Чёрный кот и бутылка виски

Скарамучча подорвался с места и подбежал к пострадавшему. — Что, мать твою, произошло?! Он всё ещё пребывал в шоке от того, что имел сейчас возможность лицезреть: скрюченный Кадзуха медленно шёл, чуть прихрамывая, и истекал кровью. Брови его были сведены к переносице, а глаза зажмурены в напряжении. — Ничего особенного, просто... — Идиот! Только попробуй сказать, что у тебя давление подскочило! — последовал яростный выкрик. Кадзуха тут же закрыл рот. После этого Скарамучча взял его за плечи и внимательно осмотрел. Алая струя продолжала литься из ноздри, а взгляд стал каким-то неясным. Он сразу осознал, что ситуация была серьёзнее, чем казалось, поэтому тотчас принял твёрдое решение: — Ладно, всё, сейчас идём обратно ко мне, потом объяснишься, понял? — он заговорил чуть тише. Кадзуха неряшливо кивнул без попыток отнекиваться. Все его перчатки и края бежевого пальто уже пропитались багряной жидкостью. И несмотря на это, она даже и не думала переставать течь. Скарамучча спешным шагом повёл его в сторону своего дома. По приходе в квартиру он помог другу стянуть запачканную одежду, вручил полотенце, чтобы заткнуть нос, и расположил его на кухне за обеденным столом. Сам же начал суетливо рыться в ящиках в надежде найти аптечку. — Слева... в нижнем, — процедил Кадзуха, крепко прислонив к лицу махровую тряпку. Скарамучча застыл, обернулся и озадаченно посмотрел на него, а затем, следуя совету, открыл названную дверцу и, к своему удивлению, действительно нашёл там контейнер с лекарствами. — Откуда ты... Но не успел он задать вопрос, как заметил, что кровь начала стекать с полотенца на скатерть, приземляясь на неё с вязким хлюпающим звуком. — Чёрт! — Скарамучча быстро схватил вторую аналогичную тряпку и вместе с лекарствами подбежал к Кадзухе. Забрав пропитавшуюся кровью ткань, он вручил взамен чистую, предварительно смочив её в холодной воде, и начал копошиться в обилии картонных упаковок с таблетками, пытаясь обнаружить там хоть что-то, что могло бы пригодиться. Кадзуха всё это время застывшим взглядом пялился на него, словно заворожённый. Когда Скарамучча поднял голову, он заметил, что жидкость уже расползлась тёмным пятном на сером воротнике. — Блять, ну что с тобой такое?! Держи ровнее! — он сам прислонил мокрый ворс плотнее к чужому лицу. — Ой, извини. Кадзуха вскоре перехватил полотенце и отвёл взгляд. Казалось, будто боль отошла в его сознании на дальний план, а сейчас мысли были заняты чем-то совершенно иным. — Я же говорил, не извиняйся, это раздражает, — Скарамучча опустил голову, погружаясь в свои мрачные мысли и догадки о произошедшем, но, не выдержав и пары минут подобных размышлений, всё-таки решил поинтересоваться. — Скажи лучше, что случилось. — Ну ты же меня знаешь, — попытка улыбнуться с прижатым к лицу кроваво-красным ворсом выглядела жалко, — я сама неуклюжесть. — И думаешь, я в это поверю? Он знал лучшего друга, как свои пять пальцев, поэтому распознать очевидную ложь в его словах не составило особых трудностей. — Ничего страшного. Видишь же, со мной всё хорошо, — Кадзуха легко махнул рукой. На это Скарамучча привстал со стула, придвинулся ближе к его лицу и чуть отодвинул руку вместе с полотенцем. Друг не отстранился, а лишь замер, внимательно наблюдая. Вдруг пальцы коснулись кожи и несильно сжали кончик кровоточащего носа, на что тело откликнулось ожидаемой реакцией — болезненным стоном. Кадзуха машинально отшатнулся в бок. — Ну что, продолжишь меня обманывать? Он вздохнул: — Лучше не думай об этом. Всё в порядке, тебе не о чем беспокоиться, правда. На это было элементарно больно смотреть. Не настолько больно, наверное, как разбить собственный нос, но для души просто невыносимо. Скарамучча сел на место, скрестил руки на груди и уставился в пол. Задавать прямые вопросы было бессмысленно, но