Мы зашли слишком далеко...

      Гладкий асфальт шуршал под колёсами новенького «Порше», который Серёжа приобрёл себе буквально неделю назад. В салоне ненавязчиво играла любимая музыка. Висевшая возле зеркала заднего вида «ёлочка» окутала салон лёгким лимонно-лаймовым ароматом. И всё это доставляло бы хозяину автомобиля невероятное удовольствие, только вот сидевший на пассажирском сидении Арсений, заснувший от сильнейшего переутомления и алкогольного опьянения, омрачал общую картину.       После похорон Катерины, чьё тело так и не успели спасти, из-за чего пришлось хоронить пустой гроб, Попов полностью утонул в своём же горе. Жизнь для него утратила всякий смысл. Серёжа и подумать не мог, что кто-то настолько сильно въестся в сознание его друга, поселится в его сердце, заполнит собой каждую клеточку его души и тела. Матвиенко и не представлял, что его Арс, человек, который в жизни никогда ни к кому не привязывался, станет настолько зависим от пусть и любимой, но всего лишь девушки…       Чёрный автомобиль ловко припарковался возле двадцатиэтажного монолитного здания, озаряя белым светом фар небольшую детскую площадку.       — Арс, — тихо прошептал Серёжа, аккуратно тормоша друга за плечо. — Давай, просыпайся, пойдём домой, — мужчина открыл дверь машины, запуская в салон холодный воздух. Попов на это отреагировал моментально. Он недовольно поморщился, что-то пробубнил себе под нос и упорно пытался закутаться в тёплое пальто. — Нет, Арс, так не пойдет, — Матвиенко вышел из машины, обходя её с другой стороны, и дёрнул за ручку двери, буквально ловя чуть ли не выпавшего из автомобиля друга. Он с большим трудом вытащил разомлевшее от тепла работающей печки тело на морозный воздух и, перекинув одну руку Арсения через своё плечо, потащил его по прочищенной от снега дороге к подъезду, каждые несколько секунд причитая о том, что эта «дылда» сорвёт ему спину.       До квартиры добрались с горем пополам. Серёжа с облегчением выдохнул, когда безвольная тушка друга повалилась на мягкий диван в гостиной, освобождая его от непосильной ноши.       — Долго ты в этот раз его искал, — донеслось довольно громкое со стороны кухни, на что Матвиенко немного вздрогнул от неожиданности, но потом вспомнил, что попросил Шаста приехать сюда, чтобы присмотреть за Арсением.       — Мог бы и спуститься, помочь его дотащить, — укоризненно проговорил он, пытаясь помыть руки старым обмылком.       — Мог бы. Но смотреть на то, как ты волок его по снегу, намного интереснее, — струйка серого дыма растворилась в морозном воздухе открытой форточки, окурок полетел в импровизированную пепельницу, которую Антон сделал из обычной железной крышки, а сам он наконец развернулся к насупленному другу, одаривая его не менее уставшей улыбкой. — Как он вообще? — несмотря на то, что в последнее время между Шастом и Арсом сложились довольно напряжённые отношения, после смерти Катерины Антон искренне переживал за друга. Он Попова таким никогда не видел и даже представить себе не мог, что этот вечно сильный духом мужчина так внезапно сломается и померкнет. Шастун прекрасно видел, как Арсений буквально увядал на глазах, и это удручало его так же сильно, как и Серёжу, который очень удивился, когда Антон кинулся помогать ему с Поповым, невзирая ни на уже распланированный вечер, ни на позднее время.       — Никак… — обречённо выдохнул Серёжа, жалея, что с детства не употреблял алкоголь. Стакан чего-нибудь крепкого сейчас явно не помешал бы. — Я не знаю, что с ним делать. Он так себя точно в могилу сведёт, — Матвиенко отошёл от немного заляпанной кофе плиты, наливая из турки свежезаваренный горячий напиток, чтобы хоть как-то взбодриться.       — Всё образуется, Серёж. Просто нужно ещё немного времени, — Шаст и сам своим словам верил с трудом, скорее, пытался убедить себя в хорошем конце этой истории. Убедиться в том, что однажды Арсений придёт к ним в гримёрку с той же лучезарной искренней улыбкой озорства, которая сопровождала его, кажется, всю жизнь. Что он наконец-то перестанет винить себя за случившееся. Что он перестанет цепляться за прошлое. Что он вновь найдет в себе силы жить и радоваться этой жизни.       — Нет, Тох, нужно что-то делать, — отпивая из белой кружки спасительный кофе, Серёжа тут же поморщился, почувствовав неприятное жжение на языке. — Съемки «Импровизаторов» через два дня. С таким четвертым актером нас и с СТС выпереть могут… — и не то чтобы Матвиенко какие-то съёмки были дороже самого близкого друга. Но Серёжа понимал, что, во-первых, это, естественно, их хлеб. СТС им действительно подарили ещё один шанс «остаться в эфире», и вот так просто упустить его не хотелось никому. А во-вторых, съёмки старо-нового шоу должны были помочь Арсению немного отвлечься, взбодриться и понять, что жизнь не остановилась на месте, она продолжала течь своим чередом.       — И что же ты предлагаешь? Лично я вообще не представляю, что тут можно предпринять, — Антон спрыгнул с широкого подоконника, подходя к невысокой столешнице, на которой так удобно стояла баночка какого-то энергетика. — То что нужно, — удовлетворённо протянул он, открывая железную крышку банки.       — Для начала дадим ему проспаться. А вот с завтрашнего дня ни на секунду из поля своего зрения его не упускаем. Один день перекантуемся, а там съёмки, работа, глядишь, Арс сам немного растормошится, — проговорил Серёжа, потирая ладонями уставшее лицо.       — Да, Серёг… Схема — во! — вторя своим словам, Шастун выставил большой палец вверх, за что тут же получил по вытянутой руке.       — Завались, — раздражённо прошептал Матвиенко и ушёл в сторону своей спальни, оповещая Антона о том, что тот сегодня может остаться у него и занять гостевую комнату. — Постельное бельё в шкафу найдешь, — кинул он напоследок и скрылся за тонированной стеклянной дверью.

