Если всё получится...

Альфард спускался в подземелья злой, будто дракон, к чьему яйцу кто-то полез. Войдя в гостиную, услышал крики. Долохов, Эйвери, Розье, Нотт, Лестрейндж и Малфой обвиняли Ориона в том, что произошло с Реддлом. — Ребята, он был всю ночь со мной, — говорила Вал, стоя возле жениха. Лукреция заметила Альфарда, который сжимал палочку в руке. Выкрикнул «Инсендио», желая смерти кузена. Лукреция отбила атаку, после чего все умолкли. — Против семьи? Альфард! — возмутилась Вальбурга. — Профессор Певерелл забрал нож из рук Тома. Профессор Певерелл отправился в Министерство за разрешением проверить ваши мозги. И вы ведь понимаете, что влияние Певерелла больше, чем Блэков? — Министр не рискнёт с нами ссориться, — ухмыльнулась Вальбурга. — Да, но только Малфой поддерживает Блэков, а все остальные семьи на стороне Певерелла, — напомнил Альфард. — Надеюсь, вы сядете в Азкабан. Оба! Такой ненависти в глазах Альфарда никто никогда не видел. Даже Сигнус испугался за брата и подошёл к нему. — Альфард? — Ты будущий глава Рода, Орион, но если окажется, что ты ненадёжный, то я готов тебе бросить вызов. — Что? — спросили Вал и Орион. — Я говорю, что если твой отец и мой придут к выводу, что вы двое больных ублюдков, которые скорее погубят всю нашу семью, то я готов претендовать на роль главы Рода! Сигнусу понравилась перспектива, что их семья станет главнее семьи Ориона и Лукреции. Девушка улыбнулась, говоря, что не имеет ничего против, ведь после школы выйдет замуж за Пруэтта, а вот Орион покрылся красными пятнами. Достав палочку, даже поднять её не успел, как верные друзья Тома подняли палочки на Блэка. — Рискни! — шипел Долохов. — Пока Том в Больничном крыле, я буду наводить порядок на факультете, — ухмыльнулся Альфард. — Кто-то против? — Нет, — ответили хором все. — С вами никого не осталось, — заявил Альфард. — Сгиньте с глаз моих до прихода Министра Магии. — Ты не глава Рода! — крикнула Вальбурга. — Живо пошли в свои комнаты! — приказал Альфард и палочки снова поднялись вверх, говоря, что одно слово Блэка, и Орион с Вальбургой будут дожидаться Министра обездвиженными. Пара была уверена, что весь факультет ещё пожалеет, но Певерелл отправил Патронус Лестрейнджу, а тот оповестил остальные семьи, говоря, что пришло время свергнуть власть Блэков в мире магии. От такой перспективы никто не желал отказываться. После этого даже Малфой-старший умолкнет, боясь Гарольда и его влияния.

