Городское приключение

— Эта задротка заказала по интернету снюс, — горделиво улыбается Волетта, явно довольная своей девушкой. Рони, усмехнувшись, открывает крышку и подходит к Коротковолосой. В банке полно небольших, как будто бы крафтовых, полупрозрачных пакетиков с табаком внутри, размером не больше маленькой карамельной конфеты.

***

— Нихуя-я-я кошерно, — отзывается Андрющенко, беря один из таких пакетиков. — Под губу или за щеку положи и рассасывай. Только не проглоти, — добавляет Малышенко. Индиго посмотрела на Виолетту взглядом типа "ты думаешь я не помню?" Стоять в одной комнате с табаком за щекой довольно странно. — Бля, а снафф остался? — не выдержав такой скуки, осведомляется Елизавета. — Ой, блять, эстетка, — закатила глаза Вилка, но всё-таки протянула баночку с остатками нюхательного табака. Кареглазая, сплюнув снюс под ноги, щедро вдохнула в себя снафф. Глаза защипало от ментола. Стало как-то лучше. Легче. Девушки говорят о какой-то ерунде и больше всего о техникуме. Они тактично избегают темы с Кристиной, хотя им и интересно, какие отношения между девушками, но не вмешиваются.

***

Когда Лиза возвращается в квартиру, тихо прикрыв за собой дверь, она с порога понимает, что дома не одна. Рядом с привычной обувью Кристины стоят яркие красные кроссовки, выделяющиеся из общей гаммы бело-серо-чёрных оттенков. На кухне раздаются спокойные женские голоса — в одном сразу угадывается Шумахер, а во втором узнаётся Бурая. — Надеюсь, ты спокойно отнесёшься к моему решению, — произносит Захарова. Черноволосая, тихонько сняв с себя обувь, крадущейся походкой подбирается к кухне, останавливается в паре шагов, чтоб лучше слышать разговор. Ей интересно, и она ничего не может с собой поделать. — А мне казалось, ты действительно дала мне второй шанс, — вздохнула Таня, и Коротковолосая тут же живо представила, как девушка отвела взгляд к окну. — С самого начала у нас были свободные отношения. Секс — и ничего больше, мы договаривались, — напомнила Блондинка, судя по звуку, поставив на кухонную тумбу стеклянный стакан. — Так почему бы не оставить всё как есть? — уточняет Татьяна, подходя ближе к первокурснице — это Индиго понимает по звуку шагов и приближению голоса. Девушка до этого стояла в дальней части комнаты, а сейчас переместилась к Голубоглазой, которая стоит около плиты. — Потому что я больше не могу и не хочу заниматься сексом с тобой, — подчёркнуто выделяет последнее слово блондинка. У Лизы от такого грубого отношения даже рот приоткрывается. Кристина, где твои чёртовы манеры! — Понятно, — досадливо хмыкнула Бурая. — Это из-за той девчушки? Она… милая, — Захарова замолчала на долгие секунды. У Лизы сердце пропустило удар, и её словно током прошибло. Разговор идёт о ней?.. Индиго испуганно смотрит по сторонам, словно её могли застать в эту самую секунду, и её уши предательски краснеют от стыда. Она не должна это слышать, не должна знать. Всё и без того слишком сложно. — Да, из-за неё. Надеюсь, мы с тобой останемся друзьями? Я бы не хотела потерять тебя, — Таня хмыкнула, что-то негромко ответила, а после продолжила громче: — Дружим и никакого секса… Эх, Крис, я буду скучать по этому, — Светловолосая рассмеялась первой, девушка подхватила весёлость. — Но я все равно буду течь каждый раз когда увижу тебя, — игривым тоном добавляет девушка. — Мне приятно это знать, — смеётся в ответ Голубоглазая, приобнимая Бурую. — Так какие у тебя… планы? На эту девушку, — наконец, осведомляется та. — Если бы я знала… — ответила голубоглазая, покачав головой. — Просто… просто она не заслужила этого всего. Я и так наделала много ошибок. — Значит, обрубаешь все концы и пробуешь начать сначала? — хмыкнул Таня. — Вроде того, — задумчиво отозвалась Захарова.  Андрющенко ощущает себя жутко неправильно, ведь она этого слышать не должна была. Всё и так было сложно, а теперь она чувствует себя совсем сбитой с толку, растерянной и ошарашенной. Девушка, сделав глубокий вдох, испуганно смотрит по сторонам, словно её могли заметить в этот момент, и инстинктивно бросается к двери, чтоб поступить, как всегда: сбежать от проблем.  И тут же замирает на месте, уже потянув ручку вниз и приоткрыв дверь. В подъезде тихо, слабо сияет лампочка, пахнет сигаретным дымом. Индиго, немного приведя дыхание в норму, делает шаг назад и нарочно громко захлопывает дверь, обозначая своё появление. Лиза думает, что надо было зайти так с самого начала. Кареглазая думает, что ей бы сейчас спрятаться ото всех и обдумать услышанное. Голоса на кухне замирают, а затем слышатся шаги. — Привет, — махнула рукой из-за спины Кристины Бурая, когда оба вышли в коридор. — Тебя долго не было, — осведомляется Захарова, окидывая юницу пристальным взглядом. — Ты такая бледная. Всё нормально? — обеспокоенно добавила она. Коротковолосая и сама понимала, что на ней лица нет, и даже не могла выдавить из себя улыбку, только лишь кивнула головой и двинулась вперёд. — Привет, — отозвалась она негромко, стремясь скрыться в зале, но Светловолосая феерично обламывает её, когда девушка пытается протиснуться мимо. Кристина просто выставляет руку и обхватывает ею плоский живот Кареглазой, и притягивает к себе, вынуждая Андрющенко притормозить и оказаться вжатой спиной в грудь девушки. Лиза пыхтит недовольно, как рассерженный ёжик, и чужие руки ложатся на плечи, разворачивают его лицом к Шумахеру. У неё взгляд встревоженный и напряжённый. — Мне, наверное, пора, — неловко отзывается Таня, понимая, что в этой ситуации она уже лишняя. — Ага, — не оборачиваясь, продолжая смотреть в карие глаза девушки, отвечает Длинноволосая. Андрющенко, чуть прищурившись, смотрит на неё глазами ядовитой кобры и едва сдерживается, чтоб не оскалиться, как бездомный пёс на угрозу. Как только Бурая вышла из квартиры, Шума отпустила девушку, и они прошли в зал. — На ужин гречневый суп, — информирует Захарова, привалившись плечом к дверному проёму и наблюдая, как младшая переодевается. Девушка её совершенно не стеснялась, всё же Кристина уже видела её в трусах и лифчике, когда переодевала, да и вообще они обе девушки и вряд ли чем-то сильно отличаются. — Я хочу лечь спать, — упрямо поджимает губы Лиза, стягивая вслед за футболкой джинсы. Тощий силуэт кажется болезненным, Шума недовольно покачала головой. Девушка стоит спиной к ней и этот жест не замечает. — Поужинай — и ложись, — отзывается Голубоглазая. Девушка, бросив шмотки на диван, развернулась в профиль к старшей, копошась в вещах, разбросанных на кресле. — Я устала, хочу спать, — упрямо продолжает темноволосая, вытягивая из кучи чёрного что-то чёрное и рассматривая в полумраке комнаты. Понюхав и удовлетворившись запахом, она натягивает на себя футболку с надписью «Полетели» на груди и следом выуживает из бардака шорты, в которых спится уютнее всего. — Ты анорексичка? — хмурится Кристина. Лиза, не сдержавшись, коротко заржала. — Нет, — фыркнула она, заканчивая с переодеванием. — Так какого хера тебя так сложно накормить, — недовольным тоном произносит девушка, закатив глаза. — Я привыкла есть мало, окей? — Голубоглазая внимательно наблюдает за тем, как девушка хмурится и отводит взгляд. — Мама не заботилась о том, чтоб накормить меня, а нормальных продуктов дома почти никогда не было, так что тебе не нужно пытаться заставлять меня есть по три раза в день. Если я захочу — то пойду и сожру что-то, не сомневайся, — Лиза не часто бывает столь откровенной с ней, и только что до Кристины дошло, что с Елизаветой в данный момент. Она вспомнила глаза девушки, карие как темная карамель, как кофейные зерна, как янтарь, а зрачки черные а главное — расширенные, — настолько что не естественно, — какого хуя, Андрющенко!? — у глаз цвета морской волны, уже сильно накипело, она так заботилась о девушке, оберегала её после браки, а она так просто наплевала на эту заботу —сука, скажи что это не правда, пожалуйста — слезы накатывались с неимоверной скорость —ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИ ЧТО ТЫ НЕ ОБДОЛБАНАЯ, я тебя умоляю — Шумахер взяла Индиго за плечи, и кричала прямо ей в лицо. — хорошо, я не обдолбаная, довольна? — она сказала то, что её попросили, с каменным лицом, уже ждавшая удара по лицу. —ты..ты сейчас серьёзно? я заботилась о тебе, я не давала тебе пить, ты не принимала, мы даже стали жить вместе, всё было хорошо, что случилось? почему ты опять приняла? — крик стал на пол тона тише. —нуу, не почему, а из за чего, точнее кого, мне предложили — она попыталась убрать руки Блондинки, но не получилось, та сильно держала. —Вилка? —нет, не важно кто, отпусти меня — она опустила голову, этот знак дал Голубоглазой понять что ей стыдно, что стыд хотя бы у девушки есть. —хорошо, — она опустила руки — но, теперь сделай пожалуйста выбор —она подняла голову Индиго рукой, и посмотрела ей в глаза — или ты остаёшься со мной, и бросаешь пиво, сигареты, наркотики, или ты продолжаешь употреблять, но собираешь свои вещи, и уёбываешь отсюда, потому что такую тебя, я видеть у себя дома не хочу, время на подумать у тебя сутки. —мне не нужны сутки, я могу дать ответ сейчас — она тоже смотрела в глаза напротив, это был уверенный в себе взгляд — я выбираю... — она оттягивала момент ответа — второе, потому, я пошла собирать вещи.

