Детективное агентство "Братья Ким"

*** Чонгук вот уже три часа ходил следом за боссом по местному кладбищу и фотографировал всё подряд. Ким подолгу стоял возле каждой могилы и о чём-то думал, иногда бурча себе под нос какую-то неразбериху. Последней остановкой становится чей-то фамильный склеп, в который заглядывали, видимо, ещё в рассвет древнего Чосона. Некогда красивая лепнина местами отвалилась, замок совсем проржавел, а изнутри слышались зловещие звуки и писк. Похоже, что усыпальницу давно оккупировали летучие мыши. Но настырного Кима это нисколечко не остановило. Замок был мгновенно сломан куском отколотого мрамора, а сопротивляющийся Чон буквально втолкнут туда насильно. Честно говоря, Чонгук до ужаса боялся подобных мест ещё с детства. Откуда в нём взялся страх покойников и всего, что с ними связано, он не помнит. Возможно, когда был ещё совсем пиздюком, наслушался рассказов старших о зомби, чёрной руке, вылезающей из могилы, и прочей психотропной магической чуши. Неокрепший мозг слишком сильно закрепил это в сознании и теперь, будучи взрослым парнем, даже ужастики смотрел зажмурившись и закрыв уши. А тут, блядь, самый настоящий склеп, в котором темно, сыро и воняет разложением так, что хочется немедленно стошнить. Вот почему нельзя было его оставить снаружи? Хотя почему нельзя, Чонгук понял уже спустя несколько минут нахождения в этом ужасном месте. Глаза Тэхёна внезапно загорелись нездоровым похотливым блеском после фразы: — Мне срочно нужно хорошенько подумать. Чонгук нервно сглотнул, тут же вспомнив слова Мина про «думать и трахаться». Кажется, он всё же не спиздел. «Да нет?! Ну не может же он прямо тут? Не настолько же он отбитый? Или настолько?». Оказалось, что — да! Именно настолько. Пока Чон, стараясь дышать через раз, размышлял над этим фактом, наглые руки уже вжали его в каменный холодный саркофаг в центре, а не менее наглые губы всосались в его собственные, как пылесос, мощностью три тысячи шестьсот ватт. Высасывая душу и чувство страха. Буквально на мгновение молодой фотограф забылся, где находится под давлением чужой страсти. Член, ебучий предатель, незамедлительно встал, как только чужие красивые пальцы, расстегнув ширинку, обхватили ствол у основания и начали медленно надрачивать. По телу тут же прокатилась волна экстаза от предвкушения фееричного оргазма. Всё-таки умел этот грёбаный нимфоман с извращённой донельзя фантазией раззадорить как следует. А его пальцы — это пальцы волшебника. И даже вонь, мрак и свисающая с потолка паутина не были больше помехой. Мозг отключился и включаться ближайшие полчаса не планировал. Но всё закончилась так же стремительно, как и началось. Ким с громким пошлым чпоком оторвался от губ, вынул из ширинки руку, так и не дав Чонгуку кончить, и задорно ухмыльнулся. — Ага! Теперь всё очевидно! — затем, схватив за руку ни черта не понимающего и до конца неудовлетворённого парня, поволок наружу, попутно доставая свой айфон и набирая номер. — Джинни, братишка, тащи свой зад в местное поселение. И экспертов своих прихвати. Я нашёл твоих похищенных оборотнем потеряшек. Труповозку тоже не забудь. Кучу маленьких гниющих трупиков я тебе гарантирую, — елейным и каким-то слишком довольным голосом прощебетал он, а затем, положив трубку, подмигнул Чонгуку. — Спасибо, пупсик, ты мне очень помог. Пока наши друзья полицейские едут, поедем в гостиницу и продолжим то, что начали. Или, может, тебе в склепе понравилось? Хочешь, вернёмся? Гук лишь охуевше хлопал своими огромными чёрными глазами. Этот отсаженный на всю свою красивую и умную голову человек только что, непонятно как, нашёл пропавших людей, судя по всему, мёртвых, и теперь предлагает ему скоротать время ожидания за сексом. Пиздец! Нет! Три пиздеца! — Ты… ты… нашёл их? И где же? — в душе Чона шевельнулось весьма неприятное подозрение. — Ну, один точно в том саркофаге, на котором мы… — Тэхён многозначительно подёргал бровями. — Предположительно — местный священник. А остальные — в могилах на самом кладбище. Чонгук чувствовал, как всё, чем они позавтракали, немедленно попросилось наружу. Его только