***

Отец Ориона Арктурус Блэк был в бешенстве, как и его двоюродный брат отец Вальбурги Поллукс. Никто не смел вызывать их в школу. Никто не имел права обвинять их детей в попытке убийства полукровки. Но Министр рискнул, ведь остальные семьи налегли на него буквально за час. Лестрейндж самодовольно махал им рукой, говоря, что власти благороднейшего и древнейшего Рода пришёл конец. На обед явился в школу Певерелл в компании Министра Магии Леонарда Спенсер-Муда, двух Блэков и Лестрейнджа старшего. — Прошу прощения, что портим обед, но мы просим пройти Директора, профессора Дамблдора, профессора Грейнджер, Антонина Долохова, Эдриана Эйвери, Ориона и Вальбургу Блэк на беседу, — заявил Гарри. Слизеринцы восхищённо смотрели на Певерелла, который умудрился заставить Блэков предстать перед «судом». По выражнию лиц Арктуруса и Поллукса было видно, что те в гневе. — Прошу всех выше названных и гостей пройти в мой кабинет, — попросил Армандо, заодно прося и Горация пройти с ним, ведь это дело его факультета. В кабинете начали допрос с Долохова и Эйвери, которые рассказали, что случилось. — А почему вы решили вызвать Певерелла? — удивился Арктурус. — Потому, что он лучший. Он сражался с Грин-де-Вальдом. Он пережил две Авады, — коротко ответил Антонин. — Наша колдосестра заявила, что мальчик чудом остался жив, — говорил Дамблдор. — Предполагаем, что Воскрешающий камень замедлил кровопускание. — Вальбруга Блэк совершеннолетняя, а Орион достиг возраста согласия. Орион и Том Реддл в последнее время стали враждовать. Если я ошибаюсь касательно их, я соберу вещи и покину школу, — заявил Гарри. — Но если это заговор и передо мной стоят двое убийц, я ваш Род по миру пущу! — Я уверен, что им нечего скрывать, — заявил Арктурус. — А я сомневаюсь, — ответил Поллукс. — Вы понимаете, что эти двое профессоров легилименты? Они разнесут защиту ваших голов. Вальбурга и Орион молчали, веря, что их щиты сильны. — Хорошо, — ответил Армандо. — Альбус, Гермиона, прошу. Девушка встала напротив Вальбурги, а профессор напротив Ориона. Одновременно соскользнуло с их уст: «Легилименс», и оба в ужасе распахнули глаза. Их щиты были уничтожены за пару секунд. — Хватит! — Вальбурга отвернулась, вытирая слёзы. — Я усыпила Долохова, Эйвери, Реддла, Малфоя и Блэка. Это должно было смахивать на самоубийство. — Я перерезал ему руку и оставил в другой нож, — тихо прошептал Орион. Блэки в ужасе смотрели на детей, пока Лестрейндж подсчитывал, как вырастет его семья в глазах общества, когда он возглавит Попечительский совет и породнится с Певереллом. — За что? — ужаснулся Министр. — Я люблю профессора Певерелла, а он не замечает меня! — Гарри закатил глаза, а парень пустил слезу. Эта слабость вызвала отвращение у отца. — Зато возле Реддла носится. — Том Реддл и Флимонт Поттер наследники крови Певереллов, — заявил Гарри. — Единственные, кого я признаю своей кровью. Конечно, я уделяю им больше всех внимания. Орион, я уже говорил, что ты мой студент! Какие любовные отношения? — свирепствовал Певерелл. — Ты сумасшедший! Из ревности людей не убивают! Особенно, если я и Том — профессор и студент! Между мной и Томом ничего нет! Я его кумир! — Он Вас хочет… — прошептал Орион. — Это он тебе сказал? — спросил Поллукс. — Нет. Он отрицает. — Ты сам придумал проблему, Орион! — рыкнул Арктурус. — Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты нашу семью опустил на самое дно! Как теперь подниматься? Нас больше не будут уважать! Репутации конец. Министр, можно ли это как-то замять? — Вся школа с утра гудит, что это сделали Орион и Вал, — ухмыльнулся Эйвери. — Мы быстро разнесли слухи. — Я думал, Слизерин — одна большая семья, — стушевался Арктурус. — Так и есть. Но те, кто кусают своих, права оставаться в гнезде не имеют, — ответил Антонин. — Лорд Певерелл, — обратился Поллукс к Гарри, понимая в какой Род заднице, — пожалуйста, позвольте забрать их домой. Они будут обучаться дома и явятся только на годовые контрольные и экзамены в июне. И так будет каждый год. Альфард, Лукреция и Сигнус не