Добрый доктор

Говорят, что упрямство - это исчадие скудоумия, невежества и самонадеянности. Если судить так, то количество таких качеств на квадратный метр палаты просто зашкаливало. Рейн и Макихиро были просто олицетворением упрямства и твердолобия раз битый час, под грузом чувства собственного превосходства, продолжали играть в молчанку. Словно проверяли друг друга на выдержку, ожидая когда один из них наконец начнет диалог, пойдя на встречу второму. Правда, у обоих индивидов гордости было не занимать. Заговорить первым сейчас - дать слабину и признать превосходство чужого желания. Как можно понять, допустить подобного исхода не хотел ни один из психов. Вот и сидели, словно в рот воды набрав до самого прибытия санитарки. Как и объявил им несколько ранее психолог - она приволокла с собой и сервировочную тележку, на которой стояли две тарелки с чем-то очень отдалённо напоминающим кашу. Чем и могли всегда похвастаться больницы - отвратительной пищей. Психбольницы изысками тоже не баловали. Что ж, бюджетное госучреждение, что ещё можно было ожидать? Обычные, открытые отделения, ходили есть в подобие "столовой", в их же случае "закрытую" палату, в коей они находились сейчас – еда привозилась санитарами и санитарками, иной раз медсёстрами или медбратьями. Правда, раньше они были немного в другой части больницы, в другой закрытой палате. Как стало понятно - там лежали все поступившие недавно. Их "закрытая" на самом деле была обычной для Острого отделения. Лежат там буйные и неуравновешенные в большей степени, от греха подальше сюда затолкали и этих двух, явственно сопротивляющихся изначальному лечению и проявляющих агрессию к собственному окружению. Рейн в большей степени. Так что завтрак приносили отдельно и составлял он как у остальных - тарелку каши неизвестного происхождения и бутерброд с маслом и сыром. Одно из самого съедобного здесь. На заправку полстакана холодного чая. Это ещё очень неплохо, учитывая, что будет на обед и ужин. Пищу им привозили обычно санитарки. Молодые практикантки или расползающиеся тетки лет 40-ка, естественно, без особой любви к своей работе и с ответным пренебрежением к пациентам. Эти дамочки любили конфликты. Просто обожали. Благо, бывали здесь редко и часто менялись. Спорили они обычно с Рейном, хватало даже язвительного словечка, чтобы вывести обоих. Империя в большинстве своем лишь презрительно уводила взгляд. Цыкнула бы ещё, позволяй ситуация. В этот раз ответственной за развоз пищи в их палату отвечала молодая особа лет 27-ми на вид, не больше. Практикантка, кажется. Скрипнув железной дверью и толкая впереди себя тележку дама, торопливо передвигая ногами вошла в палату, так же стремительно и покидая её, оставив тарелки на прикроватных тумбах в купе со столовыми приборами. Хотя, сложно назвать пластиковые ложки приборами, не правда ли? Мера безопасности, чтобы повёрнутые не решили раскрошить друг друга. Как только дверь за перепуганной санитаркой вновь наглухо захлопнулась со звуком, уподобленным взрыву реактора, двое пациентов снова остались в тишине. Империя зашевелилась первой и потянулась к своей тумбе, стаскивая с него пищу к себе. Сначала кашу и пластиковую ложку к ней, а в процессе потребления пищи и все остальное. Особенных вкусовых предпочтений она не имела и завсегда ведомая навязчивым правилом "жуй-глотай" просто не думала о вкусе. Гастрономия, послевкусие, попытки уловить запах и распробовать... Зачем это всё? достаточно было, чтобы Макихиро могла насытиться едой, остальное было второстепенной потребностью. Так что в случае Акито тарелка была пустой, как и стакан холодного чая, ну и скудный бутерброд соответственно. Рейн же как обычно отличился. Хотя, болезнь у него такая, внимание к своим выходкам приковывать. В отличие от азиатки вкусовые качества пиши он ценил по достоинству, и давиться какой-то больничной дрянью в его планы не входило. Периодично потыкав подобие кашицы ложкой из пластика, немец резво отодвинул это желеподобное "существо" от себя, пропуская мысль о том, что не хотелось бы ещё заставить её запах витать в комнате. Ложке повезло меньше и сломав ее одним лёгким движением руки, мужчина смог как минимум удовлетворить свою импульсивную жажду нарушать устои. Так, в его рационе на завтрак был бутерброд и пару глотков разбавленного чая. Что ж, не самый плохой вариант. Рейн хотя бы не решил объявить голодовку... Минут через десять к ним снова заявилась эта женщина. Сегодня, благо, без конфликта. Она смиренно выполнила своё дело, после чего раздала двоим неуравновешенным таблетки и стакан воды, ранее привезенный на тележке, чтобы не дай бог не перегружать свои нежные ручки. Все они тут такие. Лишь бы не возиться. Приём препаратов тоже был своеобразным ритуалом. После того как с неохотой пациенты выпивали свои лекарства, санитарка ходила и осматривала их рот, чтобы никто таблетку не спрятал. Были, конечно и свои уловки в этом деле...