Мы зашли слишком далеко...

      — Арс! Ты чего тут застыл? — Шастун имел очень дурную способность оказываться не в то время не в том месте. Это Попов подметил ещё в первый год их совместной работы. И если раньше его это особо не напрягало, то сейчас, когда буквально каждый из их четвёрки «незаменимых всадников» пытался стеречь его, как хрустальную вазу, это начинало серьёзно так раздражать.       — Всё нормально, Шаст, иди пока к остальным, я скоро подойду, — коротко и ёмко ответил Арсений, надеясь, что его оставят в одиночестве хотя бы ещё на пару-тройку минут.       — Не, пойдем вместе, а то мне потом башку снесут за то, что я тебя видел и не привёл в целости и сохранности обратно, — усмехнулся Антон, напрягаясь, когда желваки на лице Арсения начали ходить ходуном.       — Меня плохо слышно? — тихое рычание заставило кожу парнишки покрыться мелкими мурашками. Антон шумно сглотнул, наблюдая за вспыхнувшим огоньком в голубых глазах, который явно не предвещал ничего хорошего.       — Так, — выдохнул Шастун, примирительно поднимая руки вверх. — Арс, я понимаю, как это всё выглядит со стороны, как тебя задевает наша, возможно, чрезмерная забота, но пойми и ты — мы же просто хотим помочь.       — Помочь? А меня кто-нибудь спросил, нужна ли мне эта ваша помощь? — взорвался Попов, подходя к сжавшемуся от сильного крика парнишке. Арсений впервые так ясно понимал, что Шастун его по-настоящему боялся, и это его заставило сбавить обороты. — Тох, ты, как и Димка с Серёгой — хорошие друзья. Я понимаю, что вы переживаете за меня, и безумно ценю всё, что вы делаете, но это… Чрезмерная опека, следование по пятам делают только хуже.Мне нужно пережить это самому, понимаешь? Это моя боль, и ограждение от неё не приведет ни к чему хорошему, поэтому, пожалуйста, просто оставьте меня в покое на какое-то время. Мне это действительно очень нужно, — в конце он почти шептал, опуская голову вниз, будто чувствуя вину и перед Антоном, и перед всей командой.       Шастун на это отреагировал моментально, подходя к Арсению ближе, приобнимая его за плечи. Он стоял так пару минут, прислушиваясь, как дыхание Арсения нормализовывалось, и немного отстранился назад, заставляя того посмотреть прямо в зелёные глаза.       — Все наладится, — с сочувственной улыбкой произнёс Шастун и, заметив, как ему благодарно улыбались в ответ, коротко кивнул, удаляясь в сторону гримёрки.

***

      Жёсткая, сильная хватка на женской руке доставляла меньше боли, чем внутренние переживания. Мысли о том, что через несколько минут Катерина окажется в одной комнате с человеком, который буквально выкупил её тело, заставляли чувствовать всё большее отвращение к себе. Петрова понимала, что другого выхода у нее просто не было, что она делала это ради благополучия своей матери, но…       — Странно здесь видеть такую, как ты, — внезапно бросил ведущий её мужчина, проходясь холодным взглядом по оголённому телу.       Катерина съёжилась и от небрежно брошенной фразы, и от некоего презрения, которое прослеживалось в глазах незнакомца. Больше он ничего не сказал. Мужчина подвёл дрожащее тело к одной из створок огромной деревянной двери и постучал по лакированной поверхности пару раз. В закрытом помещении послышалось хриплое «входи», и Катерину буквально затолкали внутрь, закрывая за её спиной массивную дверь.

