Если всё получится...

С тех пор, как Том и Орион проштрафились, Гарри и правда перестал обращать на них внимание вне уроков. На занятиях вёл себя сдержанно, называя ребят «Мистер Реддл», и «Мистер Блэк», перейдя на «Вы». Обоим была неприятна такая отчуждённость профессора, но сами виноваты. Гарри старался больше работать над мётлами из осины с ивой, надеясь, что в конце мая сможет устроить новые тестирования. Глядя на себя в зеркало, Гарри и сам понимал, что мальчик был прав: глаза старца, лицо мужчины, а душа… душа болела. Баночка с мазью от волос на год так и стояла в ванной на полочке. Гарри почему-то вспомнилось, что последний раз, когда пришёл забирать команду с ночной тренировки, то видел ближе к раздевалке горящую сигарету. Тогда Певерелл подумал, что это Том. Хотелось верить, что парень уважает его границы, при этом пытаясь не ухудшить положение. Этим утром Гарри всё-таки избавился от щетины. Лицо стало моложе лет на десять. Казалось, что ему не больше двадцати, а то и меньше. За студента можно принять, если нацепить очки. Благо, в очках Гарри не нуждался. Войдя в Большой зал на завтрак, заметил, что Гермиона пересела к Поппи, которой не было за столом, пока Дамблдор что-то объяснял Рону. — О, Гарри, как Вам хорошо без щетины, — защебетал Слизнорт. — Благодарю. Том Реддл подарил мне эту мазь ещё в январе, но я как-то не решался ею воспользоваться. — Вы стали моложе. Не спешите себе набрасывать лет. Посмотрите на меня, мне уже ничего не помогает, ведь мне почти шестьдесят, а вот Вам спешить в старцы не стоит. — Благодарю, Гораций. — Гарри, тебе и правда так намного лучше, — улыбнулась Гермиона. — Где Поппи? — Я видела её. Она сказала, что уже позавтракала, ведь Диппет настроил каминную связь её спальни с «Кабаньей головой». Можешь собой гордиться, Поппи скоро станет «миссис Дамблдор». — У них с Криденсом будут прекрасные дети. К тому же, у Криденса есть Феникс. Он может залечить любые раны. Она может поэксплуатировать нашего американца. — Гарри, ты такой Гарри, — прошептала Гермиона. — А почему ты здесь? — Я поссорилась с Роном. Он пытался ударить меня Конфундусом, даже не спросив, против ли я. — Гермиона, куда он опять влез? Девушка тяжело вздохнула, нашла глазами перепуганную за столом барсуков Помону Стебль, и Гарри всё понял. — Мерлин, я же сказал ему, чтобы до конца школы к ней не подходил. — Он тебе признался? — Перед матчем. Она от него выходила? — перешёл на шёпот Гарри. — Да. Я несла ему его вещи. Он забыл ботинки. А наши спальни почти рядом, мне было несложно… Лучше бы камином отнесла. Я пошла к профессору Дамблдору. Вот тот и вставляет ему мозг. Они неосторожны. Не знаю, как давно это продолжается, но глупо выходить из спальни в семь утра, когда все идут на завтрак на полвосьмого! — Согласен. Глупо. Надеюсь, Дамблдор повлияет на него. Никакой конспирации. Если уже начали отношения, держите их в секретности. — Ты не осуждаешь? — улыбнулась Гермиона. — Не осуждаю. Рон сказал, что хочет остаться здесь преподавать, а Помона постоянно трещит, что станет профессором Гербологии в Хогвартсе. Вот отучится на герболога пять лет и пусть хоть детей рожают. А если уже вместе, то нужно быть осторожными. Да, ей 16, но в Министерстве скажут, что это растление несовершеннолетней. А когда станет совершеннолетней, заявят, что статус учитель/ученик запрещает любовные отношения. Рона уволят. По нему видно, что другой работы ему не найти. Он слаб для мира вне школы или вне крыла семьи. — Ты