Акцио, Драрри!

В дверь постучали. Драко, ещё не привыкший к роли гостя Хогвартса, насторожился, но поспешил открыть. Только отодвигая щеколду, он осознал и мысленно выругался: можно было не торопиться. Не теперь, через несколько лет после войны, прибыв по приглашению директрисы и самого Гарри Поттера. И всё равно, Малфою до сих пор было неуютно в стенах празднично украшенного замка. Рождественские венки и гирлянды напоминали об ожидании каникул, о поездках домой, тогда ещё радостных. Теперь между настоящим и прошлым пролегла огромная пропасть, давно наполнившаяся бы безнадёгой, если бы не... В коридоре никого не обнаружилось, и Драко посторонился, пропуская в комнату пустоту. – Тебя не должно быть здесь. Если о нас узнают... – заговорил он, едва наложив на дверь запирающие и заглушающие чары. – Плевать. – Поттер откинул капюшон мантии-невидимки. – Я скучал. – Мы не виделись всего полчаса. – Малфой изогнул бровь. – А до этого несколько часов притворялись, что едва ли хорошо дружим. Гарри сбросил мантию прямо на пол и приглашающе поднял руки. Драко сдался: ему до гремлинов надоела вынужденная отстранённость. Надоело изображать, что Поттеру он просто хороший знакомый, которого герой пригласил в Хогвартс ради баланса среди давних выпускников. Ради мастер-классов по дуэлям и артефакторике. Ради... Беспокойные мысли взметнулись, и тут же исчезли: Гарри притянул Драко к себе, привычно и крепко сжимая в объятиях. Шумный выдох сорвался с губ за мгновение до поцелуя, горчащего отчаянной чувственностью. *** Спустя полтора часа и бутылку вина, предусмотрительно захваченную Драко из дома, оба «почётных гостя» лежали на неразобранной постели и предавались воспоминаниям. Полумрак гостевой спальни навевал ностальгию, а коварно ударившее в голову вино развязывало язык. – Если уж на то пошло, то на пятом курсе я задумался, что тебя теперь пустят в ванную старост. Было интересно думать о том, что тебя тоже радует её размер и все эти краны с разноцветной пеной. И что я оказался там первым. Даже забавно – пока я не представил совместное купание. Определенно, стоило стать капитаном сборной на шестом, чтобы получить возможность хоть изредка помечтать на месте возможных событий. Поттер повернулся и приподнялся на локте, внимательно глядя на бывшего врага. Школьная фантазия отозвалась лёгким возбуждением – пока почти незаметным под тонкими парадными брюками. Лежащий рядом Драко вздохнул почти мечтательно, вспоминая свои визиты в ванную старост и те несколько случайных встреч в дверях, что запомнились ярче всего. – Раз уж у нас тут разговор по душам, то признаюсь: я тоже размышлял о совместном купании. Пару раз. Но... Ты хоть думал о том, как ты выглядел там? Весь в этой пене, такой весь из себя... Уф. Как подумаю – так до сих пор хочется вжать в бортик и... – Малфой осёкся, сбившись с мысли. – Это твои фантазии или ты за мной шпионил, Малфой? – Гарри смотрел довольно серьёзно, и только тон выдавал в нём остаток веселья. – Это цитата. Плакса Миртл была очень впечатлена твоим «рельефным торсом и подтянутой попкой, так бы и укусила». – Малфой мечтательно закатил глаза, хлопая ресницами, и изобразил писклявый голос призрака. – Плакса Миртл? Она мне про тебя... Говорила. Кхм. – Гарри невесомо провёл пальцами по груди Драко, разглаживая складки тонкой рубашки. – Она мне буквально не давала покоя. Я был практически вынужден слушать её восторженные вздохи и цитаты из женских романов про «ямочки на ягодицах» и «кожу, поцелованную солнцем». – Драко фыркнул и, подняв с пола бутылку вина, поболтал ею в воздухе. Будто забыл, что она опустела ещё полчаса назад. – Я тоже, между прочим, мог только слушать. У тебя хоть были воспоминания со второго испытания на Турнире. – Поттер притворно нахмурился, но выражение лица тут же снова сменилось мечтательным, и он скользнул пальцами дальше, мимолётно погладил спину – и убрал руку. Малфой насмешливо подвигал бровями, подтверждая слова Поттера. Не то чтобы на втором этапе было на что смотреть: через мокрую одежду рассмотреть удалось немногое, но Драко никогда не жаловался на фантазию. – Рассказывай. Я же тебе рассказал. – он отставил