Экспериментальные грёзы.

Медленно плывущие клубы темных туч величественно уступали своё место встречи с первыми лучами раннего солнца, предвестником нового дня. Солнечные лучи проникали в небольшой уголок, где ещё царил мирный сон Дазая, несмотря на игривые лучи утреннего света, которые беспрепятственно проникали в его уголок покоя. Юноша окончательно освежается под влиянием неожиданного толчка в бок. Открыв глаза, он сталкивается с решительным взглядом Акико, её руки держат пачку документов, словно священные свитки, а её взгляд сканирует его с головы до ног. — Сколько я ещё должна повторить? Подъём! — И Вам доброе утречко… — сонно пробормотал Дазай. — Мне надо измерить температуру, не дёргайся, — у девушки был приказной тон, но на ее спокойном лице не дрогнула ни одна мышца. — Привстань, но без резких движений, мы ведь не хотим последствий? Вслед за этим она извлекла из кармана устройство, предназначенное для измерения температуры, казалось, заранее подготовленное — возможно, это был обычный градусник. Но Осаму, все ещё находившийся в полусне, с трудом осознавал происходящее под воздействием непонятной пелены, не позволявшей ему полностью вникнуть в происходящее. Послушно следуя указаниям врача, Дазай встал на ноги и направился к выходу. В дверном проеме его поджидал парень с короткими черными волосами. Однако лишь через несколько секунд Осаму осознал, что передние пряди волос были не только короткими, но и значительно длиннее остальных, при этом окрашены в пепельный цвет. Взгляд вороньих глаз был лишён эмоций и был таким же холодным, как и у других членов персонала, за исключением Ацуши и Фёдора. Почему Дазай обратил внимание на это только сейчас? Почему не раньше? В его сонной голове начался мучительный процесс выстраивания пазла, но деталей было недостаточно, чтобы понять, какую картину предстояло собирать. Во взгляде было разочарование и даже, возможно, страх. Они казались чем-то мертвым, с глазами, будто у фарфоровых кукол. Решив продолжить поглубже исследовать это странное место, шатен молча последовал за темноволосым парнем. — Акутагава Рюноскэ, значит… —довольно тихо сказал Дазай скорее для самого себя, чем для нового собеседника. — Как Вы узнали? — резко обернулся Акутагава к пациенту. Он явно забыл о бейджике, который носили все врачи. Кто-то мог вовремя убрать его, а кто-то, как этот мальчишка, например, напрочь о нём забыть. — Бейджик, глупышка, —ткнул Осаму того в грудь в то место, где была прикреплена бумажка с его именем. — Ясно, — худощавые пальцы аккуратно закрыли рот, несколько раз кашлянув при этом. — Пройдите за мной. — А как же остальные пациенты в палате? — Их уже вывели, — ответил знакомый женский голос позади. — Следуйте за санитаром, пожалуйста. Парень провел своего пациента через мрачный коридор, где скрипучие шаги по полу создавали атмосферу неведомого ужаса. Войдя в общую комнату, они оказались среди других больных, где витало напряжение, словно это была мистическая точка сбора страдальцев. Нас сейчас здесь хвалить будут или отчитывать? почему-то радостно пронеслась мысль в голове у юноши. — Проходите, Осаму Дазай, не стесняйтесь, — произнёс мужской грубый, но одновременно отчего-то мягкий голос. Повернув голову в направлении, откуда доносился голос, Дазай встретил его странным молчанием, которое окутало окружающую обстановку. — Федор что, постарел.? — наконец сказал Осаму, продолжая пытаться рассмотреть собеседника. — Как грубо с твоей стороны, Дазай, — мужчина, который разговаривал с шатеном, явно не был обижен на его слова, более того, Дазай даже смог услышать смешок. — Я Мори Огай, лечащий врач. — А вам, случаем, не говорили, что вы с Федором подозрительно похожи? Пациенты, выстроившиеся в очередь, обернулись к нахальному мужчине, который легкомысленно обратился к уважаемому врачу всего лишь по имени. Молодые санитары возле выхода и уже знакомые мальчишки почувствовали дискомфорт, а Накаджима отвёл взгляд, немного встряхиваясь. Все это не сняло улыбку на лице Мори, она осталась непоколебимой. — Нет, не говорили, — винные глаза заглянули, кажется, в самую душу Осаму, от чего у того не произвольно выступил холодный под на спине. — И