Полёт Отсу: Надежда

Техники на посадочной площадки во всю трудились над "Белым Штрихом". Планета, на которую Добродеятель попросил доставить Габера, находилась от GLC-512 во много раз дальше Марса, на границе Q-сектора, поэтому к челноку было решено пристыковать дополнительный жилой модуль на двенадцать пассажиров. Габер шёл у челноку в компании Никласа, слушая, как тот рассказывал про ту часть отряда, которая отправится в этот раз с ними. — У вашего пилота необычная фамилия, — заметил Габер, — наверное, из знатного рода. — Честно говоря, не знаю, — ответил Никлас, — я не очень хочу спрашивать его о прошлом. — Он имеет травматичный опыт? Никлас замолчал на пару секунд, лишь прищурив взгляд. — Да... В детстве технократы разорили его родной мир. Он до сих пор держит злобу. Тебе не стоит с ним разговаривать. Зная о твоём происхождении, он будет рад тебе ещё меньше, чем остальным. — Он ненавидит всех людей? — Пожалуй. Бывали исключения. Мне рассказывали, что несколько раз он говорил, что был готов пересмотреть свои взгляды, но в каждый раз тот лучик света, за который он держался, погибал вскоре после этого. — Натуральная мистика. А как Гера на это смотрит? Назначать такого пилота отряду, почти полностью состоящему из людей не очень умно. — Лан самый лучший пилот на свете. Чай воюет с технократами дольше, чем я на этом свете живу. Да и Полёт Отсу раньше был более разнопёрым. Наверное, правду говорят, что во всей галактике люди лучше всех приспособлены для войны. Они уже подошли к посадочной площадке. Никлас застыл на секунду, созерцая "Белый Штрих". — Неудобно, конечно, получилось с обстановкой, очень неудобно... — Вряд ли технократы так просто пустили бы нас в свой город, не будь они заняты резнёй себе подобных, — возразил Габер. — Может ты и прав. Всё равно Гера не позволит нам ждать, пока ситуация изменится. — Время не на нашей стороне. На этом моменте они взошли на борт и челнок устремился в плотную облачную пелену, нависшую над Гаванью. У планеты, на которую лежал их путь, не было официального названия. До терранского инцидента там располагался лишь сверхсветовой информационный ретранслятор под номером 313, обеспечивающий обмен информацией между звёздными системами в своём подсекторе. Разумеется, объект такой важности не мог не охраняться. После перехода планеты под контроль Q-отдела защита ретранслятора была многократно усилена, превратившись в настоящую планетарную крепость, а вся система стала приграничной с Человеческим Конгломератом. Дополнительный жилой модуль состоял из шести кают по два пассажира. Габеру досталось место в одной каюте с Ино, которая прежде старалась путешествовать в одиночестве. Первые часы никто из них не имел желания говорить с другим, но время шло и если Габер был способен сутками сидеть не шевелясь, не моргая и, кажется, не дыша, то Ино была чуть более подвержена скуке. Она уже рассмотрела киборга со всех сторон: его новую экипировку, похожую на лёгкий утопийский пластинчатый доспех, укреплённый бронеэлементами, которые, обычно, носят штурмовики технократии. Большинство бойцов "Вввекс" имели похожую форму — Гера когда-то подписала несколько контрактов, заказчик которых платил утопийскими комплектами индивидуальной защиты, а когда Добродеятель стал практически монопольным заказчиком абсолютно всех услуг, денег стало хватать и на некоторое снаряжение технократов. В качестве средств самообороны Габер получил длинный вибронож и плазменный пистолет. Ино слышала, что Габер сам настоял на таком выборе, аргументируя это тем, что с таким оружием он будет наиболее эффективен в бою, если до этого дойдёт. — Для существа не наделённого лицом, ты плохо скрываешь свою скуку, — начал наконец Габер. — А ты слишком разговорчив для безмозглого андроида, — огрызнулась Ино. Габер в ответ же продолжил молчать, как ни в чём