без ответов ситуация понятнее не становилась. Он и забыл, когда в последний раз так сильно нервничал. В чём же была причина? Его стоического молчания не хватило и на минуту. Вскоре на смену вопросам о причинах увечья, пришли вопросы о самочувствии. — Ты как сейчас? Голова кружится? — Да, но чуть-чуть совсем, — ответил Кадзуха и продолжил изучать взглядом столешницу со светлой скатертью. — Ясно, — Скарамучча встал, взяв со стола телефон, — Так, я вызываю скорую, а твоя задача сейчас не затопить мне кровью кухню и не откинуться, усёк? — Не могу обещать, — с долей сарказма бросил Кадзуха и придавил сильнее холодный компресс. Скарамучча в ответ недовольно фыркнул и переместился в коридор. Последнее время на его голову свалилось столько событий, что голова безбожно раскалывалась. Ну и как этот недотёпа умудрился так нос себе расквасить? Неужели снова в асфальт впечатался? «Очень сомневаюсь», — заключил он у себя в голове. Кадзуху нельзя было назвать настолько неуклюжим человеком, который после одного негативного опыта, продолжил бы вести себя неосторожно. Точнее, некоторая доля безрассудства в нём присутствовала, но она вполне укладывалась в общепринятую норму. Чаще он всё же старался быть аккуратным. Как некто подобный мог раскрошить себе лицо случайным образом, тем более настолько глупым? Очевидно, без чужого вмешательства тут не обошлось. Скарамучча остановился на предположении, что по пути Кадзуха с кем-то столкнулся, а затем произошло событие, приведшее к травме. Его очень пугал этот вывод, но других вероятных картин случившегося он не составил. «Кому же ты мог дорогу перейти?» Скарамучча некоторое время задумчиво крутил телефон в руках, пока не вспомнил, зачем вообще вышел, и позвонил на короткий номер. Спустя минут двадцать к дому подъехала машина скорой помощи. Из неё вышло два бригадира в синей форме; один из них держал в руках большой оранжевый чемодан. Совсем скоро Скарамучча встретил их уже у входной двери и любезно проводил к раненому. Кадзуха всё также сидел на стуле, облокотившись на гладкую поверхность стола. Махровое полотенце уже кардинально сменило свой цвет, превратившись в подобие красной тряпки из рук матадора. Сравнение хоть и забавное, но вполне уместное, потому что Скарамучча чувствовал себя разъярённым быком, готовым сейчас пронзить насквозь того, кто причинил боль его близкому человеку. Вдобавок он удручённо сделал вывод, что все использованные полотенца вечером пойдут в утиль, но сейчас это уже не казалось чем-то существенным. Пока врач осматривал Кадзуху и задавал тому различные вопросы, собирая анамнез, Скарамучча стоял поодаль и всё время не сводил с них взгляда. Мысли в привычной манере переплетались в кучу и мешали голове нормально функционировать. Ответов всё ещё не было, а вопросы лишь прибавлялись. «Ну и почему ты не хочешь мне ничего говорить?» В какой-то момент Скарамучча даже уверовал в собственную паранойю, наблюдая за тем, как друг улыбчиво общался с фельдшером скорой, но терзавшее нутро чувство было другим, и оно не покидало. К сожалению, его он знал хорошо и не мог перепутать с простыми домыслами. Кадзуха снова что-то от него скрывал. Но зачем ему это? Закончив щупать повреждённый нос, медик привстал и выдвинул вердикт: — Спинка и крылья носа неподвижны, ассиметрия присутствует, но небольшая. У вас, очевидно, закрытый перелом, без смещения. В целом, ничего серьёзного, можете завтра обратиться к вашему терапевту за дополнительными рекомендациями. — А сейчас? — Кровотечение уже не такое активное. В подобных случаях рекомендуется прикладывать холодные компрессы к повреждённому участку и сильно не активничать. Занятия спортом желательно полностью исключить. — Хорошо, я понял, — Кадзуха послушно внимал всем полученным указаниям. — Также первое время вам лучше спать в полусидячем положении. Кадзуха