За кулисами

      Образ для афтепати был давно готов, оставалось выбрать нижнее бельё — это такой же важный ритуал для Йеджи. Она предпочитала дорогие комплекты, иногда красивые, чтобы полюбоваться на себя в зеркале, иногда спортивные, более практичные и удобные. Сегодня у неё настроение побыть роскошной страстной девушкой.       Красный цвет — страсть, сила и возбуждение — идеально подходил ей. Топ-бюстье без бретелек плотно прилегал к коже. Один из самых красивых комплектов в её коллекции. Она любила ощущение кружева на коже. Нежно, мягко и, к тому же притягивало внимание. Ей нравилось.       Бархатный длинный топ с рукавами без бретелей сочетался с классическими брюками, тоже чёрными. Она чувствовала себя легко и уверенно, даже несмотря на то, что топ так и норовил соскользнуть. Йеджи подошла к зеркалу, чтобы осмотреть образ, но взгляд невольно устремился на лебединую шею. Бледная кожа не была украшена поцелуями от Рюджин. Как на фэшн-шоу Victoria's Secret.       Чёрт, она слишком много думала о Рюджин не в том ключе, в котором надо.       Они всё ещё соперницы, даже если договорились на время не портить друг другу жизнь. Если бы Рюджин тогда не посягнула на её внимание, её славу, ничего бы не было. Но так уж и быть, она постарается обойтись без кровопролития на этот вечер.       В конце концов это просто афтепати. Что такого могло произойти на ней?

***

      Хёнджин вместе со своим парнем Феликсом, который закрывал показ Louis Vuitton, уже давно был на афтепати и всё подгонял Йеджи. Такси даже ближе к ночи стоило уйму денег, но плевать на них — ажиотаж был такой, что подходящий себе транспорт найти было тяжело. В скором времени к ней подошла Рюджин.       Взгляд Йеджи задержался на тёмном пальто и ботильонах Louis Vuitton. Сама Йеджи предпочла кожаную куртку и сапоги того же материала и на высокой платформе. Несмотря на сильный ветер, ей было жарко. Стоило спустить куртку с плеч, как ветер хлестнул по коже и вызвал мурашки. Зато освежающе.       — Тоже ждёшь такси, Хван? — не отрываясь от экрана телефона, освещающего её лицо, спросила Рюджин. Равнодушие и безразличие — вот её эмоции.       — Да. Моё подъезжает через пятна… — хмыкнула Йеджи, а потом проверила и выругалась: — Да, чёрт, почему снова отмена?       Рюджин убрала телефон в карман пальто и глянула на Йеджи. От её пронизывающего взгляда стало холоднее, чем от сумасшедших порывов ветра. Йеджи выгнула бровь и вызывающе скрестила руки на груди, всем своим видом говоря: «Давай нападай».       — Красиво выглядишь, Хван. Моё такси уже подъехало. Прокатимся?       Каждая фраза Рюджин всё больше вводила Йеджи в ступор. Красивая — с этим она не спорила, но после кучи едких высказываний слышать такое было крайне необычно. Прокатимся? Ещё более необычно. Йеджи не оставила фруктового салата для Рюджин, а сейчас та предлагала ей такси.       Благородная какая.       — Прокатимся, — вздохнула Йеджи.       Что ещё делать, если это уже был третий отменённый заказ? Компания Рюджин была не такая уж ужасная, несмотря на холод, которым от неё веяло. Роковая таинственная девушка. С каких пор Йеджи волновала загадка Рюджин? До этих пор всё, о чём она думала, — внимание к своей персоне. По-другому быть не должно.       Но оно было так.

