Brain Surgery/Хирургия головного мозга

Нил просыпается от звука шаркающих ног и голосов: «Заткнись, Аарон, ты разбудишь Нила!» и «Я что, похож на человека, которому не похуй?». Он поднимает голову с груди Эндрю и протирает глаза ото сна. Аарон, Ники и остальные оригинальные Лисы столпились у кровати Эндрю, свежевымытые и отдохнувшие после игры. Сам Эндрю уже проснулся и смотрит на Нила, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и, убедившись, что это так, окидывает взглядом большую группу людей в своей комнате. — О радость, — невозмутимо произносит он. — Как мило, что вы все навестили меня, пока я в больнице. Я уже чувствую себя лучше. Дэн закатывает глаза на Эндрю. — Мы принесли кое-какие вещи из общежития для вас обоих, — говорит она, обращаясь к Нилу. — Мы подумали, что ты будешь проводить здесь большую часть времени, поэтому хотели, чтобы у тебя была хотя бы смена одежды. А тренер поговорил с твоими профессорами. Они знают, что вы оба будете отсутствовать на занятиях, по крайней мере, в течение следующей недели. Они пришлют тебе по электронной почте конспекты лекций и все задания, которые они дадут в классе. У тебя будет отсрочка по большинству заданий, по крайней мере, до выписки Эндрю. Нил улыбается ей. — Спасибо, — искренне говорит он. Она лучезарно улыбается в ответ своему со-капитану. Ники засыпает Эндрю миллионом вопросов: как ты себя чувствуешь, как голова, что ты помнишь, хочешь ли ты что-нибудь поесть и так далее. Эндрю просто смотрит на кузена, пока тот не замолкает. Но Дэн не позволяет ему ускользнуть так легко. — Эндрю, мы беспокоимся о твоем благополучии, — настаивает она. — Может, ты хотя бы расскажешь нам о своем самочувствии? Эндрю лениво моргает. Его зрачки все еще непропорциональны, но Нил считает, что они немного улучшились по сравнению с тем, что было до того, как он заснул. Нил уверен, что Эндрю не ответит, но после долгой паузы он наконец говорит: — Дерьмово. У меня болит голова, мне трудно держать столовое серебро, не уронив его, и я плохо запоминаю события. Но это терпимо. Мне сказали, что я быстро иду на поправку, так что придется подождать, пока все наладится. А теперь уходите, вы усиливаете мою головную боль. Дэн улыбается, довольная тем, что добилась от Эндрю честного ответа. Она желает ему выздоровления и говорит, что они заглянут к нему в другой раз, после чего выходит из комнаты, а Мэтт, Рене и Элисон следуют за ней. Ники и Аарон не предпринимают никаких попыток уйти, а Кевин задерживается в углу комнаты. Наконец он задает вопрос, над которым, несомненно, размышлял с момента получения травмы: — Как скоро ты вернешься на корт? Нил уже готов разорвать Кевина на части, зачатки лекции вертятся на кончике его языка, но Эндрю говорит сам за себя. — Никто не знает, но это займет какое-то время, несколько недель, по крайней мере. А может, и месяцев. Но я точно не вернусь на корт, пока не получу полное разрешение от невролога, потому что, скорее всего, я не переживу еще один удар по голове Это быстро заставляет Кевина заткнуться, и все остальные жалобы он держит при себе. Вместо этого он шепчет пожелания и поворачивается, чтобы последовать за остальными Лисами. Ники рассказывает им обо всем, что пропустил Эндрю после инцидента. Аарон и Мэтт получили по желтой карточке за атаку на нападающего Шакалов, и, вероятно, заслуживали большего, но судьи отнеслись к ситуации с пониманием. Нападающий – судя по всему, его звали Брэди Флеминг – получил красную карточку и был отстранен от дальнейших игр до конца сезона в ожидании рассмотрения NCAA вопроса о том, разрешат ли ему вообще играть в Экси в каком-либо качестве. Все предложения от профессиональных команд, которые он получал, были аннулированы, а сам он был «отменен в Твиттере» фанатами Экси. Полиция даже начала расследование, чтобы выяснить, есть ли основания для обвинения в нападении. Можно с уверенностью сказать, что в ближайшее время он больше никому не угрожает. В то утро Ваймак редко появлялся в общежитии, чтобы проинформировать Лисов о состоянии Эндрю и сказать им, куда идти, если они захотят его навестить. Затем он отправился в Лисью нору, чтобы начать контролировать ущерб: отвечать прессе, предоставляя как можно меньше информации, поговорить с тренером Шакалов, чтобы попытаться договориться о публичных извинениях, связаться с NCAA, чтобы заверить их, что их команда сможет продержаться без Эндрю до его выздоровления. Эбби очень волновалась и собиралась в ближайшее время приехать к нему, чтобы проведать. Бетси Добсон также была проинформирована о травме Эндрю и, скорее всего, в какой-то момент должна была появиться. Эндрю слушал, молча фиксируя всю информацию в своем мозгу. Когда Ники закончил, он посмотрел на Аарона, который скрестил руки на груди и демонстративно не смотрел на своего близнеца, и сказал: — Что? — Аарон не встречается с ним взглядом, поэтому Эндрю протягивает ногу, слегка пинает его локоть и выжидающе смотрит на него. Аарон вздыхает и опускает руки, только чтобы через мгновение снова их скрестить. — Я ничего не мог сделать, — наконец признает он. — Ты просто лежал на корте без сознания, а я ни черта не мог сделать, чтобы помочь. Потом тебе пришлось делать искусственную вентиляцию легких, и они сказали, что тебе нужна срочная операция... и я был в ярости. Ты всегда вступаешься за меня и сражаешься в моих битвах, даже когда я бы предпочел, чтобы ты этого не делал. Но каждый раз, когда с тобой что-то случается, я могу только сидеть и позволять другим людям защищать тебя вместо меня. Это приводит в бешенство. Эндрю закатывает глаза на Аарона. — Это не твоя работа – защищать меня от дерьма. Я не нуждаюсь в твоей защите и не хочу ее. Это, — он жестом указал на повязку вокруг головы, — непредвиденное осложнение после игры в стикбол с