И грянет гром

      Слабые лучи зимнего рассвета проникали в комнату сквозь неплотно задёрнутые шторы. Открыв глаза, Мира блаженно потянулась в кровати и села, неуклюже свесив ноги к обогретому небольшим камином полу. Судя по старинным часам, украшавшим стену спальни, время уже близилось к завтраку.              Пижама, теперь уже однозначно короткая, спряталась в постели, уголком выглядывая из-под пухового одеяла. Громова вздохнула. Последние вещи, привезённые с родины, начинали приходить в негодность. Ещё немного – и не останется ни малейшего напоминания о покинутом доме. Тряхнув головой, Мира вгляделась в висевшее над раковиной красивое фигурное зеркало. Рыжие волосы, разметавшись по плечам неряшливыми прядями, обрамляли бледное лицо с лёгкой россыпью веснушек, голубые глаза горели огнём странной решимости, а между ключиц мягко поблёскивала любимая подвеска в форме ромашки. Губы сами растянулись в грустной улыбке. Вся она – сплошное напоминание о родителях, оставшаяся от них живая память. И с сегодняшнего дня эта память сделает всё, чтобы расцвести ещё ярче и стать сильнее. В этом её главная задача.              — Ты сегодня какая-то другая, — весело заметил Антон, когда Мирослава спустилась в гостиную. — Случилось что?              — Нет. — Громова улыбнулась и поправила привезённый из Советов нежно-голубой свитер. — Видимо, настроение хорошее. Праздники всё-таки.              В кармане юбки почти ощутимо жглись амулеты – подарки, которые Мира планировала отдать друзьям во время завтрака. Но нетерпеливое желание подгоняло, и, не сдержав порыв, Громова всё же достала один из них, чтобы торжественно вручить Антонину. Долохов удивлённо округлил глаза.              — Что это? — вопросил он, изучая шоколадного цвета ленту, лежавшую у него на ладони.              — Оберег. — Мирослава провела пальцем по рунам, бежевой линией проходивших по всей длине амулета. — Он защитит тебя, если кто-то вдруг решит наслать проклятье. Но только один раз! — пригрозила она пальцем. — Поэтому будь осторожен, ладно? Уверена, те ребята ещё не раз попробуют застать тебя врасплох.              Антон лучезарно улыбнулся и сжал ленту в кулак.              — Спасибо. Теперь мне будет намного спокойнее.              Они шли на завтрак, обсуждая планы на остаток каникул, когда Громова почувствовала взгляд откуда-то из-за спины. Оглянувшись, она увидела одного из гриффиндорцев, кажется, Сенроуза, злобно щурившегося им вслед. В горле тут же пересохло от волнения. Решив не тревожить Долохова, Мира стиснула в руке волшебную палочку и прокрутила в мыслях все известные ей защитные заклинания. Что бы ни случилось, она должна быть готова к худшему.              — Идёте в Большой зал?              Раздавшийся рядом голос Тома заставил Громову испуганно подпрыгнуть и отшатнуться. Реддл же лишь удивлённо вскинул брови.              — Я думал, ты уже там, — пробормотал Антонин, нахмурившись. — Где ты был всё утро?              — Неважно. — Том посмотрел на Миру с нечитаемой эмоцией. В тёмных глазах вспыхнул интерес. — Смотрю, жизнь тебя ничему не учит, верно?              — О чём ты?              Бросив быстрый взгляд за спину, Реддл как-то странно усмехнулся. Мирослава поёжилась. Неужели заметил? Она снова оглянулась, но Сенроуза уже и след простыл. В коридоре не было ни души.              — Не могу поверить, что даже в каникулы ты постоянно засиживаешься в библиотеке, — продолжил ворчать Долохов, очевидно, не обращая внимания на повисшую в воздухе неловкость. — Сколько ни зову на прогулку, вечно где-то пропадаешь. Если бы не Мира, я бы тут уже с ума сошёл от одиночества!              Но Том был непоколебим. Лицо, с начала года приобретшее заметно более здоровый вид, снова накрыла маска равнодушия. Реддл шёл вперёд, отстукивая ровный ритм каблуками своих школьных ботинок. Чёрная мантия, которую мальчик продолжил носить и в праздничные дни, делала его похожим на большую летучую мышь. Громова тихо хмыкнула. И всё же они действительно успели вырасти за эти полгода.              