Goodbye Park Jimin

— А бабушка с дедушкой сегодня не приедут? — стараясь сохранить в голосе максимальную невозмутимость, спрашивает Чонгук, помогая маме с сервировкой. Сокджин, одной рукой поглаживая шестимесячный живот, в очередной раз с самым сосредоточенным видом переставляет свечи и рождественские композиции в центре круглого стола. — Их рейс задержали, они будут только к утру, — отвечает за жену Намджун, снимая с себя кобуру. — Но не беспокойся, детка, ты сможешь открыть подарки сегодня. Чонгук нервно закусывает губу и прослеживает взглядом за тем, как отец убирает оружие между диванными подушками. Она мысленно считает, сколько старшему понадобится времени, чтобы достать пистолет и привести его в действие. Скорее всего, немного, иначе бы он не смог управлять самым крупным синдикатом Сеула. Несколько притормозить этот процесс смогло бы только одно: присутствие бабушки с дедушкой за их столом. Но вот он, сюрприз, блять. И отец, святая простота (когда дело касается дочери), думает, что его любимая дочурка, его милая девчушка-первокурсница, изучающая искусство, переживает, что ей не разрешат открыть подарки, пока вся семья не будет в сборе. Возможно, отец сегодня немного разочаруется. Или много. Наверное, даже очень-очень много. Но пока он с нежностью смотрит на своего ребёнка, вынимая из карманов пиджака складной нож и запасные магазины, чтобы по привычке протереть их. — Чонгук-и, милая, ты бы не могла принести спички и хрустальные бокалы? — подаёт голос Сокджин. — Бокалы прабабушки? Но отец... — А ему скотчем примотаем к руке, — отмахивается мать, наконец, опускается на один из стульев, вытягивая уставшие ноги. — Намджун, ради всего святого, убери от меня и моих детей этот ужас. Лучше принеси мне ещё одни тёплые носки. Чонгук, на всякий случай, запоминает, куда глава семейства убирает нож, и быстро ретируется в кухню, доставая телефон из кармана светлых брюк. Еë пальцы дрожат, пока она набирает сообщение: «Не приходи!» [Наглый придурок, 18:37] буду через час детка [Вы, 18:37] Не приходи! Всё отменяется! [Наглый придурок, 18:38] я просто обязан прийти ты сказала что сделала для меня подарок своими руками а я люблю подарки сделанные твоими руками и не только руками [Вы, 18:38] Похотливая ты сволочь! Не приходи, я тебе говорю! [Наглый придурок, 18:39] надеюсь твоей маме нравятся гортензии? [Вы, 18:39] Главное, чтобы тебе нравились! Отец из них венок сделает на твою могилу! Не вздумай даже появляться на нашей улице сегодня! — Детка, ты какая-то бледная, ты не заболела? — внезапно раздаётся сбоку. — Или тебе кто-то шлёт плохие сообщения? Кто-то запугивает тебя? Покажи мне, я сейчас же вычислю этого камикадзе. Гук подпрыгивает от неожиданности, чуть не роняя телефон из рук. Она быстро прячет его обратно в вельветовые брюки и сжимается под грозным взглядом отца. — Н-нет, я написала одногруппнику про задание, — врёт девушка. — И я не заболела! Просто, э-э-э, новый тональник оказался слишком светлым для меня, да. Больше никогда не стану заказывать косметику через интернет, ха-ха. Большой и страшный босс Ким снова улыбается, демонстрируя ямочки, и кладёт свою здоровенную ладонь на кудрявую макушку дочери, взлохмачивая тщательно уложенные волосы. Чонгук стонет, представляя, какое гнездо мог сотворить отец. — Ты что-то хотел? — спрашивает девушка, уворачиваясь от ручищ старшего. Она тут же отходит к серванту, чтобы с особой осторожностью достать хрусталь. Мама даже еë убьёт, если на фамильной ценности окажется хотя бы одна маленькая царапинка. — Мама знает, что ты на её кухне? — Она уже не злится на меня за прошлый раз, тем более я купил ей новый набор ножей взамен испорченного, — Намджун хрипло смеётся и отодвигает стул, скрипя ножками по кафелю. — Она попросила принести медовый чай. Сделаешь? Чонгук, кивая, мысленно и крайне нецензурно ругает своего парня за бесконечный поток входящих сообщений. Она очень надеется, что тому не придёт в голову припереться к ним домой после того, как Гук всё отменила. Может, у отца и хорошее настроение, но не настолько, чтобы отказаться от идеи забрызгать чужими мозгами их уютную столовую. Кроме того, не факт, что после этого мама не обидится и на Чонгук за то, что дала папе повод испортить любимые цветочные обои. — Как дела