не бывало. Ино это не устроило и она продолжила. — Чего утих, ответить нечего? — Менять твоё мнение обо мне не входит в мои задачи. — А быть послушной куклой в руках Добродеятеля в твои задачи входит? Тебе рассказать, что с такими как ты, обычно, происходит? — В этом нет необходимости, я и так знаю. Всё заканчивается либо нашей смертью либо консервацией до востребования. В целом, меня устроит любой исход, если директива будет исполнена. — Добродеятель бы, наверное, хотел, чтобы мы все были похожи на тебя. — Я с этим не согласен, но я не буду пытаться тебя переубедить. Ты, очевидно, сильно ненавидишь Добродеятеля, раз так говоришь. — А ты у нас психолог? — Это очевидно. Замечу лишь, что я исполняю директиву Добродеятеля, потому что у меня нет физической возможности ей сопротивляться. А вот у тебя есть, но ты всё равно работаешь в интересах того, кого ненавидишь. Ино, кажется, изменила свой цвет от таких слов — стала выглядеть более тёмной. Тем не менее она заглушила в себе порывы оторвать Габеру его самодовольное кибернетическое лицо. В конце концов он был прав, она не смогла ответить ничего внятного и остаток пути они пролетели, в основном, молча, изредка нарушая тишину короткими разговорами похожего содержания. Лан почти всë время находился в кабине пилота. Занимался он, в основном, тем, что следил за показаниями множества индикаторов, которые были единственным источником света в помещении. Смысла в этом занятии было не больше, чем в созерцании искажений, создаваемых пузырëм Алькубьерре вокруг корабля, тем более, что "Белый Штрих" обладал одной особенностью, которая смогла бы исправить многие неполадки и без участия Лана. Лан немного повернул голову, отреагировав на едва заметный шум. Боковым зрением он увидел, как с десяток существ, похожих на больших аксолотлей, собрались возле тëмной фигуры. Фигура стояла неподвижно, лишь лихорадочно бегая светящимися в темноте красными глазами, осматривая рубку. — Чего тебе, технократ? — прошипел Лан. Как и у почти всех утопийцев, голос у него был высокий и хриплый, словно у заболевшего ангиной ребëнка. — Давно у тебя веранин на корабле? — спросил Габер, смотря на существ, уже потерявших к нему интерес и разбредающихся по кораблю. — Они здесь были ещë до меня. Я задал этот вопрос предыдущему владельцу, когда покупал этот корабль — он ответил мне то же самое. А теперь ты скажи мне. Ты, получается, первый и, я надеюсь, последний технократ, которого мне нельзя убить прямо сейчас. Добродеятель многовато взвалил на тебя. У нас есть хотя бы одна причина доверять тебе? — Ни единой, — Габер ответил в ту же секунду, будто знал, что Лан спросит его об этом. — Ваша вера в меня это вера в Добродеятеля. — А я, знаешь ли, не верю в Добродеятеля и в весь его бред про лучший мир для нас. Пока что большее, что он делает для этого лучшего мира — бросает людей перемалывать друг друга. Без вас галактика действительно станет чище. — Откровенно говоря, нам нет дела касательно ваших убеждений. Хватает того, что вы выполняете свою работу. Лан ухмыльнулся: — А я и рад помочь вам... Так, мы выходим на досветовую. Сделай доброе дело — скажи остальным, чтобы перебрались в десантное отделение. Я отстыкую жилой отсек, если там кто-то останется — будут его проблемы. Вскоре Лан выключил варп-двигатель. Через смотровые щели в десантной люльке было видно планету-ретранслятор. Ситуация здесь была действительно опасная. Не так давно по одному только ему ведомым причинам лидер Человеческого Конгломерата, известный как Император, начал новое наступление на Q-сектор. В числе прочего, им удалось захватить ретранслятор 313, в ответ на что Q-отдел взял планету и саму крепость в осаду и сейчас там шли активные боевые действия. Полëт Отсу прибыл как раз к началу новой атаки флота Q-отдела на блокаду Конгломерата. Крупная орбитальная