Похититель Рождества

Чимин просыпается в незнакомом месте. Он понимает это сразу же, едва открыв глаза. Подняться у него не получается, потому что тело словно придавленно чем-то. Подросток вдруг начинает быстрее дышать, ощущая внутреннюю панику. Он не может понять, где находится и как вообще сюда попал. Вчера Чимин пошёл на гору, хотел поговорить с невидимкой, только вот погода была настолько плохой, что он все же рухнул на землю от усталости. Ему казалось, что он просто замёрзнет там, снаружи, и никто не догадается, куда этот подросток пошёл. А сейчас, получается, кто-то всё же заметил пропажу и принёс его, совсем слабого, к себе домой? Парень смотрит в потолок, отмечая необычные узоры на нем: разные по размеру круги, образующие собой мозаику. Такое он видит впервые в жизни, а потому очаровывается этой необычной красотой, не замечая ничего вокруг. — Нравится? — вдруг раздаётся низким голосом и Чимин вздрагивает. После, поняв, кому тот принадлежит, подросток вообще широко раскрывает глаза. Нужно ответить, а почему-то изо рта не выходит ни звука. Ему ничего не остаётся, как просто кивнуть. Это так странно. Чимин не помнит, чтобы он приходил сюда сам. К тому же, почему он лежит в кровати? Подросток решает сменить положение, усаживаясь с огромным трудом. На нем словно двадцать штук одеял и от них так жарко. — Наверное, ты удивлён, что ты здесь, — произносит Юнги, — я нашёл тебя вчера в снегу, недалеко от моего дома. Ты был таким холодным, что я решил накрыть тебя всеми одеялами, которые у меня только есть, чтобы отогреть. — С-спасибо, — еле как выходит у младшего. Но на это ему совсем ничего не отвечают. Значит, Юнги и вправду принёс его к себе? Чимин опускает голову, чувствуя румянец на щеках. Конечно, может быть, он обморозил свои щёчки и те до сих пор раздражены, поэтому и горят пламенем, но также это странное чувство похоже на стеснение. Подумать только, сам невидимка позаботился о нём. — Можешь ответить мне всего лишь на один вопрос? — произносит старший и Чимин неуверенно кивает, боясь посмотреть ему в глаза. — Ты ведь явно собирался прийти ко мне сам. Для чего? — Ты сказал, где живёшь, вот я и решил заглянуть к тебе ненадолго… — на выдохе произносит подросток, медленно и стыдливо поднимая свои глаза на хозяина крепости. — Нет, — отрицательно мотает головой тот, — есть другая причина, почему ты здесь. Я умею читать мысли и всё знаю, просто хочу, чтобы ты сам мне об этом сказал. — Читать м-мысли? — испуганно переспрашивает Чимин. — П-правда? Юнги тихо усмехается, а после всё же признается: — Вообще-то нет. Но мне понравилось, каким растерянным ты выглядел только что. Подросток облизывает губы, а после поджимает их. — На самом деле, я хотел поговорить с тобой. Точнее, попросить… — начинает Чимин. — О чем же? — Верни Рождество, — младший смотрит так пристально, не отводя взгляда, — пожалуйста. Мне очень это нужно. — Мы уже разговаривали об этом, — холодно бросает Юнги, — и я, кажется сказал, что не стану этого делать. Какая мне от этого выгода? — Возможно, у тебя не будет никакой выгоды, но ты будешь знать, что твой хороший поступок поможет одному человеку, — подросток снова поджимает губы, видя абсолютное равнодушие перед собой. — Я просто очень люблю своего брата и хочу, чтобы его жизнь стала хоть немного лучше. Вот ты любишь хоть кого-нибудь? — Нет, — Мин пожимает плечами, — не вижу в этом никакого смысла. — А зря, ведь любовь сама по себе и есть смысл, — объясняет Чимин, — ведь ради любви совершаются необыкновенные поступки. Некоторые даже способны жертвовать собой ради неё. Она помогает людям в самые тяжелые времена и спасает. — Как жаль, что меня никто не спас, — отвечает