кучкой наркоманов. Мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить это. Перестань себя корить за это. Аарон не выглядит убежденным. Морщинки вокруг его глаз становятся еще глубже. Эндрю вздыхает и добавляет, так тихо, что его едва слышно: — Ты защитил меня от Дрейка. Это долг, который я никогда не смогу вернуть — Морщинки на лице Аарона немного разглаживаются, и они сидят в относительной тишине, пока не приходит Эшлин с его вечерними лекарствами. Она весело улыбается Ники и Аарону. — Я предполагаю, что ты его брат, — шутливо говорит она. — А вы, должно быть, Николас, его двоюродный брат. Приятно познакомиться с вами обоими. Я Эшлин, медсестра Эндрю на сегодня. — Она протягивает Эндрю стаканчик с таблетками и смотрит, как он запивает их. — Как твоя боль? — спрашивает она. Эндрю пожимает плечами. — То же, что и раньше. Как четверка. — Она приподнимает бровь, глядя на него, но он не меняет своего ответа, так что она оставляет это без внимания. Эшлин поворачивается к Ники и Аарону и говорит: — Есть ли у вас какие-то вопросы, на которые я могу ответить, пока я здесь? Какие-нибудь опасения, которые вы хотите, чтобы я донесла до врачей? Аарон спрашивает: — Почему у него такие глаза? Неровные и прочее дерьмо. Это пройдет? Эшлин объясняет: — Сильное давление на мозг может привести к тому, что зрачки станут неравномерными. Мы ожидаем, что по мере уменьшения отека мозга его зрачки нормализуются сами по себе. Мы часто следим за ними, пока он находится в отделении интенсивной терапии, и оцениваем его зрительные поля, чтобы убедиться, что он не страдает от потери зрения. Сейчас, похоже, ситуация улучшается, даже с сегодняшнего утра. Мы продолжим оценивать их и убедимся, что улучшение продолжается — А если нет? — настаивает Аарон. — Что произойдет тогда? Значит ли это, что отек усиливается или что гематома снова кровоточит? Может ли он потерять зрение из-за этого? Эндрю ударяет брата рукой по грудной клетке, и Аарон испускает хрип. Как обычно, Эшлин не кажется обеспокоенной ни шквалом вопросов Аарона, ни внезапной жестокостью Эндрю. Она говорит: — Если в течение какого-то времени не наступит улучшения или появятся какие-либо негативные изменения, например потеря зрения, я немедленно сообщу об этом невропатологу. Вы правы, есть вероятность увеличения отека или повторного кровотечения, поэтому, скорее всего, ему срочно сделают компьютерную томографию, чтобы определить причину изменения зрачка. Если потребуется какое-либо вмешательство, мы сразу же займемся этим, чтобы у него было больше шансов на выздоровление. — Спасибо, — быстро говорит Ники. — Не обращай на него внимания, он студент-медик. Ты же знаешь, какие они: ипохондрики. Он смеется, пытаясь, как всегда, разрядить обстановку и снять напряжение между близнецами. — Это обоснованное беспокойство, — говорит Эшлин, встречаясь взглядом с Аароном. — Я думаю, всегда полезно учитывать все возможности и быть готовым к лучшим и худшим сценариям. Обещаю, мы будем очень внимательно следить за Эндрю, чтобы не допустить осложнений во время его выздоровления. Я немного подежурю, пока не придет медсестра из ночной смены. Потом я приду сюда вместе с ней, чтобы сделать отчет о передаче. Если я понадоблюсь вам до этого, нажмите кнопку вызова, и я приду. Она прощается с Нилом и семьей и отдает Эндрю честь двумя пальцами – его фирменный жест во время игр, чтобы позлить своих соперников, – прежде чем уйти. Нил на это улыбается. У Ники, похоже, закончились слова, а остальные вообще дерьмово умеют поддержать разговор, поэтому они просто сидят молча. Примерно через полчаса Ники прочищает горло и говорит: — Ну что ж, нам пора возвращаться в общежитие, чтобы успеть поужинать до закрытия столовой. Верно, Аарон? — Он толкает локтем своего кузена, и Аарон бормочет что-то утвердительное. — Рад был тебя видеть, Эндрю! — щебечет Ники. — Мы зайдем к тебе завтра еще раз, хорошо? Выздоравливай. И Нил, ради бога, пожалуйста, отвечай на телефон, когда я пишу тебе, хорошо, приятель? Я хочу иметь возможность проведать своего кузена и лучшего бро, пока они в больнице. Нил соглашается, но не утруждает себя тем, чтобы вытащить свой телефон или включить его. Они уходят, унося с собой напряжение. Нил чувствует, как его плечи расслабляются, сутулится в кресле и тянется к руке Эндрю, но останавливается перед прикосновением, молчаливая просьба. Эндрю сокращает расстояние между их пальцами, переплетая их вместе. Они сидят так до конца вечера, на протяжении всего отчета Эшлин перед прибывшим медбратом, тощим парнем по имени Уилл. Он выглядит раздражающе бодрым для человека, который собирается не спать всю ночь напролет, но, похоже, он принимает строгие указания Эшлин не трогать Эндрю без прямого согласия, так что, возможно, он все-таки нормальный. Она обещает, что вернется утром с книгой, и даже оставляет свой номер на доске, чтобы они могли присылать ей смс со списком всех других хотелок, которые придут им в голову в течение ночи. Они с Уиллом уходят, и Нил видит, как она отводит его в сторону, прежде чем зайти в палату другого пациента, обсуждая что-то на пониженных тонах и жестикулируя в сторону палаты Эндрю. Нил пытается разобрать их слова по губам, но может разобрать только «нужно соблюдать границы», после чего заканчивают. Они исчезают в соседней палате. Эндрю сжимает руку Нила, чтобы привлечь его внимание. — Ты будешь спать, — твердо говорит он, — на этот раз на диване. Ты уже измотан до предела, и я не хочу, чтобы медсестра будила тебя каждый раз, когда приходит проведать меня. — Нил хочет возразить, но Эндрю огрызается: — Оставь это, наркоман. Я уже сказал, что разбужу тебя, если случится что-то важное. И еще, тебе нужно нормально поесть. Красть кусочки с моих подносов недостаточно хорошо. Иди и найди кафетерий. Я буду