***

      — Ну что, поздравляю с первым мотором! По-моему, вы замечательно справились, — вышедший из операторской Стас одарил парней воодушевляющей улыбкой и пожал каждому руки. — Мы просто обязаны это обмыть! — радостно крикнул он, звонко хлопая и тут же растирая горящие ладошки.       Ребята действительно очень хорошо сегодня постарались. И даже несмотря на то, что они снимали всеми известную и любимую «Импровизацию», только под другим названием, ощущения были такие, будто они приняли участие в чём-то абсолютно новом, ещё неизведанном и светлом. То, как проходила работа на съёмочной площадке, с какой заботой относилась к импровизаторам вся креативная группа, ни за что не сравнится с условиями на ТНТ. И это ещё больше радовало и давало мотивацию выжимать из себя все соки, выкладываться на максимум.       — Мы только за! — ответил за всех Шастун, тут же открывая телефон, чтобы забронировать столик в каком-нибудь тихом, но приличном заведении.       — Я не пойду, — спокойно проговорил Арсений, ловя на себе недовольные взгляды. — Ребят, у меня неотложные дела, составлю вам компанию в другой раз, — и он одарил всех своей самой фальшивой улыбкой, лишь бы показать, что с ним всё было в порядке, что не нужно сейчас срываться и бежать за ним или, ещё хуже, пытаться затащить на этот мини-сабантуй. Попов сегодня и так слишком долго пробыл под взглядами своих коллег и зрителей, он слишком долго топил в себе жгучую боль, пряча её за дурацкими шутками и смехом. Больше он не мог себя сдерживать, ему хотелось побыть одному, забыться хотя бы на эту ночь, утонуть в бокале какого-нибудь крепкого виски и уснуть, представляя, что рядом с ним лежит Катерина…       — Арс… — начал Матвиенко, намереваясь убедить друга поехать с ними, но тяжёлая рука Антона, которая так вовремя легла на плечо хвостатого армянина, остановила его, давая понять, что со своей ролью матери-наседки на сегодня придётся попрощаться. — Просто… Будь осторожен и позвони, когда доберёшься до дома, ладно? — тяжело выдыхая, проговорил он и увидел в глазах Попова некую благодарность.       Тот улыбнулся всем ещё раз, пожимая на прощание руки, и ушёл в гримёрку, чтобы переодеться и забрать свои вещи.       Ключи от квартиры, телефон, зарядка, наушники — всё это полетело в небольшую кожаную сумку. Арсений собирался в такой спешке, будто боялся, что его настигнут в сию же секунду и заставят вернуться обратно. Мужчина наспех сменил тёмную рубашку на свободную футболку, накинул сверху свитер и залез в тёплое тёмно-серое пальто, дёргая за ручку двери гримёрки.       — Боже! — раздался громкий женский вскрик, и Попов ошарашенно посмотрел перед собой на буквально отлетевшую назад девушку, которая, морщась от боли, потирала ушибленную руку.       — Елизавета, я прошу прощения. Не думал, что за дверью кто-то есть, — Арсений подбежал к девушке, мельком осматривая её, пытаясь подметить ещё какие-нибудь травмы.       — О, да ничего страшного. Пустяки, — отмахнулась Лиза, и ее лицо озарилось доброй улыбкой, когда она увидела явное беспокойство в глазах Попова. — Вы уже собрались уходить? — желая перевести разговор в другое русло, спросила она, на что получила скомканный ответ про неотложные дела и желание как можно скорее оказаться в одиночестве.       — А вы разве не едете со всеми? — больше из вежливости поинтересовался Арсений, убеждаясь, что с девушкой всё в порядке и он, в принципе, может идти.       — У меня нет времени на развлечения. Нужно маму в больнице навестить, а то часы посещения скоро закончатся, — ответила она, и мужчину будто холодной водой окатило. В голове сразу же возник образ Катерины, и он дёрнул головой несколько раз, чтобы развеять эти видения. — Что-то не так? — тут же спросила Лиза, замечая резкое изменение в лице мужчины.       Арсений ничего не ответил, лишь ещё раз хорошенько проморгался, морщась будто от сильной головной боли, а после развернулся в сторону выхода и пошатывающейся походкой направился к нему, оставляя девушку в полном недоумении.

***

      Катерина не знала, куда себя деть, когда взгляд чёрных глаз принялся буквально раздевать её. Первым приказом, который отдал мужчина, было встать перед ним на колени. И когда девушка не выполнила его с первого раза, последовала звонкая пощечина, которая с лёгкостью рассекла нежную кожу девичьей губы.       — Люблю смотреть на покорных сучек, — смаковал он, проводя толстыми потными пальцами по щеке Катерины. — Ну что же ты молчишь, милая? Я так долго хотел тебя, так долго ждал, скажи, что ты тоже жаждала нашей встречи, — мерзкий, слишком хриплый и грубый голос заставил кожу покрыться мурашками, а внутренности сжаться от подкатывающего чувства тошноты. — Я сказал, говори со мной! — надавливая на раненную губу, кричит он, слыша в ответ болезненный скулёж.       Девушка продолжила упрямо молчать, не имея возможности перебороть некий барьер внутри себя, чтобы полностью подчиниться «хозяину» на эту ночь.

***

      Арсений доехал до своей квартиры в состоянии полной прострации. У него никак не выходила из головы Елизавета и её невероятное сходство с Катериной. Попову даже начинало казаться, что это либо устроенный специально для него спектакль, что вполне могло быть, зная его креативных друзей, либо он попросту начал сходить с ума, видя в людях то, чего в них вовсе нет.       — Неужели я и правда свихнулся?.. — прошептал он сам себе, опуская голову на руль.       Попов не спешил подниматься домой — там его ждало слишком много воспоминаний о Катерине, которые сейчас крайне болезненно действовали на него. И, конечно, Арсений вполне себе мог съехать куда-нибудь в другое место, снять новую квартиру хотя бы на время, пока ему не станет легче, пока он не перестанет так остро реагировать на любое напоминание о ней, но он бы не позволил… Не позволил бы себе оставить это место, не позволил убрать все напоминающие о Петровой вещи, не позволил вычеркнуть из жизни единственного человека, с которым он был по-настоящему счастлив.       Арсений шумно выдохнул, потирая уставшее лицо ладонями, и всё-таки вышел из машины, ощутив, что к вечеру температура воздуха стала ещё ниже. Он забрал все свои вещи, захватывая пару бутылок виски, которые валялись на заднем сидении уже около недели, и направился в сторону подъезда.