причастны. — Эти трое не при чём. Альфард сейчас глава факультета, — вмешался Эйвери, и старшие Блэки переглянулись между собой, выдыхая. — Не губите нас, — попросила Вальбурга. — Мы ещё хотим иметь семью. Гарри прикрыл от боли глаза, отворачиваясь, ведь перед ним стояли родители Сириуса. Он желал, чтобы Сириус родился. Но родители погубили своих сыновей. Гермиона знала, что Гарри больно. Она подошла к парню и тот ей кивнул. — Лорд Певерелл согласен, — ответила Гермиона. То, что Гарри молчал, стоя спиной к Блэкам, говорило об его истинном отношении к этой семье. — Благодарим, — выдавил из себя Поллукс, в то время, как Арктурус пронзал взглядом сына и племянницу. — За мной, оба! Когда Блэки вышли из кабинета Директора, то увидели, что их ожидают Лукреция, Альфард и Сигнус. — Нужно поговорить, — заявил Альфард. — Зайдём в один из классов? — Думаю, хуже не будет. Ты ведь никуда не влез? — обеспокоился Поллукс за сына. — Не влез, — Альфард открыл дверь класса и запустил всех, а Лукреция поставила заглушающее заклинание на помещение. — Дядя Арктурус, отец, я хочу претендовать на возглавление Рода после вас. — Да как ты смеешь? — рыкнула Вал. — Это моё место! — Тихо! — приказал Арктурус. — Альфард, у Ориона больше шансов восстановить имя. Мы забрали детей домой. Он будет отныне появляться со мной в Министерстве… — Я лучший друг Реддла, а тот является «учеником» Певерелла. У меня больший шанс заслужить доверие остальных семей и восстановить имя! — Альфард рискнул перебить дядю, который был главой Рода. — Ты гей! — напомнил Орион. — Если у меня не будет детей, то сын Сигнуса станет главой после меня, а если и у него не будет, тогда сын Ориона. — А если и у Ориона не будет сына? — спросил Поллукс. — Тогда я женюсь. Дайте времени до… 65-го года, — торговался слизеринец. — Меня всё ещё уважают. Пока Том в Больничном крыле, я возглавляю факультет. — Как полукровка смог возглавить факультет чистокровных? — рыкнул Арктурус. — Вам самим не противно? — Том потомок Слизерина. Том потомок Певерелла. Он Гонт. Наследник состояния Гарольда Певерелла, — вмешалась Лукреция. — Альфард сможет восстановить имя семьи. — Кузен? — спросил Поллукс. — Тебе решать. — Хорошо. Отныне, мы по разные баррикады. Вальбурга, как невеста Ориона, играет за нашу сторону. С тобой, кузен, остаются только сыновья. Тот из вас, кто будет в большем почёте, и станет следующим главой Рода. Когда я почувствую, что уже не справляюсь, кольцо власти будет передано одному из вас. — Благодарю, дядя. — Будь по-твоему, отец, — ответил Орион. Арктурус открыл дверь, а за ним ушли Лукреция, Орион и Вальбурга. Сигнус ухмыльнулся. — То есть, мои дети станут главами Рода? — засмеялся младший. — Сына сначала подари семье, — попросил Поллукс. — Альфард, у тебя есть план? — Я открыто поговорю с Томом, чтобы просить помощи у Певерелла. Я знаю, что Малфой-старший на стороне дяди и Международный отдел вне нашей досягаемости, но я буду брать выше. Я претендую стать Министром магии. — Блэк будет перекрывать тебе кислород в любом отделе, — заявил отец. — Я не боюсь. — Ты так сильно его любишь? — Так сильно, что если решишь женить меня, я уйду из Рода, — честно ответил Альфард. — Если у меня сына не будет, а у Ориона будет, что будем делать? — ужаснулся Сигнус. — Как глава Рода, отберу племянников, а их изгоню из семьи, — спокойно ответил Альфард. — Я хочу, чтобы вы оба кое-что запомнили. Раньше, до того, как мой прапрадед установил правило, что старший из детей возглавляет Род, всё было иначе. Раньше Род возглавлял достойнейший из Блэков. Стань таким, Альфард, а после себя оставь именно того Блэка главой, который не побоится пойти против правил, сбежать из дому! Тот, в котором магия распознает настоящего Грима. Ты Грим. Гримы защитники Блэков и ты таков. Альфард обнял отца, а Сигнус сам полез обниматься. Поллукс не хотел, чтобы их семья закончила так, как Гонты или Певереллы. Об этих фамилиях давно никто не слышал. Обе фамилии обанкротились. Да, вознеслись, но спустя столько столетий, что их почти забыли.