Столы в Большом Зале уже ломились от всевозможных яств. Заняв привычные места на скамье, ребята принялись заполнять тарелки горячей едой. Обычное школьное меню в зимние каникулы разбавлялось рождественской кухней: на больших блюдах красовались десятки румяных индеек, пудинг и, конечно же, традиционный фруктовый кекс, покрытый марципаном и плотной шапкой сахарной глазури. Взяв от всего по кусочку, Мира с предвкушением зажмурилась. Она всегда праздновала Рождество с родителями, неизменно соблюдавшими все необходимые в эти дни традиции. На их столе ежегодно присутствовали и кутья с взваром – обязательная еда Сочельника, и печёный гусь с холодцом, козулями, рыбной кулебякой и разнообразными колядками. И вот оно – первое английское Рождество…              — Почему не ешь? — Антон ткнул её в бок и вальяжно запихнул в рот здоровенный кусок индейки.              — Задумалась, — неловко улыбнулась Громова, ковырнув вилкой лежавший на тарелке пудинг. — Вдруг поняла, что соскучилась по маминой стряпне. Попробовать бы снова её фирменные голубцы и блинчики…              Вязкая слюна наполнила рот. Мира шумно сглотнула и вытерла рукавом выступившие в уголках глаз капли. Всё в порядке. Она почти привыкла. Последние три года с дядей, научившие Миру готовить самые базовые блюда советской кухни, не прошли даром. Теперь она и сама способна угостить кого угодно варениками и самой разной выпечкой. Единственное, что было ей неподвластно – вкус, совершенно непохожий на готовку Василисы.              Том, в это время активно расправлявшийся со своей порцией рождественского пудинга, вдруг замер, так и не донеся вилку до рта. Его лицо помрачнело, а тонкие пальцы чуть сильнее сжали металлическую рукоять. Мира отвела взгляд. Не стоило ей заводить разговор о матери при Реддле. В отличие от неё, Тому не с чем было сравнивать.              — Приходи в гости, когда будут летние каникулы, — заявил Антонин, ударив себя в грудь. — Моя бабушка готовит лучшую в мире заливную рыбу. Пальчики оближешь!              Разговор о советской кухне бодрил. Что ни говори, а Мирослава была счастлива обсудить что-то родное и близкое с понимающим человеком. В этом плане Долохов становился настоящим спасением.              — Кстати… — Мира вдруг потянулась к карману, вытягивая оттуда вторую плетённую ленту. Амулет быстро перекочевал в руки Тома. — Это тебе. У меня не так много возможностей подарить что-то в ответ, но я вложила в эти обереги все самые лучшие пожелания. Надеюсь, твой поможет найти то, что ты ищешь.              Реддл прищурился и с сомнением осмотрел подарок.              — Хочешь сказать, эта штуковина умеет находить предметы?              — Не совсем, — смущённо пробормотала Громова и указала на узор в виде змейки. — Я зачаровала твой оберег так, чтобы он указывал, находишься ли ты на верном пути в своих поисках. Если плетение начнёт подсвечиваться, то ответ близок. Чем ярче светится, тем ближе то, что тебе нужно.              — Любопытно, — хмыкнул Том, ощупывая пальцами плотные нити. — Говоришь, сама его сделала?       — Да. Правда вот… — Мира нервно сжала в пальцах подол юбки. — Большинство оберегов вышли одноразовыми, хоть и достаточно действенными. Мне пока не хватает знаний и опыта мамы, чтобы наполнить их нужной силой. Выполнив свою задачу, они тут же расплетутся без шанса на восстановление. Так что будь уверен, что выбрал для поисков то, что действительно очень важно для тебя. Попытка будет всего одна.              Реддл задумался. Его лицо застыло непроницаемой маской, как часто бывало, когда Том погружался в глубокие размышления. Где-то в душе Мирослава надеялась, что оберег поможет ему найти информацию о родителях, ведь так был бы шанс отплатить за участие в поисках артефакта. Почти что равноценный обмен, раз она тоже искала правду о своей семье.              — Не хочешь прогуляться во дворе? — вдруг спросил Антон, сделав глоток горячего шоколада. — Погодка сегодня что надо. Мы могли бы слепить целую армию снеговиков и устроить второе Ледовое побоище…              — Прости. — Мира покачала головой и смущённо улыбнулась. — Боюсь, сегодня у меня уже есть планы.              — Это какие? — прищурился Долохов.              Вопрос, такой прямой и простодушный, повис на шее тяжёлым камнем. Мирослава поёжилась. Будь это что угодно, она легко бы призналась друзьям в своих целях. Но по-детски невинное желание стать сильнее казалось слишком неловким и постыдным, чтобы рассказывать о нём на каждом углу. Пожав плечами, Громова попыталась придумать хоть сколько-нибудь осмысленное оправдание:              — Хочу посоветоваться с профессором Рихтером по поводу прочитанного и попросить новую книгу. Каникулы пролетят быстро, а я так и не разобралась в нужных темах.              Антон недовольно скривился, но промолчал. Лишь в карих глазах читалось разочарованное «какие же вы оба заучки». Реддл понимающе кивнул.              — Рад, что среди нас ещё остались те, кто ценит возможность самообучения. — Он покосился в сторону Долохова. — Некоторым стоило бы взять в пример.              Завтрак подходил к концу, и Мира чувствовала, как внутри нарастает напряжённое предвкушение. Ноги нетерпеливо выстукивали по каменному полу сбивчивый ритм, готовясь пуститься в путь. Перебирая в голове все известные варианты, Громова никак не могла определиться с местом для занятий. Просторное, необременённое лишней мебелью место – где ей найти подходящую под описание комнату? Все заброшенные кабинеты, встречавшиеся за полгода обучения, представляли собой склады изношенных скамей, школьных столов и вышедших из пригодности магических предметов. Она могла бы расчистить пространство вручную или с помощью чар левитации, но делать этой самой будет слишком долго и изнурительно. Да и вряд ли завхоз оценит подобную самодеятельность.              Вернувшись в спальню за тёплой мантией, Мирослава с надеждой взглянула на прикрытое шторами окно. Может, всё же стоит немного прогуляться и хорошенько обдумать дальнейший план действий? Оставалось только выйти на улицу и не пересечься при этом с Долоховым…       

***

             Тоскливое завывание ветра звучало, как грустная песня. Её мотив вовсе не прибавлял уверенности, но Мира была непоколебима и продолжала бодро вышагивать по пустым коридорам Хогвартса. Она уже обошла все ближайшие окрестности замка в надежде, что свежий воздух подкинет ей идеи, где можно начать свои тренировки. Но сугробы, заснеженные деревья и высокое пасмурное небо, как назло, угрюмо молчали.              Завернув в очередной коридор, Мира резко остановилась. Может, поискать в подземельях? Ведь именно там они с Томом нашли гобелен с подсолнухами. Кто знает, что ещё таит в себе тёмный сырой лабиринт… Но что-то навязчиво мешало Громовой развернуться и спуститься в обитель собственного факультета. Решив, что довериться интуиции – верное решение, Мирослава продолжила путь, забираясь всё выше и выше по бесконечным лестницам, заглядывая во все встречающиеся на пути кабинеты.              На восьмом этаже было так же пусто, как и на предыдущих. Сюда Громова почти никогда не ходила, а потому с любопытством оглядывалась, цепляясь взглядом за незнакомые пейзажи и портреты, с которых изредка приветливо махали ладошками удостоенные запечатления герои былых времён. Шаги гулким эхом отражались от стен, неприятно били по привыкшим к тишине ушам. Остановившись у первого окна, Мира почувствовала, что уверенность покидает её, а на смену приходит болезненное отчаяние. Неужели во всём огромном Хогвартсе не найдётся ни одной комнаты, где она могла бы спокойно потренироваться? Бросив последний взгляд на висевший рядом огромный гобелен с троллями и болтавшимся у них под ногами незадачливым волшебником, Громова круто развернулась на пятках и направилась обратно в подземелья – единственное место, которое не успела сегодня полноценно осмотреть.              В этот момент со стороны лестницы послышались приближающиеся шаги и несдержанная речь: кто-то рассерженно переругивался, не стесняясь в выражениях. Слов Мира разобрать не сумела, но по голосам легко было догадаться, что спорили студенты.              — Этого ещё мне не хватало…              Шальная мысль, что её могут застукать здесь гриффиндорцы, которым они с Антонином неплохо так наподдали при прошлой встрече, скользнула по спине лёгким налётом паники. Недолго думая, Мира бросилась обратно, пытаясь выцепить глазами хоть один укромный уголок. Большая ваза, высотой почти в человеческий рост, могла бы послужить ей укрытием. Но на сколько? Вряд ли за ней получится отсидеться, если школьники решат прогуляться по коридору и застанут испуганную первокурсницу в самом уязвимом положении. Вот бы сейчас ей попалась та самая заветная комната!..              Послышался хруст и тихий скрежет. На абсолютно голой прежде стене вдруг возникла большая полированная дверь. Повинуясь страху возмездия со стороны поверженных недругов, Громова бездумно дернула за медную аскетичную ручку и ввалилась внутрь. Привалившись к прохладному деревянному полотну, она закрыла глаза и позволила себе спокойно отдышаться. Сердце, колотившееся в груди, как маленькая взволнованная птичка, медленно возвращалось к привычному ритму. Всё в порядке, у неё уже получилось избежать опасного столкновения. Теперь оставалось лишь действовать по ситуации.              Незнакомое помещение было заполнено кромешной тьмой, но стоило только Мире подумать об этом, как десятки факелов тут же вспыхнули один за другим, и перед Громовой предстал огромный зал, стены которого с одной стороны прятались за высокими зеркалами, а с другой были заставлены книжными шкафами и длинными полками с множеством непонятного рода предметов. В дальнем углу кто-то неряшливо разбросал разноцветные подушки и, кажется, пару аляповатых пледов, на одном из которых лежала раскрытая на середине книга. По центру же зала гордо стояли шесть манекенов, и у каждого в деревянной руке покоилась своя волшебная палочка. Мира никогда не сталкивалась с подобным, но чувствовала исходившую от них странную энергию. Очевидно, эти ребята не были обычными бестолковыми чурбанами.       — Интересно, что вы умеете? — спросила Громова вслух, подойдя вплотную к одному и погладив слабо вибрирующее под пальцами дерево.              Что же это за место? Явно ведь не заброшенный зал для тренировок профессора Вилкост. Никакой пыли на полках нет и в помине, зеркала начищены до блеска, да и подушки, хоть и старые, но абсолютно целые и невредимые. От пропитанного магией воздуха захватывало дух, и Мирослава замерла, с осторожностью осматривая необычное помещение.              — Странно это всё... Надо будет поискать в библиотеке. Вдруг нашёлся очередной секрет Хогвартса? Том точно обзавидуется!              Чем бы зал не являлся, сейчас это уже не имело значения. Самое главное, теперь у неё было личное место для занятий! Повинуясь порыву восторженной радости, Громова медленно двинулась вдоль полок, осматривая лежавшие на них побрякушки, вероятно, представлявшие собой магические приспособления с самыми разными свойствами. Любопытство требовало прикоснуться хоть к одному, но внутреннее чутьё подсказывало Мире не трогать то, в безопасности чего не уверен на сто процентов. Предыдущий опыт доказывал, что не все артефакты могут быть безопасными.              Учебники, коими полнились высокие шкафы, Громова с сожалением признала для себя абсолютно бесполезными: в них не было ни слова о той магии, которую она планировала изучать в данный момент. И пусть многие книги обязательно пригодятся в будущем, воспользоваться ими сейчас у Миры не получится.              — Было бы странно, окажись тут сведения о славянском колдовстве, — фыркнула она, изучив очередной фолиант в плотной кожаной обложке. — Не стоило и надеяться.              Терять время на поиски литературы Громова не собиралась. Сбросив мантию на подушки, она встала у одного из манекенов и уставилась в центр его шарообразной головы. Представить воображаемого врага? Или же попробовать вспомнить то, что случилось с ними возле проклятого оракула? В голову не лезло ни одной полезной мысли, и Мира раздражённо выдохнула, стискивая кулаки. Всё окажется зря, если она так и продолжит тупо стоять и размышлять в пустоту. Нужно действовать, раз уж выдалась такая возможность.              