защитная платформа была полностью разрушена, корабли Конгломерата из тех, что поменьше использовали еë как укрытие, высовываясь из многочисленных пробоин лишь на несколько секунд для выстрела. Печально известные всей галактике линкоры и артиллерийские баржи расположились позади в довольно разреженном порядке, полагаясь на дальнобойность своих орудий. Стоило порядкам Q-отдела подойти к платформе — пространство между ними пронзили десятки тонких фиолетовых лучей. В ту же секунду корабли отдела вспыхнули один за другим. Огромный авианосец, стоявший во главе атаки, исчез в огненной вспышке, а его обломки повредили несколько кораблей по близости. Большей части кораблей тем не менее удалось выйти на рубеж боя и в сторону станции устремились тысячи светло-голубых плазменных всплесков. Вскоре и артиллерия отдела дала о себе знать, обратив в пыль два линкора Конгломерата и ударив по станции, правда, сделав тем самым, скорее, ещë пару позиций для стрельбы, чем нанеся урон защитникам. На Белый Штрих стороны не обращали большого внимания и хоть не без труда, но Лан смог провести его через блокаду. Пришлось показать всё своё мастерство в экстренном отключении всех систем дабы притворяться обломком в опасные моменты. Габер же был занят тем, что прослушивал каналы технократов и давал Лану советы, как провести корабль по наиболее безопасному пути. Преодолев космический заслон, Белый Штрих сумел незаметно приземлиться на посадочной платформе одного из гигантских центральных шпилей. Противовоздушная оборона крепости и так довольно ослабшая, была полностью отвлечена на угрозы Q-отдела. Осаждающие расконсервировали множество скрытых складов за пределами крепости и испытывали недостаток лишь в живой силе, который, впрочем, удавалось компенсировать, равняя крепость с землëй нескончаемыми обстрелами. У отрядов Конгломерата внутри крепости ситуация была противоположная. Победа каждой стороны зависела от исхода сражения в космосе, после которого корабли победителей смогли бы поддержать союзников на поверхности. Лан заметил, как из Шпиля в их сторону побежало несколько нулей, скорее всего, Конгломерата. Не медля он направил на них луч бортового веранского дезинтегратора. Стрельба из дезинтегратора представляла собой облучение противника небольшим зелёным прожектором. В тех местах, где луч касался врагов плоть будто сдувало с костей ветром. Изуродованные тела остались лежать вблизи челнока, словно обглоданные хищником. В Белом Штрихе остался только сам Лан и четверо бойцов на случай если на челнок снова нападут, остальные же поспешили сойти на платформу. Виду их предстало завораживающее зрелище. Город имел форму тупоугольного конуса, высотой примерно в триста метров. Было хорошо видно, как за чертой города расположились отряды Q-отдела, время от времени отправлявшие один снаряд за другим, совершенно не опасаясь ответного огня. Среди городских руин то и дело слышались выстрелы и взрывы, но нигде не было видно самого боя — почти все столкновения происходили внутри застройки и под землёй. Медлить было нельзя. Командование обороной крепости, что бы оно собой ни представляло, точно получило оповещение о враждебном неопознанном летающем объекте, севшем по среди города. Габер с остальными зашли в шпиль и отправились вниз на лифте. Буквально в ту же секунду из другого лифта вышла группа штурмовиков для очистки посадочной площадки. Но стоило им выйти на открытое пространство, как рядом с ними раздалось несколько взрывов, полностью скрыв их в огне и дыме. На посадку зашли два десантных транспорта Q-отдела, гружёные точно такими же штурмовиками, как у Конгломерата. Стоило люкам транспортов откинутся, как в их сторону из облака дыма у входа в шпиль полетели очереди красных и жёлтых всплесков. В ответ на это бортовые бластеры продолжили стрелять, но из дыма словно не