пустую бутылку и снова лёг, но теперь уже на бок подпирая голову ладонью. – Тебе в подробностях? – Так и быть, можешь своими словами. – Ладно, я всё равно дословно не помню. Но начала она с того, что я не первый... «студент, который занимается тут всякими непристойностями». Попросила «не стесняться её, ведь она уже привыкла». Пыталась сначала рассказывать про девчонок, а потом однажды увидела, как мы столкнулись в дверях. И началось... – Поттер прикрыл глаза, вспоминая. – «Какой правильный выбор, давно не приходилось видеть настолько идеального тела. Кожа такая бледная, что под водой кажется фарфоровой, а руки...» Видел бы я, «как эти аристократичные пальцы ложатся на грудь, как вплетаются в светлые волосы, наполняя их пеной, как, скользят вниз, к животу, как хорошо они смотрятся на члене...» Гарри невольно сглотнул и повернул голову, проводя языком по губам. В комнате становилось жарко, и всё меньше хотелось прятать тень желания, разбуженного воспоминаниями. – «Или между губ, когда он посасывает их, пока дрочит. Или когда они сжимают сосок». Ч-чёрт, мне тогда казалось, что я могу кончить от одного этого образа. Или от рассказа о том, как ты стонешь. Поттер, конечно же, опустил все шутки и издёвки, которыми полнилась речь Миртл – как не проговорился о том, что действительно почти не стыдясь её слушал, уверенный, что ей Малфой всё равно не поверит. Никто не поверит. Драко слушал молча и очень внимательно. Он никогда не сомневался в своей внешности и в том, какое впечатление производит на окружающих, даже если это призраки очкастых девчонок, умерших ещё до первого поцелуя. Но слушать Поттера, так детально «не помнящего» слова впечатлительной Миртл было... странно. Приятно. Возбуждающе. И совсем немного стыдно. Потому что Малфой каждый раз прилагал множество усилий, чтобы выгнать противную девицу из ванны, прежде чем сдаться своим влажным фантазиям. Очевидно, у него ни разу не получилось, несмотря на все старания. Что ж... – Что, прямо так и говорила? Про пальцы и член? – Даже пыталась показывать. – Маленькая пошлячка. Только я не посасываю пальцы, когда дрочу – я их кусаю, и ты это знаешь. И не стону – разве что... только в постели. – Малфой смущённо замолк, понимая, что сказал лишнего, пока пытался провести грань между чужой фантазией и реальностью. – Стоны... Мне приятно, что ты стонешь специально для меня, но вот пальцы... – Гарри притворно-недоверчиво вскинул брови. – Мне почти жаль, я так долго верил в обратное. – Разве что твои. Потому что сосать мне больше нравится член, Поттер. Продуктивнее, приятнее – сразу для двоих – и полезнее значительно. – Ответил Малфой, пряча смущение за пьяным ехидством и демонстративно закусил губу. Воспоминания будоражили, под балдахином стало неожиданно тесно – и хотелось быть ещё ближе. – Драко? – Поттер сел на кровати. Взгляд его потемнел и обещал какую-то шалость. – А хочешь... наверстать упущенное? – М-м-м? – Малфой заинтересованно приподнялся следом, торопливо поправив полу мантии, скрывая отчётливое возбуждение. – Вообще, я сегодня хотел предложить тебе прогуляться до кухни по ночным коридорам. Там так здорово пахнет ёлками, а эльфы сделали бы нам грог или глинтвейн, но... Думаю, тот староста, который показывал нам спальни и аудитории, ещё не спит и согласится шепнуть пароль «измученному ностальгией герою». – А Миртл? Она всей школе растреплет. – Осторожно уточнил Малфой, понимая, что уже почти сдался, но всё ещё цепляясь за их хрупкую «легенду». – Да кто ей поверит? – Хохотнул Гарри, но под строгим взглядом вмиг посерьёзнел. – В Академии меня научили ставить защитные чары от призраков. – А любопытным студентам ты предлагаешь сразу обливейтом между глаз? Макгонагалл нас за это трансфигурирует в мышей и съест живьём. – Ну Драко! У меня есть мантия и репутация хорошего парня. Доверься мне! – Поттер умоляюще сложил руки. – Тем более, я загадал этот подарок ещё на шестом курсе. – Между прочим, я уже приготовил для тебя подарок на Рождество. Он лежит в чемодане, но... – Малфой поджал губы и выдержал драматичную паузу. – Так уж и быть. Если защитишь нас от Миртл, отметим в ванной старост ещё и то Рождество.