ждать, когда ты вернешься. — Он отпускает руку Нила и переворачивается на бок, отворачиваясь от Нила с холодным пренебрежением. Нил вздыхает, но лишь плотнее натягивает одеяла на маленькое тельце Эндрю, роется в своей сумке, пока не находит бумажник, и отправляется на поиски кафетерия. Он берет куриный врап, фруктовый стаканчик, несколько крендельков и бутылку воды и расплачивается на кассе с очень усталым сотрудником. Он уже почти вышел из кафе и снова направлялся в комнату Эндрю, когда перед ним шагнул высокий мужчина в черном пиджаке и с блокнотом на спирали в руках. — Нил Джостен? — говорит он. — Вы здесь в гостях у Эндрю Миньярда? Каков его текущий статус? Как скоро он вернется на корт? Нил никогда не был в настроении для работы с прессой, но сейчас – особенно; из-за недостатка сна он чрезвычайно взбешен тем, что пресса не заботится о частной жизни Эндрю. — Отъебись, — говорит он и пытается протиснуться мимо парня, но тот стоит на своем. — Мистер Джостен, ваше соперничество с Эндрю Миньярдом хорошо известно общественности, так почему вы остаетесь с ним в больнице в нерабочее время? Не хотите прокомментировать свои отношения с ним? Нил знает, что ему следует держать рот на замке. Он уже может представить раздраженный взгляд, который бросит на него Дэн, лекцию, которую прочтет Кевин, и Ваймака, опустившего голову на руки в недоумении. Но сейчас он слишком устал, чтобы заботиться об этом. — Знаешь, — усмехается он, — я почти поверил, что ты заботишься о благополучии Эндрю. Почти. Но знаешь, что тебя выдает? Не назойливые вопросы и не то, что ты записываешь все, что я говорю, в свой дурацкий блокнот. И даже не то, что ты проник в охраняемое здание больницы и загнал меня в угол в кафетерии. Что выдает твое полное отсутствие сочувствия, так это улыбка на твоем лице. Тебе плевать, что ты от меня узнаешь, лишь бы это была эксклюзивная информация. Ты доволен собой, что сумел пробраться сюда, когда многие другие репортеры потерпели неудачу. Ты надеешься, что, может быть, если тебе удастся раздобыть какую-то внутреннюю сенсацию, твой босс будет впечатлен и начнет давать тебе материалы, которые действительно имеют значение. Какая пустая трата твоей карьеры! В глубине души, я уверен, тебе стыдно за то, что ты так усердно учился, надрывал свою задницу, чтобы стать журналистом, а в результате застрял, приставая к пострадавшему студенту колледжа и его товарищам по команде, пока они находятся в гребаной больнице, чтобы попытаться получить хоть какую-то информацию, которая заинтересует фанатов Экси, может быть, на две минуты. Ты должен быть разочарован в себе; я разочарован за тебя. Так что, пожалуйста, съебись отсюда и оставь нас в покое, пока Эндрю выздоравливает – черт, может, даже бросишь свою жалкую работу – и, возможно, сможешь сохранить то немногое достоинство, которое у тебя есть. На этот раз ему удается без проблем проскользнуть мимо шокированного и испуганного репортера и направиться к лифту. Нил поднимается на лифте на четыре этажа выше и спускается по запасной лестнице, надеясь, что это не позволит репортеру проследить за ним до палаты Эндрю. Когда он снова входит в палату, то подпрыгивает при виде медбрата Уилла, стоящего у кровати и проводящего осмотр. Но его руки легко заметны и не приближаются к телу Эндрю, поэтому Нил немного расслабляется. Эндрю бросает на Нила мимолетный взгляд, а затем возвращает свое внимание к осмотру. Уилл хорошо справляется с тем, чтобы сначала спросить разрешения, прежде чем прикоснуться, но когда Эндрю отказывается позволить ему посмотреть на мочевой катетер, улыбка Уилла исчезает. — Эндрю, я хочу уважать ваше личное пространство, но мне нужно оценить место установки, убедиться, что оно выглядит нормально и нет никаких осложнений. — С ним все в порядке, — уверяет Эндрю. — Если только ты не собираешься вытащить эту чертову трубку, я не хочу, чтобы ты или кто-то еще смотрел на мой член. — Он пристально смотрит на Уилла, осмеливаясь бросить ему вызов. Уилл пропускает это мимо ушей, но когда он наконец выходит из комнаты, Нил видит, как он достает телефон и делает звонок. Вскоре после этого в комнату входит официально выглядящая особа в светло-голубой униформе и с длинной косой вдоль спины, а за ней по пятам следует Уилл. — Здравствуйте, мистер Миньярд, — радушно говорит она. — Я Сара, практикующая медсестра, отвечающая за ваш уход сегодня вечером. Уилл сказал мне, что вы отклонили его просьбу осмотреть ваш катетер Фолея. Могу я узнать, почему? Эндрю бросает косой взгляд на Нила, который в данный момент поглощает свой врап. — Я уже объяснил Уиллу, почему, — категорично говорит Эндрю, — и я не люблю повторяться. Уилл делает раздраженное лицо, но выражение лица практикующей медсестры не меняется. — Да, он сказал мне, но я хотела получить дополнительную информацию. Есть ли конкретная причина, по которой вы не разрешаете нам осмотреть ваш катетер? Это вопрос приватности или что-то еще? Эндрю практически рычит. — Не имеет значения, почему. Я сказал «нет». И если вы не собираетесь его вынимать, я никого не подпущу к этому катетеру. Сара открывает рот, возможно, чтобы возразить, но Нил опережает ее. — Ты его слышала, — добавляет он. — Эндрю имеет право отказаться от медицинской помощи. Так что отвали. — Уголки ее губ опускаются вниз, но она просто кивает и выходит из палаты, Уилл не отстает. Нил ставит поднос с ужином Эндрю на колени, чтобы тот мог до всего дотянуться, а затем откидывается на спинку стула и жует свой врап, пока Эндрю с помощью пальцев доедает куриные стрипсы и макароны с сыром на своем подносе. Он все еще испытывает трудности с координацией и мелкой моторикой, поэтому роняет на себя изрядное количество еды. Складки между его бровями углубляются, но он просто собирает еду со своей груди и отправляет