замечая этого начали выбегать штурмовики Конгломерата, пытаясь занять укрытия за обломками и всяким мусором на платформе. А следом голубой бластер, похожий на оружие транспортников, поразил один из них и тот взорвался. Другой после этого повысил тягу на двигателях и начал подниматься. Лан наблюдал за боем из рубки. При встрече с Q-отделом штурмовики Конгломерата быстро забыли, про его корабль и он решил лишний раз не напоминать им о себе. Догадываясь о происходящем лишь по глухим отзвукам боя, отряд под командованием Никласа продолжал спускаться на лифте. Они вышли на самом нижнем этаже, но их путь лежал ещё глубже. — Ты точно знаешь, куда нам нужно идти? — спросил Кей. — Знаю, — Ответил Габер. Он прошёл дальше по коридору, держа руку на стене, словно пытаясь уловить какие-то неровности. И вдруг остановился: "Это здесь". Кей с ещё одним бойцом разместили пробивной заряд в месте, на которое указал Габер. Через секунду он был уже взорван, а из образовавшейся дыры повалили клубы вековой пыли. За стеной был спрятан ещё один коридор. Когда группа зашла туда, всех, кроме Габера, перекосило — в помещении стояла ужасная вонь. Воняло, главным образом, трупным ядом. Кей с остальными тут же надели респираторы, в то время как Ино дышала всей поверхностью тела и не могла это контролировать. Она и Никлас решили остаться у входа в этот склеп. — Что думаешь? — спросил Никлас. — Я ещё не сделала выводов, — Ино ответила пространно. Телом она находилась в полуметре от Никласа, но разум её витал где-то там и видел что-то, что живым видеть не положено. — Он может подходить, — вдруг продолжила она. — В смысле? — С его помощью можно попробовать добраться до Добродеятеля. Никлас сначала не понял, но в следующий миг удручённо накрыл свой лоб ладонью. — Я... Я не это имел ввиду. Я хотел просто узнать, удалось-ли тебе что-то узнать о нём, пока мы летели сюда. — Ты и сам с ним общался. Он в точности такой, как нам описали на брифинге. Его единственная забота это его директива. Но я думаю, его будет несложно спровоцировать на любые действия. — И, конечно же, ты не преминула этим воспользоваться. — Нет... Ещё нет. Кроме того, мне может потребоваться и ваша помощь. — Ты знаешь, что я думаю на этот счёт. Я не буду ради тебя рисковать остальными. Хватит с тебя того, что я никому ничего не рассказываю, иначе бы Герин хахаль тебя точно прихлопнул. Я так и не понял. зачем вообще нужно было рассказывать мне о своих планах. — Ну... Ты сам в тот раз попросил рассказать о себе. — Вот именно! О себе, а не о том, как ты спишь и видишь, как отрываешь Добродеятелю руки, а потом душишь его ими же! — Никлас перевёл дух. Он всматривался в Ино, будто пытался найти понимание в её глазах, которых на самом деле не было. — Я вот что тебе скажу. Добродеятель слишком известная фигура в галактике, чтобы ты одна его ненавидела. И тем не менее он всё ещё жив. Понимаешь, к чему я веду? — Понимаю. Но это ничего не меняет. У кого-нибудь да получится. Габер и остальные продолжали спускаться вниз. По пути им попадались трупы. Несмотря на прохладу разложились они до такой степени, что было непонятно, отчего они умерли, но у многих отсутствовали части тела. Это были программисты, которых Добродеятель запер здесь. Они должны были разработать новый образ Правителя Технократии. Они были снабжены достаточным по мнению Добродеятеля количеством припасов, но, очевидно, за двадцать лет нахождения здесь что-то пошло не по плану. Габер с бойцами вошли в просторную комнату. Из-за пыли видимость была немногим больше пяти метров. Это было главное помещение разработки образа. В конце его была фигура в просторном балахоне. Почувствовав приближение она пришла в движение. Кей направил на фигуру свой болтер и был готов в любой момент разорвать её на куски. Фигура медленно и с жутким сочетанием металлического