Похититель Рождества

— Ну Гуки! Как ты не понимаешь?! Он живёт в крепости, прямо на горе. Туда так далеко идти, ты же знаешь! — Чимин ходит туда-сюда по комнате брата, пока младший пытается читать книгу. — И что ты предлагаешь? Пойти с тобой? — недоумевает Чонгук. — Хён, ты же из нас старший брат, так почему я должен объяснять тебе, что никаких волшебников, а тем более невидимок, не существует? — Но я говорил с ним! — Чимин вдруг останавливается посреди комнаты, смотря перед собой неверяще. — Целых три раза! Младший молчит, только учтиво опускает глаза. — Значит, ты тоже думаешь, что я сам себе всё это придумал? Ты считаешь меня сумасшедшим? — шепчет старший. Чонгук вздыхает, потирая переносицу. После все же отвечает: — Я бы искренне хотел тебе поверить, но у меня не получается. В этом мире нет ничего особенного. Он серый и тусклый, мрачный. В нем нет места магии. Я понял это слишком давно и тебе меня не переубедить. — Но давай, пожалуйста, подумаем вместе. Вместе повспоминаем. Ответь мне всего лишь на один вопрос… Разве в твоей жизни не случалось чего-то хорошего? В момент, когда это казалось тебе настоящим чудом? — Чимин заглядывает брату прямо в глаза, пытаясь прочитать его, но не получается. Там пусто. — Я уже так устал говорить тебе это. Никакого чуда не бывает, — кидает подросток тихо и хрипловато, — волшебства не бывает. И никакого счастья тоже. В мире царит одна лишь неприязнь. Почему я должен постоянно тебе об этом напоминать? — Разве совсем ничего нет? — не может угомониться старший. — Совсем ничего хорошего? — Нет, хён. Ничего. Именно поэтому наши родители всё время ссорились и, в конечном итоге, развелись. Они тоже не видели ничего хорошего впереди. Им было слишком тяжело друг с другом, потому что их любовь закончилась. Вот такая вот реальность… Потому что неважно, что происходит, конец всегда придёт и будет он ни как в твоих глупых сказках. Чимин закусывает губу, присаживаясь на кровать брата. Он тоже очень переживал в свое время. Чувство, когда казалось, что целый мир рушится на твоих глазах и тебе ничего не остается, как просто принять это. — То, что произошло у родителей, никак не доказывает вдруг, что ты прав! — возмущается Чимин. — Ты просто нарочно закрываешь глаза на всё, что тебя окружает! Делаешь вид, что твоя жизнь прекрасна! Но это не так! Жизнь жестока. Прими это! Повзрослей наконец-то! Старший брат опускает голову, смотря на собственные руки. Он тяжело вздыхает, но не уходит. Тяжело вспоминать про то, что папа уже несколько лет с ними не живёт. Горько очень, больно на сердце. Всё чаще появляются мысли о том, что, может, Чонгук прав. Но так не хочется становиться таким же как он. Как все вокруг… Так хочется убеждать себя, что всё хорошо, а если и не есть, то обязательно будет. — Гуки, я всё исправлю, — говорит Чимин, беря куртку с кровати младшего, куда сам её и положил. — Всё снова будет хорошо. Поверь мне. Старший одевается, застегивая молнию, а ещё натягивая на себя шарф. Парень быстро выходит из комнаты, тяжело вздыхая и понимая, что на улице уже совсем стемнело. Более того, там сильная снежная буря, которая прекращаться не собирается. Но Чимин очень решительно выходит на улицу. Он всем своим нутром чувствует, что должен сделать это прямо сейчас… Пойти к невидимому парню домой. Они уже виделись сегодня целых два раза, и это кажется знаком. Таких совпадений просто не бывает. А ещё сегодня Сочельник и в это время сбываются все желания, которые только не загадаешь. Так всегда говорила мама. Чимин видит большую одинокую гору впереди себя. На ней стоит массивная крепость, собой напоминающая замок. Попасть туда нельзя, экскурсии там не проводят и никто не знает, что находится в этом месте, а оттого люди сами придумывают разное. Чимин тоже много воображал об этом сооружении, сочинял сказки и верил в них сам. Всю жизнь ему казалось, что там живут настоящие принцессы и принцы, устраивающие балы каждые выходные и приглашающие к себе волшебных зверей со всего мира. Он всегда хотел попасть внутрь и узнать, каково это — жить так, словно каждый день — праздник. Потому что его собственная жизнь едва ли напоминала ему нечто похожее. Чимин сжимает руки в кулачки, будучи решительно настроенным. Путь его ждёт неблизкий, а по такой погоде так вообще. Но сдаваться никак нельзя, ради себя, ради Гуки нужно вернуть Рождество, чтобы его младший брат снова поверил в чудо. Итак, закутавшись большим широким шарфом и закрыв им почти всё свое лицо, парень отправляется к крепости. Смотрит в одну точку — только вперёд и идёт прямо туда. Буря всё сильнее становится, снежные хлопья неприятно летят в глаза и Чимин морщится, а ветер словно толкает его назад, не давая идти дальше. Парень же очень упрям, он обязан подняться туда, хоть и не знает толком, что ему делать, когда перед ним появится невидимка. Кажется, договориться с ним будет очень нелегко, но Чимин пока не думает об этом. Сперва нужно добраться на вершину горы. Лабиринт ведёт его в окружную, идти в гору очень тяжело, особенно когда сносит сильным ветром. Перед собой совсем ничего не видно, и кажется, что такая ужасная погода здесь впервые за десять лет. Будто весь мир смеётся над ним, проверяет его на стойкость, подкидывая тяжёлые препятствия. Становится так холодно, что стучат зубы, каждый шаг даётся тяжелее предыдущего. Силы медленно, но верно покидают его тело, и если что-то случится, найдут его нескоро, потому что снег запорошит и спрячет за собой. Чимин тяжело вздыхает, поднимая голову вверх. Он видит крепость прямо перед собой, та становится всё массивнее с его приближением, а в голове лишь один брат. Гуки. Он должен быть обычным ребёнком, как происходит с остальными детьми в тринадцать лет. Этот мальчик сломан, разочарован и очень запутан в собственной жизни. Нужно починить его, подарив ему веру в добро.