слегка замешкался, но возникать не стал, хоть и было видно, что это наставление пришлось ему не по душе. Скарамучча, всё ещё стоявший молча, скрестив руки на груди, неожиданно встрял в разговор: — Не волнуйся, я тебя к батарее привяжу, чтобы не падал. Все присутствующие направили на него свои взгляды. Даже второй медработник, строчивший отчёт по другую сторону стола, положил ручку и поднял голову. — Спасибо за предложение, но я откажусь, — Кадзуха ответил с иронией, стараясь не акцентировать внимание на этой глупой шутке. — Многое теряешь. Скарамучча, деликатно опиравшийся спиной на холодильник, напоследок усмехнулся, отлип от дверцы и невозмутимо покинул кухню. Своим высказыванием он забил последний гвоздь в крышку гроба спокойствия своего друга, потопив беднягу в смущении с головой. Теперь Кадзуха остался наедине с двумя мужчинами, мокрой кровавой тряпкой и желанием исчезнуть подальше от неоднозначных взглядов. Он всем телом сжался от нахлынувшей волны неловкости и упёрся глазами в стол. Главный фельдшер выдал ещё несколько разъяснений, которые были благополучно прослушаны, а потом поднял с пола чемодан, намереваясь уходить, а его коллега сложил туда все бумажки и протянул Кадзухе листочек с названием необходимых препаратов. — Ну, на этом пока всё, есть ещё какие-нибудь вопросы? — Нет, спасибо. — Хорошо, в таком случае скорейшего вам выздоровления, — мужчина мельком окинул взглядом кухонную дверь, ведущую в коридор. — Можете попросить вашего... Это короткое замешательство в его речи чуть не столкнуло душу Кадзухи в котловину. — ...Друга. — Кхм, да. Можете попросить его сходить в аптеку за всем необходимым. Вам лучше на улицу сейчас не выходить. — Хорошо. Когда медперсонал наконец уехал, его счастью не было предела. — До чего же неловко, — он с облегчением выдохнул. Внезапно со стороны одной из дальних комнат послышался громкий удар и треск, словно разбилось что-то хрупкое. У Кадзухи непроизвольно возникло чувство дежавю. Он аккуратно поднялся с места, также плотно удерживая махровую тряпку близь своего лица. После того, как ему вправили носовой хрящ, боль и кровотечение ослабли, но шанс ненароком заляпать чужую кухню кровавыми выделениями всё ещё присутствовал, поэтому он предпочёл не рисковать. Почти бесшумно Кадзуха прошёл вдоль коридора и остановился, когда услышал из-за приоткрытой двери спальни гневные ругательства.

✦ ● ✦

— Бесит, чёрт возьми! — Скарамучча, не глядя, схватил первую попавшуюся вещь и кинул её в стену. Ей оказалась старая керамическая кружка, из которой он любил периодически попить крепкие и не очень напитки. Собственное бессилие вызывало в нём истинный гнев, который требовалось на чём-то выместить. Варясь в котле своих кипящих эмоций, он даже не услышал звука щелчка дверного замка и шагов подошедшего со стороны коридора человека, который хотел проверить, всё ли в порядке. — Ничтожество! Ну почему ты ничего не сделал?! Скарамучча продолжал корить себя за то, что не смог оказаться рядом в нужный момент. Он ведь хорошо знал каково это — получать по голове от высокомерных ублюдков. Ему сейчас меньше всего хотелось видеть подобное рядом с собой без возможности наказать виновных. Старые шрамы даже спустя столько лет продолжали напоминать о себе, и это было невыносимо. Теперь оставалось только надеяться, что на поломанном носе травмы Кадзухи заканчивались. Он с силой сжал кулаки, уже не обращая внимание на состояние своих ладоней. Боль присутствовала, но она настолько глубоко тонула в порыве злобы, что ощущались лишь отголоски. Резко распахнув дверь, он изумился, заметив перед собой растерянного друга. Судьба уберегла его нос от того, чтобы быть поломанным повторно, потому что Кадзуха успел рефлекторно отпрыгнуть и не стать жертвой эмоциональных действий. Скарамучча вмиг ослабил пыл. — Они уже ушли? — он