в университете, доченька? — Отлично. Преподавателю музыки понравился мой голос. Он сказал, что я буду закрывать итоговый концерт в этом году, — хвастается девушка, перемешивая мёд в горячем чае. — Кстати, ты не против, если к нам придет Минсу в следующие выходные? Нам дали парный проект по истории. Ким хмурится, когда забирает чашку из рук дочери, и задаёт свой стандартный вопрос: — Минсу же парень? Кто ж теперь разберёт их только по имени. — Угу, но его интересуют только учёба и автомобили, правда, — отвечает Чонгук и аккуратно берёт бокалы, семеня следом за отцом обратно в столовую. — Ладно, но занимайтесь в зале, чтобы мама могла приглядывать за этим твоим Минсу, — нехотя соглашается Намджун, передавая кружку жене. — К нам кто-то придёт в гости? — оживляется Сокджин, больно ударяя мужа пяткой, пока тот встаёт перед ней на колени, чтобы натянуть на еë босые ноги розовые носки. — Я испеку пирог по новому рецепту! Их будет много? Я бы могла сделать рагу и стейки... Чонгук опускает бокалы на стол, отодвигая их подальше от края, и зажигает свечи в виде отвратительно уродливых гномов, которые со слезами и истерикой беременная Сокджин отвоевывала у старушки в супермаркете через дорогу. — Мам, будет только Минсу, Джебом не хочет делать со мной проект. — Это ещё почему? Этот парень со- — Никаких несогласованных со мной парней в моём доме! — влезает Намджун, но снова получает пяткой в ребро. — Этот парень с ума сошёл? Ты же такая замечательная, как он мог просто отказаться? — возмущается Сокджин. — Это снова ты, Намджун? Ты снова запугивал друзей Чонгук?! Глава Ким медленно отползает назад, прикрывая рёбра руками. — Этот Джебом пытался совратить мою малышку! — Он просто поделился со мной молоком, которое купил по акции 1+1, — бубнит Чонгук, хмурясь. Надо было сразу понять, что очередной парень сбежал от неë не просто так. — Намджун! — Да что я?! Тот придурок Хван тоже сначала молоком угостил, а потом позвал Чонгук-и к себе домой поразвлечься! — Им было по девять лет! Он пригласил весь класс к себе домой на свой день рождения! — Сокджин пунцовеет и почти замахивается чашкой с горячим чаем, но дочь вовремя отбирает её. — Мамуля, не злись, Чану в твоём животике, наверное, нервничает, — лепечет девушка, унося кружку обратно в кухню. Когда она возвращается обратно в зал, последнее, что она ожидает услышать, это: — Помню я эти дни рождения! Помнишь Паков? Сначала Чанбин тебя чуть не обрюхатил на своей вечеринке, а через десять лет его сыночек стал клеиться к моей дочери! — Вскипает Намджун. Он уже поднялся на ноги и стал расхаживать по комнате, нервно заламывая пальцы. Чонгук так и замерла в проходе, вцепившись пальцами в спинку рядом стоящего кресла. — Чимин был милым пятилетним мальчиком, Джун, — строго произносит женщина. — Он просто играл с Чонгук в песочнице. Почему ты всё время о нём вспоминаешь? — Потому что он лапал мою дочь в этой самой песочнице! — Он обнимал еë, потому что Чонгук плакала! — Он поцеловал еë! — Невинный детский чмок в щëчку! — Он сказал, что женится на ней! — Ему было девять, наша очаровательная Чонгук стала его первой любовью! Все мы в этом возрасте думаем, что женимся на первой любви! — Пусть выберет себе другую первую любовь, наглый говнюк! — рычит Джун. Сокджин кидает в него маленькую диванную подушку в форме какой-то непонятной твари, отобранной у очередной жертвы в супермаркете через дорогу. — Ты ещё порычи мне здесь! Привязался к бедному мальчику! Он был на голову ниже нашей дочери, он выглядел как ангел! Чонгук давится и закашливается: вряд ли мама сказала бы такое, увидь она Чимина сейчас. — Этот ангел в тринадцать лет пытался украсть мою дочь! — Он пришёл к нам в дом в костюме и с букетом цветов, чтобы пригласить Чонгук в кинотеатр на мультик! — А в пятнадцать он смотрел туда, куда смотреть не следует! Он раздевал еë глазами! — Да ты в пятнадцать меня за задницу лапал, чертов ты альфач! — Я изменился! А этот каждый день ходил и обещал, что женится на Чонгук! Каждый день, Сокджин! Он хотел украсть мою дочь! Я даже вас в Сеул из-за этого перевёз! Чонгук как никогда хочется скатиться под стол и громко взвыть. Но она собирается сделать то, что должна. — Отец, на самом деле Чимин... — Нет, детка. Забудь это имя сейчас же! — Намджун, не