Вера в чудо

      – Почему ты не оставил никакого знака, чтобы хотя бы указать направление, в котором тебя искать? – спросила Гермиона, немного согревшись. Малфой тем временем перевернул «гроб», который, судя по всему, выполнял еще и функцию шкафа, вытащил оттуда пугающего вида сапоги и какие-то тряпки.       – Я не самым лучшим образом соображал тогда, – признался он, задвигая «гроб» на место, – те господа, которые на нас напали, очень удачно комбинировали маггловское и волшебное оружие. Сначала в нас попали какой-то штукой, очень громкой и болючей, щит ее не удержал. Потом уже начали отстреливать палочками, хотя я бы назвал это другим словом – свежевать.       – Фу!       Малфой философски пожал плечами.       – Меня как-то очень странно зацепило, потому что попадание точно было, но я при этом не умер, в отличие от остальных. Пока выбрался из зала, побежал, уже сам не помню куда, уткнулся в тупик. Думал, смогу отсидеться, но эти ребята позвали друзей-магов, которые принялись таранить стену заклинаниями, а мне как-то совершенно не улыбалось быть заваленным камнями. Поэтому пришлось чертить круг. Это не первый раз, когда я телепортируюсь с помощью рунной магии. Конечно, затратно по силам, но, во-первых, не отследить, во-вторых, не нужно тратиться на международный портключ.       – Только не говори мне, что ты пользовался возможностью покидать и проникать пределы государств без регистрации, – прищурилась Гермиона, мысленно при этом прикидывая все плюсы такого способа.       – Не скажу, – тонко улыбнулся Малфой с таким видом, что становилось понятно – пользовался и не раз. Гермиона в который раз ощутила двойственные чувства: восхищение пополам с завистью. Она сама никогда бы не решилась на перенос подобным способом. И дело даже было не законности, а в умении вложить и обозначить путь при составлении рунного круга.       – Ладно, я буду пытать тебя по этому поводу позже, – проворчала она, откладывая в сторону пустую чашку, – что дальше?       – А ничего. Меня выбросило. Снег, мороз, голова не соображает, палочка не работает. Сначала я тоже решил, что где-то накосячил и рунная магия меня наказала. Пошел куда-то не разбирая дороги, так бы и околел под кустом, пока меня не нашел местный дровосек – Том. Он меня сюда и притащил. Я потом ходил в деревню, пытался попросить его показать место, где он меня нашел, но местные меня даже за ограду не пустили.       – Дикие люди… – пробормотала Гермиона.       Малфой тем временем свалил все найденное возле нее.       – На, потом на ноги намотаешь эти тряпки, прямо на свою обувь, а сверху эти сапоги. Они с мехом внутри, но великоваты. Современная обувь определенно не подходит для здешней зимы. А что-то теплое мы тебе вечером выменяем…       Чувствуя себя донельзя глупо, Гермиона намотала на ноги своеобразные портянки, пока Малфой пристраивал у камина сушиться ее носки и сапоги.       – Если местные не пускают чужаков, то как ты выжил? И на что меняетесь? – спросила она.       – У этих людей странная логика. Они не желают со мной общаться, но при этом спокойно отправляют ко мне своих детей. Может, надеются, что чужак кого-нибудь съест и дома будет меньше народа? – невесело пошутил Драко, – в любом случае, я дружу с местной малышней. Они меня подкармливают и приносят иногда что-нибудь по хозяйству. Взамен, я колю дрова, Мерлин, никогда не думал, кстати, что это так сложно, и рассказываю сказки.       – Сказки? – поразилась Гермиона.       Если Малфой колющий дрова еще как-то укладывался в ее воображении, то вот сказочник – не очень. Она явственно представила себе слизеринца, сидевшего у камина, трещит огонь, а вокруг десяток ребятишек, заглядывающих ему в рот. Эта шиза была поинтереснее баек про другой мир и Драко, пользующегося смартфоном.       – Удивительное дело, – задумчиво сказал Малфой, глядя на огонь, – здесь взрослые совершенно не читают сказок, а дети не знают, что такое волшебство и не верят в чудо. Здесь даже Рождество не празднуют.       – Не может быть! Уровень местного прогресса, да и развития языка свидетельствуют, что Рождество Христово уже было! Тут же церковь есть!       – Церковь есть, – согласился Малфой, – и Христос есть. И даже Библия в какой-то степени тоже есть. Хотя для магглов, это уж точно книга, полная чудес. А праздника нет. Заповеди, посты, наставления… Все как-то воспринимается плоско, как советы из журнала для домохозяек. Сегодня не едим мясо, а завтра едим. Убивать нельзя, воровать тоже. Они читают молитвы и не верят в них!       – Ну, положим, и в наше время многие читают молитвы и не верят в них, – с сомнением сказала Гермиона. Двойственное отношение магов к христианству всегда вызывало у нее недоумение. Однажды она даже ввязалась в интересную дискуссию с Падмой Патил. Та объяснила ей логику волшебников весьма просто: сначала природу магии объясняли божественным вмешательством в мир людей. Особенно ярко это прослеживалось у греков и скандов. Считалось, что волшебники появлялись у тех людей, чьи родители согрешили с богами. С распространением религии волшебники быстренько переобулись, назвав магию даром божьим. Поэтому в магическом мире наряду со старыми языческими праздниками сохранялось и празднование Рождества, и Пасха, и обычай подбирать младенцу крестного.       – Да, но не настолько! – запальчиво возразил блондин, – Паломничества, святые места, вера в чудо… Каждому необъяснимому явлению сначала дается волшебное определение. Неожиданно вылечился? Чудесное исцеление! Потерял ключи, а потом нашел их, что-то ухает на крыше? Полтергейст завелся. Вот, что приходит в голову среднестатистическому обывателю, даже магглу! Весьма небольшой процент людей в первую очередь подумают про иммунитет, невнимательность и сову на чердаке. Я уже не говорю про тех, кто демонстративно крутит носом, а в минуту опасности неожиданно для себя начинает просить о помощи высшие силы!       Гермиона, которая весьма смело причисляла себя как раз к тому самому «небольшому проценту людей», постаралась сдержать свой скептицизм. Чутье подсказывало ей, что слизеринец не просто так завелся на ровном месте. Он явно повторял мысли, которые обдумывал в течении довольно долгого времени. Возможно, как раз именно в течение этих трех недель, когда он оказался заперт в одиночестве в избушке лесника.       – И я склоняюсь к мысли, что именно поэтому в этом мире практически полностью отсутствует магия. Здешние люди не умеют верить.