ее в рот. Эндрю тихо сидит в постели, потягивая через соломинку свой пудинг, а Нил переодевается, впервые после вчерашнего матча, который состоялся более суток назад. Он моет лицо и волосы куском мыла в крошечной раковине в углу комнаты, а затем смотрит на себя в зеркало. Прошло много месяцев – даже лет, – прежде чем он перестал видеть отца каждый раз, когда смотрит на свое отражение. Шрамы, конечно, помогают, хотя это приносит свой собственный набор травмирующих воспоминаний. Но больше всего помогают мягкие напоминания Эндрю о том, что ты не твой отец, ты – Нил Абрам Джостен, нападающий команды «Лисы штата Пальметто», и ты никогда не станешь таким, как он, и это постепенно начало просачиваться в кости Нила. С каждым разом смотреть на себя становится все менее болезненно. Нил устраивает гнездышко на диване из дополнительных подушек и одеял, но прокрадывается к Эндрю, чтобы в последний раз проведать его перед сном. Поднос с остатками ужина был отодвинут в сторону, и теперь Эндрю внимательно изучает свои пальцы. Он сгибает их, крутит запястьями, сжимает в кулак, имитирует взятие вилки и поднесение ее ко рту. Он хмурится еще сильнее, когда замечает, что его руки дрожат, и разочарованно опускает их на колени. Нил садится в кресло рядом с кроватью и нависает руками над руками Эндрю. — Привет, — мягко говорит он. — Да или нет? — Когда Эндрю одобрительно хмыкает, Нил накрывает ладонями оба кулака Эндрю, ритмично потирая большим пальцем сжатые костяшки. — Ты получишь все это обратно, — заверяет Нил. — Ты пробыл в больнице всего 24 часа. Как ты и сказал Кевину, тебе потребуется время, чтобы поправиться. Но ты вернешься к своей обычной жизни. Ты знаешь это. Ореховые глаза Эндрю встречаются с глазами Нила. При выключенном свете в комнате и закрытых жалюзи зрачки Эндрю кажутся почти нормальными, а взгляд таким же яростным, как всегда. Сначала он лишь пристально смотрит на Нила, оценивая обоснованность его утверждений. Затем он говорит, его голос едва ли громче шепота: — А что, если этого не произойдет? — Это произойдёт, — твердо говорит Нил. — Ты этого не знаешь, — язвительно отвечает Эндрю. — Даже неврологи не могут с уверенностью сказать, восстановлю ли я свои силы в полном объеме. Я могу застрять в таком состоянии навсегда. Если это случится, я потеряю стипендию в Экси и буду вынужден бросить колледж. Я также не могу гарантировать, что контракты Аарона и Ники будут в безопасности — Если это каким-то образом произойдет, — уверенно говорит Нил, — тогда мы придумаем, как адаптироваться. Мы найдем хорошего физиотерапевта, и я буду возить тебя на реабилитацию каждый день, если понадобится. Если ты потеряешь стипендию, мы найдем другой способ оплачивать учебу. Может, Ваймак наймет тебя помощником тренера, или ты сможешь работать в «Райских Сумерках» по выходным. Мы будем ходить с Кевином на корт после работы и тренироваться, чтобы помочь тебе восстановить силы. Это может занять некоторое время, но мы доведем тебя до того состояния, когда ты снова сможешь играть. И мы заставим Ваймака оставить Ники и Аарона, пока они не закончат учебу. Может, они и не так хороши, как ты, но они все еще способные игроки первого дивизиона Экси, так что их контракты не должны быть под угрозой только потому, что тебя нет на площадке. — Он вкладывает в свой голос всю свою надежду, пытаясь придать уверенности, которой у него нет. Да, его сердце будет разбито, если Эндрю не сможет играть в «Экси», если он потеряет стипендию. Но ему все равно. Пока с ним все в порядке, Нил будет оставаться сильным и всячески поддерживать его, пока Эндрю не окрепнет настолько, что сможет стоять на ногах. Они найдут способ выкарабкаться. Эндрю не выглядит так, будто верит Нилу, но он расслабляет руки и проводит пальцами по круглым шрамам на костяшках пальцев Нила. — Наркоман, — шепчет он. — 178%. Нил смеется. — Я думал, что я только на 150%? — Да, что ж, сегодня ты был особенно раздражающим, поэтому твой показатель увеличился. Продолжай нажимать и посмотрим, что будет, когда ты дойдешь до 200% Нил ухмыляется. — Ты только что угрожал мне? О нет. Я дрожу от страха. Это мое испуганное лицо. Уголки рта Эндрю слегка подергиваются, а затем он переворачивается на бок, чтобы взбить подушку. — Иди спать, Джостен, — тихо говорит он. — Увидимся утром. Нил отпускает руку Эндрю, но прежде чем уйти, наклоняется над кроватью и спрашивает: — Да или нет? — Получив подтверждение, он наклоняется к маленькому мальчику и прижимает поцелуй к его виску, стараясь не задеть повязку. Затем он перебирается на диван и засыпает через несколько минут.

***

Нил просыпается под шум дождя и отдаленные раскаты грома. Вскоре после того, как он проснулся, потянувшись так, что у него хрустнула спина, Эшлин приходит принимать отчет и со знающей ухмылкой протягивает Эндрю книгу. Он бросает взгляд на обложку и бегло просматривает описание на обороте, но ничего не говорит. Она быстро проводит осмотр, терпеливо спрашивая, прежде чем прикоснуться к нему, а когда он отказывается дать ей посмотреть на свой катетер, она не спорит, как это сделал медбрат из ночной смены. Когда она спрашивает его уровень боли, он сообщает, что у него три, но когда она нажимает, он признается, что у него шесть. Эшлин бросает на него взгляд, уходит на несколько минут и возвращается со стаканчиком его утренних таблеток и оксикодоном от головной боли. Затем она направляется к своему компьютеру, чтобы составить график. Большую часть дня Нил и Эндрю проводят в тишине. Нил свернулся калачиком на диване у окна и делает домашнее задание по математике, пока Эндрю читает. Он дочитывает книгу, которую она принесла, спустя несколько часов, и когда она заходит проверить его и обнаруживает, что он закончил, она ухмыляется. — Это не было скучно? — спрашивает она со