Рейн получив свои препараты первым, и в отличие от произошедшего с завтраком, постарался скорее закончить это, засунув в рот таблетки. Империя поступила так же, дабы не задерживать сею процедуру. Санитарке оставалось только пройти и бегло осмотреть их рты, чтобы убедиться в порядочном принятии препаратов. Собрав тарелки, дамочка в конце концов укатила восвояси, плотно закрыв дверь. Больные переглянулись и, словно сговорившись ранее, достали со рта таблетки. Как же так? А все просто. Была одна уловка, выработанная за некоторое время пребывания в больнице. Если затолкать капсулу слева у корешка языка, рядом с зубами, то открывая рот её не будет видно, а заморачиваться с проверкой никто не собирался. В итоге 5 таблеток дружно отправились в раковину. Рейн брезгливо отряхнул руку, но просиял довольной улыбкой. Его внутренняя жажда асоциальных действий была удовлетворена. Акито же планировала вернуться на свою койку, но зашлась в приступе кашля. Сложно было держать в глотке таблетки, когда знаешь что их могут в любой момент обнаружить и тогда такой скандал поднимется... Женщина с трудом откашлялась, отвернувшись в сторону от вопросительного взгляда Рейна, явно не собираясь перед его носом разрываться кашлем. И все же, что у немца не отменить - так это его характерной вежливости и обходительности. Люди с подобным ему заболеванием всегда отличаются повышенными способностями в вопросах манипуляций и предупредительности. Рейн был именно таким и смело мог считать себя в общении, синонимом слова субтильность. Так что и первым решил совершить такой подвиг как завести диалог и поинтересоваться состоянием «союзницы». — Всё в порядке? - задал навязчивый вопрос Вайсман, на пару шагов приблизившись к женщине, разогнувшейся после кашля. Акито резко повернулась, инстинктивно отходя на пару шагов к стене, словно на ментальном уровне почуяв нарушение дистанции. Несмотря на настороженность, лицо азиатки пылало удивлением. Она не ожидала, что немец заговорит первым, тем более, решив поинтересоваться её здоровьем. Что ж, Японская Империя оказалась приятно удивлена. Оттаяв из своего контуженного состояния, Макихиро ещё раз, словно демонстративно кашлянула, и поспешила в своей спокойной манере ответить на вопрос, завязав хотя бы минимальный диалог. — Да, всё нормально. - словно рапортуя отчёт отозвалась ЯИ, замолкнув на пару минут, но после, из уважения к беспокойству собеседника, добавив — А ты как..? — Хуже чем было за стенами этого здания. - ловко парировал немец, довольный податливостью диалога. Хоть какой-то разговор спустя долгое время монотонного молчания - как оазис посреди пустыни. — Неудивительно. Я ощущаю нечто подобное. - с долей усмешки в голосе ответила Акито, усевшись на свою койку. — А я думал тебе понравилось. - иронично отвечал немец, хищно суживая змеиные очи в сторону собеседницы. Наконец выведя ее на диалог, ариец даже и не думал так легко оставлять даму в покое. — С чего такой вывод? - изогнув бровь, вопрошала японка, привстав даже с койки. Нет, ну что за наглец! — Я решил что жалоб не имеешь, раз не выказываешь протест условиям. - прикрыв хитрые глазки, пожал плечами мужчина, сложив руки на груди по итогу. — Несуразный и необоснованный вывод, Рейн. - в своём полном спокойствия и некой предвзятости тона речи, гордо отвечала девушка. Между ними продолжался бы пылкий и живой диалог, если только не скрип двери. Она сработала словно катализатор. Сначала больные замолчали, а после совсем отвернулись, возвращаясь к своим делам. Нарушителем их диалога оказался доктор Совет, что пришёл утащить этих двух на плановый осмотр. Было сложно передать его разочарование от того, что его появление прервало контакт