***

      Весь последующий день прошёл в неутомимой суете и спорах. И если суета была оправдана приближающимися съёмками, которые все участники теперь уже «Импровизаторов» ждали непременно, то вот споры, возникшие возле персоны Попова Арсения Сергеевича, не радовали никого.       — Арс, я серьёзно тебе говорю. Если ты не прекратишь себя изводить и не будешь стараться вернуться к жизни, я лично отвезу тебя к психотерапевту, — в который раз грозился Серёжа, на что получил укоризненный взгляд голубых глаз и полное молчание в ответ.       — Серёг, можно тебя на пару слов? — вмешавшийся в очередную разборку друзей Позов решил, что на сегодня выяснений отношений достаточно.       Дима прекрасно понимал, что сейчас переживал Арсений, поэтому стратегию Матвиенко напирать на друга, пока тот окончательно не сломается и не пошлёт всех к чертям собачьим, он не поддерживал.       — Опять будешь загонять по то, что я должен оставить его в покое? — агрессивный настрой перекочевал и на ни в чем не повинного Диму, на что тот лишь удручённо качнул головой, понимая, что если и он начнет ругаться с этим армавирским бандитом, всё окончательно свалится в тартарары.       — Не буду ничего загонять, — максимально спокойно проговорил он. — Просто хочу напомнить, что завтра на студии нам нужно быть в восемь утра, а сейчас уже за двенадцать ночи перевалило, поэтому я предлагаю тебе, мой хвостатый друг, оставить в покое не только Арса, но и нас всех, — голос звучал довольно серьёзно и даже строго, что совсем не вязалось с привычным образом Позова.       Серёжа эти изменения считывал моментально, поэтому даже слова своего не вставил, ожидая продолжения триады.       — Поезжай домой, Серёж, — более снисходительное, чем раньше. — Я понимаю, что ты переживаешь за Арса, мы все переживаем… Но во всём нужно знать меру.       — Я… — Серёжа шумно выдохнул, пытаясь перебороть желание возразить. — Ладно, только, пожалуйста, останься с ним хотя бы на сегодня, — проговорил он и молча ушёл в прихожую, начиная одеваться.       — Всё будет хорошо, — следуя за другом, уверил Дима и напоследок пожал Матвиенко руку, одним видом показывая, что тот мог не волноваться.