прав, Гарри. Может, поговорим с ним? — Я приглашу его сегодня попить ко мне пиво. И ты заходи. Я почти доделал первую метлу. Ива. — Я так и не сказала, но ты огромный молодец касательно Криденса. Ты изменил жизнь Аберфорта, спас душу. Ты столько сделал, Гарри. Надеюсь, ты это видишь, — она накрыла руку парня и тот тепло улыбнулся. — И я надеюсь, что однажды заслужу правды. Я не тороплю. Рону я не говорила, — Гарри поцеловал её руку в знак признательности, а девушка улыбнулась, вытирая непрошенные слёзы. — Прости. Я за последние годы очень расклеилась. Даже моя сила духа уходит. Мне так надоело думать. Так хочу спокойствия. — Работы в Министерстве, да? — Да, — честно призналась ведьма. — Но я магглорождённая. Мне предложили архив или должность секретаря. Работая с Фламелем, я была заместителем в Шармбатоне. — Давай падёт Грин-де-Вальд и я займусь усилением прав магглорождённых? — Буду благодарна. Я хотела бы в Штаб-квартиру Стирателей памяти. У меня даже диплом есть Окклюмента и Легилимента. У меня шикарные рекомендации правительства Франции, но этот пенёк Дэвис, которому уже 98 лет, не берёт магглорождённых. И вообще, он хочет доработать до ста лет! — Сто ему исполнится 2 июля 1945-го года. Будет тебе кресло начальницы. И меняй стереотипы волшебников. — Будет? — прищурив глаза, спросила шатенка. — Будет. Гермиона радостно выдохнула и даже принялась есть. Аппетит вернулся с удвоенной силой. Гарри посмеивался, а после почувствовал на себе взгляд. Том и Орион, как всегда, и поесть спокойно не дадут. Певерелл взглянул на обоих, но на лице Тома увидел улыбку. Гарри наконец-то использовал его мазь. Певерелл провёл пальцем по подбородку и показал палец вверх Реддлу. Улыбка стала шире, парень кивнул и принялся есть, а Блэк покраснел от злости, как рак, недобро глядя на старосту. Когда Гарри пришёл на урок к пятому курсу, то даже Флимонт сказал, что Певереллу так лучше и теперь они очень похожи. Будто два Поттера. Гарри принял это за комплимент. — А Вы встречаетесь с профессором Грейнджер? Руку целовали, — интересовался Орион. — Моя личная жизнь никого из студентов не касается. На моих уроках, мистер Блэк, говорите по теме занятия. Блэк надулся, заставляя злорадствовать Тома. Всё-таки староста был ближе и роднее путешественнику во времени. Гарри же спокойно провёл урок. В обед пригласил Рона на вечернее пиво, на что тот охотно согласился. После исповеди Дамблдору ему было хреново. — Как думаешь, а эти мётлы будут слушаться? — спросил Рон, входя, удивляясь, что возле Гарри сидит Гермиона с бутылкой пива. — Я думал, мы будем одни, — Гарри щелчком пальцев закрыл дверь за рыжим. — Ты против моей компании? — изумилась ведьма. — Нет, просто удивлён. — Я думал и Поппи пригласить, но у неё закрыто, — ухмыльнулся Гарри. — Наверное, Криденс в гостях. Бери пиво, а мне нужно ещё пять минут накладывать чары на метлу. И отвечаю на твой вопрос: я уверен, что они не будут слушаться. Просто хочу в этом убедиться. Либо ольха, либо липа станут деревом метлы тысячелетия, но хочу убедиться, что испробовал все варианты. — Так Малфой точно упадёт с метлы? — хмыкнул Рон, заставляя Гарри смеяться, как и Гермиону. — Рон, Абраксас совсем не похож на семью Малфоев. Он пешка. Он жертва, — сочувствовал ему Певерелл. — Лучше расскажи, как давно спишь со студенткой. — Гермиона! — Что? Он по моему взгляду догадался, что ты натворил. Оказалось, что ты рассказал Гарри о Помоне. — Это был второй раз, — прошептал Рон, делая глоток. — Мне возле неё