смей пугать мне ребёнка! — снова вклинивается Сокджин. — Ей девятнадцать, а не девять. Девочке уже пора ходить на свидание с альфами, а не просто мастурбировать в ванной, пока мы спим. — Никаких похотливых сволочей рядом с моей малышкой! — вновь грозно произносит альфа. — Мама, я не мастурбирую! — одновременно с ним взвизгивает Чонгук, подпрыгивая на месте. — Детка, всё в порядке, просто проверяй, что заперла дверь, — ласково произносит мама, поглаживая свой большой живот. Чонгук приседает, прячась за креслом и закрывает лицо ладонями. Господи, как же ей стыдно. Она ужасно любит свою семью, но иногда они становятся просто невыносимыми. — Сокджин! — Рявкает Намджун. — Чонгук-и, крошка, не слушай мамочку. Я запрещаю тебе заниматься такими ужасными вещами, — он подходит ближе и окончательно портит причёску дочери. — Кто тебя вообще такому научил? Это тот Джебом? Он что-то подсыпал в твоё молочко? Расскажи мне, малышка, что этот кобель тебе наговорил? Чонгук воет, утыкаясь лицом в колени. — Ким Намджун, отстань от моего ребёнка. И от того парня тоже, чего ты прицепился к нему вообще? — женщина, пыхтя из-за живота, наклоняется к Чонгук и шепчет так громко, что, кажется, слышат даже соседи, — ты можешь мастурбировать, отец не будет запрещать тебе делать это. Чонгук думает залезть под кресло и провести там остаток своей никчёмной жизни. Отец продолжает что-то объяснять маме, а та его осаждает, но девушка уже не слушает. Она абстрагируется, представляет себя маленьким жучком в этом большом мире, мечтает о том, как скроется между половиц, чтобы там, в полном одиночестве, сгореть от неловкости всей этой ситуации. Она даже почти сливается со светлым деревом половиц, когда раздаётся звонок в дверь. Ну вот и всё. Пиздец. — Кто там? — хмурится Сокджин, поворачиваясь в сторону прихожей. — Вы кого-то приглашали? Намджун хмыкает и берёт со стола нож. — Ждите здесь, — он отодвигает стул со своего пути и почти выходит за пределы комнаты, когда Чонгук хватает его за штанину. Отец приподнимает вопросительно бровь и смотрит на дочь, пока та судорожно пытается придумать, что делать дальше. — Детка, ты не должна переживать за меня, я со всеми справлюсь, чтобы защитить вас, — отец улыбается, демонстрируя ямочки, и свободной рукой осторожно отцепляет руки дочурки от своих брюк. Чонгук не решается сказать, что боится вовсе не за него. — Я открою! Это курьер, я совсем забыла, что жду посылку! — младшая буквально отталкивает мужчину и срывается с места. Господи, ей просто нужно было придушить этого идиота ещё в детстве. Закопать в песочнице тем самым жёлтым совочком с уточкой на ручке. Если бы она знала, что всё так обернётся, она бы не разрешила поцеловать себя в щëчку за подарок в виде этого самого совочка. Она бы оглушил его лопаткой, как учил отец, а затем засыпала бы за горкой песком и кучей пожухлой листвы. Намджун щурится, смотрит на жену, которая после слов дочери расслабилась и снова принялась двигать посуду и украшения на столе, и всё же шагает в след за своим ребёнком. У него отцовское чутье — он обязан проверить. — Отец, тебе не стоит идти со мной, лучше останься с мамой, пока она не превратила наш стол в шедевр арт-хауса. Ким лишь хмыкает и останавливается у двери. Он нажимает на кнопку видеомонитора сигнализации, но картинка полностью чёрная, будто кто-то закрыл камеру ладонью. — Встань за меня, — командует он, отбрасывая столовый нож, за что точно получит от мамы, и тянется под пиджак за пояс, доставая ещё один пистолет. Чонгук сглатывает, тихо матерится про себя и между непристойными словами молится за упокой души своего уже почти бывшего парня. — Отец, наверное, грязь какая-то, давай я протру, а ты иди к маме? За дверью слышится копошение, а потом доносится: — Я слышу тебя, Чонгук-и, открывай скорее дверь, я пришёл, чтобы украсть тебя. Намджун свирепеет на глазах. Он одним движением открывает замок и распахивает дверь, делая выпад. Мужчина приставляет дуло пистолета ко лбу парня, стоящему за порогом и кладёт палец на спусковой крючок. — Руки за голову! Темноволосый парень, явно не ожидавший такого поворота событий, медленно промаргивается, а потом расплывается в улыбке: — Здравствуйте, отец! Давно не виделись! Красная тряпка брошена в быка. Прощай, Пак Чимин.