что чуть не трахнули на чьём-то свеженьком трупе. Как бы сказал его шеф: «Занимательная арифметика». Зажав рот рукой, он быстренко поскакал за ближайшее надгробие опустошать желудок. — Я так понимаю, продолжения не будет? — детектив расстроенно смотрел на блюющего за памятником какой-то аджумы помощника. — Гуччи, пупсик, хочешь, я тебе волосы подержу, чтоб не мешали? А потом ты подержишь меня за что-нибудь другое, — выкрикнул он, пытаясь своеобразно поддержать. — Пошел ты в пизду, Ким Тэхён, — зло зашипел Чонгук, пытаясь сдержать новый приступ тошноты. — Ищи другого дурака, извращенец. А ко мне больше не подходи. Никогда! — А вот это было обидно. Мог бы хотя бы на хуй. Знаешь же, что я гей, — насупился Ким, понимая, что с дрочкой в склепе всё же переборщил и теперь заглатывать, зализывать и задабривать вкусняшками прощение придётся ой как долго. *** Ближе к вечеру вся территория кладбища, теперь больше похожего на раскуроченный снарядами полигон, была закрыта жёлтой оградительной лентой, за которой уже столпились зеваки. Куча полицейских, экспертов, криминалистов и фотографов с главным следователем Ким Сокджином во главе сновали туда-сюда, выполняя свою работу. Как и сказал Тэхён, тело пропавшего первым пастора Ли Гиёма нашлось в том самом саркофаге. Еще одно — несчастного местного пьяньчужки Чхве Ука — в одной из могил, а третье — пропавшего самым последним молодого врача Пэк Минхо, всё ещё находилось в поиске. Тэхён сомневался, в какой именно из трёх указанных им могил оно могло находиться, поэтому пришлось раскапывать все. — Знаешь, брат, ты, конечно, как всегда, молодец, и я преклоняюсь перед твоим гениальным мозгом, но боюсь, что за то, что мы всё здесь раскурочили, начальство меня по головке не погладит, — сокрушался Сокджин. — Восстанавливать придётся из бюджета управы. А это значит: полгода — никакой премии. — Извини, конечно, но меня это никак не ебёт, дружище! Ты просил, я нашёл, — ухмыльнулся Ким, а затем его взгляд устремился куда-то в сторону. — А этот что тут делает? Пронюхал уже, засранец? — он сейчас раздражённо наблюдал, как высокий симпатичный парень с камерой на плече о чём-то мило болтает с его помощником. И это дико бесило. Джин проследил за взглядом друга. — О боги! Ким Намджун! Только этого репортёришки тут не хватает?! Узнаю, кто постоянно сливает ему информацию, голову откручу, — закатил он глаза. — Ты переигрываешь, дружище, — злобно шикнул на него Тэ. — Я давно в курсе, что ты сам это делаешь. Знаешь, есть более простые способы затащить объект своего вожделения в койку, а не крутить перед ним жопой, строя из себя крутого следователя. — Что? — наигранно обиделся Джин, скрывая еле заметную улыбку. — Как ты мог обо мне такое подумать? Ни перед кем я ни чем не кручу. Что бы Я и этот хам? Да никогда! Тэхён вздохнул. — Повторюсь. Переигрываешь. У тебя на твоём милом личике всё написано. Намджун, как будто поняв, что речь идёт о нём, незамедлительно направился в их сторону, не забыв похотливо улыбнуться в сторону Чонгука. — Великий и неповторимый детектив Ким Тэхён собственной персоной. Неужели, Джин, ты вернул его в строй консультантов? Не боишься, что он снова тебя подставит? — с сарказмом выдал он. — Кстати, Ким, я смотрю у тебя новый член команды. Хорошенький и, похоже, гей. Люблю таких. — Даже не думай, Нам, — злобно процедил Тэ. — Чонгука ты не получишь. Хватит того, что я простил тебе Богома. — Правда? — хмыкнул тот, — Может, забьёмся? — Ах ты гадёныш! — сжал кулаки Тэ. — Единственное, что я буду забивать — это последний гвоздь в крышку твоего гроба, когда ты заебёшься и сдохнешь от триппера. Подойдёшь к Гуку — пожалеешь, что тебя ещё в детстве на горшке не замуровали. — Угрожаешь? При действующем представителе власти? — кивнул Нам на уже привыкшего за столько лет к их перепалкам Сокджина. — Да! Представь себе, именно это я и делаю, — рыкнул Ким, подходя ближе. Тэхён прекрасно знал, что его провоцируют, но сделать с собой ничего не мог, когда увидел эту наглую рожу, когда-то отбившую у него любимого человека. Еще одно слово, и он ему точно втащит. — Ну, давай! Потому