скрежета, сдавленного дыхания и механических щелчков повернулась к визитёрам. Габер подошёл и аккуратно снял капюшон, под которым скрывалась, в лучшем случае, половина головы чего-то, что когда-то было человеком. Похоже всё тело бедняги, кроме мозга, было заменено на механические части, всё ради того, чтобы это существо смогло дождаться посланника. Существо, распознав каким-то образом Габера, развернулось к одной из панелей. Створка на его черепе открылась, разлив на пол жидкость для биоконсервации, схожую с той, в которую был погружён Габер на Марсе. За створкой прятался относительно хорошо сохранившийся глаз, сетчатку которого отсканировал специальный сканер на панели. Через секунду на той же панели загорелся индикатор, а под ним был разъём. Существо было подняло руку, чтобы указать на разъём, как та вдруг отвалилась, и существо медленно осело на пол. Это, пожалуй, было наиболее милосердным решением. Габер включил вибронож и быстрым, но точным ударом рассёк мозг существа в горизонтальной плоскости. Габер вытащил из запястья вмонтированный туда кабель и вставил его в соответствующий разъём. Глаза его стали мелькать ярким красным цветом в такт, судя по всему, битам загружаемого образа. Загрузка, казалось, длилась, целую вечность, но никто за всё это время не произнёс ни слова. Когда все наконец-то выбрались из этого чудовищного места, Габер ограничился единственной фразой: "Образ у нас. Пора уходить отсюда". Они вышли наружу у основания шпиля. Никлас вызвал Лана. — Мы закончили, стоим на шестой точке у основания шпиля, забери нас. — Я не могу взлететь. На площадке ещё идут бои. Они собьют меня, если я включу двигатель. В разговор вмешался Габер: — Будь готов, мы решим проблему. — Что ты задумал? — спросил Никлас. — К югу от нас есть орудие, двести метров. Я слышу их переговоры. Нам нужно взять его под контроль. Никлас, Габер и Кей прошли несколько бетонных сооружений и вышли к открытой площадке, возвышающейся над более низким ярусом. На площадке находилась башня с тяжёлой плазменной пушкой, которую Конгломерат использовал для контроля нижних улиц в секторе, равняя с землёй дома, занимаемые Q-отделом. Стоило им показаться в зоне видимости, из амбразуры в башне возле двери застрочил циклобластер. Никлас сумел закрепить свой циклобластер на развалине, но стрелок в башне подавил его. Габер крикнул: "Я его отвлеку! Будь готов", и через секунду выбежал из укрытия. Он успел два раза выстрелить из пистолета в сторону башни и циклер переключился на него. В тот же миг по Габеру прилетела очередь и он упал, окружённый вспышками. Этих мгновений хватило Никласу, чтобы высунуться из укрытия и самому дать очередь. Циклер замолчал, но Никлас продолжил давить его. Кей подбежал к Габеру, он оказался цел. Когда защитник башни переключился на него, Габер прыгнул в какую-то рытвину, предположительно, от взрыва, и смог там укрыться от огня. Под прикрытием Никласа Кей и Габер подошли вплотную к амбразуре и Кей начал готовить гранату. — Стой! — остановил его Габер. — Там система управления огнём, ты её сломаешь! — Предлагаешь в ближке их вынести? — Да! — Там же без шансов, я не пойду туда! — Просто сломай дверь! Кей подошёл к двери и разрушил её запирающий механизм при помощи своего болтера. Он потянул дверь вправо, спрятавшись за ней же. Тут же с другой стороны полетели плазменные болты. Когда Кей открыл дверь до конца, Габер, находясь слева, активировал вибронож, в правую руку он взял пистолет, и, не теряя времени, шмыгнул в дверной проём. Нули, находящиеся внутри открыли огонь по нему почти синхронно, но спустя пару секунд стало заметно, что стреляет уже один человек, а потом послышался выстрел, не похожий на те, что были слышны до этого, после чего всё стихло. "Всё чисто", — спокойным голосом сказал Габер, стоя в дверях, после чего вернулся внутрь. Кей, а