***

В школе снова стало скучно, как только Вальбурга с Орионом покинули её пределы. Никто не знал, почему Певерелл пожалел Блэков, хотя тем грозил Азкабан. Однако интерес узнать присутствовал. Том почти неделю не приходил в сознание. Восстановление крови заняло три дня, а после нужно было дать организму заработать в полную силу. Криденс предлагал использовать слёзы Феникса, но Поппи заявила, что нельзя так резко ставить на ноги организм, который чудом выжил. Альфард приходил каждый день к Тому. Садился рядом на стул, брал его за руку, целовал в бледные костяшки и молча наблюдал. Никаких россказней, только присутствие. Гарри видел, как Альфард переживал за Тома. Пару раз заставал за поцелуями в руки, что умиляло. Гарри подумал, что с Альфардом Том мог быть счастлив, но какое-то неприятное чувство поселилось в душе. Ему не хотелось представлять Реддла в паре с Блэком. Гарри убеждал себя, что это из-за Ориона, с которым Тому придётся делить дом, если он выберет Альфарда. Войдя к Тому в субботу рано утром, Гарри не ожидал увидеть, как Реддл будет кривиться от зелий, которые вливала в него Поппи. — Доброе утро, профессор. — С возвращением. — Что произошло? — не понимал парень, ведь на кисти не осталось и следа от пореза. Гарри тяжело вздохнул, дождался пока Поппи проверит состояние мальчика, оставит их, и только потом сел рядом на стул. — Орион перерезал тебе вену на левой руке, а Вальбурга усыпила. Я добился того, что их сознание проверили. — Они в Азкабане? — Прости, — прошептал Гарри. — Они родители Сириуса — моего крёстного. Сириус отсидел двенадцать лет в Азкабане ни за что, его подставили. Ещё три года прожил в бегах, а после вытащил меня из Азкабана, жертвуя собой, — Гарри говорил на змеином, чтобы его никто не услышал, кроме Реддла. — Ясно, — Том накрыл руку Гарри, прощая. — Их отчислили? — Они перешли на домашнее обучение. Альфард каждый день приходил к тебе, — Том хмыкнул. — Почему ты его отвергаешь? Альфард остановился возле ширмы, слушая разговор. Он буквально замер, желая узнать ответ. — Я видел, как он меня обожает. Любит. Не Абраксас первым заговорил со мной. Альфард работал со мной в паре. Защищал от нападок чистокровных весь первый курс. После уже услышали мой парселтанг. Он любит меня, профессор, я это вижу. Он мир у моих ног готов положить. Будь это кто-то из тех, кто с самого начала презирал меня, я бы играл. Но не с Альфардом. Он не заслужил моей лжи. Не заслужил быть растоптанным. Я уважаю его. — Рад слышать. Если верить словам Долохова, то Альфард чуть не сжёг Ориона. Лукреция отбила заклинание. — Это мой мальчик, — гордо произнёс Том, заставляя Альфарда улыбаться. — Он сейчас держит в узде факультет. Не боишься, что заберёт власть? — Он со мной так не поступит, — уверенно ответил Реддл. — Доброе утро, — улыбнулся Альфард, входя. — Подслушивать нехорошо, — сразу догадался Том, но улыбка с лиц мальчишек не исчезла. — Оставлю вас, — Том неохотно отпустил руку профессора, что не укрылось от серых глаз. — Профессор, останьтесь. Я не рисковал к Вам подойти без Тома. Профессор, я рискнул дать вызов Ориону. Отныне мы боремся за главенство Рода. — Это уже интересно, — согласился Гарри. — Я не знаю, с чего начать. Я слишком много пообещал отцу. Даже забрать племянников у Ориона, если у Сигнуса не будет сыновей. — Ты хочешь воспитать детей