Кровная линия / Bloodline

Комары, привлеченные яркими огнями полицейских машин и многочисленными телами разгоряченных зевак, назойливо роились в воздухе. Не самая чистая и популярная улочка на окраине Нового Орлеана сегодня была забита десятками людей, большинство из которых стояли тут прямо в пижамах. Они громко строили предположения и выдвигали гипотезы о случившемся под монотонный треск приемников из припаркованных рядом полицейских машин. Место происшествия уже было надежно огорожено желтой предупреждающей лентой, давая экспертам-криминалистам в чужеродных пластиковых костюмах приступить к сбору вещественных доказательств. Детектив Сэмюэль Барруа позволил медику экстренной службы накинуть ему на плечи шоковое одеяло и проводил взглядом последний отъезжающий автомобиль скорой помощи. В нем находился его напарник. Врачи не включали сирену, что само по себе было достаточно красноречиво. Впрочем, для сирен было уже действительно слишком поздно. Мужчина поскреб рукой подбородок, уколов пальцы двухдневной щетиной, и вздохнул. Этот несчастный идиот даже не успел завести семью, которой Сэм был бы вынужден позвонить. Шеф тоже был уже здесь. Он сел рядом с Барруа в хвосте машины скорой помощи и тоже вздохнул. — Он не стал стрелять, — произнес Барруа, чувствуя неприятное онемение.— Грэм просто стоял там и ждал, когда этот обдолбаный ублюдок воткнет в него нож. Ему нужно было стрелять. — Его убил не нож, — напомнил шеф. Удар ножом в плечо был болезненной штукой, Барруа видел это собственными глазами, но после него Уилл Грэм бы выжил. Он бы даже ушел домой на своих двоих, если бы этот гребанный наркопритон был просто наркопритоном, человеческим наркопритоном. Но в нем внезапно оказались двое вампиров, вусмерть обдолбанных «ангельской пылью». Барруа даже не знал, что их берет эта дрянь. — Все было ясно уже в тот момент, когда хлынула кровь. Алая жидкость в секунду пропитала рубашку, и Уилл опустил пистолет. Он посмотрел Барроу прямо в глаза, посмотрел грустно, словно извиняясь и заранее зная, что сейчас произойдет. Словно не желая, чтобы жуткая сцена травмировала психику его напарника. — Он знал, что он труп. Через 2 секунды в него вцепились две кровососущие пиявки, — сказал Барроу и обхватил голову ладонями. — Глупо. Все вышло так чертовски глупо… Шеф похлопал его по плечу. — Ладно, давай-ка лучше отвезем тебя в больницу. Тебя осмотрят, ты дашь показания, а потом поедешь домой. Выспишься, придешь в себя. Последнее, чего бы он хотел, так это чтобы ты сидел тут, как дебил, и бормотал о том, чего ты не сделал. — Да, похоже на то, — признал Барроу. Ради него они включили сирены, и Барроу попал в больницу практически следом за своим напарником. Когда он увидел носилки с Грэмом и двинул следом, его, как ни странно, никто не остановил. — Последний, — сказал медик, закатывая тело. — Детектив Уилл Грэм, двадцать шесть лет, обширные повреждения плеч и шеи, множественные проколы подключичной артерии. Принимающий доктор бегло взглянула на часы, констатируя очевидное. — Время смерти восемнадцать минут двенадцатого. Барроу вспомнил цвет стен в наркопритоне — они были алыми. Он разрядил в упырей обе обоймы, так что кровь была повсюду — кровь двух вампиров и самого Уилла… Господи боже, кровь была всюду… — Это были вампиры, — произнес Барроу, когда врачи накрыли Уилла простыней. Он и после смерти выглядел так же, как при жизни — бледный, изможденный, с чудовищными синяками вокруг глаз. — Их было двое, я их расстрелял. — Это ваш напарник? — спросила врач, деликатно трогая Барроу за руку. — Они сидели прямо на нем, — продолжил коп, зябко кутаясь в плед. — Серьезно. Они вцепились ему в глотку, и я сразу начал стрелять. Когда подоспела помощь… Вы должны мне поверить, я расстрелял две обоймы, они истекали кровью. Кровь была повсюду. Она была везде. — Вы полагаете, он может обратиться? — нахмурилась врач. У Барроу внезапно защипало в носу, а глаза обожгли непролитые слезы. Он хотел бы заплакать, но просто не мог. — Да, — сказал коп, — думаю, да. — Кто-нибудь найдите номер местного отделения, занимающегося этими… в смысле… этими людьми, — врач старалась вздыхать как можно тише, но по всему ее виду было понятно, что обращение Уилла было не тем, с чем она собиралась иметь дело. — Отделение по социализации и наставничеству для новообращенных? — переспросил другой сотрудник. — Конечно, мэм. Медперсонал перевел Уилла Грэма в особую комнату без окон. Кровать там была сперва застелена резиной и только потом простыней, и во избежание проблем надежно прикручена к полу. Уилла закрепили на ней специальными посеребренными металлическими путами толщиной в пару дюймов. Барроу позволил медсестрам себя осмотреть, переоделся в медицинскую форму, чтобы избавиться от собственной окровавленной одежды, и дал показания коллегам. Закончив, он остался в коридоре за дверью той особой комнаты, в которую поместили Грэма. Через некоторое время у Барроу появилась компания — вампир, севший неподалеку и выглядевший так, словно он только что приставал к прохожим на улице, пытаясь собрать деньги для Общества защиты животных. Его белые дреды и хипстерский конопляный свитер выводили Барроу из себя. Он выглядел как идиот. Если Уилл обратится, если он восстанет, его будет посвящать в сложности новой жизни именно этот придурок. Барроу знал, что это выбесит старину Грэма. Он легко мог представить, как Уилл — колючий и острый на словцо, саркастичный и чертовски умный — после первого же взгляда на этого патлатого юнца просто пошлет его нахуй. Это заставило Барроу улыбнуться, а потом и заплакать. Его напарник мог больше никогда не очнуться, мог не обратиться, не стать вампиром, и Барроу знал, что Уилл в любом случае будет не в восторге от того, что очнулся нежитью. А это означало, что он его подвел. Как ни крути, он его подвел, и теперь им обоим придется жить с этим. И Уиллу, возможно, придется жить с этим очень и очень долго. Около двух часов ночи глаза Уилла Грэма снова открылись, и Барроу услышал его бессловесный нечеловеческий вой из-за пуленепробиваемого стекла. Патлатый вампир встал со своего места, чтобы приступить к работе, и когда он исчез за дверью, до слуха Барроу донесся забористый мат. Грэм костерил «графа Пачули и Иланг Иланг» на чем свет стоит. Что ж… Может, Уилл Грэм технически и не был больше живым, но он все еще оставался таким же сварливым сукиным сыном. А это, по-мнению Барроу, было уже кое-что.