***

      Утро добрым не бывает. Именно с этой фразы начал свой день Арсений, когда его насильно заставили встать с постели.       — Даже не смотри так на меня, Арс, — тормоша заспанного друга, проговорил Дима, подталкивая того в сторону ванной комнаты. — Сегодня, можно сказать, знаменательный день. Возвращение легенды, — Позов, казалось, светился от счастья. И его можно было понять. Когда тебе дают ещё один шанс реализовать дело, которым ты буквально живёшь и дышишь, этому невозможно не радоваться.       — Дай мне пять минут, — стараясь выглядеть как можно бодрее и заинтересованней в сегодняшнем дне, произнёс Арсений, выдавливая из себя подобие улыбки. Но как бы он ни пытался, чёрные круги под глазами, лопнувшие капилляры, украшавшие белки синих омутов и обвисшая от резкого похудения кожа выдавали с потрохами его истинное состояние.       — Хорошо. Я пока сделаю нам кофе, — Дима решил поддержать импровизированный спектакль под названием: «Я Арсений Попов, и со мной абсолютно всё не в порядке».       В полной тишине они выпили по кружке крепкого кофе, в полной тишине спустились вниз к машине Арса и в полной тишине доехали до главного офиса, где их уже ждали вся съёмочная группа и остальные импровизаторы.       — Ну, слава богу, все в сборе, — радушная улыбка на лице нового креативного продюсера озаряла всех присутствующих, заставляя почувствовать себя по-настоящему нужными.       Все четверо улыбались в ответ и пожимали протянутую руку, обмениваясь базовыми приветствиями.       — Стасян, — протянул Антон, притягивая мужчину к себе для крепких объятий. — Кто бы мог подумать, что судьба нас снова сведёт? — Шастун Шеминова знаел ещё с Воронежа. Ещё там, в далёком 2014 году, Стас привёз их с Димкой на студию ТНТ, познакомил с целым импровизационным театром, в котором состояли Арс с Серёжей, и помог выбиться на телек, после чего, по до сих пор не известным никому обстоятельствам, покинул любимую четвёрку, уйдя на какое-то время в закат.       — Я тоже рад вас всех здесь видеть. Могучая пятёрка снова вместе! — проговорил он, и все дружно рассмеялись, заполняя офис громкими звуками веселья. — Ну ладно, пацаны. Вы пока готовьтесь, гримёры и костюмеры вам в помощь. А я пойду проверю, всё ли там готово. Встретимся в декорациях, — кинул напоследок он и вышел из комнаты, оставляя мужчин в одиночестве.       Через несколько минут офис наполнился людьми, которые начали усердно готовить импровизаторов к предстоящей съёмке. Всё вокруг превращалось в один суетливый вихрь, состоящий из чьих-то рук, порхающих возле лица; одежд, которые то гладят, то отстирывают от случайно поставленных пятен; криков, возмущений, смеха, причитаний и всего-всего прочего.       — Я пройдусь, — пытаясь скрыться от этой давящей суеты, произнёс Арсений и, не дожидаясь ответа на свою реплику, вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.       Внезапная тишина пустынных коридоров отдавалось неприятным звоном в ушах, но даже это было намного лучше, чем вечное гоготание старающихся угодить актёрам работников. Честно, Попов даже представить себе не мог, что сегодня ему будет так непросто переносить всё это. В глубине души он даже надеялся, что рабочий день поможет ему немного отвлечься от постоянных мыслей о Катерине, но всё, что его окружало, лишь только и делало, что напоминало о ней.       — Это. Просто. Невозможно, — выдохнул он шёпотом, опираясь затылком о прохладный бетон покрытой серой краской стены. Руки автоматически полезли в идеально уложенные волосы, но Арсений вовремя остановил себя, ударяя сжавшимися кулаками о твёрдую поверхность.       — Эй, с вами всё в порядке? — донёсся слишком знакомый женский голосок, который заставил Попова дёрнуться всем телом, будто от электрического разряда, и открыть сомкнутые глаза. — Может, вам водички принести? Выглядите очень бледным, — изящная женская кисть коснулась мужского плеча, заставляя сердце сжаться в болезненном спазме.       Те же тёмные короткие волосы, те же зелёные глаза, те же изящные изгибы тела, те же родные черты лица…       — Катерина… — сорвалось неосознанно и тихо, но стоящая рядом девушка всё равно услышала чужое для себя имя и, немного хмурясь, отошла от мужчины, вглядываясь в помутневшие от пелены слёз глаза.       — Вероятно, вы с кем-то меня перепутали. Меня зовут Лиза. Но, если хотите, я могу найти вашу девушку и позвать её сюда, — неловко протараторила она и уже собралась уйти, как её мягко перехватили за запястье, останавливая.       Девушка почувствовала это осторожное прикосновение, как мужские пальцы нежно поглаживали гладкую кожу, и уже хотела что-то сказать, но её резко отпустили.       — Лиза, очень приятно. Арсений, — внезапно проговорил Попов, крепко сжимая девичью ладонь в приветственном жесте. Та на это лишь смущённо улыбнулась, заправляя за ухо упавшую на лицо прядь тёмных волос.       — Мне тоже очень приятно…       — Лиза, тебя уже минут десять Стас ищет, бегом в операторскую, — прервал её какой-то седовласый мужчина лет пятидесяти, и девушка, всплеснув руками, тут же побежала за ним, оставляя Арсения наедине со своими тревожными мыслями.

***

      Идеально уложенные пряди коротких волос ниспадали на искажённое страхом и презрением лицо. Дрожащие пальцы с трудом натягивали на белоснежную кожу ног чёрные нейлоновые чулки с кружевной оборкой, которая неприятно впивалась в бедра. В тон чулкам полупрозрачный сетчатый бюстгальтер больно натирал нежную кожу, а шёлковый халат, который был предназначен для того, чтобы хоть как-то прикрыть эту пошлую наготу, абсолютно не справлялся со своей задачей.       — Пора, — донеслось хриплое и грубое со стороны дверного проёма, на что женская рука дёрнулась, залезая ярко-красной помадой за контур пухлых губ.       Вытащенные наспех влажные салфетки нещадно оттирали запачканные участки, стараясь справиться с ними как можно быстрее.       «Я не смогу. Всё не будет хорошо», — шептало испуганное сознание, пытаясь уверовать в собственные слова утешения.       — Время кончилось, — приговор, рассчитанный на последующую смертную казнь. Однако в этом случае всё было намного хуже. Потерять голову за тяжкие преступления не так страшно, как потерять себя, не совершая ничего…