Детективное агентство "Братья Ким"

Чонгук во все глаза пялится на своего шефа, и ему кажется, что у него скоро начнётся одновременный инсульт, инфаркт, тремор конечностей и тик всех лицевых мышц, потому что эта сволочь детективная, как ни в чём не бывало, сидит на парапете пятнадцатого этажа, болтая ногами, и внимательно рассматривает крыши соседних зданий. Да ещё и раскачивается, гад такой, туда-сюда. Одно неловкое движение — и гениальный мозг будут соскребать шпателем с брусчатки. А у Гука от этих покачиваний голова кружится и вот-вот эпилептический припадок начнётся. Он высоты с детства боится, а тут мало того, что высоко и страшно до усеру, так ещё и шеф-придурок напрягает. — Может, ты уже слезешь оттуда, — в тысячапятьсотвосемнадцатый раз предлагает он. — Да ладно тебе, Гуччи. Это же весело. Попробуй. Адреналин прочищает разум, — лыбится Ким и ладошкой рядом с собой, гад такой, хлопает. Мол, садись рядышком, вместе ебанёмся. — Ну уж нетушки, я и тут постою, — и шажок предусмотрительно назад делает, боясь, что его могут схватить и усадить насильно. Кто знает этого психа с его тараканами во всю черепную коробку. Вообще-то они на этой грёбаной крыше уже часа два тусуются, а на улице, между прочим, ночь и холодина такая, что зубы уже чечётку бьют. Чонгук, конечно, понимает, что этот хренов гений новое дело о горгульях расследует. Вот только какого хера они тут так долго торчат, не понимает. Ким, наконец, встаёт в полный рост, пару раз раскачивается на своих лоферах от «Гуччи», пугая ещё больше и так бледного, как смерть, парня, и всё же соскакивает с парапета. — Весьма и весьма занятная арифметика. Кажется, мне нужно хорошенько подумать, — задумчиво произносит и пялится на своего фотографа. А Чонгуку уже не по себе от этого «Подумать». Он даже по сторонам оглядывается: вдруг кто-то другой для этих тэхёновских размышлений подвернётся. Но нет! На крыше они одни. Да и Ким уже красноречиво так ручонки к гуковым штанам протягивает и скалится, гадёныш, сексуально, что хош не хош, а слюной захлебнёшься. — Неа, Котя, даже не думай об этом. Только не здесь, — Гук делает ещё два шага назад. Он, конечно, хочет и всё такое. И они вроде даже помирились на фоне противостояния Киму старшему. Но секс на засраной голубями крыше в жуткую холодрыгу? Серьёзно, блядь! Не очень-то романтично, если так посмотреть. — Ну, пупсик, ну почему нет? — детектив явно не согласен с этим несогласием. — Ну посуди сам! Нам здесь никто не помешает. Братца моего нет. Германа тоже. Телефон… — он достаёт из кармана гаджет и, как ни в чем не бывало, швыряет его с крыши, — … и не было никогда. Вот видишь, всё, чтобы тебе было комфортно. — Эй, зачем? — изумлённо смотрит в сторону улетевшего айфона последней модели Гук. — Можно было его просто выключить. И вообще, тут грязно и холодно. Никакой романтики. — Так, значит, ты не против? — ещё сильнее растягивает губы в похотливой улыбке Ким. — А насчёт романтики… Это мы сейчас исправим. Он быстренько шурует к выходу с крыши и волочет оттуда огромный баул, из которого тут же, как из рога изобилия, появляются: шерстяной плед в зелёную клетку, несколько подушек в форме сердечек, бутылка шампанского от знаменитой вдовы, пластиковые бокалы к нему, черешня, клубника, шоколад в форме члеников и огромное количество свечей, которые расставляются по периметру, и даже старенький кассетный магнитофон, из которого, потрескивая, льётся какая-то романтичная музычка в стиле джаз. А ещё презики с усиками, смазка с банановым вкусом и даже, хреново, страусиное перо, так нравившееся его пупсику. И когда только успел всё это приготовить? Явно без помощи Германа не обошлось. Решил, так сказать, убить двух зайцев сразу, хитрый похотливый лис. И делом заняться, и сексом тоже. А Чонгуку теперь и крыть нечем. Хотел романтику — получите и распишитесь. Плюс ко всему, глазки эти слезливо просящие, как у