Детективное агентство "Братья Ким"

                        *** Чонгук невнятно стонет, запуская пятерню в непослушные волосы своего шефа, наблюдая совершенно поплывшим взглядом, как его член красиво скрывается в мягких, влажных и таких идеальных губах. Еще несколько движений головой и весь его мир взорвётся радужными единорожками, скачущими по беленьким облачкам и раскидывающими кучу цветных звёздочек в сознании. Он откидывает голову назад, собираясь сорваться в бездну подступающего оргазма, как слышит отрезвляющий и чересчур громкий рингтон из заднего кармана брюк Тэхёна. — АРАБСКАЯ НОООЧЬ. ВОЛШЕБНЫЙ ВОСТОК… — надрывается айфон последней модели. Не успевает Гук подумать о том, что это весьма странный выбор звонка, как губы с пульсирующего органа исчезают, оставив после себя пустоту, недоумение и, естественно, разом убив всю романтику и желание. — Какого хуя? — Чонгук, хлопая глазами, смотрит, как Ким подымается с колен, вытирает рот от слюны, достаёт трубку и принимает звонок. — Серьёзно, блядь? Ты правда сейчас собрался разговаривать? Парень чувствует себя неоднозначно. Он так и не кончил. Третий раз, между прочим, за пару дней. Прямо издевательство какое-то. Хочется то ли заплакать, то ли уебать Киму. И кажется, второе хочется в разы больше, чем первое. — Прости, пупсик, но это очень важный звонок. Я не могу не поднять. Принц ждать не любит, — виновато смотрит сыщик на своего охуевшего парня. — Что? — давится воздухом Гук, трясущимися руками пытаясь застегнуть ширинку. — Какой ещё нахрен, принц? — Саудовской Аравии, — прикрывая рукой трубку, абсолютно серьёзно шепчет тот. — Наверняка опять что-то случилось с его гаремом. Я быстренько порешаю, и мы продолжим. И вот совсем не ясно, врёт он сейчас или нет. Чонгук думает, что врёт. Да какой дурак поверит в такое? Ну какой нахрен принц? — Да пошёл ты в пизду, КОТЯ! — он вылетает из номера, предварительно обиженно хорошенько хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка и тараканы, наблюдающие за этим шоу. — Что, опять? — вздыхает ему вслед Ким. — Ну просил же на хуй хотя бы. — Салам пополам, братишка! — наконец оторвав ладонь от динамика, шипит он в трубку. — Если ты попусту обломал мне секс с моим черноглазым богом, одними брюликами в этот раз не отделаешься. Вещай, что там у тебя… *** Чонгук спускается в холл. Ему сейчас нужно немного остыть и пожрать чего-нибудь заодно. Желудок после кладбищенских прогулок немного отошёл и теперь незамедлительно требовал полного насыщения. Да и злость унять это тоже поможет. Наверное. Вот знал же он, что пожалеет. Но не думал, что прям вот так, через пятнадцать минут. Заказав себе поздний ужин, состоящий из рамёна и омлета, стал медленно пролистывать сделанные на кладбище снимки. В недостоловой он не один. В допотопном кресле мирно посапывает Мин. Услышав тяжёлый вздох фотографа, всё же разлепляет один глаз и принюхивается. — Незаконченный минет, — наконец констатирует он. — И что случилось? — Принц Саудовской Аравии случился, — бурчит фотограф, а затем чуть не давится всасываемой лапшой. — Стой, как ты узнал про.? Унюхал, что ли? — Ну, тут большого ума и не надо, — хмыкает тот. — Твои стоны на весь отель слышны были. И судя по тому, что наш головастый шеф не стонал в ответ, то это был именно минет. А ещё от тебя несёт его парфюмом. Но, судя по твоему удручённому настроению, минет не удался. Я прав? — Охренеть, какие вы тут все прозорливые, — моментально краснеет Чонгук, делая в голове пометку: в следующий раз стонать чуть тише. Если он, конечно, будет этот следующий раз. — Ну, так с кем поведёшься… Хочешь не