смешком в голосе. — Это было терпимо, — категорично отвечает Эндрю. — Но теперь мне нечем себя развлечь, кроме тупого экси-наркомана, который больше сосредоточен на домашнем задании по математике, чем на мне. Нил протестующе фыркает, но Эшлин хихикает. — Думаю, я могу помочь с этим, — говорит она с улыбкой. Она исчезает на мгновение, а затем возвращается со следующими двумя книгами из серии и с ухмылкой плюхает их на кровать Эндрю. Она собирается уйти, но Эндрю ловит ее за запястье и оттягивает рукав рубашки, открывая начало татуировки, а под ней – россыпь шрамов. Ее улыбка тут же исчезает, и она вырывает свое запястье из его рук, но только для того, чтобы снять рубашку и показать ему татуировку на весь рукав. На самом деле это несколько крупных рисунков, объединенных общей темой цветов и лоз, сплетающихся вокруг каждого из них. На самом большом из них изображено лицо женщины со змеями, обвивающими ее лицо, ее глаза каменные, а губы кривятся в усмешке. — Медуза, — вспоминает Нил, — из греческих мифов. Разве она не была чудовищем, которое превращало людей в камень, когда она смотрела на них? Эшлин кивает. — В некоторых историях – да. По другим версиям, на нее напал бог Посейдон, и в знак сочувствия богиня Афина благословила ее ужасающими силами, чтобы она никогда больше не могла пострадать от мужчины. В современной литературе она является символом божественного женского начала и предупреждением мужчинам о том, что бывает, когда они жестоко обращаются с другими. Эта татуировка – напоминание о том, что я никогда больше не стану жертвой. Эндрю медленно кивает. Затем он протягивает предплечья, на которых видны его шрамы. — И это тоже, — хрипит он. — Единственный человек, которому я когда-либо позволю причинять мне боль, это я сам. — Между ними проскальзывает понимание: ты такой же, как я. На мгновение Нил чувствует себя незваным гостем, вторгшимся в личную беседу. Эндрю редко говорит о своей травме, даже в таких туманных выражениях, как эти, и только с Нилом, своей семьей и Бетси. Ну, еще в зале суда во время судебного процесса над Аароном, но тогда у него не было выбора. Нил не знает Эшлин, но может предположить, что ей нелегко говорить о жестоком обращении к ней, даже с товарищем пережившим подобное. Он не может сказать, полезно или вредно делиться этими личными истинами с другим человеком. Судя по взглядам, которыми они обмениваются прямо сейчас – видя понимание между ними – Нил догадывается, что это и то, и другое. В коридоре раздался отдаленный сигнал тревоги, и Эшлин вздохнула. — Мне нужно пойти проверить другого пациента, — мягко говорит она. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? А когда дочитаешь вторую книгу, скажи мне, что ты думаешь о концовке. Она немного обрывистая, поэтому я принесла тебе и третью книгу. — Она снова набрасывает рубашку на плечи и исчезает в палате другого своего пациента. Эндрю закрывает глаза и потирает виски. Нил подозревает, что это не столько от боли, сколько от того, что он затронул старые раны. Он бесшумно поднимается с дивана и садится в кресло рядом с кроватью Эндрю. Он кладет руку ладонью вверх на простыню в молчаливом приглашении. Эндрю приоткрывает один глаз и бесшумно скользит своей рукой в руку Нила, удерживая другую рядом с головой, чтобы массировать круги на напряженном лбу. На периферии зрения Нил видит, как окно загорается, и вспышка молнии освещает темные тучи снаружи. В тот момент, когда вслед за молнией раздается раскат грома, Эндрю свободной рукой обхватывает шею Нила и притягивает его к себе. Их губы встречаются, сначала грубо и отчаянно, но затем Эндрю расслабляется, и поцелуй становится более нежным. Он отстраняется на секунду, чтобы перевести дыхание, а затем проводит губами по челюсти Нила с большей нежностью и заботой, чем кто-либо из Лисов думал, что он на это способен. Его ладонь по-прежнему лежит на затылке Нила, а пальцы перебирают короткие рыжие кудри у основания шеи. Другая его рука крепко сжимает руку Нила, словно спасательный круг. В голове Нила вспыхивает воспоминание: «Нечего на меня так смотреть. Я не ответ на твои вопросы, как и ты – нихуя не ответ на мои.» И хотя Нил знает, что он прав, он также уверен, что они нашли способ связать свое будущее друг с другом. У них обоих есть много вещей, которые помогают им идти по жизни: друзья, семья, Экси, учеба. Но в центре всего этого – они сами. Ни Нил, ни Эндрю не думали, что проживут достаточно долго, чтобы у них было будущее. До прошлого года оба просто тянули время до смерти и занимались тем, что развлекали себя в это время. Теперь Нил может заглянуть на 10, 20, даже 50 лет в будущее и представить себе их совместную жизнь. Он представляет себе Эндрю, его светлые волосы кажутся почти белыми в послеполуденном свете, валяющегося на диване в знакомой квартире. Он поправляет очки на носу и переворачивает страницу в книге, а затем опускает руку, чтобы погладить кошку, свернувшуюся калачиком рядом с ним. На нем черные спортивные штаны и слишком большая оранжевая джерси с номером 10 на рукавах. Нил может только предположить, что на спине написано «Джостен». Затем он представляет, как входит в дом, вешает пальто у входной двери и останавливается, чтобы заглянуть через плечо Эндрю в его книгу. Эндрю бросает взгляд на нависшего над ним Нила, а затем молча возвращается к своей книге. Рядом с ним кошка приоткрывает глаз и властно мяукает, требуя, чтобы Нил ее погладил, и он подчиняется. В рыжих кудрях Нила появились седые полосы, шрамы стали более блеклыми и менее розовыми, но в целом он выглядит так же. На нем темная рубашка-поло с логотипом профессиональной команды Экси, над ключицей напечатано слово «тренер». Нил зарывается носом в волосы Эндрю, а Эндрю, не глядя, протягивает руку назад, чтобы нежно погладить его кудри. Все