последнего щенка из коробки, что хозяева на разбор у дверей выставили. Ну нельзя против всего этого устоять. НЕЛЬЗЯ! Ничего не остаётся, как сдаться. Да что там, он и сам уже в лёгком возбуждении и предвкушении, что, возможно, в этот раз всё получится. Хотя где-то на периферии сознания сомнения всё ещё грызут, как мышь, плинтус за шкафом. — Ладно, — выдыхает он, видя, как счастливо загораются глаза напротив. — Но если опять случится какая-нибудь фигня, я лично скину тебя с этой крыши, КОТЯ. И не вздумай прерваться в процессе, потому что чего-то там внезапно осознал. Усёк? — и пока Ким кивает болванчиком, соглашаясь на что угодно, сам притягивает его к себе, всасываясь в желанные губы. Озноб от холода проходит уже через несколько минут, а на его место приходит лихорадка от жгучего желания, когда умелые руки Кима охаживают все интимные зоны. Ширинка расстёгивается, джинсы вместе с нижним бельём сползают на лодыжки, а тэхёновский рот так правильно насаживается по самое горло. Чонгуку кажется, что ещё чуть-чуть, и он увидит звёзды. Хотя он и так их видит. С крыши их всегда очень хорошо видно. Там Большая медведица, там Малая. Вдали Пояс Ориона и другие названия, которых парень не знает. «Жаль, нет созвездия под названием «Губы Кима», — думает Гук, пока трахает чужой рот. — «Наверняка оно было бы самым ярким.» — Хотя, в принципе, ему сейчас совсем не до созвездий. И вот, наконец, свершается то, чего парень ждёт уже пару месяцев. Он кончает, при чём так бурно, что тело трясёт, как у эпилептика. Всё-таки Тэхён определённо мастер горлового. — Мой вкусный мальчик, — довольно мурчит Ким, осторожно укладывая своего пупсика на плед. Быстренько освобождает себя от одежды и только собирается пристроиться к собственнопальчно разработанному входу своего любимого, как происходит та самая фигня, которой так боялся Чонгук. На крыше внезапно нарисовывается какая-то престарелая аджума, решившая на ночь глядя развесить тут своё выстиранное бельишко. Полные транты! Пиздец! Аут и кабзда! Увидев практически совокупляющуюся парочку, да ещё и одного пола, её негодованию просто не было предела. Сырое махровое полотенце скручивается в её руках в толстый жгут и тут же с характерным чавкающим шлепком приземляется на голый зад Кима. — Ах вы, извращуги чертовы! Иш чё удумали! Трахаться в общественом месте средь бела дня. Где ж такое видано? Раскидали тут свои хуи честным людям на обозрение. (И похер, что сейчас поздний вечер и «общественным» это место можно назвать с большой натяжкой.) Тэхён пытается подняться на ноги, при этом прикрывая от хлестающих без конца ударов мокрого текстиля своего пупсика. Но сделать это весьма проблематично, когда все твои нижние конечности запутались в собственных брюках. Вскоре бабуля выдыхается и теперь только орёт на двух голубков благим матом, которые, кое-как натянув шмотки, спешно покидают место их неудачного свидания. Никогда ещё в жизни Чонгуку не было так стыдно, а Тэхёну так больно. Спина и жопа буквально горят огнем. Уже в машине, слегка отдышавшись после быстрого спуска, смотрят друг на друга несколько минут, а затем начинают одновременно хохотать. Потому что это пиздец как смешно и кринжово. Вот правда, Тэхён так и не кончил, но ничего, он восполнит это упущение в самое ближайшее время, когда задница заживёт. — Перо жалко, — вытирает слезящиеся от смеха глаза Чон. — Да хрен с ним. Вот полетим с тобой в Африку, я тебе хоть всех страусов пообщипаю, пупсик. А хочешь, голыми руками льва задушу и шкуру к твоим ногам брошу? Я могу. В сафари мне вообще равных нет. Видишь этот ремень? — он поправил бляшку на поясе с логотипом «Lacoste». — Это я с крокодилом в Ниле наперегонки плавал, как понимаешь, он проиграл. Гук смеётся ещё сильнее. И вот вроде пиздит этот Чудо-детектив однозначно, но почему у него это так мило получается. — Нет уж, спасибо. Пусть жители саванны живут себе