уж точно никто на моей памяти не называл господина Достоевского по имени. — Как же его называют, уж просветите. — Люди называют его различными обращениями, к примеру господин Достоевский или просто уважительно господин, — монотонно ответил тот. — И Вас попрошу обращаться так же. Плавно и без спешки, как художник, исследующий свое полотно, мужчина принялся осматривать пространство вокруг немного растерянного парня, а его руки, сведенные вместе за спиной, добавляли нотку таинственности этому танцу вокруг эмоциональных расстройств всех находящихся здесь. — Ах, я понял. — Что ж, думаю, только тебе он простит подобное, — мужчина остановился за спиной Дазая, немного повернув к нему голову. — Знай, он человек строгих правил, требующий к себе абсолютное уважение и повиновение. — Почему лишь мне? — Хватит вопросов, — Огай повернулся к ранее сонной толпе. — И сколько у вас тут главных врачей?! — Спросишь у кого-нибудь другого, я уверен, что тебе объяснят. Итак, не буду вас более задерживать. Дело в том, что у нас произошли непредвиденные обстоятельства и теперь вы не сможете умываться в ваших комнатах. Раковины будут извлечены в ближайшие сроки. Эта комната специально для того, чтобы вы могли проделывать все утренние процедуры. Я надеюсь на ваше благоразумие и понимание. — Теперь у нас туалет, душ, так ещё и раковины стоят отдельно? Как неудобно, —отозвался парень с пластырем на носу из толпы. — Примите наши извинения, — не снимая своей улыбки, ответил Мори. — У кого-то ещё есть вопросы или претензии? — У меня их не одна, а целая куча! — отозвался тот же парень, который уже вышел из толпы. Лицо Дазаю не удалось рассмотреть, так как тот стоял спиной, но он заметил, что у того короткие темно-рыжие, даже в каком-то смысле красноватые волосы. Рост невысокий, чуть выше ста шестидесяти сантиметров, вероятно. — Что за чертовщина здесь происходит? Почему вы общаетесь с нами не как с психически больными? Почему это помещение не напоминает психиатрическую больницу? Я уверен, что у меня нет проблем с психическим здоровьем, но тем не менее я здесь. И главный вопрос: почему никто не помнит, при каких обстоятельствах они оказались здесь? Помещение заполнила густая тишина, Дазай уставился на врача, надеясь разглядеть какую-либо реакцию на его лице. Тот лишь лениво похлопал ресницами, при этом на его лице расцвела глупая ухмылка, словно тайное знание было его единственным удовольствием. «Улыбка наигранная, это видно сразу. Но действительно, что он пытается донести до больных людей? Разве это не психбольница? Память — это то, что волнует сейчас меня больше всего. Получается, не я один ничего не помню… нужно ли мне встрять?» —мысли не прекращали виться в голове юноши, и от них у того начала побаливать голова. — Разве других это не волнует? Вы не задаётесь вопросом о потере своей памяти?! — юноша перешёл на повышенные тона, смотря уже на толпу. — Успокойтесь, мистер, иначе мне придется позвать санитаров. — Можно и без этого обойтись, я в полном порядке! — Я понял. Итак, не смею больше вас задерживать, господа! — на этом моменте Огай развернулся и вышел из помещения. Всего на секунду Осаму смог увидеть гримасу раздражение на лице у врача. — Как интересно развиваются события, не так ли, Чуя? — обратился Осаму к рыжику, который стоял в паре сантиметрах позади его плеча. — Как ты меня заметил? — задал тот вполне логичный вопрос. — Ты слишком агрессивно дышишь. — Ой-ой, какие мы ушастые, — парень быстро занял раковину с табличкой, где было написано его имя и начал приводить полусонного себя в порядок. Точно так же поступил и Дазай. Их раковины были расположены недалеко друг от друга, и все то время, когда Накахара умывался, Осаму не сводил с него внимательный взгляд. С каждым движением руки, с каждым мгновением, когда Накахара поправлял свои рыжие локоны, выражение лица Дазая претерпевало изменения от уважительного восхищения к игривой заинтересованности. С растрепанными вихрами своих волос и ноткой раздражения он представлял собой фигуру с поразительной привлекательностью. Именно такие мысли кружили в голове Осаму в тот момент. Внезапно юношу окутал холодок, словно пробегающий по его телу, и в