старался не показывать своего беспокойства по поводу того, было ли услышано что-нибудь из его высказываний. — Да, несколько минут назад, — тот ответил в своей привычной сдержанной манере с небольшой ноткой обеспокоенности в голосе. — Ты в порядке? Я слышал, как что-то разбилось. Слова успокоили. Видимо, его ругань всё же не покинула пределы спальни. — Ага, просто Сволочь кружку с тумбы скинул, ничего такого, — он указал на скрученного в кресле питомца, который старательно себя вылизывал. Походу, тот уже привык к спонтанным всплескам эмоций своего хозяина, поэтому выглядел поистине бесстрастно. — Понятно. Кадзуха собрался вернуться обратно на кухню, но был остановлен встречным вопросом. — Что врач сказал? — Ну, если не учитывать того, что он предположил, что нас с тобой связывают более близкие отношения, — Скарамучча издал самодовольный смешок, на что Кадзуха показательно кашлянул, — кхм, он ещё порекомендовал сходить в аптеку за обезболивающим и бинтами. — Ну, бинты есть в аптечке, а за таблетками я сгоняю. Говори, что надо, — Скарамучча уже приготовился бежать в коридор, чтобы напялить куртку, но Кадзуха впервые попытался оказать сопротивление. — Не стоит, я сам могу сходить. — Ты себя видел? Сам он может! — Скарамучча язвительно выплюнул последнюю фразу и твёрдым тоном продолжил. — Пока ты выглядишь, как жертва неудачной пластической операции, готовая в любой момент откинуться от кровопотери, твоё мнение в расчёт не берётся. Но Кадзуха, судя по всему, не был задет подобными высказываниями. Во взгляде его читалась тревожность за что-то, во что он пока не собирался никого посвящать. — Ладно, тогда идём вместе, — он развернулся и первый поспешил в коридор. — Стой, придурок! Куда собрался?! — Скарамучча успел его остановить на полпути, схватив за запястье. — Не забывай, что твоё пальто всё ещё окровавленное валяется в ванной. Да и я тебя в любом случае не отпущу, уже хватило приключений. — Но... — Даже слушать не буду! — речь была резко оборвана. Спустя пару секунд молчания он тихо добавил, — Я обещаю, что скоро приду. Если голова снова кружиться начнёт, звони. Кадзуха всё-таки отпустил его руку, и Скарамучча, не оборачиваясь, прошёл мимо него, чтобы взять свой истрёпанный пуховик. Препираний больше не звучало. Только необъяснимо тяжёлый взгляд давил на затылок, подталкивая быстрее перешагнуть дверной порог. Что Скарамучча и сделал.

✦ ● ✦

Обещание он сдержал и действительно вернулся быстро, первоочерёдно благодаря удобному расположению аптеки прямо за углом его дома. В прихожей на полу осталась брошенной верхняя одежда. Забыв даже разуться, Скарамучча сразу пошёл на кухню. Помещение было наполнено дневным светом, который свободно пропускал через себя зеленоватый тюль. На рыжем диване сидел, оперевшись на спинку, светловолосый юноша с опущенной головой. Полотенце уже было отложено далеко на стол. Казалось, он что-то задумчиво разглядывал у себя в руках, но как только дверь скрипнула, поспешил запихнуть вещицу в боковой карман джинсов. — Привет, — Кадзуха улыбнулся, но смотрелся всё ещё скверно. — Выглядишь помятым, — констатировал факт Скарамучча. — Конечно, у меня же нос сломан. — Хах, и правда, — лёгкий смешок помог немного разрядить обстановку. — Что ж, садись ровно, сейчас бинтоваться будем. Кадзуха слегка изогнул бровь, но всё равно послушно исполнил просьбу и выпрямился. Только сейчас Скарамучча ощутил некоторое спокойствие. Раз то жуткое кровотечение прошло само собой, значит, всё не настолько плохо. Он продолжал желать начистить морду тем мразям, что это учинили, но поскольку Кадзуха молчал, как партизан, пока это не представлялось для него возможным. Он взял аптечку со стола, вытащил оттуда моток с белой сетчатой тканью, придвинул одну из табуреток поближе к дивану и сел напротив друга. — Нормально всё? — Скарамучча