***

Юнги ненавидит этот день и даже то, что он забрал Рождество, не делает эту ситуацию лучше. Он всё ещё чертовски одинок. Сначала ему казалось, что отсутствие праздника у простых людишек поднимет ему настроение, но этого почему-то не произошло. Страдания других не сделали его самого хоть немного счастливее. Вместо этого парень погрузился в ещё большую тьму. Раньше он развлекался тем, что смотрел на людей, ходящих по магазинам и готовящихся к Рождеству. Видел это приятное волнение и предвкушение в их глазах, которые были ему чужды. И ему было очень завидно, раз сам он не может быть среди них и отмечать этот праздник. Сейчас же всё будто стало ещё намного хуже, чем было. А пустота лишь всё сильнее разрастается в его теле. Даже после того, как он забрал самый важный день в году, ему хотелось возвращаться в деревню и смотреть за тем, что делают жители. Как сильно им не хватает этого праздника, ведь в глубине души Юнги мечтал о том, чтобы они поняли, как чувствует себя он. Вот и сегодня как раз то время, когда парень обычно спускается из своей крепости вниз. И Мин, уже несколько часов просидев в своём высоком жёстком кресле, больше похожем на стул, встаёт с него. Идёт по лестнице, направляясь к двери. Тушит свет в своём маленьком королевстве, состоящем всего лишь из одного человека — его самого, а после выходит на улицу. Метель действительно кажется очень сильной, но Юнги не чувствует холода, он лишь морщится от неприятных снежинок, залетающих к нему в глаза. Он мог бы переместиться с места на место всего лишь в одну секунду, но почему-то хочется насладиться таким беспокойным погодным явлением. Услышать, как воет ветер, напевая такую грустную песню, а попадая в дымовые трубы частных домов, его печальные завывания лишь приобретают эхо и усиливаются в разы. Хочется смотреть, как деревню заносит сугробами, а люди выходят чистить его, чтобы дом совсем не заледенел. Мин не любит людей, но любит за ними наблюдать. Юнги проходит несколько метров и вдруг замирает на месте. Там, в огромных сугробах, виднеется маленькое тельце. Мин сразу же узнает того, кто перед ним, а потому от испуга отходит на несколько шагов назад. Этот подросток все время приследует его. Такой странный, ведь может его видеть и даже разговаривает с ним, совершенно не боясь. Юнги рассказал, что это он украл Рождество, однако этот мальчишка не стал ругать его и ненавидеть. Вместо этого он предложил отпраздновать этот глупый день вместе. Парень хмурится, смотря на него. Долго думает, что же ему со всем этим делать. Раньше бы ему ничего не стоило пройти мимо, потому что другие люди его не волнуют, а сейчас почему-то тяжело сдвинуться с места. Пройти мимо ещё тяжелее. Юнги медленно моргает, кусая губы. Ну почему же он до сих пор здесь? Никто раньше не мог осмелиться подойти к его дому так близко. Тем более, в такую погоду. Должно быть, этот путь неблизкий и нужно иметь невероятную стойкость, чтобы решиться прийти сюда. Интересно, сколько этот подросток уже лежит здесь вот так? Зачем вообще пожаловал сюда, ведь, насколько Юнги помнит, он не приглашал его к себе. Мин все же подходит ближе. Он больше сотни лет не касался человека, но нельзя оставлять этого мальчишку здесь. Тот уже и так очень сильно замёрз. Юнги медленно присаживается на корточки, оглаживая лицо парня своей ладонью. Чувствуя подушечками пальцев, насколько холодная его кожа. Он смотрит на него какое-то время, а после аккуратно берет к себе на руки. Осторожно, но крепко держит небольшую лёгкую фигурку, несёт к себе, потому что это место — единственное укрытие посреди непроходимого снежного ветра.