хорошо. Осуждаете? — Нет, — ответили оба. — Я дал обещание Дамблдору, что не прикоснусь к девушке до тех пор, пока она студентка. Меня больше волнует дом. Где купить дом? Точнее, на какие деньги! — Даже моих сбережений не хватает на дом, — шептала Гермиона. — Но я пока не знаю, где хочу жить. Поэтому остаюсь на лето здесь. — Можете провести лето у меня, пока накопите на дом. В Хогсмиде дом можно купить. — В Хогсмиде дома дороже, чем в Косой алее, — застонал рыжий. — Потому, что эта деревня древняя, как Хогвартс, и старше Косой аллеи, — ответила Гермиона. — Я куплю вам дома, — заявил Гарри, открывая бутылку пива. — Но не сейчас. Хочу доверять вам. — Дружище, ты можешь нам доверять, — заявил Рон. Гарри понравилось, что тот проигнорировал предложение о покупке. Не за деньгами гонится, значит. — Вы дружите с Дамблдором. — Он нормальный. По крайней мере, сейчас, — вступился Уизли. — Ещё вы смотрите на слизеринцев, как на кусок дерьма. Один только Альфард удостаивается от вас обоих более-менее нормального отношения. — И Долохов, — заявил Рон. — Он любимчик Гермионы. — Он нормальный. Гарри сделал глоток, чтобы скрыть ухмылку. Всё-таки Антонин понравился мисс Грейнджер настолько, что та даже за него заступается. Парень работает хорошо. Внедряется. Может, влюбляется. — Долохов самый нормальный на факультете, не считая Тома и Альфарда, — подтвердил Гарри. — Том потайной, — ответил Рон. — Сирота из маггловского мира. Думаете, в приюте все делятся между собой? Думаете, странного мальчика не били? Том не обязан нравиться всем, но ложно обвинять его в чём-то не нужно. Он не потайной. Он целеустремлённый. И правильно делает, что не раскрывает своих планов на будущее. Рон и Гермиона удивлённо переглянулись. Уж слишком яростно Гарри защищал студента. Открыв окно, закурил. Обычно ему было плевать на то, где он курит, но в компании не курящих всегда открывал окно. Он уважал то, что они не вредили своему здоровью. Но Гарри пережил две Авады, двух василисков, дементоров, и курение точно не помутнит его разум. — Том с тобой часто делится секретами? — спросила Гермиона. — Да. — Держишь на коротком поводке? — хмыкнул Рон. — Нет. Только направляю, оставляя решения за ним. Он неопасен. — А если ты ошибаешься? — тихо прошептала Гермиона. — Тогда мой просчёт будет стоить многим жизни, — заявил Гарри, глядя в глаза друзьям. Рон открыл рот, поняв, что друг всё помнит, но Гермиона вовремя ударила его по руке. Певерелл ухмыльнулся, глядя в небесные глаза друга, которые наливались гневом. — Иди, расскажи Дамблдору, — предложил Гарри, делая затяжку. — Ты ведь доверяешь ему. — Гарри, Дамблдор не зло. По крайней мере, сейчас у него крыша не поехала, — оправдывал Уизли профессора. — Гарри, мы не настаиваем. Мы будем ждать твоего доверия, — ответила Гермиона. — Доверия? Начните с браслетов на руках, потом, может, и я расскажу. Том — моя задача. — Ты слишком к нему проникся, — шептал Рон. — Я ношу кольцо на руке, чтобы он не лез в мою голову, а ты? — Серьга. Лично сделал. Дамблдор пытался пробить щит, не вышло. Мне никогда не давались ментальные науки. Ну не быть же мне лучшим во всём, — смеялся Гарри. — И в зельях ты тоже ужасен, — добавила Гермиона, заставляя Певерелла улыбаться. — Твоё предложение на летние каникулы в силе? — Да. — Мы принимаем его, — ответил Рон, делая глоток. — Не думал, что станем такими чужими. — Я прежний, — Гарри докурил и закрыл окно, садясь напротив гриффиндорцев. — На каникулах у меня будут гостить Флимонт и Юфимия. Будет