Рейна и Макихиро. Он слышал что они переговариваются, подходя к посту, и был весьма разочарован своей оплошностью. Они снова заткнулись, и Совет понял, что видать оплошал. Партизаны, блин... Ну, что ж, уже поздно сожалеть о случившемся, лучше заняться проблемами насущными. Пропустив через себя тяжёлый вздох, славянин заговорил со своими "подопечными": — Как я упоминал ранее, пришло время плановой беседы. Вызываю по одному и первым со мной пойдёт Рейн. - сразу поспешил предопределить очередь приёма коммунист, после чего подошёл к койке, ситуативно давая понять, что лучше встать самому, или придётся тащить уже силой. Правда, не то чтобы Рейх спешил и падал. Характер в купе с его болезнью был просто ядерной смесью, распыляющей свой яд буквально по всякому случаю. Вот и сейчас, решив что будет выше этого, немец решил просто не идти. Ну вот упёрся и всё. Но даже такие замашки решались очень легко. Терпение у Совета было не железным. Даже не бронзовым. А уступки в ответ на издевательства пациентов только убили бы его репутацию. Доктор был достаточно лоялен, но не кроток. Держал все в узде и поступал по совести, так что и стелиться перед выходками больных явно был не намерен. Он поступил куда проще. Подойдя к двери, Револль приоткрыл её и выглянул, дабы видеть санитарский пост. Свистнув, обратив тем самым внимание на себя, он спокойно, даже с некоторой усмешкой обратился: — Ливио! Возьми с собой какого-нибудь крепкого парня и будь добр, окажи услугу. Дальнейшее развитие событий не отличалось оригинальностью. Сильвестро притащил санитара и, несмотря на активное словесное и, менее активное физическое сопротивление, увели немца из комнаты в сторону кабинета психиатра. Сам же Совет, как ни в чем не бывало, улыбнулся ошарашенной Империи, и ушёл следом за конвоем. Девушка проводила их задумчивым взглядом с долей некоторого скепсиса, но только и могла что упасть обратно на койку, погрузившись в свои далёкие фантазии. Рейн же, сколько не пытался рваться, или хотя бы пытаться вмазать одному из санитаров, был вынужден шагать до кабинета. Выматерив все и вся на чем свет стоит и добившись того, чтобы каждый проходящий, будь то врач или пациент, с ошеломление оборачивался, немец наконец слегка поутих, и более чем с неохотой плелся по коридору до кабинета, иной раз не упуская возможности пнуть или с размаху дёрнуть своих конвоиров. Чтобы не расслаблялись. Так или иначе, стоит сказать спасибо всем вышним силам за то, что до кабинета всё же они дошли в полном составе. На предложение остаться санитарам подольше, русский отказался. Славянин предпочёл вести диалог в более лёгкой атмосфере. Таки или иначе, всегда неподалеку дежурит медицинская сестра, готовая каждому пациенту увеличить дозу седативных. Да и таблетка, прием которой был уже проведён, должна была сделать свое дело. Во всяком случае, Совет так думал. Да и буйный асоциал наконец поутих, даже на кушетку прилёг в ожидании. Упускать шанс Совет не стал и резво подскочив к своему месту перешёл к вопросам, заготовленным аж целым протоколом документов заранее. Бумажная волокита она такая, да. — Вы прямо блещете энергией, Рейн. Было бы чудно, конечно, если эта энергия тратилась не в попытки угробить работников больницы, но видимо, что есть... Как Ваше самочувствие? Есть жалобы? - бархатным баритоном, с безумной долей спокойствия для подобной ситуации, интересовался психиатр. — Спасибо, у меня всегда достаточно энергии чтобы попытаться вывернуть одному из ваших "помощников" руку. Самочувствие прекрасное, жалоб, помимо неуважительного отношения и бесцеремонности условий содержания нет. - уподобившись спокойствию собеседника, так же степенно лил свою язвительность и немец. — Чем же Вас так обидели наши сотрудники? Условия? Не отличаются от большинства лечебниц в стране. - допытывался вопросами до арийца мужчина и поудобнее рассевшись, поставил локти на края своего кресла. — Да так, одним своим видом агрессию вызывают. Ах, условия не отличаются? Совмещение мужчин и женщин в одном блоке, из-за отсутствия свободных мест - такая привычная ситуация! - возмутился ариец, чуть ли не подскочив от собственного негодования, что накатывало через края. — Так вот что Вас беспокоило. Мне же казалось, наоборот, с госпожой Акито Вам будет намного спокойнее. Я ошибся? - наигранно подняв