хочешь, а подмечать мелочи научишься. Профессия обязывает, — Мин поднимается с насиженного места и идёт на выход, бросив напоследок. — Хочешь совет, малой? Если тебе действительно нравится Тэхён, то научись терпеть его заскоки. Сам понимаешь, легко с таким, как он, не будет. А если нет, то лучше сейчас откажись и беги с этой работы, пока не поздно. Наш босс хоть и странный, но к людям привязывается слишком сильно, особенно к тем, кто ему нравится. Он, конечно, умный и всё такое, но местами как ребёнок. А детей обижать нельзя. Надеюсь, ты меня услышал. Чонгук обдумывает эти слова. Тэ ему действительно нравится, но к таким странным отношениям он совсем не готов. Ему почему-то кажется, что он не вывезет. Может, Мин прав и лучше свалить пока не поздно. Но он не из тех, кто боится сложностей, и трусом, испугавшимся отношений, себя считать не хочет. Нерешаемая дилемма. Пока что. — И зачем я только во всё это влез, идиотина? — удручённо фыркает себе под нос. — Это ж надо было втрескаться в полного психа. Ащщщ! Затем всё же возвращается к снимкам, решив отложить этот вопрос на потом и отвлечь гудящую кучей вопросов голову. Бездумно листает снимки один за другим. Что он хочет в них увидеть — совсем неясно. Детектив из него, сами понимаете, не айс. Да и чисто эстетически любоваться на покромсанные трупы, прямо скажем, такое себе. Но всё же глаз цепляется за фотографию молоденькой девушки на одном из надгробий, умершей примерно двадцать пять лет назад. И что-то в её лице на выцветшем от времени фото кажется знакомым. Но что — понять пока не может. Он перелистывает все фото ещё несколько раз и, наконец, его осеняет. От восторга даже на месте подпрыгивает от того, что понял. Впервые в жизни сам что-то разгадал, и неважно, что пока неизвестно что. Забыв про все свои обиды разом, со всех ног несётся назад в номер к любимому шефу. Тот как раз выходит из дверей, явно куда-то собираясь. Чонгук буквально влетает в него с маху, забыв затормозить, и тут же попадает в плен крепких рук. Тэхён довольно урчит, залипнув на взбудораженное довольное лицо своего помощника, сжимая тонкую талию. — Гуччи, пупсик, ты больше не злишься? Может, тогда вернёмся и продолжим начатое? — Что? Нет! Вот ты ж похотливая козлина, Котя, — вырывается из объятий Чонгук, отойдя подальше. — Я вернулся не за этим, а по делу, — он вкладывает в руки Кима камеру и пролистывает до нужных фото. — Вот, смотри! Видишь сходство? — Да ты ж мой пупсик-мупсик! — восхищённо трепет его по щеке тот. — А пазлик-то почти сложился, — Тэ снова достаёт телефон. — Сокджинни, милый мой друг. Мне нужен допуск в морг. Да, именно сейчас! — он смотрит на свой «Ролекс», показывающий четверть второго ночи. — Время? Конечно, видел. Мне абсолютно похуй, что все спят. Хочешь раскрытое дело уже к завтрашнему дню, тогда шевели своими прекрасными булками и нарисуй мне этот чёртов пропуск. Положив трубку, широко улыбается Гуку. — Пупсик, я приглашаю тебя на свидание. — Куда? — тут же нервно сглатывает тот, чувствуя очередной подвох. — Я не буду помогать тебе «думать» в морге. Мне и кладбища хватило. Кто знает этого сумасшедшего? Вдруг ему и там приспичит. Тэхён, выпятив нижнюю губу, обиженно хлопает глазками. — Да как ты мог обо мне такое подумать? Я ж не настолько извращенец. В морг поедeм не мы, а он… — сыщик тычет своим красивым длинным пальцем куда-то за спину фотографа. Чонгук оборачивается и видит, как по лестнице к ним поднимался Архимед, он же Хосок, неизменно пыхтя косяком. — Привет честной компании! Я что, опять всё веселье пропустил? — выдыхает он ароматный дым марихуаны с примесью