это промелькнуло в голове Нила в одно мгновение: краткое обещание того, что будет дальше. В настоящем времени зубы Эндрю едва касаются шеи Нила, заставляя его затаить дыхание, и он медленно сглатывает. В ответ губы Эндрю прижимаются к коже Нила. Он тянет его еще ниже, так что вся верхняя часть его тела нависает над краем кровати, и спина Нила протестующе скрипит, но затем язык Эндрю скользит по впадинке между ключицами, и он забывает об этом. Кончики его пальцев чешутся от желания прикоснуться к Эндрю, но он держится одной рукой за боковой поручень, а другой крепко сжимает руку Эндрю. Эндрю отпускает руку Нила, но только для того, чтобы схватить его за запястье и притянуть к своим плечам. Но как только его пальцы касаются обнаженной кожи ключицы Эндрю, по его телу пробегает дрожь, и он напрягается под прикосновениями Нила. Нил понимает, что «да» превращается в «нет», и резко убирает руку, отстраняясь ровно настолько, чтобы посмотреть Эндрю в глаза. Эндрю делает несколько дрожащих вдохов, пытаясь прогнать панику. Нил знает, что Эндрю перестарался: он увлекся моментом и непроизвольно вызвал кучу ужасных воспоминаний. Иногда бывает так: они сидят на крыше общежития Лисов, в одну минуту их руки и рты повсюду, а в другую – расстояние между ними в несколько футов. В такие моменты Нил сидит с Эндрю и передает ему зажженные сигареты, пока Эндрю прорабатывает травму, которую он только что раскрыл. Нил делает то же самое здесь, откидывается назад, чтобы сидеть прямо на своем стуле, и ждет. Через несколько минут дыхание Эндрю выравнивается. Он вздыхает и прикрывает глаза рукой, чтобы скрыть эмоции, отражающиеся в них. В наступившей тишине он говорит: — Я ненавижу это. — Я знаю, — говорит Нил. — Я ненавижу это за тебя. — Я просто хочу… — он замолкает, подыскивая нужные слова. — Я просто хочу, но мой мозг продолжает вытаскивать воспоминания в мельчайших подробностях, и то, что я делаю в настоящем, как будто сливается с прошлым, и меня парализует. — Он сжимает пальцы в кулак. — Я ненавижу это, — повторяет он. — Однажды ты устанешь желать того, чего не можешь иметь. — Невысказанное «и тогда ты уйдешь», повисает в воздухе. Нил обдумывает, как лучше всего объяснить то, о чем он думает. — Эндрю, я уже говорил, что не качаюсь. И это по-прежнему так. Какие бы желания, похоть или влечение ни испытывали другие люди к своим партнерам, я этого не чувствую. Все, чего я хочу, – это быть с тобой, в каком бы качестве ты меня ни выбрал. Не пойми меня неправильно, я люблю прикасаться, целоваться и заниматься с тобой сексом. Но в конце концов я могу забыть обо всем этом, потому что мне ничего этого не нужно. Все, чего я хочу, – это ты. Эндрю напевает в ответ. Его плечи остаются напряженными, но по крайней мере он разжимает кулак и опускает руку на бок. Он делает несколько успокаивающих вдохов, прежде чем сказать — 199%. Губы Нила кривятся. — О-о, я почти на 200%. Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы снизить это число? Эндрю размышляет, а затем говорит, уже мягче, чем раньше: — Останься. Нил с радостью подчиняется, возвращаясь на диван только для того, чтобы забрать домашнее задание, а затем устраивается в кресле рядом с Эндрю и дарит комфорт единственным известным ему способом: своим присутствием. Так они и сидят в уютной тишине: Нил работает над заданием и изредка бросает взгляды на Эндрю, Эндрю закрывает глаза и борется со своими демонами под шум дождя. И только когда Нил заканчивает работу над своим заданием, он поднимает глаза и замечает, что складки вокруг глаз Эндрю разгладились, а дыхание выровнялось до сонного. Нил удовлетворенно смотрит на него. Объективно он выглядит хуже, чем вчера: синяки под глазами приобрели яростный оттенок фиолетового, а бледная кожа в тусклом свете кажется молочно-белой. Несмотря на это, он больше не без сознания и может самостоятельно говорить и дышать, так что Нил считает это победой. Он решает, что прошедшие 24 часа были худшим днем в его жизни и даже превосходят тот день, когда его похитили и пытали Лола и его отец. По крайней мере, тогда он решил действовать тихо, чтобы защитить дорогих ему людей. В данном случае Нил не контролирует ситуацию, и это беспокоит его так же, как вчера признался Аарон. Незнание того, выживет Эндрю или умрет, сможет ли он вообще оправиться от этой травмы, пугало его до смерти. Через час после того, как Эндрю задремал, к ним заходят Ники и Аарон со свитой воздушных шариков. Ники сжимает в руках плюшевую Лису почти в натуральную величину. Аарон нехотя тащит за плечами сумку, полную подарков. Но когда они видят спящего Эндрю, то замирают. Нил прикладывает палец к губам в знак предупреждения, и они спокойно занимаются своими делами, украшая комнату воздушными шарами, открытками и баннером с надписью «Выздоравливай скорее, засранец Эндрю!» написанным элегантным почерком Элисон. Ники приклеивает поздравительные открытки на все свободные места на стене. Нил просматривает их, читая имена людей, которые заботились об Эндрю настолько, что думали о нем: Бетси, Эбби, Ваймак, Роланд и несколько сотрудников «Райских Сумерек», несколько его однокурсников и преподавателей криминологии, все до единого Лисы – на удивление, даже Джек, хотя он написал лишь: «Поскорее возвращайся в ворота, чудовище. Джек». Вскоре после этого входит Эшлин с подносом ужина и стаканчиком таблеток для него, но когда она видит, что он спит, ее брови хмурятся. — Не хочешь разбудить его для меня? — Спрашивает она Нила. — Он мог бы лучше отреагировать на кого-то, кого он хорошо знает. Однако прежде чем Нил успевает что-либо предпринять, Аарон наклоняется к брату и громко говорит ему на ухо: — Эй, придурок, проснись. — Он отшатывается, когда Эндрю открывает глаза, ожидая удара, но его не последовало. Эндрю просто потирает