его разум врезались фрагменты, будто из киноленты. Рыжий невысокий парень стоит в одной рубашке на какой-то кухне. Его волосы хаотично рассыпаны, а выражение лица, будто только что проснувшегося, излучает явное недовольство. На его теле видны бордовые пятна, а слабые следы от зубов кажутся едва заметными. Дазай поморщился, когда у него начала гудеть голова из-за данного образа. Всё оборвалось так же резко, как и началось, когда неожиданно Мори вернулся, объявив о времени для обеда. С немалым подозрением все больные последовали за ним. Примерно через полчаса все уже заняли свои места за столом, поглощая приготовленные блюда. Осаму снова выбрал место рядом с новым товарищем. Невероятно, но Накахара не испытывал особого отвращения к странному парню, который как будто привязался к нему. Он, хорошо осознавая свой характер, ощущал странное влечение к Дазаю, которого сам не понимал. В присутствии этого человека ему было комфортно, словно он сам собой притягивался к нему. Парадоксальным образом Накахара чувствовал, что ему можно доверять. Однако рыжеволосому явно не нравилась эта идея. — Слушай, Чуя, — начал разговор Дазай, — у тебя нет никаких странных чувств? — О каких чувствах идёт речь? — Накахара поднял вопросительный взгляд. — Ну, к примеру, что мы уже знакомы… —как-то неопределенно для Чуи ответил Осаму. — Чушь какая. — А ты уверен в этом, душа моя? — съязвил юноша. — Фу, блять, не называй меня так. На это юноша лишь рассмеялся, не отводя взгляда от собеседника. Он и сам не понял, как и почему ему захотелось назвать его так. Почему его влечение было лишь к этой персоне? Это ведь явно не из-за огненно-рыжих волос. В этом месте было достаточно ярких личностей, как, например, тот парень, что взбунтовался сегодня утром. Но отчего-то взгляд Дазая уцепился лишь за эту фигуру. «К слову, а где тот паренёк? Он, кажется, не заходил в столовую с нами…» — Слушай, Чуя, а тот парень, который поднял шумиху в ванной комнате, с нами вообще зашёл? — решил поинтересоваться Осаму у друга. — Ты про Тачихару? — Накахара отвлёкся от тарелки с едой и начал осматривать всех присутствующих. — Его здесь нет… Какого чёрта? Разве психически больные не следуют четким правилам больницы? Юноша начал проявлять заметное беспокойство: то поднимаясь с места и нервно оглядывая всех присутствующих, словно ища ответы в их лицах, то снова садясь на своё место и беспокойно перебирая ложку с супом из одной руки в другую, как будто его размышления плыли в волнующем потоке неуверенности. — Эй-эй, успокойся. Ты привлекаешь слишком много внимания. — Да… верно. — Вы были знакомы с ним? Какие у вас отношения с тем парнем? — Его доставили сюда совсем недавно, примерно за неделю до тебя, и в это же время мы и познакомились. Он чудный мальчишка, понравился мне сразу. — Занятно… — пробормотал Дазай тише, чем обычно. Чувство, мгновенно пробудившееся в его груди, словно невидимая тень, запутала нити его эмоций. Сердце начало биться неуправляемо, а взгляд, не найдя объяснения, блуждал по лицам окружающих, ища там что-то, что даже он сам не мог сформулировать. — Эй! Оглох, что ли?! — послышался резко приблизившийся знакомый голос. — Я тебя в четвертый раз звать не собираюсь! — Да что ж ты орёшь постоянно?! — неожиданно для самого себя крикнул в ответ Дазай, но, быстро урегулировав тон, продолжил. — Нормально общайся, иначе будут проблемы не только у тебя. — Я сам уж разберусь, как общаться. В момент, когда Осаму только начал поднимать ложку, наполненную ранее тёплым супом, его внимание привлек звон колокольчика — предвестие завершения приема пищи. За этим звуком последовал хорошо узнаваемый мужской голос, раздающийся из громкоговорителя и напоминающий о неотложной необходимости принятия ежедневных таблеток. Едва лишь первые ложки поднимались, как люди, согласно с повседневной рутиной, вставали со своих мест. «Опять таблетки? Мы разве не принимали их уже сегодня..?» Юноша захотел поделиться своей мыслью с Чуей, но неприятное чувство внутри заставило его остановиться. Сам Накахара также уже машинально встал с места и направился вновь теряться в толпе. Не желая позволять приятелю этого сделать, парень последовал его примеру.