Растоптанные ростки доверия. Сломанная эмпатия.

Отлично, значит Мидория возвращается на обучение в ЮЭЙ. Может это Айзава что-то не понимает, но как так можно? Неужели Мидория настолько желает стать героем, что после всего хочет вернуться сюда. И даже если хочет, в мире столько геройских школ. На одном ЮЭЙ свет клином не сошёлся. И к тому же, если он хочет учиться здесь, парню придется отказаться от того, чтобы подать на школу в суд. Ведь тогда её закроют. Почему ему так принципиально? Неужели из-за того, что это Альма-матер Всемогущего... Вот уж нет, сейчас это вообще отталкивает ещё сильнее. Мидории придётся иметь дело со своим старым классом, Айзавой, Яги, Незу и другими. Каждый день сталкиваться лицом к лицу. Работать с ними. Разве это не пугает Мидорию? Разве он не должен хотеть никогда в жизни их больше не видеть? Айзава напрасно ломает себе голову, он не найдёт ответа. Шота рассматривает проблему с точки зрения прошлого Мидории. А то, что на уме у нынешнего ему не известно. Его мотив на деле обратно пропорционален тому, что думает Сотриголова. В ЮЭЙ Мидория будет видеть всех их. Да, он будет взаимодействовать с ними. Пугает ли его это? Нет. Что ему сделают?! Хуже чем уже смогли не выйдет. Nothing left to lose, так сказать. И о, поверьте, он хочет увидеть всех. Получше рассмотреть лица людей, которые поняли, как жестоко они ошибались. Он хочет доставлять им неудобства, мелькая перед глазами. Заставить чувствовать себя виноватыми. Это их вина, в конце то концов! И Мидория не собирается на радость всем исчезать из жизни школы, чтобы виновники со спокойной душой забыли о своих ошибках. Пусть понесут же за свою гордыню и невежество наказание. И будет это лучше любого суда, ведь Ками знает, что ничерта ЮЭЙ не закроют. КОБ скорее раком встанет, чем даст дочерней организации развалиться. Ведь если вслед за Всемогущим падёт и лучшая школа героев... Кто знает, какие настроения поднимутся в обществе. Так что Япония скажет Деку «спасибо».

***

Наомаса вполне доволен собой. Он добился некоторого прогресса с Мидорией. Не скажешь конечно, что он ему на шею вешается, но ни разу тот его из палаты не прогнал. И на том спасибо. Конечно, Изуку ему что-то не договаривает. Но знаете? Он по крайней мере может говорить! После всего, это тоже чего-то стоит. И общие темы всегда найдутся: как прекрасен Капучино в кофейне за углом газетного киоска, какие новенькие герои имеют перспективное будущее, как Лига нынче разрослась... Но так или иначе пора было выписываться. И он не может не волноваться за Мидорию, ведь тот планирует вернуться в академию. И хоть Цукаучи не хочет подпускать его туда и на расстоянии пушечного выстрела, он не может запретить Мидории. Так что сейчас мужчина ведёт ребёнка в ординаторскую, дабы окончательно утвердить их отъезд. О, и с него уже давно пора снять этот кусище ткани. Если бы Мидория хотел бы кому-то навредить, ему бы не нужны были для этого руки. Наконец дойдя до конца коридора, детектив после недолгого стука, отворил дверь в кабинет. Доктор уже ждал их там. — А, это вы, дорогие мои. Проходите, что вы как не родные? Все документы готовы, я хотел бы только выдать некоторые рекомендации. Снисходительный тон старика нервировал Изуку. Его вообще в последнее время много чего нервирует. Но он не собирается портить всё в последний момент, поэтому натягивает самую невинную улыбку, которую мог из себя выдавить. Цукаучи же было всё равно, поэтому он сразу перешёл к делу. — Это очень отрадно слышать, но вам не кажется, что сначала Мидорию-куна надо освободить от рубашки? — Верно, верно! Справедливое замечание... Юмико-чан, не могла бы ты помочь мне? Освободи паренька. Тут, словно из ниоткуда, материализовалась девушка. Розовое карэ, карие глаза и ушки-Нэко... Да, это была та самая медсестра. Не смотря на явное нежелание и страх, медсестра послушно выполнила просьбу. Завершив дело, когда Изуку поднял руку, чтобы наконец-то пошевелить ей за столько дней, Юмико отшатнулась. Это начинало раздражать сильнее. — Знаешь, я вообще-то не кусаюсь. — Сказал Изуку.

***