заметил на его лице странное выражение. — Да, — тихий ответ, сопровождаемый небольшим кивком. Отмотав небольшую часть бинта, он ещё сильнее приблизился. Стараясь не встречаться взглядом с терракотовым блеском, Скарамучча аккуратным движением отодвинул в сторону мешавшие пряди светлых волос, на что получил необычную реакцию. Кончики ушей и щёки Кадзухи во мгновение побагровели, а вид сделался обескураженным. — Снова плохо стало? Тот только судорожно сглотнул и увёл взгляд в сторону. — Нет, — прозвучало вновь почти неслышно. Скарамучча хмыкнул и сосредоточился на перевязке. Осторожно прислонив полоску ткани к коже, он провёл её края за ушами и обернул вокруг головы. Чтобы дотянуться до затылка, ему пришлось ещё сильнее наклониться вперёд. Близь чужого лица отчётливо слышалось вдруг ставшее неровным дыхание, однако он был слишком сосредоточен на процессе, чтобы придавать этому особый смысл. На протяжении всего действия Кадзуха не издавал ни звука, словно боялся даже лишний раз вздохнуть. Скарамучча забеспокоился, что, трогая травмированное место, заставляет его лишний раз испытывать дискомфорт, поэтому постарался закончить побыстрее. — Больно? — мягко поинтересовался он, когда завязал последний узелок и приземлился обратно на деревянную табуретку. Как только Скарамучча отстранился, Кадзуха шумно сделал выдох. — Не очень, — всё ещё посматривая куда-то на окно, он медленно поднял правую руку и провёл по лицу, ощупывая результат. — Ха-ха, я правда не профи в перевязках. Нос дышит хоть? После короткого кивка Скарамучча успокоился, а потерпевший наконец повернул голову обратно. По окончании перевязки кремовые локоны слегка растрепались. Они неряшливо топорщились в стороны, сильнее обнажая покрасневшую кожу щёк, которая сейчас преимущественно скрывалась за плотным слоем марли. Сами сетчатые полоски хоть и были намотаны старательно, висели на коже предельно неаккуратно. Скарамучча всегда знал, что он плох в работе, требующей ловкость рук, и этот раз также не стал исключением. Со стороны даже казалось, что бинт держался исключительно на какой-то неведомой божественной силе. Он ещё раз в мыслях оценил проделанную работу и, остановившись на отметке «полный пиздец», не сдержался и прыснул со смеху. — Очень плохо выглядит? — Ничего такого, просто ты стал похож птицу, которой на клюв натянули носок. — Ну спасибо, — Кадзуха изобразил обиженный тон, но Скарамучча знал, что он не обижался. Глаза, сияющие как драгоценные камни, с искренней теплотой смотрели на издевательскую улыбку. Спокойствие в этот раз побороло тревогу. — А если серьёзно, то правда спасибо. Заслышав тихие слова благодарности, Скарамучча зарделся нежным румянцем. — Подумаешь, пустяки, — легко отмахнулся он. — Ты со всеми такой заботливый? — неожиданный вопрос «в лоб» стал причиной ещё большего смятения. — Хах, считай, что ты стал исключением, но лишь сегодня. — Мне это льстит, — Кадзуха улыбнулся. — Пф, помолчи лучше, а то опять кровоточить начнёшь. Немного погодя, он поднялся с дивана и повернулся в сторону выхода в коридор. — Куда собрался? — Хочу тоже посмотреть на искусство, которое теперь на моем лице красуется. Скарамучча издал короткий смешок. Внезапно, как только друг повернулся к нему спиной, взгляд за кое-что зацепился. «А? Ещё кровь?» Он осмотрел вязаную ткань серого свитера и опешил. На середине спины виднелись тёмно-багровые пятна, въевшиеся в плотную ткань. Они были смазанными и не очень яркими, поэтому Скарамучча их раньше не замечал. Но откуда они могли взяться? Уж точно не из носа. Тут в голову полезли нехорошие подозрения и он, не думая, подошёл и задрал ткань, забыв предварительно об этом оповестить. — Эй, ты что делаешь? — Кадзуха, мягко говоря, растерялся. Соприкосновение кожи с чужими холодными руками вынудило его вздрогнуть и покрыться «гусиной