немытой псины прямо Гуку в лицо, остановившись рядом. — Чего так долго? Ты должен был приехать ещё несколько часов назад, — недовольно хмыкает Тэ, как всегда, вырвав изо рта Хосока самокрутку и потушив о ближайшую стену. — Сколько раз говорить: не дымить этой дрянью при мне. Бесишь! — Ну, прости шеф, больше не буду, — криво улыбается тот, недовольный таким поворотом. — И вообще, я грибы собирал, поэтому и задержался. — Какие нахуй грибы, Архимед. Тебя что, совсем штырит от той дряни, что ты куришь, грибник хренов? — недовольно закатывает глаза детектив. — Охуенные грибы, знаешь ли, что в местном лесочке только растут. Такие даже на чёрном рынке не найдёшь, — довольно хмыкает растаман, доставая из рюкзака мешок с мелкими грибочками, явно совершенно несъедобными. — Воняют, правда, дико, но это ерунда. Папочка над ними поколдует, отмоет, высушит и будет тип-топ. Такие экшен фильмы можно ловить будет, что «Марвел» отдыхает. Он открывает пакет, и оба парня тут же зажимают носы. Запах немытой псины от них такой, что глаза режет. А кино всё интересней и интересней, — морщится Тэхён, разглядывая содержимое. — Не хватает пары деталек, и картинка окончательно сложится. Так, Архимед, дуй в местный морг и попотроши наши трупики до основания. Важно всё, даже то, что кажется незначительным. Хотя, кому я говорю, сам всё знаешь, — тут же командует он. — Балабола я отправил в Сеул нарыть кое-что. Ну а мы с Гуччи, как и планировали, идём на свидание. Прогуляемся по местности, на луну посмотрим, ночных птичек послушаем, — он хлопает ни хрена непонимающего Чонгука по попе, подталкивая к выходу. Честно говоря, идти куда-то ночью Гук совершенно не хочет. Ему бы додрочить в душе, пока спермотоксикоз не начался, и поспать. Потому что организм уже не выдерживает всех сегодняшних страстей и отчаянно нуждается в отдыхе. Но их шеф, видимо, из тех, кто пока не раскопает всё до конца, не будет ни спать, ни есть и другим не даст. Узурпатор мелкого разлива. Приходится подчиниться и топать, куда сказали. Нет, он, конечно, мог бы и отказаться, но дедушкин фотоаппарат даже во сне ему снится, громко щёлкая объективом, словно прося: «Выкупи меня поскорее. Мне одному тут одиноко и плохо». Да и любопытство всё же немножечко одолевает. Отчаянно хочется знать, как Тэхён разгадает это дело до завтра. В сказочку со свиданием он, естественно, не верит, понимая, что его втаскивают в очередную задницу. *** Луна и правда красивая. На небе ни облачка. Ночные птички поют свои ночные песенки, а кузнечики стрекочут в зелёной травке. Вот только, как и предполагал Чонгук, на свидание это мало похоже. Да что там, вообще не похоже. Вот уже пару часов они бродят по окрестностям. Полдороги Тэхён переписывается с кем-то, при этом постоянно злорадно цокая, и вдруг ни с того ни с сего просто берёт и, сорвавшись с места, тащит за руку почти бегом, ничего не объясняя. А затем и вовсе, бросив на каком-то пустыре, просит подождать его десять минут и сваливает в темноту. Ахуенный расклад просто! Гук чувствует себя пиздец как странно. Он пытается осмотреться, но на улице темень такая, что глаз выколи. Вдалеке видны лишь силуэты каких-то деревьев и кустарников. Ему сейчас явно не по себе. Десять минут проходит, но Тэхён так и не появляется. Зато появляется кое-кто другой. Тот самый пёс-оборотень. Его красные глаза светятся в темноте. Он рычит и медленно приближается к фотографу. А у того душа уже где-то в пятках, если не ниже. Он безумно хочет закричать или убежать, но не может. Его словно парализовало, а крик застыл где-то на уровне диафрагмы. Нет, Чонгук совсем не