***

Июль

Прошло два месяца лета

Крис с Лизой с того самого диалога не виделись, Индиго всё время под наркотой, она не успевает протрезвляться от алкоголя, сигареты уходят пачка за пачкой, Вилка каждый день выслушивает нытьё девушки, о том что она скучает по Захаровой, о том что она сделала не правильный выбор, но когда Малышенко говорила "так иди, помирись, завяжи с алкашкой и другим, по вам видно что вы должны быть вместе!" Андрющенко её не слушала, или просто говорила что Блондинки её не простит, что она упустила всё что ей дала вселенная а именно свою любовь, она сама себя ненавидела за то, что отпустила Шуму.

Сегодня 31 число

Индиго сидит на очередной заброшке, она держит шприц уже минут 20, не может, не хочет колоться, рядом лежит пачка сигарет, полная, обычно за 20 минут она скуривала 3 сигареты, стоит бутылка с пивом, закрытая, девушка вновь прокручивает слова Захаровой в голове.

— "или ты остаёшься со мной, и бросаешь пиво, сигареты, наркотики, или ты продолжаешь употреблять, но собираешь свои вещи, и уёбываешь отсюда" — почему я не выбрала первый вариант? что бы было выбери я его? — шприц упал на пол, Лиза расплакалась — и правильно, я не достойна её.