***

      Оставшуюся поездку в такси они молчали, хотя у Йеджи крутилось много слишком вопросов, которые хотелось озвучить. Подавив своё любопытство, она откинулась на спинку сидения, расслабилась и доехала до афтепати.       Красочные декорации, полумрак, освещаемый неоновыми вывесками и спецэффектами. Те же знакомые люди: модельеры, модели, знаменитости и блогеры — только другая обстановка. Более развратная. Будто не афтепати после показа мод, а кабаре или стриптиз-клуб.       Рюджин уже избавилась от верхней одежды, и Йеджи последовала её примеру. Потом оценивающе оглядела наряд Рюджин и невольно вскинула брови. Это было… красиво.       И развратно. О чёрт, с каких пор афтепати так изменились?       Короткое чёрное платье, как и завещала Коко Шанель. Тоненькие бретели и глубокий вырез поиздевались над сознанием Йеджи: в голову сразу проникли непристойные картинки. И она точно не должна об этом думать.       — Хван, что насчёт фотки для соцсетей?       Йеджи ни черта не понимала. Рюджин была… не такой, как обычно. В ней не было напыщенности и кучи пафоса, не было ядовитых ухмылок. Устала? От чего — притворства что ли?       — Не смотри на меня так, — фыркнула Рюджин. — Мы договорились, что на один вечер перестанем соперничать. Я просто хочу хорошо провести время.       — А фото тут причём?       — Удивим другим. Почему бы и нет? Или ты хочешь отказаться от дополнительной порции популярности?       От такого Йеджи никогда не откажется. Рюджин права: было бы неплохо ещё и получить выгоду от паузы в их военных действиях.       Рюджин отвела её к широкому зеркалу в полный рост, зная о любви Йеджи к селфи в зеркале. Её рука оказалась на плече Йеджи, и та вздрогнула, хотя она уже давно должна была привыкнуть к холодным касаниям. Почему-то Йеджи не подумала «Что позволяет себе это чертовка?» Будто всё так и должно было быть.       Взгляд снова задержался на своей шее в отражении, а потом — на губах Рюджин, покрытых слоем помады. Чёткий контур. Оттенок — сангрия. Чёрт… Вспомнить фэшн-шоу Victoria's Secret захотелось?       Как только фото было сделано, Йеджи вздохнула и убрала с себя руку Рюджин. Пора было расслабиться и выпить шампанское, которого на афтепати было в достатке. Нужно ещё найти Хёнджина. К счастью, с этим она справилась быстро, несмотря на запутанные мысли.       — Хёнджин!       — Йеджи, — в тон ей отозвался Хёнджин и тут же завлёк её в крепкие объятия.       Хёнджин с его винными волосами и тёмным брючным костюме из кожи отлично подходил под дресс-код афтепати. Йеджи выглядела ему под стать, только предпочла бархат, а не кожу.       — Ты был прекрасен в Милане. Versace не ошиблись, когда сделали тебя амбассадором.       Хёнджин ухмыльнулся и взмахнул волосами, всем видом говоря «Ещё бы», но пыл поумерил: дорогие очки чуть не слетели с головы. Как он совмещал в себя и заботливого милого брата, и зазнайку, Йеджи не знала. Она справлялась только с одной ролью — королевой на вершине.       — А ты была прекрасна весь февраль. Да и не только февраль. Поражаюсь твоей активности.       — Люблю свою работу, — Йеджи пожала плечами, — в этом и есть весь секрет.       — И цапаться с Рюджин ты тоже любишь. Даже не отрицаешь. И как вы только уживаетесь в одном отеле?       Йеджи невольно ухмыльнулась. Весело они жили. Конечно, она могла переехать в другой отель, но осталась в том же с Рюджин. Она не могла лишить себя такого удовольствия.       — Я тебе рассказывала.       И про фруктовый салат она рассказывала, и про то, как она сняла табличку «Не беспокоить» с двери Рюджин, и то, как Рюджин повторила её же действия. Весело, в общем. Но о том, что было этой ночью — звёзды, алкоголь и она с Рюджин — она пока не распространялась.       — Знаю. А ещё знаю, что ты ведёшь себя как ребёнок. Не надоело играть в королеву? «Только я должна быть на вершине и бла-бла-бла». Йеджи, ты успокаиваться не собираешься?       И вот Хёнджин с режима зазнайки переключился на мудрого брата, который живёт ради того, чтобы вставлять мозги на место своей младшей сестре. Бр-р, как же её всё бесило.       — Мы установили с Шин перемирие. На один вечер.       — Уже прогресс. А то меня уже начинают одолевать мысли о том, что ты хочешь, чтобы Рюджин была рядом, на вершине, — фыркнул Хёнджин. — Ладно, бывай. Меня ждёт Ликс.       Йеджи скривилась и пошла искать ещё шампанского, чтобы перестать думать о словах Хёнджина.