брови от удивления, словно общаясь с маленьким, капризным ребёнком перенимал на себя модель его поведения Револль. Для пациентов с подобными синдромами, но высоким чувством собственной важности и самоуважения, это был довольно действенный метод. Когда их "передразнивали", зеркаля совершаемые ими поступки и реакции, они зачастую испытывали стыд и перестраивались, иной раз даже неосознанно. Ненадолго, но это работало. На что уж только не пойдёшь ради пациентов. — Удобство и банальные вопросы этики здесь не соотносятся! - взорвался немец, подскочив с кушетки и вздорно так ударив кулаком по бедной тумбе, сиротливо стоящей неподалёку. Быть может, нахождение с азиаткой в палате и было спокойнее относительно шанса оказаться там с незнакомыми личностями, но признаться в этом Рейн, даже сам себе, никогда не сможет. Гордость задушит. Не признает он свою ошибку, да и правоту психолога подтверждать не хочется, вот и остаётся доказывать своё мнение в пустоту. — В таком случае, мне стоит распорядиться о расселении... - налегке вспорхнул с насиженного кресла славянин, едва сдержав смешок при мысли, что даже детские манипулятивные приемчики действуют на фрице лучше остальных. — Нет! Нет.Что ж. . . Я мужчина в конце концов, а значит бросить верного единомышленника на произвол судьбы не имею права. Я должен помочь ей освоиться здесь и держаться в ментальном здравии. - даже иронично было слышать такие речи, когда сам Рейн прибыл с японкой в одно время, находясь на равных условиях. Здесь уже характер и обострённый мозг постарались, предпочитая сделать из своего обладателя героя, не воспринимая желание задержаться в одной палате с Акито, для восполнения потребности в нахождении рядом привычного человека. — Проблема исчерпала сама себя, отлично, да? - бесхитростно улыбнулся славянин и не забыл добавить. — В таком случае, у вас ещё есть иные жалобы? — Нету.. - больше с неохотой, нежели облегчением просипел немец, готовый поскорее закончить этот "опрос", в ходе которого, ну очевидно, он даже имея проблемы делиться ими не станет. — В следующий раз мы обязательно поговорим о Вашем состоянии подробнее, а пока что пары вопросов про имеющиеся жалобы будет достаточно, хорошо? - задал навязчивый вопрос Совет, подразумевая, что отвечать на него не требуется. Ибо, окромя злополучной палаты с этими двумя, ему требовалось зайти ещё в два корпуса и каждому из пациентов, коих немало, задать вопросы. Для обширных психологических методов проработки психологических болезней создан отдельный день, когда за врачом закрепляют несколько палат и он отводит им весь день. Сегодня, к сожалению, не он. Так что приходится затолкать свои интересы и желания проработать определенных пациентов подальше себе в зад и вести немца обратно в палату. А этот раз, благо, идёт он с большей охотой и не предпринимает явственный попыток убить кого- то из сотрудников. Правда, свои границы отстаивает рьяно, со всей своей гордостью отвоевав принципы асоциального поведения, потому по мере движения к палате идя почти без хватки психолога. Более того, ещё и периодически делая выпады в сторону мирно идущих пациентов или медсестёр, за что получая грозное прикрикиванье от Союза, но ступая дальше полный спокойствия и услады, немного утолив диссоциальные порывы. Русский же с не самым умиротворённым настроем таки довёл непредсказуемого ирода к палате, под пристальным взглядом Ливио заведя в помещение и оставив наконец в покое. Теперь не менее сложная задача стояла на пути врача. Макихиро Акито. Казалось бы, спокойнее чем этот дёрганный, ан не всё так просто. Мало того что и от нее неизвестно каких эскапад ждать, так ещё и разговорить ее задача не из простых. Выбора как такового не было и приходилось продолжать свое врачебное дело даже не смотря на подобные препятствия в рабочем процессе. Двинувшись к японке, Револль бросил на неё суггестивной взгляд, подразумевая, что история с немцем вполне себе может повториться относительно азиатки. Женщину передёрнуло, словно бы тряхануло, после чего она буквально подскочила, готовая идти за Советом. Казалось бы, подскочила она с радостью, даже некоторой взбудораженностью, но в ответ на укоризненный взгляд психиатра, со всей обидой и мирской ненавистью, сжала руку в кулак, едва сдерживая тряску в ногах. Растерянный взгляд Совета