что этот зайчонок с оленьими глазками будет моим, — Намджун тоже сделал шаг навстречу. — Покажи всем, какой ты несдержанный, умник. Дай мне ещё одну новость для первой полосы, Тэхёни, МАЛЫШ! И снова провокация. Так когда-то называл его Богом. — Сука! — процедил Тэ. Кажется, последняя капля его терпения была исчерпана. Джин быстро втиснулся между ними. Ему только драки на кладбище не хватало. Он уже сто раз пожалел, что позвал Намджуна освещать эту историю. Знал же, что эти двое готовы глотки друг другу перегрызть, и всё равно не удержался. Желание увидеть наглую улыбку с ямочками на щеках пересилило здравый смысл. — Прекратите оба, — по-командирски гавкнул он, — пока я вас не засадил за дебош. Говорят, в КПЗ сегодня на ужин тушёная фасоль с отварной скумбрией. Хотите, могу устроить вам дегустацию? Тэхён тут же брезгливо сморщился. Когда-то ему выпала честь откушать сей шедевр, и с тех пор от одного упоминания его начинало тошнить. — Фу, блядь, Джини, это был запрещённый приём, — он сделал-таки несколько шагов назад, не прекращая сверлить своего оппонента злобным взглядом. — НАШЛИ!!! — послышался голос кого-то из полицейских, что окончательно отвлекло всех от предстоящего мордобоя. Последний изувеченный труп был извлечён из могилы, а через некоторое время криминалист сделал предварительное заключение после осмотра: «Все три жертвы были убиты тяжёлым предметом по голове в области темени, а увечья от зубов и клыков получены уже после смерти». — Я же говорил, что никаких оборотней не существует, — довольно сложил руки на груди Тэхён. — Да, — кивнул Джин. — Похоже, у нас серийник. Только психа-маньяка не хватает. — Я так не думаю, — задумчиво протянул детектив. — Больше похоже на месть. Остаётся выяснить, кто и за что. — Я, конечно, знаю, что ты ни хрена не скажешь, пока не завершишь своё расследование, но всё же спрошу. С чего такой вывод? И вообще, как тебе удалось найти этих бедолаг? — с надеждой в голосе спросил главный следователь, заранее зная отрицательный ответ друга. Честно говоря, стоящему сейчас рядом Чонгуку, которого до сих пор подташнивало, теперь ещё и от вида изуродованных трупов, тоже было интересно услышать цепочку умозаключений своего шефа. Зря, что ли, он пожертвовал своим желудком (незавершённым оргазмом), оказывая посильную помощь гениальному мозгу в том склепе? — Правильно мыслишь, Джинни! Я ни хрена тебе не скажу, — хохотнул Тэ. — Всему своё время, дружище. Но кое-что всё же озвучу, как пищу к размышлениям. Некоторые люди пишут на надгробиях весьма странные некрологи. Гуччи, пупсик, тут нам больше делать нечего, — он хотел, как обычно, схватить Чонгука за руку и утащить за собой, но потом вспомнил, что пиздец как накосячил. Передумал, лишь взглядом показывая следовать за ним. — Как выясню всё до конца, позвоню, — крикнул напоследок Сокджину. — И трахни уже, наконец, этого верзилу Намджуна. Потому что если ты его не выебешь, я его удавлю. Следователь мгновенно покраснел, как целка перед первым сексом, а репортёр недоумённо поднял бровь, глядя на смутившегося Джина. Ким Тэхён всегда умел поразить своей прямолинейностью. Заодно и отомстил лучшему другу за то, что тот постоянно сталкивает его с Намджуном. Хотя, может, и не отомстил, а наоборот, помог. Кто знает? *** В местной гостинице, которую, к слову, и гостиницей-то назвать можно с большой натяжкой, где полновластными хозяевами были пауки, тараканы и клопы, детектив и его помощник наткнулись на весьма удручающую картину. В нижнем холле, совмещённым со столовой, сидели двое злых, как черти, парней, в полной тишине поглощающие каждый свой рамён, агрессивно стуча палочками по мискам. — И что на этот раз не поделили, голубки? — тут же понял в чём дело Тэхён. Раз ЮнМины молчат, значит, точно пособачились. Чимин продолжал молча всасывать лапшу своими пухлыми губёхами, злобно сопя себе в тарелку, а Юнги периодически кидал на него виноватые взгляды из-под густой вьющейся чёлки. — Не понял? Что за молчанка? — нахмурился Тэ. — Ищейка, ты что, трахнул нашего говоруна не в той позе или не в том месте? Колитесь, пока я сам всё не