***

      Афтепати проходило хорошо, насколько это было возможно. Йеджи перешла на слабоалкогольные коктейли, сладкие, но освежающие. Она здоровалась, а иногда и болтала со знакомыми, притворно улыбаясь. Связи иметь полезно: без них никуда в бизнесе.       С Хёнджином она больше не пересекалась, но видела его в компании Феликса. Приветливый светлый мальчик. Таких быстро раздавят в модельном бизнесе без связей, но раз он закрывал показ Louis Vuitton, значит, связи имелись. Но плевать на знакомых, брата и его парня. Йеджи постоянно ловила на себе взгляд Рюджин, но стоило ей обернуться, как Рюджин делала вид, что увлечена беседой с Джису, своим агентом.       А потом Йеджи кидала взгляды на декольте Рюджин, и это делало ситуацию только хуже.       Она сразу вспоминала слова Хёнджина. Он намекал на том, что Йеджи уже не способна бороться за место на вершине не потому, что ей не хватало сил, а потому что она хотела видеть Рюджин рядом       Бред, бред и ещё раз бред.       Да, допустим, она вела себя как ребёнок, капризный и требующий выполнения всех своих прихотей. С этим она даже спорить не будет. В конце концов она выросла в таких условиях, а сейчас требовала соответствующего поведения от окружающих её людей.       Но с желанием видеть Рюджин рядом с собой она согласиться не может.       Или может?       Йеджи фыркнула и осушила бокал. Коктейль сладостью остался на языке. Приятный мягкий вкус. Хотела расслабиться, но не получалось. Рюджин была будто бы везде, куда ни глянь. Заполняла собой всё пространство, а вместе с этим — все мысли Йеджи.       Наконец она не выдержала и глянула на Рюджин. Она уже оставила Джису и непринуждённо болтала с модельером, имя которого Йеджи постоянно забывала. Он без стеснения уместил свою ладонь на пояснице Рюджин и заглядывал ей в рот, мечтая размазать её помаду своими поцелуями.       Развратник, которому уже давно пора на пенсию. Йеджи его терпеть не могла.       Решительность плескалась в её глазах. Йеджи направилась прямо Рюджин, но из-за выпитого алкоголя не рассчитала свои силы и… пролила бокал шампанского прямо на Рюджин. Он просто выскользнул её из рук, а ноги и так её не держали, и получилось так, как получилось.       Это правда было не в её планах. Но все, разумеется, вспомнили ту ситуацию в начале карьеры и Рюджин, и Йеджи.       — Мне так жаль, Шин.       Рюджин поджала губы, осматривая пятно на платье. Сладко, липко и очень неприятно, наверняка. Старый развратник лишь жалел, что платье было не белым, а шампанское не пролилось на грудь. Йеджи отвела Рюджин в уборную, но исправить положение не получилось, поэтому Рюджин поехала домой. Йеджи отправилась за ней.       К счастью, такси подъехало быстро, и не пришлось долго ждать на морозе, пока порывы ветра били по щекам и игрались с волосами. Рюджин молчала и в автомобиле.       — Шин, мне правда жаль. Мы договаривались, что не будем ссориться, и я правда не ссорилась. Но мои же ноги меня не удержали.       — Надо же, а я думала, что это месть за фэшн-шоу Victoria's Secret. Никто же тебе не сказал, что Fantasy Bra будет два.       — Нашла, что вспомнить, — фыркнула Йеджи. Уже даже неделя моды кончилась, а Рюджин вспомнила про четырнадцатое февраля. — Нет, это не месть, Шин.       Да, Йеджи вела себя по-детски, но сегодня ни одной злой мысли в её голове не было. Но она хотя бы спасла Рюджин от старого развратника, даже если ей пришлось покинуть афтепати.       — Хорошо, Хван.