очутился взволнованным, врач с явственным недоверием наблюдал за "метаморфозами" в поведении дамы. Рейн держался отстранённо, но глядел пристально, в некотором роде противореча сам себе, представляя всем видом рьяное волнение. — Макихиро, ты готова идти? - уже решил озвучить славянин, встав чуть поодаль от койки больной. — Да-да, конечно, пойдёмте... - охотно отозвалась ЯИ, очухавшись слегка. Правда, это не избавляло ее от странностей поведения. Взять хотя бы эдакую разговорчивость... Акито ловко встала со скрипучей кровати и прошмыгнула в сторону двери , лишь раз обернувшись на притормозившего психиатра, глядя так, словно готова была спросить где же он там плетётся. Стоило ли рассказывать, каких размеров был шок славянина, наблюдающего настолько активное поведение обычно тихой и рассеянной, до ужаса девушки. Так или иначе, отставать от этого клубка энергии он был не намерен и бросив беглый взгляд на фрица, поспешил за японкой. Не менее чем специалист, был ошарашен Вайсман, задержавший взгляд на входе в палату. Застыв так мужчина долго пытался обработать всю информацию, в особенности странное поведение знакомой, кою судя по всему подменили на другого человека, либо же "плохое окружение" так быстро и резко повлияло на неё...Да уж. Японская Империя шагала достаточно быстро, даже не оборачиваясь на уступающего такой энергичности Союза, которому приходилось переходить к лёгкому бегу, дабы поравняться с ЯИ. Наконец, когда ноги уже скатились к состоянию проржавевших пружин, а здравый бег стал просто эфемерной мечтой, славянин схватил даму за руку, довольно деликатно задержав на одном месте, дабы Акито не ушла ещё дальше. Особа рванулась в попытке вырваться из хватки, словно забывшись о надобности остановиться, лишь через пару минут безуспешных дёрганий, девушка приостановилась и обернулась на причину своего торможения. Скептически прищуренный взгляд молодой особы бегло проскользил с психиатра в сторону, только через секунду, словно проявляя толику заинтересованности, вернулся обратно в немом вопросе. — Шагай медленнее. - четко дал установку, а не предложил Совет, подразумевая выполнение без лишних рассуждений. Честно, ему не хотелось лишний раз задерживаться, только для того чтобы растолковать, уже достаточно взрослой девушке, простые правила. Револль уже собирался отпускать чужую руку, как не дождавшись, девушка ее вырвала из хватки, недоверчиво погладив подушечками пальцев и с характерной раздражительностью что-то пробормотав себе под нос. Стоило признать, идти она и впрямь стала медленнее, правда взгляд русского уже не уходил с её профиля. После такой выходки и резких изменений состояния больной не стоило бы ему лишний раз расслабляться. У него даже сформировались парочку предложений о классификации этих резких изменений японки, выстраивающихся в линию причинно-следственных связей. До кабинета дорога этих двух оставалась спокойной. Расположившись каждый на своем соответствующем месте, Союз решил первым начать их "увлекательную" беседу, хотя, по большинству монолог, знавая неразговорчивые нравы Империи. Но, может быть, может быть... — Макихиро, кажется, вы сегодня сама не своя. Что-то не так? - как бы невзначай поинтересовался мужчина, ловко юля от прямолинейности к завуалированным загадкам. — Быть может, вас что-то беспокоит? — Что? Ох, нет, я не думаю. - поспешно возразила, пытаясь ещё и отнекиваться Акито, то и дело совершая непроизвольные, но импульсивные телодвижения во время всего своего повествования. Экспрессивна как никогда. — Что ж, тогда мы могли бы перейти к вопросам о вашем самочувствии? - неспешно внёс свою лепту в начало диалога Совет, беспристрастно поведя руками в неком дипломатическом жесте. Складывалось ощущение, что сейчас он пытался уговорить на контакт не одну хрупкую на видок особу, а десяток несговорчивых гопарей-отморозков. Ответа не последовало, девушка энергично, но безынтересно кивнула пару раз, больше внимания уделяя наблюдению за анимированными рыбками, перемещающимися на виджете экрана рабочего ноутбука. Он как раз стоял недалеко от говоривших на миниатюрном столике. Обычно психиатр использовал его для своей работы и таскал с собой, а сейчас просто забыл выключить перед приемом больных. Видимо, наблюдение за анимированными модельками рыб интересовало Империю