Ориона? — восхитился Гарри. — Я не хочу детей, а если у Сигнуса их не будет, а будут у Ориона… То есть, сыновья я имею ввиду, — мальчик путался в мыслях, переживал, Гарри видел это и положил руку на плечо. — Успокойся, присядь, — он усадил Альфарда на кровать к Тому, а сам осел обратно на стул. — Тебе нужна моя помощь? — Д-да! — выкрикнул он и сразу покраснел. — Дядя Арктурус будет пытаться восстановить имя при помощи Малфоя, а также своих связей. Будет таскать везде с собой Ориона, на все званные ужины. Орион будет работать в его отделе Магического правопорядка. Пока есть Малфой-старший, Абраксас мне не помощник, хотя я уже говорил с Сигнусом, он считает, что такой родственник не помешал бы. Гарри сразу вспомнил родителей Драко и согласно кивнул. Нарцисса Блэк, младшая дочь Сигнуса, была женой Люциуса Малфоя. — Что мне делать, профессор? С чего начать? Я претендую на главенство Рода и на кресло Министра Магии в будущем. Но мой отец работает в подчинённых у дяди. Он глава Аврората. Руки немного связаны. — Ты возглавишь Отдел игр и спорта, — сразу начал рассуждать профессор. — Ты прекрасный ловец, сейчас капитан команды, — Том не удивился, что Альфард занял место Ориона. — Я дружу с тренером «Селькирских скитальцев». У них три члена команды уходят на пенсию в начале 46-го года — ловец и двое загонщиков. Ты в 45-м заканчиваешь школу. Пойдёшь к ним. Уговорю. Они уже спрашивали, не буду ли я спонсировать их. Я стану их спонсором в обмен на то, что ты получишь место. — Благодарю. — Только ты должен стать лучшим. Настолько лучшим, чтобы иметь нереальные связи. Ты должен будешь приводить спонсоров в Отдел игр и спорта, пока будешь игроком. Поверь, когда тебе исполнится 40, и ты будешь уходить на пенсию в спорте, то Отдел спорта сам тебя попросит их возглавить, а там и кресло Министра Магии станет твоим. — А мой брат? Сигнус тоже хочет, чтобы именно наша семья стала главной. — Он будет мужем Друэллы Розье. Вам придётся помочь и Доминику Розье, — шептал Том. — Не обязан, — коротко ответил Гарри. — Пусть они тянутся ко мне. Не наоборот. О Сигнусе я позабочусь, это обещать могу. Кем он хочет стать? — В Отдел Образования хочет. — Будет. Ты уже написал, какие предметы выбрал на шестой курс? — Нет, с понедельника. — Вовремя я очнулся, — ухмыльнулся Том. — Профессор, а если я изобрету зелье для беременности, Вы женитесь по любви? — А знаний хватит? — спросил Гарри. — Мне некуда спешить. Я хочу создать три зелья. Первое для бесплодных женщин и мужчин. Это для гетеро пар. Второе для создания матки внутри мужчины на определённое время, чтобы он забеременел и выносил плод. Третье для того, чтобы внутри женщин появилась сперма при оргазме. Таким образом я смогу править миром, — самодовольно ответил Том. — Построю свою клинику имени Певереллов со знаком Даров Смерти. — Ты изучал маггловскую медицину? — удивился Гарри. — В приюте было жутко скучно, — признался Том. — И я крал книги. Не горжусь этим. Но что мог вынести незаметно, то и выносил. — У меня в мэноре библиотека в шесть этажей, может, что-то найдёшь? — Вы приглашаете меня на лето к себе? — как довольный кот, протянул Том. — Если тебя устроит компания Флимонта, Юфимии, Гермионы и Рона, — Том застонал на последних двух именах. — Альфард, тебя я тоже приглашаю к себе. Познакомлю с тренером «Скитальцев». Он заедет ко мне