***

      Молчание поездки добило Йеджи, и она, даже не сняв кожанку, взяла недопитую с прошлой ночи бутылку вина и прошла сразу на балкон. Рюджин долго не появлялась на балконе, а Йеджи, сама того не зная, ждала её. Хотела её видеть рядом. На подсознательном уровне.       Хёнджин был прав. Мудрый же ей брат достался.       Йеджи выругалась, запустила ладони в волосы и прерывисто дышала. И вот что ей делать с собой и собственными мыслями? Явно не сидеть на балконе и страдать от головной боли. Подхватив бутылку со столика, она взяла её в руки направилась в номер Рюджин, который оказался закрыт. А ключ-карты у неё, разумеется, не было.       На удивление Рюджин открыла быстро. Её волосы были сухими, но заколотыми в высокий пучок. Махровый халат казался мягким на ощупь, и Йеджи еле сдерживала необъяснимый порыв коснуться Рюджин.       — Из душа?       — Только пойду, — отозвалась Рюджин, скрестив руки на груди. — Что хочешь?       Йеджи молча показала бутылку вина, и Рюджин также молча пропустила её в номер. Сказала, что скоро вернётся, и поручила Йеджи найти бокалы или хотя бы кружки для вина. В минибаре оказались обычные простенькие бокалы. Йеджи поставила их на журнальный столик рядом с диваном и хотела было разливать вино, но что-то звякнуло. Звук пришедшего уведомления.       На её телефоне ноль новых сообщений, значит, что-то писали Рюджин. Йеджи глянула на дверь в ванную комнату, от которой доносились звуки воды. Рюджин только пошла в душ, и вряд ли она быстро закончит. Сердце билось быстро-быстро. Тоже напугано? Поддаваясь порыву, Йеджи глянула, что за сообщение пришло Рюджин.       Агент Джису спрашивала, добралась ли Рюджин до отеля и всё ли хорошо.       Случайно Йеджи разблокировала телефон. Шин серьёзно не поставила никакого пароля? Это же совершенно глупо и немыслимо. Йеджи заметила что-то неладное, когда поняла, что на обоях — и на экране блокировки, и на главном экране — стояли фото с ней.       Подождите, с ней?       И правда с ней. Дальше Йеджи зашла в галерею, и в папке «Личное» было ещё больше фото и видео с разных интервью, показов и шоу. Она делала также: хранила все упоминания о себе и свои появления на публике, но чтобы так делала Рюджин… это шокировало.       Шин Рюджин умела удивлять. Что дальше — её дата рождения вместо пароля?       Послышался щёлчок, и дверь ванной комнаты отворилась. Рюджин всё также в махровом халате и сухими волосами. Йеджи сглотнула и попыталась тихо положить телефон Рюджин на место. Не получилось. Её заметили.       — Тебе Чхве писала, — попыталась спасти положение Йеджи. — Добралась ли ты и почему не отвечаешь.       — И почему не отвечаешь? — фыркнула Рюджин. — Или пока я была в душе, ты не успела все мои личные переписки прочитать? Такая взрослая, а банальных правил не знаешь.       Чем больше говорила Рюджин, тем ближе она подходила к Йеджи, и в голове возникли воспоминания о фэшн-шоу Victoria's Secret. Всё также от Рюджин веяло холодом. Грацию и уверенность её походки Йеджи любила. Интересно, а её губы всё такие же горячие?       К слову, оттенок сангрия всё ещё покоился на губах Рюджин.       Рюджин оказалась в опасной близости с Йеджи, и в её голове снова нарисовались непристойные картинки, которые точно не должны рисоваться. Всё оказалось куда более невинно: Рюджин просто забрала из её рук телефон, быстро ответила на сообщение и положила его на столик.       Йеджи вздохнула, заняла кресло рядом со столиком и начала разливать вино по двум бокала. На этот вечер хватит. Тем более они и так были нетрезвыми.       — Не хочешь снять хотя бы кожанку?       — А ты так хочешь раздеть меня?       Рюджин вскинула брови, не понимая, что это был за выпад.       — Я видела кучу своих фото в твоей галерее. Я делаю также, но мне можно — я обожаю себя. А ты… это странно, Шин, не находишь? Я будто и не соперница для тебя.       Рюджин присела на диванчик, положив одну ногу на другую, и халат оголил часть кожи, немного влажной и бледной. Йеджи сглотнула и устремила взгляд на бокал вина, чтобы случайно не посмотреть туда, куда не надо. Ещё пять минут и пара глотков вина, и она тоже забудет, что они вообще-то соперницы.       — Ты обожаешь себя. Я тебя тоже, — отозвалась Рюджин будничным тоном.       Тишина давила. Йеджи порывалась встать и покинуть номер, оставив после себя только шлейф духов и вина. Но она не могла: не потому что приросла к креслу, а потому что теперь её слишком интересовала загадка Рюджин. Журналисты были правы. Аура таинственности завлекала.       Йеджи гипнотизировала бокал Рюджин, который она оставила на журнальном столике. На хрустале остался отпечаток помады. Чёртова сангрия.       — Ты всё ещё не хочешь снять с себя куртку? Жарко же.       Умело сменила тему. Здесь и правда было жарко: балкон прикрыт. Дышать было тяжело, но дело не в температуре в помещении и духоте, а в… Рюджин. А они ведь даже сидели неблизко! Йеджи сглотнула и помедлила с тем, чтобы избавиться от кожаной крутки.       — Ладно, давай так: я отвечаю на любой твой вопрос, а ты снимаешь с себя кожанку. Смотреть на тебя жарко, — раздражённо фыркнула Рюджин. И даже не скажешь, что она могла любить, восхищаться Йеджи, учитывая её поведение и интонации.       Будет грехом отказаться от такого предложения.       Йеджи вздохнула и потянулась к молнии кожанки, потянула вниз и расстегнула её. Потом стянула с плеч куртку и, сгорая от пронзающего взгляда, следящего за ней, повесила её на спинку кресла.       — Довольна? — усмехнулась Йеджи, когда Рюджин вместо ответа кивнула. — Тогда моя очередь спрашивать. Чем именно я тебе… нравлюсь?       Рюджин подавила смешок и с улыбкой на губах откинулась на спинку дивана. Волосы красиво разметались по плечам.       — Не думаю, что «нравишься» — это точное слово для описания всего того, что я испытываю по отношению к тебе, но да ладно. Ты горишь своим делом, это вызывает восхищение. Тебе ведь правда нравится быть моделью — это твоё призвание. Твоя решительность, уверенность в себе, готовность пойти на всё… Мне это откликается. Я ведь тоже готова на всё ради минуты твоего внимания.       Йеджи потупила взгляд на ладони, лежащие на коленях. Непонятное чувство — смущение — разливалось внутри. Она не чувствовала себя ни павлином, ни пантерой, ни кошкой породы Ашера. Но чем больше говорила Рюджин, тем больше Йеджи понимала, что ей нравилось это слышать.       — Ты меня правда ненавидишь?       — Может, поначалу я и ненавидела тебя: ты же почти что испортила мой дебют, но потом… нет. Как я могу восхищаться тобой и одновременно с этим ненавидеть тебя? Нет, сейчас не ненавижу, лишь делала вид. Иначе бы ты меня не заметила, верно?       Это имело смысл. Фанатов даже среди знаменитых людей у неё было много, а конкуренток высокого уровня уже намного меньше. Из них только Рюджин добралась до вершины и всё ещё на ней оставалась. Йеджи не смела ничего сказать больше. Мурашки блуждали по телу, мысли вертелись в голове. Рюджин выбила её из колеи, сказав:       — Я ответила на ещё один твой вопрос. Минус ещё один элемент одежды, выбор предоставляю тебе.       — А у тебя серьёзная цель раздеть меня, да? — усмехнулась Йеджи, выгибая бровь. — Что ж, получай тогда.