следом за ним и Никлас тоже зашли. Почти на пороге они увидели тело нуля. Габер нанёс ему размашистый удар, из-за чего голова с правой рукой и половиной груди лежали отдельно от остального тела. Справа лежал ещё один. У него напротив была маленькая аккуратная колотая рана на груди прямо в том месте, где должно быть сердце. Но ещё на его броне было три следа от попаданий из бластера. Именно столько выстрелов Кей насчитал, когда понял, что стреляет один человек. В противоположном конце рубки лежал третий нуль. Упал он так, что лицо ему закрыла съехавшая со лба каска, из под которой шёл едва заметный серый дымок. Кей внимательнее взглянул и на самого Габера. Два характерных чёрных пятна были на его грудной бронепластине и животе. При этом на Габера это никак не повлияло. Никакой отдышки, неловкости движений, Кей задумался заметил-ли он вообще, что по нему попали два раза. Никлас тем временем, связался с Ланом и приказал ему заводиться, когда как Габер навёл пушку. Раздался выстрел, а следом за ним ещё один, и два светло-голубых плазменных сгустка с характерным для плазменного оружия технократов такой мощи свистом устремились в сторону посадочной площадки. Оба угодили в монументального вида бетонную колонну. Та потрескалась и взорвалась синим пламенем будто изнутри. Штурмовиков, ведших бой на площадке, хорошенько тряхнуло, некоторые упали с ног. Пушка сделала ещё два выстрела по соседней колонне ровно с таким же результатом. После этого посадочная площадка начала падать вместе со всем, что на ней находилось. В этот момент Лан подал форсаж и "Белый Штрих" воспарил перед шпилем, словно не обратив внимания на ушедшую из под ног опору. Для верности Лан облучил основание платформы из дезинтегратора, после чего направился к точке эвакуации. Всё то время, что группа высадки двигалась к точке, Кея не отпускало то, что он увидел в орудийной рубке. Знает ли вообще Габер, что в него два раза попали? Каков вообще его боевой предел? А что будет, если Кею самому придётся с ним сражаться? Габер выглядит как вчерашний ребёнок, Кей же прожжёный головорез как внутри так и снаружи. Квадратное лицо с щетиной, о которую можно порезаться, коротко постриженные каштановые волосы, шрам на половину лица, посёкший когда-то левый глаз, по истине атлетическое телосложение и свирепый нрав делали Кея Фавора настоящей машиной войны, подлинным сыном своего времени и, наверное, даже, реализацией многих из самых распространённых стереотипов о человеке среди других рас. Оружие он использовал так же подстать себе. Тяжёлый нутримский болтер, который он добыл, скорее всего, во время одного из рейдов в свою бытность пиратом. Болтер стрелял разрывными реактивными снарядами и мог с лёгкостью пробивать стены и рвать людей на куски. А с другой стороны этот, если бы не ещё более короткие волосы, женоподобный киборг. Но Кей бы не увернулся от очереди из циклобластера. Он бы не успел выстрелить. Он бы не смог убить троих нулей в ближнем бою при помощи лишь ножа и пистолета. Да и если бы попали в него из блатера, куда попали Габеру, Кей бы умер на месте. В какой-то момент они разделились. Точка эвакуации находилась на крыше небольшого двухэтажного дома, стоявшего на пересечении улиц. Технократы оборудовали там огневую точку, поэтому Никлас принял решение атаковать с двух сторон. Габер и Ино в сопровождении двоих других бойцов шли по узкому переулку. — Мы получили то, зачем пришли? — спросила в какой-то момент Ино. — Получили, — ответил Габер. — Что там было, в катакомбах? — Команда разработки должна была создать новый образ Правителя под наши требования. Теперь он у меня в голове. Они справились. — Сможешь описать на что оно похоже? — По сути, это дерево принятия решений. Очень большое. Здесь есть сценарии реакции на многие события и интеллектуальные алгоритмы для автоматической