свои глаза двумя кулаками, а затем осматривает свое новое окружение. Его бровь приподнимается при виде украшений, и он выглядит, по крайней мере, немного удивленным баннером, свисающим с потолка. Он игнорирует своего брата и кузена, и смотрит на Эшлин, которая передает ему стаканчик с лекарством и ставит его ужин на стол рядом с ним. — Рада видеть, что ты немного поспал, — говорит она. — Как спалось? Эндрю морщит нос в ответ, затем залпом проглатывает таблетки и запивает их глотком кока-колы с подноса с ужином. — Что, черт возьми, все это значит? — спрашивает он, обращаясь к Ники. Ники сияет. — О, всего лишь небольшой проект, который я придумал, — улыбается он. — Остальные Лисы тоже подключились. Даже Аарон помог! Он разослал электронные письма твоим профессорам и нескольким твоим однокурсникам и попросил всех, кого смог, принести открытки в Лисью башню. А плюшевая зверушка была моей идеей. У нее даже есть имя: Фифи! Я подумал, что ты сможешь обнимать ее по ночам, раз уж ты не можешь взять с собой в постель своего мальчика-игрушку. Ники шевелит бровями, но Эндрю бросает на него взгляд, который стирает улыбку с его лица. После долгой паузы Эндрю говорит очень серьезным тоном: — Королева Убийственных Лап. Если бы телефон Нила был включен, он бы сфотографировал лицо Аарона. Его брови исчезают под челкой, а челюсть отвисает, словно он никак не ожидал, что такое сочетание слов прозвучит из уст его брата. Эшлин не может сдержать улыбку. Ники зажимает рот рукой, чтобы не расхохотаться. Но лицо Эндрю говорит, что он не шутит, и Ники сбавляет обороты, хотя и не может сдержать ухмылку. — Как мило! — удается сказать Ники, но он не может сдержать фырканье. — Я рад, что она тебе так нравится! — Ему требуется минутка, чтобы взять себя в руки, затем он начинает рыться в сумке, которую принес Аарон, и вытаскивает оттуда маленькие подарки для Эндрю. Его кузен спокойно оценивает каждый из них и раскладывает на коленях: коробка шоколадных конфет от Элисон, новая книга с зомби на обложке от Рене, пачка сигарет и обещание хорошей бутылки виски после выписки от Ваймака, миниатюрная модель его черного Мазерати от Бетси. И последний пакет – от Кевина, в котором несколько протеиновых коктейлей, ассорти из фруктов, несколько маленьких ручных гантель и книга с советами и рекомендациями для вратарей Экси. К обложке приклеена липкая записка, написанная неряшливым почерком: «Если ты собираешься провести какое-то время вне корта, тебе нужно, по крайней мере, правильно питаться и продолжать тренироваться. Поскорее поправляйся. Кевин.» Эндрю бесцеремонно скидывает книгу и протеиновые коктейли на пол, но добавляет фрукты и гантели к куче подарков у себя на коленях. Ники и Аарон остаются здесь примерно на час. Аарон стоит рядом с кроватью, скрестив руки, и присматривает за братом, словно он миниатюрный сотрудник службы безопасности. Тем временем его кузен болтает о всяких мелочах, произошедших в общежитии за выходные, – в общем-то, ничего особенного, но Ники, похоже, не составляет труда сделать так, чтобы отчет занял целую вечность. Нил изо всех сил старается не обращать на него внимания, пока не слышит, как Ники говорит: — Боже мой, и ты не поверишь, какое дерьмо пишет о тебе пресса! Это в каждом заголовке. Нил показал тебе статьи, которые я ему отправил? О, подожди, думаю, тебе нельзя смотреть на экраны, у тебя травма головы и все такое. Эндрю вытягивается по стойке смирно и встречается взглядом с Нилом. — Нет, вообще-то он ни о чем не упоминал, — многозначительно говорит он. Нил пожимает плечами и произносит слова извинения не очень извиняющимся тоном. Эндрю переключает свое внимание на Ники, который более чем счастлив поделиться сплетнями со своим кузеном. — Ты – главная новость во всем интернете. Все, кому небезразлична Экси, говорят о тебе. «Вспышка насилия обернулась трагедией: Что на самом деле произошло между Эндрю Миньярдом и Брэди Флемингом.» «Сотрясение мозга или что-то гораздо хуже? Мы взяли интервью у бывшего нейрохирурга, чтобы узнать о травме головы Эндрю Миньярда.» И мой личный фаворит: «От соперников до друзей к... любовникам? Правда об отношениях Эндрю Миньярда и Нила Джостена». Последняя статья, скажу я вам, была очень сочной. Журналист утверждает, что брал интервью у Нила, когда тот заказывал для тебя ужин в больничном кафетерии. Это правда, Нил? Все взгляды устремились на болтливого нападающего. — Конечно, — соглашается Нил, — если под «интервью» ты подразумеваешь «преследовать и загнать в угол». Я пошел в кафетерий, чтобы купить себе еды, а когда уходил, он перекрыл мне выход и задал кучу назойливых вопросов о состоянии Эндрю и моих отношениях с ним. Я сказал ему, чтобы он отъебался. И, возможно, я сказал пару слов о его выборе карьеры. Но я не помню, чтобы говорил что-то заслуживающее внимания, по крайней мере, в этот раз. — О, мой милый, наивный друг, — весело говорит Ники, обнимая Нила за плечи, — все, что ты говоришь, достойно новостей. И любой репортер, достойный своей работы, может взять крохи информации, немного почитать между строк, заполнить пробелы «слухами» и сделать из этого историю. Нил чертовски ненавидит репортеров. — Когда у тебя будет время, прочти статью, — говорит Ники. — Я отправил это тебе по смс. Возможно, это будет хорошей идеей, чтобы определиться, стоит ли на нее реагировать. Ваши возможные отношения быстро превращаются в горячую сплетню, и пресса, несомненно, будет преследовать вас обоих в поисках ответа, пока вы его не дадите. Ваймак собирается сделать официальное заявление вместе с тренером Шакалов в четверг, так что, возможно, вы могли бы попытаться что-нибудь спланировать к этому времени. Аарон демонстративно отводит взгляд при упоминании отношений Нила и Эндрю. Нил не может понять, чем вызвана неприязнь Аарона к