кожей». — Фух, ничего, — Скарамучча шумно выдохнул, обнаружив, что спина была полностью цела. — А что там должно быть? — Кадзуха старался максимально сохранять самообладание в данной ситуации, но ему с трудом это удавалось. — Откуда у тебя следы крови на спине? — Скарамучча решил не церемониться и ответил вопросом на вопрос. — Крови..? — друг задумчиво почесал подбородок. — А... — видимо, понимание к нему пришло довольно быстро, но отвечать он почему-то не спешил. Затем возникла долгая пауза, после которой Скарамучча только раздражённо фыркнул, поняв, что в этот раз желаемые объяснения также не получит. Излишняя скрытность и подозрительность его друга последнее время конкретно напрягала. — Балда, тянет же тебя постоянно в неприятности влипать. Снимай давай, — он пихнул Кадзуху в плечо, выводя его из транса и поторапливая, но тот всё ещё обалдело пялился в ответ. — А? — Свитер свой давай сюда говорю, тоже в стирку брошу. Кадзухе явно стало неловко от своей заторможенности, поэтому он поспешил стянуть с себя свитер и послушно передал в руки настойчивого приятеля, но тот, лишь заполучив свёрнутую вещь, замер, даже не глядя на неё. Он просто стоял на месте, и бесстыдно пялился, не сумев отвести взгляда от чужого обнажённого тела. Плавные изгибы заполнили собой всё его сознание. Персиковая кожа, покрытая мурашками из-за внезапного оголения, выглядела мягкой, а острые ключицы явно выделялись на фоне покатых плеч. Но особое внимание привлекали к себе предплечья с ярко выраженными венами и выделяющимися мышцами. «Руки выглядят сильными...» Воображение уже почти начало рисовать всевозможные варианты их нестандартного применения, но Скарамучча вовремя остановил себя, заметив перед собой глаза, пристально взиравшие на него. Как только их взгляды встретились, Кадзуха мило улыбнулся, а он захотел провалиться под землю. Потом Скарамучча крепко сжал чужую одежду в руках, развернулся и торопливо пошёл прочь. «Надеюсь, он ничего не понял». Ему хотелось плеваться от собственной несдержанности и верить, что проницательность Кадзухи — это не реальная способность читать мысли, поскольку после прочтения мыслей Скарамуччи, он бы точно стал смотреть на него иначе, это как минимум, а как максимум, порекомендовал бы изолироваться и свалить куда подальше. Вскоре он уже шёл обратно, держа в руках одну из своих чистых футболок, которую давно не носил по причине её мерзотного жёлто-розового оттенка. Однако сейчас ему показалось, что на Кадзухе она должна смотреться уместно. В этот раз Скарамучча застал друга на диване, задумчиво рассматривающим своё лицо с помощью фронтальной камеры телефона. — Что обдумываешь? — Пытаюсь представить, как отреагируют посетители кофейни, когда увидят бариста с носком на клюве. Кажется, ещё утром Кадзуха упоминал о своей вечерней смене. — Собираешься выходить сегодня на работу?! Совсем сбрендил?! — Ха-ха, я шучу, не волнуйся так. Я позвонил менеджеру и сказал, что возьму больничный. — Тц, шутник хренов! — проворчал Скарамучча и плюхнулся на другой край дивана, ближе к столу. Тут же вспомнив, что его друг всё ещё сидел полуголый, он запустил в него ранее выхваченной из сушилки футболкой, не поворачивая головы. — На, оденься. Кадзуха поймал вещь одной рукой и аккуратно вывернул. А как только весь простор для его больных фантазий был скрыт с глаз, Скарамучча наконец успокоился. Немного погодя он схватил со стола свой телефон, старые проводные наушники, которые кучей валялись в самом углу, с горем пополам их распутал и включил привычный плейлист. — Что слушаешь? — наверное, Кадзухе не очень интересна была сама музыка, просто он хотел себя чем-то отвлечь. Вместо ответа Скарамучча молча передал ему один наушник. Приняв его и приложив к уху, Кадзуха удивился. Сначала в ушах разливалась весьма спокойная мелодия с летним настроением, но как только