в гости 4 июля. — С удовольствием. Отец будет не против. — Само собой я подарю новую модель метлы твоей будущей команде. Они должны видеть выгоду в тебе уже сейчас. Что ж, ребята, оставлю вас. Думаю, вы хотите посекретничать. Том всё равно сегодня ещё пробудет здесь. Том провожал восхищённым, преданным, любовным, как подумал Альфард, взглядом спину профессора. Когда тёмные глаза Тома встретились со взглядом Блэка, то Альфард виновато опустил их. — Том… — он сжал руку парня, боясь увидеть в глазах презрение. — Ты любишь его? — Не знаю, — честно ответил Том. — Но когда он рядом, мне хочется улыбаться, сердце бешено стучит, хочется его касаться и видеть в его глазах восторг. С тобой такого нет. — Можно украсть у тебя поцелуй? — Альфард, — Том буквально просил не рушить дружбу. — Один на всю жизнь. Может, Патронус буду этим воспоминанием вызывать. Позволь украсть твой первый поцелуй, Том, потому что душу, сердце и тело ты уже подарил Певереллу. Вопрос времени, когда вы оба дойдёте до стадии отношений. Ты ведь будешь всегда рядом возле профессора. Он сдастся. Том смотрел на бледного парня, который любил его искренне, не желая ничего в ответ. Смотрел на парня, который будет радоваться, если Том влюбится, и это будет взаимно. Смотрел на парня, который даже кузена готов за него убить. — Целуй, — разрешил Том. — Но больше никогда не проси. — А ты ответишь? Сейчас. — Отвечу. Альфард просиял, склонился над лицом Тома, нежно касаясь его щеки холодными пальцами и накрыл его губы своими. Поцелуй был нежным, ласковым. Без языка. Только губы. Том ласкал нижнюю губу слизеринца, целовал, но не чувствовал ничего внутри себя. Только благодарность. Альфард первым разорвал поцелуй. Он улыбнулся Тому, который поцеловал его в лоб. — Я желал бы, чтобы ты полюбил другого парня, Ал. — Я влюбился в лучшего. Блэк крепко обнял Реддла и был рад получить ответные объятия. Альфард старался не плакать, но одинокая слеза всё-таки смогла сбежать по щеке, перекатившись на щеку Тома. — Прости, — прошептал Реддл. — И ты меня прости.

***

Долохов работал в теплице. Это была его последняя неделя отработки, потому что его вернули в команду по квиддичу. Певерелл настоял именно на его кандидатуре, Гораций был в восторге, а профессор Уизли заявил, что был не прав. В общем, они извинились друг перед другом. Сейчас слизеринец рассаживал молодую мандрагору, которая орала, как резанная. Когда он закопал последнюю кричащую мандрагору, услышал, как кто-то вошёл. — Профессор Грейнджер? — голова Антонина выглянула из-за высоких кустов. — А где профессор Бири? — Он пошёл напиваться. Алкаш, как по мне. Надеюсь, Помона Стебль выкурит его отсюда однажды. Гермиона тяжело вздохнула. Студенты начали замечать, что тот пьет постоянно. — Я принесла ему книгу о полезных ископаемых для растений, но думаю, она ему не нужна. — Вообще-то он постоянно смотрит на ваши ноги в юбке и на попку. Уже все это заметили. А книга, скорее всего, повод увидеться. Гермиона покраснела. Она старалась ходить в строгой одежде, чтобы всё было закрыто, но в мантиях иногда было слишком жарко и тогда она снимала их. — Он озабоченный идиот. Не обращайте внимания. — Я так и не поздравила тебя с возвращением в команду. Поздравляю. — Благодарю. Долохов завершил работу и поставил мандрагору на специальный стол, чтобы лучи солнца попадали на