ним – гомофобией, глубоко укоренившимися проблемами с братом или ненавистью к Нилу. В конце концов он решает, что лучше ему этого не знать. Спросить Аарона – значит взаимодействовать с ним, а Нил не любит этого делать, если от него этого не требуется. Ники взъерошивает заостренные волосы своего кузена и лучезарно улыбается. — Ну что ж, пора уходить, — говорит он. — У меня есть тест, к которому я не собираюсь готовиться. Позвони нам, если что-то понадобится. Мы заскочим завтра после тренировки. — Он хлопает Нила по плечу, собирает выброшенные вещи из пакета Кевина и направляется к двери. Аарон на мгновение задерживается рядом с братом. Затем он наконец говорит: — Если ты не против, я сам пойду к доктору Добсон в среду. Нет смысла пропускать встречу только потому, что тебя там нет. Ты не против? — В ответ на пожатие плечами Эндрю, он вздыхает. — Ладно. Увидимся завтра. Поправляйся. — Он расцепляет руки и выходит вслед за Ники за дверь. Эшлин возвращается, чтобы отчитаться перед медсестрой ночной смены, новенькой по имени Филлис, которая выглядит достаточно старой, чтобы быть бабушкой Нила. Она искренне улыбается Эндрю и не кажется обеспокоенной его сердитым взглядом. Эшлин желает им обоим спокойной ночи, обещая, что вернется утром. — Не забудь, если ты вспомнишь о чем-то, что тебе нужно или чего ты хочешь, отправь мне сообщение. Хотя, как я вижу, твои друзья уже позаботились о том, чтобы обеспечить тебе домашний комфорт. — Она улыбается, глядя на груду подарков на коленях Эндрю. — Приятных снов. — Затем она уходит. Нил остается рядом с Эндрю, пока Филлис проводит осмотр, дает ему последнюю дозу лекарств на ночь и оставляет его отдыхать. Когда в холле гаснет свет и она наконец садится за компьютер, чтобы составить график, Эндрю отрывает глаза от стены с открытками и встречается взглядом с Нилом. — Пялишься, — жалуется он. Нил виновато пожимает плечами. — Иди спать, наркоман, — растягивает он слова. — Я разбужу тебя, если твой болтливый рот понадобится, чтобы отчитать репортера в два часа ночи. Нил кивает, но прежде чем отправиться на диван, шепчет тихое «Да или нет?» и, получив подтверждение, проводит кончиками грубых пальцев по мягким, рельефным линиям на предплечье Эндрю. Эндрю молча наблюдает за тем, как Нил выводит круги на внутренней стороне его запястья. В конце концов Нил говорит то, о чем думает: — Я больше никогда не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль. Даже ты. — Ты чертовски хорошо знаешь, что я больше этого не делаю, — спокойно говорит Эндрю. — Я знаю, — быстро говорит Нил. — Это не совсем то, что я имел в виду. Но ты не хуже меня знаешь, что ты всегда сражаешься за тех, кто тебе небезразличен: Кевин, Ники, Аарон, я. Ты подставляешь себя под удар ради нас, и тебе все равно, что с тобой случится. Независимо от того, заступаешься ли ты за кого-то из нас или справляешься со своими собственными демонами, я никогда не хочу, чтобы ты сражался в одиночку. Я всегда буду на твоей стороне. — Он проводит пальцами по неровным линиям, которые начинаются у локтя и заканчиваются на тонком бледном запястье, а затем прижимает свою руку к открытой ладони Эндрю. — Я не хочу, чтобы в итоге у тебя появилось еще больше шрамов, — признается Нил. — Ты достаточно натерпелся в своей жизни. Тебе пора начать исцеляться. Эндрю встречает его взгляд. Его зрачки теперь кажутся одинакового размера, а взгляд такой же острый, как всегда. Он поднимает свободную руку, чтобы обхватить лицо Нила и проводит большим пальцем по трем параллельным линиям, которые пересекают его щеку. — Тебе следует прислушаться к своему собственному чертову совету, наркоман. — Он сосредоточенно проводит пальцами по челюсти Нила, в его мягком взгляде отражаются чувства, которые он никогда не выскажет, но в этом нет необходимости. — Что ты собираешься сказать Ваймаку на пресс-конференции? — Что им нужно заниматься своими чертовыми делами, — выдыхает Нил. — Это, — он жестом указывает на них двоих, — не имеет к ним никакого отношения. Если мы когда-нибудь выйдем на публику, то сделаем это на наших условиях, а не потому, что какой-то тупой журналист выдвинул дикое обвинение, вызвавшее любопытство общественности. — Нет никакого «этого», — настаивает Эндрю, но при этом скользит рукой по шее Нила и притягивает его к себе так, что его губы касаются уха Нила. Нилу не хочется спорить, поэтому он позволяет губам Эндрю очертить изгиб его челюсти, в то время как его пальцы запутываются в волосах на затылке. Когда он наконец отстраняется, Нилу приходится подавить улыбку, потому что взгляд его глаз почти маниакален от желания. Нил не зацикливается на отрицании Эндрю их отношений; в конце концов, то, что у них есть, слишком интимно, слишком постоянно, чтобы навешивать на них ярлыки. Той ночью Нил сворачивается калачиком на диване, бросая мимолетный взгляд на свой телефон и подумывает включить его, чтобы просмотреть статью, о которой упоминал Ники. Но он знает, что это только разозлит его, а эмоций на сегодня достаточно. Давайте закончим этот вечер на счастливой ноте. Поэтому он заворачивается в одеяла и смотрит на Эндрю, пока тот ерзает, пытаясь устроиться поудобнее. В конце концов над огромной головой Королевы Убийственных Лап виднеется лишь несколько белокурых пучков волос, а его руки свободно обхватывают ее мягкое тело. Он такой крошечный, что Нил легко мог бы поверить, будто присматривает за ребенком. Это одновременно и умиляет его при мысли о более молодой, еще более ребяческой версии Эндрю, и печалит, потому что он знает, с какими ужасами тот столкнулся в годы своего взросления. В конце концов он отгоняет от себя мрачные мысли и сосредотачивается на том, как мило он сейчас выглядит. Нил засыпает под призрачное прикосновение пальцев Эндрю к своему затылку и обещание вечности.