проведена помолвка. Парня я забрал под своё крыло. Карлус пропил всё состояние. И, скорее всего, я приглашу к себе Тома. Ему шестнадцать, он скорее в Лютный пойдёт работать, чем вернётся в приют. — Правильно, Гарри, держи его на виду. Думаю, в мэноре он найдёт себе занятие. — А ты? У меня библиотека в шесть этажей, — ухмыльнулся Певерелл, а Грейнджер сглотнула. — Шесть? — пропищала шатенка. — Гермиона не меняется даже через годы, да, Гарри? — Боюсь её любовь к книгам неизлечима. Она скорее нас бросит в жерло вулкана, чем позволит фолианту сгореть. — Я никогда не поставлю рукопись выше ваших жизней! — обиделась ведьма, но парни уже хихикали. — Простите, я не понимаю сарказм. Мерлин, Рон прав — я никогда не найду того, кто будет меня понимать. — Всё впереди. Долохов не всегда будет школьником. — Гарри! Парни снова засмеялись, получая от девушки легонькие удары по плечам. Не говоря о проблемах мира, болтая только о мётлах, школьных планах, Криденсе с Поппи, моде 40-х, ребята забыли, что между ними целая пропасть под названием «Доверие». Но они обязательно всё исправят.

***

Орион не мог уснуть. Альфард и Абраксас уже спали, поэтому не слышали метаний по кровати юного лорда Блэка. Орион ненавидел Реддла за то, что даже во время игнорирования профессором, он умудряется с ним как-то контактировать. Его кузен сохнет по Реддлу и это останавливало раньше Ориона от того, чтобы бросить вызов Тому, но времена меняются. Терпение лопнуло. Всё равно никто не узнает. На днях он нашёл этот нож в школьном туалете, скорее всего, какой-то полукровка забыл. Это не магия. Вылезая из кровати, тихонько прошёл к двери, также тихо открыл и вышел в коридор. Остановившись возле двери одной из спален, тихонько вошёл в неё. Всё-таки никаких паролей на спальни не стояло, только защитные чары на девчачьи комнаты, чтобы мальчишки не входили. Заклинание сна очень сложное, изучается на шестом курсе, но Вальбурга не побрезговала временем, чтобы помочь жениху. Орион не был уверен, что всё выйдет. Руки дрожали и заклинание не выходило. Кто-то открыл дверь за спиной. Блэк удивлённо изогнул бровь, а Вальбурга наложила на парней: Долохова, Эйвери и Реддла, сонное заклинание. — Ты следишь за мной? — Я староста. Только с обхода, милый. Что бы ты не задумал, это не должно выглядеть как убийство. Скорее, как самоубийство. — Они надолго уснули? — Часов до шести. Удачи. Вальбурга закрыла за собой дверь, а Орион открыл балдахин Тома и потряс его. Спал, как убитый. Глядя на запястье руки старосты, Блэк сомневался в правильности действий, но ради того, чтобы Певерелл достался ему, рискнул. Он глубоко порезал вены на запястьях Тома, а в другую вложил нож. Закрыв балдахин, вернулся к себе в спальню, где его ждала Вальбурга. — Малфой и Альфард будут спать. Тебе нужно алиби, женишок. Девушка ухмыльнулась, а Орион сглотнул. — Ты ведь знаешь, что у меня не встанет. — Постарайся, потому что нам ещё детей делать. Орион, я на твоей стороне. Но ты пока не созрел, поэтому выпей это — возбудитель. Хотела подсыпать Долохову за его мерзкий язык, действие почти два часа, но ты выпей всего одну каплю. Я могу лечь на живот. Представишь, что это Певерелл. — И тебе всё равно? — Я хочу стать главой Рода Блэк, а это возможно только через брак с тобой. Ну так что? Орион ухмыльнулся, открыл пузырёк и проглотил одну каплю. Эрекция появилась мгновенно, а дальше помолвленная парочка не спала почти час, лишаясь девственности. Всё-таки оба были неопытными. Многому учились.