Rosenfeld — Do It For Me

      Йеджи с решимостью в глазах поднялась со своего кресла, и Рюджин внимательно следила за каждым её действием. Прервалась на то, чтобы глянуть на новое сообщение от Джису, но в итоге вернулась к Йеджи. Богиня — по-другому её не описать. Каждое её действие — это концентрированные изящество и роскошь.       Сначала Йеджи избавилась от топа: отсутствие бретелек облегчило ситуацию, но немного помешали длинные рукава. Бархат топа сменился кружевами бюстгальтера. Насыщенный красный цвет контрастировал с бледной кожой. Несмотря на духоту номера, мурашки всё равно заскользили по коже.       Рюджин не проявила никаких эмоций, но Йеджи чувствовала прожигающий взгляд на себе. Сердце бешено стучало, отдаваясь эхом в ушах, когда она потянулась к пуговице брюк. Вслед за кожанкой и топом на спинке кресла оказались ещё и брюки.       — Нравится то, что видишь? — ухмыльнулась Йеджи, скрестив руки на груди.       Ситуация её ничуть не смущала: она привыкла к кастингам, где это обычное дело. Рюджин, молча вздёрнув подбородок, повела Йеджи к зеркалу во весь рост. Встала позади неё, а руки уместила на чужих плечах. Теперь у мурашек было обоснование — ладони Рюджин всё ещё холодные. Она в которой раз заставляла Йеджи вздрогнуть от контрастов.       — Ответь, — шепнула Рюджин, приближаясь к уху Йеджи, — ты знаешь, насколько ты… — её горячее дыхание опаляло нежную кожу, — невероятная, чёрт возьми?       Йеджи прикрыла глаза, наслаждаясь словами Рюджин, ласкающими слух. Она едва заметно кивнула, но Рюджин всё почувствовала. Она тоже знала, насколько Йеджи невероятная.       — Начиная от твоих роскошных волос, — на этих словах Рюджин зарылась ладонями в её волосы и слегка оттянула их, выбивая из Йеджи стон, — продолжая твоей шеей, — губы Рюджин опустились на шею Йеджи. Мазками губной помады вырисовывалась картина, стоящая отдельной художественной галереи. Йеджи скучала по ощущению горячих губ на своей шее.       Помада размазалась, чёткий контур поцелуев не получался, и выходило не так красиво, как на фэшн-шоу, но более чувственно, горячо и интимно. Йеджи закусила губу, чтобы подавить стон, но это было слишком тяжело. Чёрт, Рюджин точно знала, что делала. Её руки опустились на плечи Йеджи, а оттуда невесомыми касаниями дошли до локтей, потом — кистей и запястий. Холодно до мурашек, но приятно.       — Твои руки… Ты бы знала, сколько снов мне приснилось с твоим участием.       Йеджи сходила с ума от горячего шёпота на ухо. Рюджин перешла на талию, снова заставляя Йеджи напрячься и вздрогнуть.       — Спокойно, Хван, — властные нотки чувствовались в её голосе. Умелые ладони Рюджин огладили пресс Йеджи, а потом поднялись выше, до груди в кружевном бюстгальтере. — Пора бы и от него избавиться, да?       Йеджи знала, на что соглашалась, а соглашалась потому, что очень этого хотела. Рюджин разобралась с застёжкой на спине и уже скоро стянула с неё бюстгальтер, сказав, что комплект красивый, но сейчас совершенно лишний.       — Прекрасна, — рассыпалась Рюджин в похвалах, а сама игралась с чувствительной грудью Йеджи: массировала, сжимала её, крутила между пальцев соски, создавала приятное трение. И Йеджи таяла, теряясь в стонах. — Идеальна. Ты идеальна, Хван Йеджи.       Руки Рюджин опустились на ягодицы Йеджи. Пара касаний, и мурашки распространились по всему телу. Она выгнулась, как кошка, отдалившись от Рюджин, но та быстро притянула её к себе. Горячая Йеджи с холодной Рюджин — лучшее сочетание в их жизни.       — Ты — моя мечта. И ты сбылась.       Шаловливые пальцы Рюджин оказались на внутренней стороне бедра, подбираясь всё выше, к горящему центру, но никак не добирались: Рюджин всё время одёргивала руки.       — Не издевайся надо мной, — захныкала Йеджи, когда Рюджин снова издевалась над ней: почти коснувшись клитора сквозь влажное бельё, убрала руки.       — А ты уже готова умолять, Хван? Уж не думала, что доживу до этого.       Йеджи мечтала стереть усмешку с лица Рюджин. Пользовалась её слабостью. Но такая уязвимость нравилась Йеджи, а ещё хотелось продолжения, чёрт возьми. Рюджин была готова исполнить её желания: она перенесла её на край постели, положив напротив зеркала, и встала на колени напротив.       — Шин — и на коленях передо мной. Я в раю?       Усмешка недолго пробыла на лице Йеджи, потому что дальше холодные ладони Рюджин оказались на её острых коленках. А потом она избавилась от последнего элемента одежды — белья, и Йеджи была полностью обнажена, открыта для Рюджин. Пальцы прошли тот же маршрут: по внутренней стороне бедра до горящего центра. На этот раз Рюджин коснулась её.       — Чёрт… — вздохнула Йеджи, и от эйфория откинула голову назад.       — Нетушки, Хван. Смотри в зеркало на себя.       И пока Йеджи не вернула взгляд на своё отражение, Рюджин не вернулась к прежним действиям. Она обхватила руками её лодыжки и, слегка надавливая, заставила Йеджи расставить ноги. Её тело охватила волна эйфории, а ведь ничего ещё толком не было сделано. Усмехаясь этому факту, Рюджин оставила быстрый поцелуй на внутренней стороне бедра, а потом ещё один и ещё один, явно не собираясь останавливаться.       — Выше… — стонала Йеджи, и Рюджин послушно выполняла её приказы. Главным правилом было смотреть в зеркало на саму себя. Йеджи ведь любила любоваться собой, а сейчас она поистине прекрасна: с раскрасневшимися щеками, со взлохмаченными волосами и искусанными губами от еле сдерживаемых стонов.       Очень жарко, горячо, тесно, непозволительно близко. Впрочем, плевать, сегодня можно позволить себе и секс с соперницей.       — Такая красивая. Потрясающая. Мягкая, — произнесла Рюджин. — Я вижу в тебе то, что никогда не рассмотрят другие. Ты достойна самого лучшего.       Все мысли вылетели из головы мигом, стоило Йеджи наконец почувствовать влажный язык на своём клиторе, и, о чёрт, это невыносимо приятно. Приятно настолько, что не хотелось останавливаться. Тёмную макушку Рюджин во мраке номера почти не видно, но Йеджи следила за её действиями.       — Смотри на себя, не отрывайся, — приказала Рюджин, почувствовав, что Йеджи отвлеклась. Держать контакт со своим же отражением было тяжело, когда Рюджин игралась с её клитором и хотелось прикрыть глаза от удовольствия. — Чувствуй мою любовь. Я обожаю тебя не меньше, чем ты себя.       Рюджин то ускорялась, то двигалась совсем медленно — лениво проводила языком вверх, затем вниз, вводя самый кончик в сочащееся смазкой нутро. Йеджи сходила с ума, но упрямо смотрела на саму себя и на Рюджин, стоящую на коленях перед ней. Иначе было нельзя — Рюджин сразу уберёт язык, а Йеджи, чёрт возьми, не могла это допустить.       — Такая влажная, — шептала Рюджин, ненадолго отрываясь от ласк, — такая нуждающаяся.       Йеджи не смущалась, эти слова лишь распаляли в ней жар. Шин Рюджин пьянила куда больше, чем вино или шампанское. Она вдруг резко убрала язык, заменяя его пальцами, и прошлась по чувствительным местам подушечками, и Йеджи не выдерживала. Выгнулась, застонала и откинула голову назад, закатывая глаза.       Чёрт возьми, это пытка. Сладкая пытка.       — Не-е-ет, — протяжно захныкала Йеджи, понимая, что совершила ошибку. — Верни пальцы, Шин. Чёрт, возьми меня уже.       — Ты знаешь, что нужно сделать, Хван, — усмехнулась Рюджин, глядя на действительно нуждающуюся Йеджи.       Пересилив себя, Йеджи наконец вновь смотрела сама на себя, и Рюджин выполнила свою часть: ввела медленно и аккуратно один палец, параллельно массируя клитор. Новые стоны — услада для ушей. Сердце то ли не билось вовсе, то ли все стуки сливались в один, и Йеджи не улавливала его. Сердце останавливалось при виде Рюджин.       — В тебе так узко, так горячо, чёрт… — шептала Рюджин, толкая палец глубже и чуть сгибая его внутри. Йеджи уже могла только мычать.       