больше, нежели речи лечащего врача. Психиатр же, не получив ответа на свой вопрос, первые пару минут сидел в ожидании, терпеливо наблюдая за девушкой, после чего, уже не выдержав, с явным оттенком напряжения в голосе поинтересовался: — Вам настолько не интересно о чём я говорю? На удивление, в этот раз Макихиро откликнулась и повернула голову, молча моргая несколько секунд, а после, совершенно невинно добавляя: — О, нет, я просто отвлеклась на рыбок. Так о чем мы говорили? — Как Ваше самочувствие? Быть может, чувствуете какие-то изменения в своем состоянии? - упорно продолжал славянин, пусть и пропустив тяжёлый, недовольный вздох перед этим. Молодая особа устало развернулась на обитой замшем кушетке, не без доли раздражения оглядела врача и вновь отвернулась, сворачиваясь клубочком у края рекамье и уже оттуда неохотно отвечая Совету: — Всё как обычно. Ничего такого. Но я не понимаю Ваш резон этим интересоваться.. Водите здесь как заключённых по очереди, пичкаете всякой дрянью, ещё и задаёте какие-то несуразные вопросы..! Я думаю, что прямо сейчас имею полное право ничего не отвечать. - твёрдо поставив на своем, до глубины души обидчиво заявила азиатка, вовсе более не обращая на психиатра внимание. Теперь, пожалуй, у русского не оставалось сомнений, что за редкостные психозы преследуют даму. Резкая смена безразличного от природы характера на общительность, перемещающуюся с невнимательностью, раздражительностью и ощущением небывалого прилива энергии, могли быть признаками только одного - смены фазы Биполярного расстройства. Наступил период мании, а иначе некоторую придурковатость поведения, несвойственного Макихиро ранее, объяснить было бы трудно. Выдвигая гипотезу, что это БАР многое совпадало, так что это звучало более логичной теорией, нежели спонтанная смена жизненных приоритетов. Понимая всю бессмысленность попыток дальше продолжить диалог, Совет поднялся с кресла и подойдя к Империи достаточно деликатно, по своим-то меркам, потянул её за руку, подразумевая что раз общения не будет - то ей уже пора в палату. Что-то недовольно промямлив в ответ на такое бесстыдство, девушка попыталась вырвать из хватки руку, чтобы завершить этим свой обидчиво-эмансипированный вид, только вот чужое запястье русский не вызволил. Ещё рывок - тоже самое. Теперь мгновенно взлетевшая гордость и самооценка слегка упала и уже в третий раз предприняв попытку освобождения, более чем с силой тряхнув запястье и не получив реакции, Империя наконец сдалась. Раздражительно брякнув что-то в сторону врача, девушка замерла, более-менее спокойно поднявшись с кушетки, так и говоря своим видом, что это решение далось ей нелегко. Револль же, пропустив ироничную улыбку на лице и не выпуская из хватки девушку направился из кабинета в палату так как и должен, в теории, вести пациентов. Держа за руки, или в сопровождении с конвоем санитаров рядом. Ну а сейчас хотя бы за руку, можно считать за почти полное сопровождение! Во всяком случае, это ещё раз доказывает лояльность славянина в вопросах отношения к своим пациентам. В итоге так эти двое так и шли до кабинета, минуя даже непонимающий взгляд Ливио и лишь после оказавшись внутри палаты. Стоило только видеть, с каким остервенением впились глаза немца в двух прибывших. Он, кажется, планировал дневной сон, а тут в его комнату чуть ли не с размаху влетают эти двое, да мало того, ещё Империю, судя по сжатой руке и недовольному взгляду, в палату чуть ли не затащили. Ну точно вздор! Вот ариец и поднялся, будь у него перья ещё и нахохлился бы, как-то подсознательно перенаправляя на себя возможную угрозу в таких действия врача, правда по отношению к Хиро, а не к нему... Но Рейна это вообще мало волновало, тем более после произнесённых чуть ранее, пламенных речей о помощи не такой сильной и социализированной для подобных ситуаций "сокамернице". Потому, дабы не раздражать двух сумасшедших русский поспешил отпустить непомерно энергичное создание, кое сразу же убежало на свою койку, развевавая за собой серебряные локоны. Пропустив тяжкий вздох, он ещё раз уставшим взглядом окинул застывшую в напряжении комнату, перед самой дверью кинув что-то вроде: "Посещу Вас вечером". После чего направился восвояси, плотно закрыв дверь в палату, тем самым оставляя двух неуравновешенных молчать между собой.