодильнике Бака, только теперь они, похоже, были в открытом космосе. Бак раскрашивал доску.       Эдди удалось остаться с ним наедине только когда Крис спросил, есть ли у Бака сок, и Эдди почувствовал, как живот сделал болезненное сальто, когда Бак сказал, что купил его специально для таких случаев, для визитов Кристофера. Крис взглянул на Эдди за подтверждением, и тот кивнул, а сын, держась за стену, медленно отправился к крошечной кухонной зоне.       Пальцы Бака сжали карандаш чуть крепче.       Эдди достал из пакета сэндвич и положил его перед Баком. — Не голоден, — повторил тот. — Мне всё равно, — ответил Эдди. — Эд— — Я знаю, что за кошмары могут отнять аппетит. Ты видел это. Но нужно хоть что-то поесть. И маленькая птичка нашептала мне, что это — твое любимое.       Бак начал медленно отрывать фольгу, разворачивая её. — Чимни никогда ничего не держит в себе. — Может, и так. Но я рад, что узнал. — Он наблюдал, как пальцы Бака постепенно разворачивают сэндвич и отрывают кусочек, как тот, медленно разжевывая, отправляет его в рот.       Эдди облегчённо выдохнул: хотя бы одна забота стала легче. Но Бак оставался напряжённым. Эдди хотел его утешить, дотронуться, подарить покой, но чувствовал себя глупо, не зная, как это сделать. Обычно он просто садился с Кристофером на диван, читая книгу или включая телевизор, но сейчас это не вариант.       И он вспомнил, что помогало ему самому — быть рядом с Баком, чувствуя его тепло.       Бак оторвал ещё кусочек сэндвича и жевал его, когда Эдди положил руку на его шею, большой палец лёг в углубление у основания. Бак напрягся на мгновение, но затем расслабился, позволив Эдди продолжить. Воодушевлённый, он начал делать медленные круги пальцем, и Бак задрожал от лёгких мурашек, пробежавших по коже.       Его голова склонилась, плечи постепенно обмякли, напряжение, сжимавшее его тело, потекло прочь. Теплая, сильная рука Бака обхватила лодыжку Эдди. — Попроси о помощи, — хрипло произнёс Эдди, чувствуя, как горло пересохло, — если нуждаешься в ней.       Бак повернулся и уткнулся лицом в его бедро. — Ты мои же слова против меня обращаешь. — Они хорошие.       Кристофер вернулся и прервал их, но Бак всё же доел сэндвич, и его смех прозвучал немного искреннее. Эдди заговорил о планах на морскую прогулку для Криса.       Он не сомневался, что сын обрадуется, и Кристофер вспыхнул счастьем на другой стороне стола. — На лодке? Папа, можно? Можно, можно, можно?       Даже Бак взглянул на него с похожим выражением. Эдди подумал, что они сговорились против него. И тут же подумал, что к этому можно привыкнуть. — Мы уже говорили об этом, дружок. Главное — внимательно слушать и делать всё, что скажет Бак, без возражений, договорились? — Обещаю, папа!       Бак стукнулся кулаками с Крисом через стол, чувствуя, как немного тяжелеет, привалившись к ноге Эдди, — слишком ощутимо, чтобы быть случайностью. Рука Эдди снова легла на затылок Бака, находя ту же знакомую точку, массируя остатки напряжения, пока они возвращались к раскрашиванию.       Момент застыл в тишине. Эдди ощущал эту тишину по-новому, не так, как обычно, когда она лишь заставляла его быть начеку, ждать. Здесь он мог бы просто поддаться ей и заснуть.       В голове звучал тихий голос, говоря, что это покой, но Эдди не знал, что с ним делать.       «Прогноз обещал грозу?»