трус, но при виде этой злобной громадины даже самый смелый смельчак обосрался бы. — Мамочки! — всё, что может сейчас произнести, чувствуя зловонное дыхание у своего лица. Мозг лихорадочно ищет выход из сложившегося положения, но кроме как зажмуриться посильнее, ничего не находит. Кажется, его сейчас разорвут на кусочки, косточки обглодают, а остатки прикопают на чёрный день. Не так он хотел закончить свою жизнь! Точно не так. Не успевает парень приготовиться к неминуемой смерти, как слышит странный треск и какую-то возню со злобным пыхтением в стороне. Он медленно приоткрывает один глаз и понимает, что зверь по-прежнему рядом, но выглядит странно. Стоит, замерев на месте, словно и не живой вовсе. Гук опасливо протягивает руку, невесомо касаясь лохматой шерсти. Но зверь по-прежнему не двигается и, кажется, даже не дышит: «Интересное кино получается!». — Что это ещё за хрень такая? Он что, ненастоящий? — озвучивает сам себе догадку. — Именно, Гуччи, ненастоящий. Я же сто раз говорил, что никакого «Собачьего беса» не существует, — откуда-то из темноты выныривает Ким, удерживая на прицеле своего «Маузера» какого-то парня, идущего впереди него. — Прости, что пришлось использовать тебя в качестве приманки. Надеюсь, ты не сильно испугался? Кстати, знакомься, это тот, кто учинил весь этот шум с легендой и понараскидывал трупов. Эй, придурок, а ну-ка извиняйся перед моим парнем за то, что хотел его убить ни за что, — он тычет убийце в грудь пистолетом. — Пошёл ты, Пинкертон сраный! — злобно выплёвывает тот. — Вы, чёртовы педики, грешники и сгорите в аду. Все до одного. — Заткнись, пока я в тебе пару лишних дырок не сделал, проповедник недоделанный, — фыркает на этот выпад Тэхён. — И да, актёр из тебя так себе, господин Хару или, вернее, Ги Джихон. Я ведь ничего не путаю? Парень злобно пыхтит, прожигая Кима взглядом. — Сука! Если бы ты не припёрся, у меня бы всё получилось! — Значит, тебе не повезло, — лыбится во все тридцать два Тэ. — Хотя нет, повезло. Ты, злыдень писюкастый, был удостоен чести быть пойманным мной. Ты, конечно, умный преступник и даже смог обвести вокруг пальца полицию, но меня, гениальнейшего сыщика на этой планете Ким Тэхёна, никто обмануть не сможет, каким бы гениальным не был. Я лучший, великий, непревзойдённый. Твоё сравнение меня с Пинкертоном было совсем не уместно. Он мне и в подмётки не годится. Сравнивать нас — это то же самое, что сравнить кильку с тунцом. Ясно? (Ну здравствуй, пафос. Давно не виделись.). Чонгук вглядывается в лицо этого человека и начинает понимать, кто перед ним. Значит, он всё же не ошибся. Хотя, честно говоря, сейчас он искренне не понимает, что происходит и что всё это значит. Конечно, когда понимать-то, если мозг ещё не отошёл от пережитого кошмара. От всего этого пиздеца его вообще начинает разбивать нервная истерика. Слишком много событий за эти дни для его неокрепшего сознания. Мало того, что его таскают по странным местам, где пытаются выебать. А теперь ещё сделали наживкой. Наживкой, блядь! А если бы план Кима провалился, тогда он что, стал бы очередной жертвой этого полоумного проповедника? Пиздецкий пиздец! Гук садится на землю и начинает хохотать, как умалишённый, прям до икоты. Кажется, сумасшествие и неадекватность своего шефа-парня передаётся воздушно-капельным путём, не иначе. Сознание медленно уплывает, больше не выдержав переизбытка эмоций. Но перед тем, как окончательно провалиться в обморок, делает пометку в голове под вой приближающихся полицейских сирен: никогда в жизни не соглашаться на странные свидания с Ким, мать его, Тэхёном. Никогда и ни за что!