узнал. Вы же в курсе, что мне это раз плюнуть. Чимин запыхтел ещё интенсивнее. Видимо, Ким попал в самую точку. Какой проницательный, гад. — Да я тут ни при чём, — грустно вздохнул Мин. — Это всё эти грёбаные муравьи виноваты. А этот теперь обижается, — кивнул он в сторону своего парня. — Какие ещё муравьи? — спросил Чонгук. Все эти люди были пиздец какими странными и изъяснялись не менее странно. Привыкнуть к этому было попросту невозможно. Но привыкнуть, видимо, придётся. Десять тысяч баксов в месяц на дороге как бы не валяются. — Какие, какие? — обиженно буркнул Чимин. — Обычные рыжие, которые искусали мой великолепный зад. Тэхён и Чонгук только сейчас увидели, что Пак не сидит, а буквально висит над стулом, опираясь на один локоть. — Вы что, ебались на муравейнике, придурки? — оглушительно заржал Тэхён. Чонгук тоже еле сдерживал улыбку. Вроде и не с чего смеяться. Укусы муравьёв — не самая приятная вещь в мире, но, сука, всё равно смешно. — Так получилось, — ещё больше сник Мин. — Мы, как ты и сказал: эвакуатор вызвали, по лесу прошвырнулись. Кстати, не нашли ни хуя, ни кровинки, ни шерстинки, ни ебучих следов. Словно и не было никакого монстра. Единственное, что удалось почуять — снова этот запах немытой псины, такой же, как на кладбище. Ну, а потом решили пообжиматься чутка, раз уж такое дело: природа, лес, птички поют, романтика, все дела… Кто ж знал, что там ёбаный муравейник окажется? — Хуёвая из тебя ищейка, Мин Юнги, — выплюнул в него обиду Чимин. — Маленьких уродцев не почуял. Я ж теперь неделю сидеть не смогу. А ещё нюхач называется! — Да когда я их мог почуять, если ты своими охуенными причиндалами перед моим лицом крутил. Думаешь, мне в тот момент до ёбаных муравьёв было? — Так это я виноват, да? — тут же обиженно надул губы Пак. — Всё, я с тобой не разговариваю, Мин Юнги! — Ээээ! Нет, так не пойдёт, детка! — не выдержал и тоже взорвался Мин. — Это с какого такого ты со мной не разговаривать собрался. Значит, как минет по утрам получать, так «котёнок», а как так, так Мин Юнги. Да ты… — Так! Пошли отсюда. Это надолго, — не переставая смеяться, Тэхён всё же берёт такого же смеющегося Чона за руку и тянет за собой в свой номер. Когда, всё же отсмеявшись, Гук понимает, что собственными ножками пришёл в логово льва и не заметил, его накрывает паника и воспоминания о вонючем склепе и похороненном в нём каким-то маньяком трупе. А вместе с воспоминаниями возвращается и злость на своего ни то парня, ни то босса. Он медленно пятится к закрытой двери, видя хищный взгляд, в котором читается отчётливое желание. — Неа! Даже не думай, Тэхён. После этого склепа не думаю, что смогу быть с тобой, — он видит, как тускнеет блеск в красивых глазах, и они почти наполняются слезами. — Ну, пупсик! Ну, прости своего котю! Ну, хочешь, на колени встану и такой горловой забабахаю, что ты даже собственное имя забудешь, не то, что этот чёртов склеп, — а ведь и правда, бухается на колени и смотрит ещё жалобней, как сиротка на паперти, выпрашивающая кусок хлеба. Даже нижняя губа трясётся. Ким Тэхён не только великий детектив, но ещё и великий актёр. — Я говорил, что учился королевскому минету у лучших японских гейш? Меня, между прочим, главный Сёгун экзаменовал, — капельку спиздануть сейчас совсем не помешает для пущего эффекта. Чонгук не выдерживает и снова прыскает со смеху. У Тэхёна такой забавно виноватый вид, что хочется простить ему всё на свете. И как он это делает, совсем не понятно. — Зря ты это сказал, Тэ! Теперь тебе ни за что не отделаться от прозвища — КОТЯ. — Ну так что, я прощён? — Ким цепляется за край чонгуковых штанов, ведя ладонью вверх до ширинки. — Посмотрим! — Чонгуку, кажется, начинает нравиться игра в повелителя великого и неповторимого Ким Тэхёна. Он демонстративно расстёгивает ширинку, тем самым давая Киму зелёный свет для активных действий. Хотя в глубине души чувствует, что пожалеет о своём решении ещё не раз. Но это будет когда-нибудь потом, а сейчас… Сейчас — ночь, вшивый номер с узкой кроватью, стоящий на коленях великий детектив Ким Тэхён, и его блядские пухлые губы на его члене.