спокойно, — и, наконец, отсмеявшись, серьёзно смотрит на Кима. — Подумать над делом хоть смог? Или моя, так сказать, «помощь» была бесполезна? — Смог, пупсик. Ещё как смог, — чмокает его в нос Ким. — Картина произошедшего стала намного яснее. — Поделишься? — наивно спрашивает Чон. — Обязательно, — кивает Ким. — Вот сложу в кучу ещё несколько деталек и по-любому расскажу. А сейчас поехали в офис. Кажется, моему седалищу требуются холодные примочки. *** В офисе творится полный беспредел. Неизвестные типы в блестящих стрингах то и дело шастают туда-сюда, светя всеми своими причиндалами. Этот мелкий засранец Тэон устроил в «шпиливилишной» очередную оргию, что очень сильно затрудняло работу по разбору нового дела всей команде, потому что слушать пошлые стоны и грязные фразочки из этого гнезда разврата было просто невыносимо. Тэхён скрипел от злости зубами, но сделать что-то, чтобы это прекратилось, был не в силах. Старший ещё с детства умел им мастерски манипулировать и всегда добивался, чего хотел. А противостоять этому метровому гаду — себе дороже. Тут только хитростью, и то не всегда. Фокус с прикрытием на нары настопиздившего родственника не удался. И вообще, Сокджин прочитал Киму такую длинную лекцию о том, как нехорошо так подставлять лучших друзей. А ещё о том, что драться с карликами — ниже его офицерского достоинства, особенно если эти карлики — примилейшие существа, угощающие весь бар халявной выпивкой и рассказывающие безумно весёлые истории. И если Тэхён хочет оплату за свои труды, то пусть выберет что-нибудь другое. И никакие тэхёновские доводы о том, что этот мелкий засранец — тот ещё упырь и деспот, доверчивого следователя не убедили. И теперь Киму срочно нужно придумывать новый план по спроваживанию старшенького из их офиса, желательно куда-нибудь за тридевять земель. — Итак! Что мы имеем в данный момент? — Ким расхаживал вокруг стола, пытаясь хоть как-то сосредоточиться. — Некий народный мститель убивает людей с не самой приятной сущностью, и делает это настолько мастерски, что не оставляет никаких следов. Жертвы никак между собой не связаны, за исключением гадкого и нечистоплотного характера. Места тоже. И вообще, они живут в разных концах Сеула. Почему именно горгульи стали оружием, тоже пока не понятно. Можно даже подумать, что это некий ритуал очередного психа-маньяка. Но… — он выдержал театральную паузу и бросил похотливо-красноречивый взгляд на Чонгука, — …кое-что, благодаря своему Гуччи, я понял. Провернуть такое в одиночку невозможно, а значит, действует целая банда. По-любому, за жертвами была организованна слежка, которая длилась явно ни один день. От этого и нужно плясать. — О, да! Глубже, глубже, мой гигант! Боже, какой огромный член! Вытрахай меня до изнеможения, детка. Ты настоящий зверь, Тэони, — раздалась очередная пошлятина из «шпиливилишной». Тэхён, закатив глаза, удручённо застонал. Вот как, скажите, можно нормально думать в таких условиях? — Так, о чём я? Ах, да! Сто процентов действует организованная банда, а значит, всё, что нам нужно — это понять, для чего всё это делается. И дело тут не только в псевдогероической чистке земли от нехороших её представителей. Есть тут что-то ещё. И что именно, я обязательно выясню. — Ты скачи, скачи, мой коник. Пусть никто нас не догонит. Хейса, хейса! — раздалось пение Тэона под чьи-то высокие стоны и красноречивые шлепки. — Нет, ну, блядь, это невозможно! Бесит, гад! — не выдержав, Ким выхватывает у глупо хихикающего Чимина чашку, из которой тот сёрбает чай, и швыряет в стену так, что осколки разлетаются по всему лофту. — Сколько будет это продолжаться? Невозможно же сосредоточиться, — рычит так, что даже Чонгуку хочется залезть под стол. Такую сторону своего начальника он ещё не видел. Сейчас его Котя совсем не Котя, а настоящий разъярённый тигр. Видя, что ещё чуть-чуть и Тэхён начнёт крушить всё вокруг себя, в дело