перестройки дерева. Это почти что оцифрованный человеческий разум. — Ты понимаешь сейчас, как работает Правитель? — Я могу думать как он. Например, я могу рассказать тебе, как отреагирует Технократия на появление враждебной формы жизни из другого измерения. — Расскажи лучше, зачем люди уничтожают всех, в ком видят признаки интеллекта. — Вы сами начали эту войну. Но мы оказались сильнее. Уничтожение всех вас это залог безопасности для человечества. Ино была столь сконфужена словами Габера, что остановилась: — А... с того момента, что это мы начали войну, можно по подро... — Ино вдруг замолчала. — Слева! — успела она крикнуть, как стена, вдоль которой они шли, взорвалась. Габер был прямо напротив точки взрыва и взрывной волной его впечатало в какой-то домик с другой стороны переулка. Через несколько секунд он отлип от стены и упал на колени. Он едва-ли находился в сознании. Ино была не в лучшем состоянии. Она чувствовала, как её тело теряет форму, и если бы не её одежда, она бы уже растеклась словно лужа, отдав половину своей массы в почву. Из образовавшейся в стене дыры один за другим показались три нуля. Габер услышал приглушённые контузионным звоном звуки стрельбы. Два выстрела. Краем глаза он видел, как один нуль подошёл к Ино, а двое других стояли перед ним и один из них направил на него бластер. В этот момент глаза Габера вспыхнули. С невиданной ранее быстротой он выхватил пистолет и отправил по выстрелу точно в лица нулей, стоявших рядом с ним. Третий нуль тут же переключился на него и открыл огонь. Габер в тот же миг схватил одного нуля за руку и потянул на себя. Третий нуль выстрелил, но заряд угодил в тело нуля, которым укрылся Габер, и в следующий миг он выстрелил ему точно в лицо так же, как двум предыдущим. Габер схватил Ино за стропу на бронежилете и поволок её в сторону места, где они должны были соединиться с Никласом и остальными. Комфорт Ино его в этот момент интересовал в последнюю очередь. Подойдя к повороту он закинул её на какую-то возвышенность, дабы та сторожила тылы, предварительно сняв с неё гранаты. Группа Никласа находилась правее и была отделена зданием. Прямо перед Габером находился небольшой двухэтажный дом, с крыши которого их и должен был забрать Лан. Дом был занят технократами и по Никласу из единственного окна на втором этаже неустанно стрелял циклер. Дом был расположен под углом, поэтому Габера из окна видно не было. Он подбежал к стене дома и забросил гранату на второй этаж. За момент до того, как из окна вырвался столп пламени, Габер услышал оттуда какие-то невнятные механические крики, что означало, что там находились штурмовики. Циклобластер в окне замолчал, но это вероятнее из-за того, что сломалось само оружие — броня штурмовиков защищает от термобарических гранат такой мощности. Никлас начал подавлять окно, в то время как Кей подбежал к Габеру, а двое других бойцов занялись охраной тыла — один остался с Никласом, а другой ушёл к Ино. Габер взломал дверь в дом, а Кей следом закинул туда ещё две гранаты. Они вошли сразу после взрывов. На первом этаже их поджидало только несколько нулей, которые гранат пережить не сумели. Кей не торопясь снял шлем с одного из них и насадил на болтер, после чего медленно поднёс его к лестнице. Тут же в этот шлем угодила очередь плазмы и тот слетел со ствола. Кей отреагировал незамедлительно и выстрелил через потолок в направлении, откуда прилетели выстрелы. И тут же отпрыгнул. В тот же миг из потолка, но уже из другого места туда прилетела плазма. И снова выстрел. Отпрыгнул. Очередь. Выстрел. Отпрыгнул. Ещё выстрел. На последние два выстрела ответа не последовало. Габер забежал по лестнице наверх, будучи готовым к бою, но всё, что он увидел, это трупы одного штурмовика, которому попаданием разрывного болта разворотило пол тела, и одного нуля, который упал, оперевшись