неё. — Мерлин, ты голый? — Полуголый, — ухмыльнулся Антонин, стоящий только в обычных штанах. — В теплице очень жарко. И сюда никто не приходит, поэтому я могу ходить, как угодно. — Да, ты прав. Гермиона продолжала стоять и рассматривать торс парня. Он был хорошо сложён, вряд ли только квиддичем занимается. Его отец бывший офицер, так что парень имел отличную физическую подготовку. Антонин не торопил её. Он стоял на месте, а после специально развернулся к профессору спиной и наклонился за футболкой. Шатенка сглотнула, но смотреть не перестала, ведь ягодицы были подкачаны как надо. Долохов подошёл к профессору, не надевая вещи. — Это была моя последняя отработка. Завтра тренировка. — Думаешь, выиграете в этом году? — Альфард поймает снитч, но по очкам, что будет, неизвестно. Сначала Абраксас привыкал играть с Эйвери и Орионом, а теперь нужно и мне подстраиваться под Эйвери, а ему под меня. Не думаю, что мы сможем забить много голов. Да и Альфард никогда не был в роли капитана. Ему будет сложно. — Я рада, что вы думаете рационально. Гриффиндор будет рад Кубку. — На следующий год отыграемся. Последняя игра с Пуффендуем, но после нас будут играть ещё. Гриффы могут вычислить, сколько нужно очков, чтобы обыграть, — Долохов подошёл к Гермионе на расстояние вытянутой руки, которая прикрывалась книгой, как щитом. — Не смею задерживать. Всего доброго, Антонин. Гермиона развернулась и тут же подвернула ногу, промахнувшись туфлей. На перерытом грунте нога не удержалась и она начала падать, но Долохов легко подхватил ведьму. — Осторожно, я копал этот участок половину утра. — У тебя тренировка после обеда. Беги. — Не хотите прийти и посмотреть, как я летаю? — шептал на ухо Антонин, заставляя ведьму покрываться мурашками. У Гермионы слишком давно не было именно мужчины. Самоудовлетворение не могло сравниться с истинным наслаждением. — Антонин, отпусти меня, — просила шёпотом парня, который набрался смелости и оставил на открытой шее нежный поцелуй. У Гермионы подкосились ноги, а стон вылетел из губ непроизвольно. Учитывая, что слизеринец ей нравился, то ласка от него принималась телом намного сильнее от того, если бы это была случайная связь. Долохов прошелся языком по шее, сжимая бёдра обеими руками. — Тони… — шептала ведьма. — О, Мерлин, Тони… Антонин ухмыльнулся, кусая за мочку уха. Ему нравилось, что Гермиона носила маленькие серёжки, которые легко помещались в рот. Сжав ноги, накрыв одну руку парня своей, Гермиона всё-таки смогла резко отстраниться от парня, чьи глаза горели похотью, желанием и азартом. — Снимите очки? Отправите на отработку? Глядя на покрасневшую Гермиону, Долохов скрестил руки на груди, которая всё ещё была обнажённой. Но Гермиона не ответила. Она просто рванула к двери и побежала прочь. Антонин рванул за ней и всё, что успел увидеть, как она снимает туфли, берёт их в руки и убегает в неизвестном направлении. — Спугнул? Или она испугалась собственных желаний? Но Долохов не жалел, что рискнул. Ему нравилась Гермиона. Сильно нравилась, поэтому теперь он будет её соблазнять так, что и на занятиях ведьма будет краснеть. Ему понравился вид возбуждённой волшебницы. Понравилось, как дрожало тело в руках. Понравилось, как оно отзывалось на его ласку. Голод по Гермионе проснулся. Именно по этой ведьме. Битва будет сложной, но Долохов привык добиваться целей.