вступает Мин, до этого мирно дремавший в излюбленном кресло-мешке. Лениво поднявшись, внаглую направляется в «шпиливилишную», откуда слышалось очередное: «Соси увереннее, малыш!», и плотно прикрывает за собой дверь. Через некоторое время из неё пулей выскакивают полуголые парни со своими шмотками в руках и, как горные козлики, ускакивают на выход. А следом за ними появляется злющий как чёрт, старший Ким, пытающийся засунуть ногу в штанину. Он пролетает мимо собравшихся, попутно недобро зыркнув на Юнги и от души ляпнув металлической дверью, уходит. Наконец в офисе наступает долгожданная тишина. — И что ты им сказал? — удивлённо смотрит на «Ищейку» Ким, как, впрочем, и все остальные, который явно вновь собирается погрузиться в излюбленную дрёму. — Ничего особенного, — хмыкает тот. — От этих двоих за километр воняет венеричкой. Не буду вдаваться в подробности, чем пахнет член при трихомонозе и гонорее, но поверьте, точно не цветочками. Так что, думаю, господин Тэон в данный момент едет в больничку обследоваться, и неделька тишины нам обеспечена. Тэхён трижды восхваляет всех известных богов за то, что те когда-то свели его с этим угрюмым и слишком прямолинейным парнем, хоть и знакомство у них вышло своеобразное: В тюрьме. Ким тогда расследовал дело об исчезновении стариков из дома престарелых, и Мин как раз был главным подозреваемым, так как работал в данном учреждении медбратом, и все исчезновения выпадали только на его смену. Подстава явная, и детектив просёк это сразу, приперевшись на неофициальный допрос к Юнги в СИЗО. И именно Мин, к слову, помог вычислить настоящего убийцу своими незаурядными способностями нюхача, коим оказался директор, убивающих одиноких старичков посредством удара по голове и закапывания в ближайшем лесочке, а затем через третьих лиц присваивая всё их нажитое имущество себе. Мин тогда по запаху нашёл каждый труп и, естественно, после этого был приглашён Тэхёном в своё агентство в качестве эксперта. И, естественно, со временем рабочие отношения переросли в дружеские. — Спасибо, — кивнул детектив и теперь уже со спокойной душой продолжил разбор полётов. — Архимед, есть что по статуям? — обратился он к химику. Хосок, всё это время перебирающий очередной гербарий, отвлёкся от своего дела и довольно заулыбался. — А то, шеф! Я проанализировал состав этих игрушек и выяснил прелюбопытнейшую вещь. Всех их изготовили здесь, в Корее. И скажу даже больше — в Сеуле. Эти недоумки — полицейские эксперты даже не потрудились хорошенько всё проверить. Вот, — он всучил в руки Кима кучу листков с формулами и расчётами. Тот бегло их просмотрел и тоже заулыбался. — Какая занимательная арифметика. Гуччи, пупсик, нам срочно нужно наведаться в одно местечко, — улыбнулся он зевающему Чонгуку. — Сейчас? — недовольно скривился тот, бросив взгляд на часы, висящие на стене и показывающие четверть первого ночи. — До завтра никак не потерпит? За сегодняшний стрессовый день парень так заебался, что тащить свой уставший зад совершенно никуда не хотелось. Сейчас бы на мягонькую подушечку, ну или на крайняк, на грудь своего парня и провалиться в мир волшебных снов с цветными пони, скачущим по облачкам, а не опять это всё. — Ночь — лучшее время для великих свершений, пупсик. Так что подымай свою великолепную попку, бери дедулин фотоаппарат и вперёд. В машине поспишь. Наверное. Вот же похотливое существо. Хотя понять-то его можно. Потрахаться по-человечески за последнее время ему так и не удалось. А тут такой шанс. Но грандиозным планам детектива по продвижению в деле и, наконец, оприходованию гуковского зада не суждено было сбыться, потому что в кармане зазвенел новенький айфон, купленный по дороге в офис. На табло высветился номер следователя Сокджина, который заверещал в динамик, как только Ким принял вызов. — ТэТэ, у нас новое убийство. Опять эти сраные горгульи, будь они не ладны! Приезжайте…