Юнги равнодушно, даже скучающе, — потому что, видимо, никто и не любил. Да и вообще в любви нет никакой выгоды, я не понимаю этого чувства, не надо стараться объяснить мне его. Мне просто неинтересно. — С тобой невозможно договориться! Тебе во всем нужна выгода! Хотя… Если так подумать… Может, мы могли бы заключить сделку? Ты вернешь Рождество, а меня можешь попросить о чем угодно. Я готов на всё. — Готов на всё, чтобы появился этот глупый праздник? — усмехается старший. — Нет, чтобы мой брат снова поверил в чудо и в то, что жизнь не так ужасна, как он думает. Я хочу сделать так, чтобы он захотел жить и научился наслаждаться каждым прожитым днем. Я хочу, чтобы ко мне вернулся тот маленький мальчик с горящими от восторга глазами и самой прекрасной на свете улыбкой. — Значит, ты настолько любишь своего брата? — По-моему, ответ очевиден, — говорит Чимин, скрещивая руки на своей груди. Юнги усмехается так громко, а после продолжает смотреть на своего гостя с некоторой улыбкой. — Значит, сделка? — уточняет Мин, получая не очень уверенный кивок. — А ты уверен, что у тебя есть что-то, что может меня заинтересовать? — А ты сначала спроси, — отвечает Чимин в немного дерзком манере. — Даже так? — удивляется Юнги, улыбка не сходит с его лица. — Что мне может дать простой мальчишка, у которого совсем ничего за пазухой и который едва не замерз на улице? — Можешь забрать у меня другой день, но чтобы это касалось только меня лично, больше никого. — Нет-нет, таким я не занимаюсь. Зачем мне твой бесполезный день? — старший снова усмехается. — Может быть, мне забрать твой красивый голос? Ну, как в сказке «Русалочка». Я уверен, ты читал её. — Голос? — Чимин испуганно приподнимает бровки, ладонями закрывая свой рот. Его голос кажется таким дрожащим от волнения. — Да не переживай ты так, я же просто шучу, — почти сразу же отвечает Юнги. — Знаешь, я давно так не смеялся. Ладно, я верну Рождество, но при одном условии… — Хорошо, — кивает Чимин, практически чувствуя свою победу. — Ты останешься со мной в этой крепости, — произнося это, у Юнги больше не видно улыбки. Он говорит очень серьезно, а подросток ощущает мурашки по коже. Ему страшно. — Посуди сам: я живу здесь совсем один, меня никто не видит и единственный, с кем я могу поговорить — ты. Я давно за тобой наблюдаю и думаю, что с тобой мне не будет так одиноко, как раньше. — Но моя семья будет переживать за меня, — тихо говорит Чимин, — они расстроятся, если я вдруг исчезну. — Хорошо, можешь не оставаться, но тогда и Рождество я не верну. Будет твой брат таким грустным на веки вечные, а я ничем не смогу тебе помочь. Решать тебе… Подросток прикрывает глаза и думает, что ему делать. Согласиться или всё-таки нет? Остаться с человеком, укравшим праздник и изгнанным из деревни, ради счастья других? — А сколько я буду находиться с тобой? — шепчет Чимин, боясь озвучивать это вслух. — Недели две будет достаточно, — кивает Юнги, — больше я тебя не вытерплю. Ты очень приставучий. — Тогда я соглашаюсь, — кивает подросток, — а ты ведь не станешь меня обманывать? Старший усмехается, внимательно смотря на Чимина: — Нет. Всё будет по-честному. — Разве я могу тебе доверять? — У тебя просто нет другого выбора, — Юнги пожимает плечами. — Итак, твой ответ? Чимин думает, что ради брата он готов абсолютно на всё. Что он там недавно сказал? Жертвовать собой ради людей, которых любишь? Придётся доказать это на своём личном примере. Наверное, это не так уж плохо — пожить с невидимкой немного, а две недели… Они ведь только кажутся большим сроком, на самом деле время бежит словно сумасшедшее и не успеешь оглянуться, как нужно уже будет идти домой. — Ты знаешь, я согласен.