***

      — А ты, я посмотрю, любишь боль, да? Твой актёришка знал о том, какая ты на самом деле шлюшка? — мужские руки буквально разрывали шёлковую ткань белья, оставляя красные следы от царапин. Катерина была прижата голой спиной к шершавой поверхности дорогого ковра, что сильно натирал кожу. Её руки находились в плену кожаного ремня, не позволяя оказывать хоть какое-то сопротивление. А нависающий над ней мужчина всё ещё пытался вывести на разговор купленную игрушку. — А ведь я бы мог быть с тобой нежнее, — приближаясь к женскому ушку, прошептал он, оставляя на шее мокрые поцелуи, от которых хотелось тут же отстраниться, но Петрова сдержалась, позволяя делать с собой всё, что ему заблагорассудится. — Но, знаешь, эта твоя роль непокорной львицы, которая, даже будучи прижатой к стенке, держит марку до конца, возбуждает меня ещё больше, — мужчина опустился ниже, до боли прикусывая каждый доступный участок кожи, с удовольствием слушая, как Катерина всячески пыталась сдержать болезненные стоны. Его садистское нутро ликовало от того, насколько податливо молодое тело под ним, он знал, что может сделать с этой особой всё что угодно, и это будоражило его сознание, выводя на новый уровень удовольствия.

***

      Наполовину пустая открытая бутылка виски полетела на новый паркет кухни и разбилась о него вдребезги, как только Арсений вздрогнул от внезапного звонка в дверь. На часах уже давно перевалило за час ночи, и мужчина искренне не понимал, кто решил наведаться к нему в такое позднее время.       Пошатываясь, Попов всё же встал с мягкого кухонного уголка и, придерживаясь за бетонную стену, направился в прихожую. Мужчина даже не спросил, кого к нему занесло, сразу же отворяя железную дверь. На пороге перед ним предстал знакомый женский силуэт, который он видел в своих снах на протяжении этих трёх тяжёлых недель. Девушка пыталась что-то сказать, но Арсений не слышал ни слова — в ушах шумело так, будто в них налили воду. Он пытался привести плывущее зрение в норму, сильно промаргиваясь, но наваждение не исчезало, становясь всё более реальным.       — Катерина… — прошептал Попов, пытаясь дотронуться до девичьей щеки, но его сильно повело, и он чуть ли не упал, успевая вовремя ухватиться за дверной косяк. Девушка, видя состояние хозяина квартиры, осторожно подхватила его за плечо, перекладывая тяжёлую руку через свою шею, помогая зайти внутрь квартиры. — Я так по тебе скучал, так скучал… — продолжил он, останавливаясь посреди спальной комнаты и перехватывая девушку за руки. Арсений трясущимися руками вёл по белоснежной коже плеч, ключиц и шеи, доходя до лица. — Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты больше не исчезнешь, — словно в бреду бормотал он, дотрагиваясь своим лбом до лба улыбающейся девушки. Их горячие дыхания соприкоснулись друг с другом, перемешиваясь, становясь одним на двоих.       — Обещаю, я больше никогда не оставлю тебя, — прошептала она и потянулась к приоткрытым обветренным губам, сливаясь с мужчиной в трепетном нежном поцелуе.

***

      Хлёсткий удар по лицу, сопровождаемый очередным грубым толчком, заставил Катерину потопить свой болезненный всхлип в грубой мужской ладони, которая по-собственечески зажала её рот. Девушка буквально задыхалась и от веса, которым навалился на неё мужчина, и от его рук, которые перемещались с губ на шею, лишь изредка позволяя вдохнуть такой необходимый кислород. Перед глазами давно всё плыло, тело горело из-за множества царапин и синяков, но всё это и рядом не стояло с тем, что происходило в душе Катерины. Её разрывало изнутри от невыносимой боли, от липкого чувства отвращения к самой себе, предательства перед Арсением — человеком, который был первым мужчиной в её жизни, который подарил ей свою любовь, и который был так жестоко ею обманут. В голове девушки раз за разом всплывало то самое утро, когда она в очередной раз нагло соврала Попову, сказав, что прошлая ночь была ошибкой. После того разговора они так и не виделись. Петрова и представить себе не могла, что именно Арсений пережил в тот момент, и единственное, на что она сейчас надеялась, так это что с мужчиной всё в порядке и он смог наконец отпустить её из своей жизни, выбросить из головы и сердца навсегда. Ведь даже если Катерина сможет выйти из этой комнаты живой и судьба вновь сыграет с ней злую шутку, столкнув её с Арсением, она будет только рада, если мужчина пройдет мимо неё, делая вид, что они никогда не были знакомы. Посмотреть ещё раз в эти синие омуты после того, как её оттрахает старый жирный бизнесмен, который буквально купил её, словно вещь на рынке, Катерина точно не сможет.