подключились слова, туда добавилась меланхоличная нотка. Приглушённый девичий голос запел о потерянности и одиночестве. Подобное явно никак не ассоциировалось с двадцатилетним ворчливым парнем-нонконформистом. I think back to when (Я вспоминаю времена, когда) Life was good, I was content (Жизнь была хорошей, я была довольна) But it's been so many years (Но прошло так много лет) I can't remember how it feels (Я не могу вспомнить, каково это) — Не ожидал, что тебе нравятся... такие песни. Скарамучча лишь усмехнулся. — Да, ты, видимо, ещё многое обо мне не знаешь. Музыка продолжила своё течение, а смысл строчек отдавал всё большей печалью. I reach for me, (Я пытаюсь достучаться до себя,) But I'm not there (Но меня там нет) It's so lonely, but who cares (Так одиноко, но кого это волнует?) It's fine, it's okay (Всё прекрасно, всё в порядке) I'll die anyway (Я всё равно умру) Кадзуха нахмурился и отдал наушник обратно. — Не понравилось? — Нет, просто... — он пустым взглядом уставился в противоположный угол кухни, — головная боль мешает. — Ясно. Скарамучча со вздохом отложил наушники с телефоном в сторону и зевнул от накатившей усталости. Один сегодняшний день вышел насыщеннее последних нескольких месяцев, и не сказать, что он был очень этому рад. Вопрос поломанного носа Кадзухи всё ещё оставался открытым, в отличие от самого перелома, а пострадавший вёл себя чересчур скрытно, что тоже утомляло и доставляло неудобств. Рой непрекращающихся мыслей нагружал голову, выматывая ещё сильнее. В попытках абстрагироваться Скарамучча снова перевёл взгляд на друга. Тот сидел, глядя в пол и уперевшись руками в бёдра, точнее старался сидеть. Тело то и дело неуклюже пошатывалось, усиленно пытаясь удержаться в ровном положении. Походу, утомление настигло их обоих. Но в случае Кадзухи это заметно было ещё сильнее. «Выглядишь так, словно вообще не спал вчера». Скарамучча подсел поближе к нему. — Устал? — Не важно. Вечером у себя отосплюсь. Вид у Кадзухи действительно был неважный: сейчас в глазах красным отливала не только радужка, но и полопавшиеся капилляры. Скарамучча направил взгляд вперёд и тихо постучал левой рукой по своему плечу. — Ложись, — твёрдо сказал он. Вопросительный возглас пронёсся почти прямо под ухом. — Что? — Смотреть на тебя невозможно, пока с такой убитой мордой сидишь. Если хочешь спать, разрешаю на себя опереться, раз лежать тебе всё равно нельзя. Спинка дивана была недостаточно высокой, а подушек лишних рядом не наблюдалось, поэтому лучшей идеи в голове не возникло. Кадзуха опешил и первые пару секунд заметно колебался. Скарамучча к этому моменту уже успел пожалеть, что предложил подобное, однако физическое состояние близкого человека его волновало сейчас гораздо сильнее того, как это могло выглядеть со стороны. Неожиданно чужая голова осторожно опустилась на подставленное плечо, и чуть хрипловатый голос задал вопрос, словно о чём-то тревожась: — Можно попросить тебя кое о чём? Скарамучча утвердительно хмыкнул. — Пока я здесь, не делай ничего необдуманного, пожалуйста. — Что ты имеешь в виду? Не ты ли сегодня нос внезапно расшиб? — Просто пообещай. Он недоуменно посмотрел на Кадзуху, но всё же предпочёл не спорить. — Ладно, обещаю. — Спасибо. Казалось, только после этих слов чужая тревога ослабла. Тело больше не ощущалось ужасно напряжённым. «Что же тебя так беспокоит?» Скарамучча искренне верил и надеялся, что сможет получить ответы на все интересующие его вопросы, когда-нибудь уж точно. И как только этот момент наступит, ему удастся помочь Кадзухе по-настоящему вместо того, чтобы ещё сильнее усложнять его жизнь. Надо лишь немного проявить терпение, и всё обязательно прояснится. Сосредоточившись на своих размышлениях, он упустил момент, когда дыхание на его плече окончательно выровнялось, а на изнемождённом лице отразился покой.