на циклобластер на станке в глубине комнаты. Очевидно, того нуля убило гранатой. Штурмовик же не успел самолично занять позицию, как Никлас подавил её, ввиду чего предпочёл занять глухую оборону. Вся группа высадки уже заходила в здание, когда из дыры в стене, которую недавно проделали нули, показалось около взвода штурмовиков. Они не медля залили плазмой все отверстия дома и крышу. Бойцы "Полёта Отсу" успели лишь забежать внутрь и забраться на крышу, но абсолютно все их возможные огневые точки находились под плотным огнём откуда ни возьмись появившихся технократов. Несколько штурмовиков зашли внутрь и второй этаж — Никлас едва сумел отогнать их от лестницы на крышу. Казалось, что конец был уже близок. Одна удачно брошенная граната всё-бы решила. В конце концов, идея заявиться в город, утонувший в ожесточённых уличных боях технократов между собой, оказалась слишком дерзкой. Как вдруг всё копошение технократов внизу стихло, обстрел крыши прекратился. Габер выглянул на площадку перед домом и увидел, что там лежало несколько скелетов, в то время как все остальные штурмовики забились по самым разным углам, щелям и прочим укрытиям и стреляли, но уже по другой цели. Габер повернул взгляд и увидел "Белый штрих". В шуме боя и так еле слышное гудение его двигателей вовсе перестало быть заметным. Он приблизился к дому и отворил входной люк, чем бойцы "Вввекс" не преминули воспользоваться, ибо на втором этаже уже снова появились штурмовики. Как только погрузка была завершена, "Белый штрих" взмыл в небо. Рядом с ним несколько раз молниями мелькнули лучи лазерных пушек противовоздушной обороны города, но они не смогли по нему попасть. И словно этого было мало, следом за челноком увязалось два истребителя технократов. Фюзеляж их имел почти идеальную форму равностороннего треугольника, за габариты которого серьёзно выступали только два двигателя, тяжёлая плазменная пушка с нижней стороны, и несколько полусферических образований, в которых находилось сенсорное оборудование. При приближении к челноку на дистанцию выстрела, оба истребителя отправили в его сторону по одному голубому снаряду. Первый из них прошёл мимо, но второй уже слегка задел, почти выведя из строя щиты. Тогда истребители сблизились ещё сильнее. Едва заметные створки на них отодвинулись и каждый из них получил по две скорострельные лазерные пушки на вращающихся подвесах. Пространство между истребителями и челноком стало пересекаться множеством красных лучей, щит стал истончаться. В какой-то момент веранам на "Белом штрихе" удалось сконцентрировать луч дезинтегратора на одном из истребителей всего на секунду, но этого хватило, чтобы прожечь его обшивку и, видимо, повредить какие-то агрегаты, отчего истребитель задымил и сошёл с дистанции. Второй истребитель всё никак не отставал. Плазменное орудие достаточно охладилось и он произвёл ещё один выстрел. Любой бы на месте Лана уже погиб. К счастью, утопийцы раньше умели делать манёвренные звездолёты. Они уже почти покинули атмосферу и Лан начал подготавливать сверхсветовой прыжок. В этот момент щиты корабля окончательно перестали держать удар. Несколько лучей лазера попали прямо на прожектор дезинтегратора, приведя его в негодность. Ещё луч попал в силовую установку, почти что обездвижив челнок. Бортовая электроника истребителя просчитала маршрут цели и ей оставалась всего три секунды до охлаждения пушки. И вот оно завершилось. Выстрел. Выстрел по челноку, в последний момент ускользнувшему в пузырь Алькубьерре. Лан в кабине пилота утонул в своём кресле. "Лучше им не знать, как близко мы сейчас были к смерти", — думал про себя Лан, вытирая пот со лба. Он выключил сверхсветовой двигатель на краю системы — вернулся за жилым модулем. Пристыковать его обратно было делом нескольких минут, после чего он тут же начал прыжок до GLC-512.