***

Эйвери занял душ после Долохова. Парень уже собрался, а Том так и лежал. Когда Эдриан вышел из душа, то постучал по тумбочке возле Реддла. — С каких пор ты спишь допоздна? Вставай. Душ свободен, — ответа не последовало. — Может, ушёл? — Палочка лежит на тумбочке, — ответил Долохов. — Том? — Антонин открыл балдахин и ахнул. — Том! — он сразу бросился проверять пульс. — Живой? — Едва ли… Не пойму… Нам нужно срочно в Больничное крыло, а ты беги к Певереллу, может, он знает, как помочь. — Постой! Кики! — позвал Эйвери. — Звали Кики? — Живо перенеси сюда Певерелла. Тома убили! — эльф исчез, а Долохов не перечил словам Эйвери — Тома убили. Тот бы никогда сам себя не порезал. Гарри и эльф появились мгновенно. Долохов уступил место Гарри, который в ужасе смотрел на окровавленную постель и бледного парня. — Нож? — Том бы никогда… — Знаю, — перебил Гарри Эйвери. — Заверните во что-то и положите мне в карман мантии. Кики, перенеси нас в Больничное крыло. А вы скажете, что оружия не было. Это убийство. И проверьте, что делал этой ночью Орион, — Долохов положил нож, закутанный в салфетку в карман мантии Гарри, а после профессор исчез в аппарации вместе с эльфом. Стоило Кики сказать, что Том умирает, Гарри набросил мантию. Он знал, что та будет в крови и пойдёт на выброс, а ещё знал, что она пригодится. О том, что старосту школы зарезали во сне, знала вся школа. Ножа ни у кого не нашли. Ориона обнаружили вообще в объятиях голой Вальбурги. И это навело Антонина на мысль, что Тома порезал Орион. — Он будет жить? — ввалился в Больничное крыло перепуганный Альфард. — Ему нужно восстановить много крови. Он почти умер. Но он сильный, — ответил Гарри, ведь Поппи колдовала над парнем. — Пока сюда нельзя. — Профессор, он ведь сам не мог? — Не мог. На руке след от ножа. Идём, — они вышли в коридор. — Профессор Певерелл, мистер Лонгботтом сказал, что недавно потерял нож, которым резал яблоки, — произнёс Альбус. — Долохов и Эйвери уверяют, что ножа в кровати с Томом не было. Это кто-то из Слизерина. — Альфард, иди, — попросил Гарри. Студент отошёл, но недалеко, чтобы слышать разговор. — Это Орион. Он с Вальбургой даже не прикасались друг к другу, а сегодня решили переспать, — говорил Дамблдор. — Она усыпила ребят, а Орион перерезал вены. — Я и сам это понимаю. Этот нож был в руке Тома. Но мы оба знаем, что Том не суицидник, — Гарри протянул нож Дамблдору. — Я знаю, Том странный, потайной, но он не зло, профессор. Есть идея поставить на двери каждой спальни на всех факультетах распознающие чары. И в спальни можно войти только с разрешения. — Как вампиру? — Вампиру нужно одно разрешение, а здесь оно будет постоянно, стоит выйти за пределы комнаты. — Хорошо. Я лично займусь этим на Гриффиндоре и Когтевране. Завтра на остальных двух факультетах. — Оставьте мне Пуффендуй и Слизерин. Это нужно сделать сегодня. — Гарри, только не мстите мальчику. — Не буду. Не беспокойтесь, профессор, я не палач. Гарри оставил нож в руках Дамблдора, а сам направился к себе. Проходя мимо Альфарда, остановился. — Ты ведь понимаешь, что это сделал Орион? — Да, профессор. — Хорошо. Я отправляюсь к Министру магии за разрешением профессору Дамблдору и профессору Грейнджер проникнуть в мысли Вальбурги и Ориона. Передай им. Альфард кивнул. Он любил свою семью, но Тома любил сердцем. Альфард предупреждал кузена, что если тот заблудится, он не будет его вытаскивать. Он от него откажется. Альфард предупреждал. Орион сделал выбор.