Грязные словечки от Рюджин — отдельный вид искусства. А её пальцы внутри Йеджи — ещё лучше. Рюджин, угадывая её мысли, добавила ещё один палец и увеличила темп. Теперь не неторопливо, а резко, быстро. Так, как и нужно было Йеджи. Она уже мечтала о разрядке.       — Продолжай, Шин, я уже не могу.       Йеджи то ли мычала, то ли стонала от переизбытка чувств. Не выдержав, она запустила ладони в тёмные волосы Рюджин и направляла её. Она полностью отдалась ощущениям, и сердце забилось сильно-сильно от моментально накрывшего оргазма. Дальше только сумасшествие. Йеджи плавилась от холодных ладоней Рюджин. Ноги тряслись, её пробило на дрожь, и она уже плевала на зеркало, откидываясь назад.       Это было сумасшедше приятно. Рюджин мастерица на все руки не только в поцелуях.       — Чёрт, Шин, ты…       — Тоже прекрасна? Спасибо, Хван, — ухмыльнулась Рюджин, поднимаясь с колен. Вся помада давно размазалась, а щёки налились румянцем. Она всё равно оставалась прекрасной, и в этот раз Йеджи с этим не будет спорить.       — Ты правда прекрасна, Шин, — почти что сорванным голосом отозвалась Йеджи и притянула Рюджин к себе поближе, зацеловывая её губы и немного покусывая. Грубо, интенсивно, а ещё благодарно. Для Рюджин слышать это от Йеджи, её кумира, её идола, выше всяких похвал и наград.       Слабость в коленях прошла, и Йеджи поднялась с постели. Ненадолго подержала зрительный контакт с Рюджин, а потом подошла к ней вплотную и положила руки на её талию. Нащупала завязанный пояс и избавила Рюджин от него, позволяя халату соскользнуть с её плеч. Бледная кожа манила — так и хотелось впиться в неё поцелуями.       Йеджи подтолкнула Рюджин к постели, а потом оседлала её, сжимая своими бёдрами бёдра Рюджин. Она была готова стонать от одного ощущения горячей кожи Йеджи на себе. Она схватила её за руки и потянула на себя. Первый поцелуй Йеджи пришёлся в губы, разумеется.       Впервые Йеджи целовала Рюджин, а не наоборот.       От губ Йеджи перешла на скулы, покрывшиеся лёгким румянцем, потом на линию челюсти, очерчивая её. Потом наступило время шеи, что тоже нуждалась во внимании. А чтобы не терять время впустую, Йеджи ловкими пальчиками проложила себе путь до уже давно влажной промежности. Одно касание, и Рюджин закатила глаза от удовольствия.       Медленно, аккуратно раздвигая половые губы, Йеджи следила за реакцией Рюджин и ловила каждый вздох и судорожный стон.       — Я почти ничего не сделала, — ухмыльнулась Йеджи. — А ты уже мокрая.       — Потому что это ты… — прерываясь на вздохи, отозвалась Рюджин. — Ты касаешься меня. Мне большего и не надо.       Йеджи осталась удовлетворена её ответом. От такой податливой, мягкой и разгорячённой Рюджин сносило голову. Большим пальцем массировала клитор, потом наконец ввела палец. Рюджин урвала у Йеджи поцелуй, умудрившись укусить её за нижнюю губу. Чёрт, действительно хищница.       Очередная порция стонов. Темп стал резче и быстрее. Рюджин не надо многого, хотелось просто Йеджи. Её одной было достаточно. Йеджи не останавливалась ни на секунду. Вздохи становились всё тяжелее и хриплее. Ещё один палец оказался внутри. Йеджи довела темп до победного. Рюджин уже была совсем-совсем близка.       — Ещё чуть-чуть.       Последнее касание, и Рюджин кончила с именем Йеджи на губах. Сумасшедший стук сердца потихоньку успокаивался. Она легла рядом с Рюджин и устремила взгляд в потолок, ощущая разгорячённое тело рядом с собой. В кои-то веки Рюджин не была ледяной, но только потому, что рядом была Йеджи.       — Ты была прекрасна.       — Мы обе были прекрасны.       Глаза Рюджин поблёскивали в темноте. Йеджи оставила нежный поцелуй на её губах и уставше откинулась на подушки. Она не соврала, они обе прекрасны. Это ночь доказала им, что они обе достойны вершины, пьедестала.