Громова сосредоточилась. В ушах колотил взволнованный пульс, заглушая тихое потрескивание десятков факелов. Тренировочный зал будто замер в ожидании. И каждая секунда, протекавшая в этом покалывающем кожу трепете, сдавливала грудь.              Наконец, Мира сделала глубокий вдох и, вспоминая наставления матери, постаралась мысленно выцепить в течении своей магии нужный слой. Плотная материя, будто обволакивающая её тело незримой вуалью, не желала подчиняться, и Громова нетерпеливо притопнула ногой, ещё больше вспыхивая жадным усердием. Она ведь делала это десятки раз! И сделала снова, когда их с Томом жизни подверглись смертельной опасности. Так почему же?..              — Мирослава, ты сможешь! — сказала своему отражению, сверкнув решительностью в строгих глазах.              Громова из «зазеркалья» уверенно улыбнулась. Всё верно. Она пришла сюда, чтобы тренироваться, нарабатывать позабытый в последние годы навык. И это нормально, что с самого начала приходится столкнуться с трудностями. «Первый блин – комом», ведь так?              Дыхание, прежде поверхностное и нервное, выровнялось в мерный ритм. Мира закрыла глаза и снова всмотрелась вглубь собственного естества, выискивая защитную магию. Она, игриво мерцая, продолжала ускользать из хватки, но в этот раз Громова была настроена на победу.              Щит вспыхнул ярко-голубой искрой. Сконцентрировав нужную материю в кончиках пальцев, Мира всеми силами постаралась вытолкнуть её из тела, образовывая перед собой полупрозрачный заслон, исчерченный заковыристыми символами и ломаными линиями.              — Получилось! — прозвенел радостный вскрик, отскакивая от высоких стен зала и множась в долгое эхо. — У меня получилось!              И пусть без концентрации щит рассыпался на сверкающие осколки, Громова была счастлива. Она всё ещё способна на это! Уроки Василисы не прошли даром, и в ней-таки сохранились знания о создании защиты!              — Мама бы мной гордилась.              Приятное тепло разлилось по телу, вызывая слёзы. Опустившись на колени, Мирослава прикрыла глаза ладонями и дала волю нахлынувшим эмоциям. Мамочка… Сколько бы времени ни прошло, её присутствие всё ещё незримо чувствовалось рядом, будто сама Василиса следовала за своей дочерью слабой тенью, то и дело помогая бороться с трудностями. И Мира так в ней нуждалась!              — Я ничего не забыла, мам, — прошептала Громова, снова поворачиваясь к зеркалу, откуда на неё смотрела почти точная копия Василисы. — Что бы ни говорил дядя, я продолжу тренировки и доведу начатое тобой дело до конца. Я стану лучшим магом защиты в нашем роду. Обещаю тебе.              Она провела в зале остаток дня, теряя счёт времени, когда вдруг бросила взгляд на стоявшие в углу напольные часы и осознала, что близится отбой. Не желая получить наказание за столь глупую промашку, Мирослава устремилась к выходу. Стоило поторопиться и вернуться в гостиную вовремя, чтобы не быть пойманной в коридорах злобным Принглом. Едва дверь за ней с лёгким хлопком закрылась, Громова поняла, что оставила в зале свою тёплую мантию. Рука машинально потянулась к металлической ручке, но схватилась за пустоту. Мира обескураженно охнула. Место, где ещё мгновение назад был проход в тренировочный зал, теперь представляло собой ничем не примечательную каменную кладку. Такую же, как и на всех стенах восьмого этажа.              — Что за ерунда? — Громова вперила взгляд туда, где, как она помнила, находилась дверь, и постучала кулаком по камням. — Эй, откройся! Мне нужно забрать мантию!              Но стена молчала. Лишь сзади тихо захихикали танцевавшие на гобелене здоровенные тролли. Мира завыла от отчаяния. Нет, не может такого быть! Она ведь только что вышла оттуда! Почему проход так быстро закрылся?              — Не подскажете, как попасть в эту комнату? — спросила она у волшебника, неуклюже уклонявшегося от тролльих дубин. Тот лишь отрицательно покачал головой.              Впрочем, времени на раздумья у Громовой не было. Решив вернуться сюда завтра, Мирослава поспешила к лестнице. Ничего, переживёт вечер, не замёрзнет. Да и как бы она объяснила ребятам своё возвращение в зимней мантии, когда сама натрепала про дополнительные занятия у профессора Рихтера? С мыслями о том, что всё сложилось довольно удачно, Мира вошла в гостиную, где весело болтали оставшиеся на каникулы слизеринцы.              — Не страшно по замку одной-то гулять? — насмешливо поинтересовался Сильвестр Мердок, завидев первогодку у входа в комнату. — Говорят, в зимние вечера тут частенько можно встретить души потерявшихся студентов…              — А ну перестань! — Винки Крокетт хорошенько приложила его учебником по худощавому плечу. — Нечего молодняк распугивать! Ты только посмотри, как у неё глаза расширились! Не бойся, Громова, этот болван только шутить и умеет. Нет тут никаких потерянных душ, всё бредни таких же пустословов. Иди спать и ни о чём не думай.              — Больно вообще-то, — слезливо пробормотал Силь и потёр ушибленное место. Винки грозно насупилась.              — Болтать меньше будешь.              Спальня встретила Миру уже привычной тишиной. Без соседок в ней было одиноко и пусто, и даже тепло камина не могло прогнать осевший на постелях пренеприятный холод. Укутавшись в одеяло, Громова всмотрелась в танцующие на поленьях языки зеленоватого пламени. Одиночество уже не должно было пугать её, в последние три года вечно запертую в их с Демидом съёмном доме. Но где-то внутри всё ещё кололся страх оказаться ненужной, оторванной от общества и лишённой возможности общаться с другими людьми. Мысль о возвращении в эту своеобразную клетку, где ждал строгий и властный дядя, пугала до чёртиков. Был ли иной выбор?              — Остаться бы здесь на веки вечные…              Сон накатил снежной лавиной, укрывая собой остатки разума. Через полгода ей придётся вернуться. Любое счастье рано или поздно подходит к концу.       

***

      После завтрака Мире так и не удалось улизнуть. Антонин, вцепившись в подругу мёртвой хваткой, утащил несчастную в гостиную, где под довольное топанье Фомы заставил играть в привезённые из Советов настольные игры. Там был и «Морской бой», в котором уменьшенные копии современных военных кораблей красиво взрывались разноцветными огоньками, когда попадали под выстрел вражеских орудий, и «Путешествие на аэроплане», где по красным точкам на большой карте их дорогой родины летал крошечный самолётик, приземляясь в выбранных ребятами городах. Но самыми интересными оказались шашки – давно полюбившаяся советским людям простая стратегия с красными и белыми бакелитовыми «блинчиками». Однако в отличие от шашек неведов, их волшебные фигурки перемещались по доске сами, а те, что оказывались повержены противником, с хлопком трескались и рассыпались на осколки, возвращаясь затем на своё место в коробке.              Антон то и дело радостно вскрикивал, почти всегда побеждая в этих своеобразных схватках. По его словам, они с дедом часто играли друг с другом на деньги или желания, так что детство юного Долохова проходило в самом настоящем игровом раю. Мирослава же таким опытом похвастаться не могла: отец часто пропадал на работе, мама больше занималась её обучением, ежели развлечениями, а от Демида и вовсе сложно было ожидать подобного досуга. Но несмотря на постоянные проигрыши, Громовой нравилось проводить время вместе с жизнелюбивым Антонином. И пусть в кресле неподалёку ворчливо вздыхал Реддл, двум выходцам из Союза было весело как никогда.              Лишь к обеду, когда большинство старших товарищей заполонило гостиную, первокурсникам пришлось выселиться в Большой зал. Обсуждая по пути сыгранные партии, они не заметили, как дошли до высоких дубовых дверей. Остановившись у порога, Долохов задумчиво прищурился.              — Интересно, если обыграю деда летом, он поделится со мной какими-нибудь проклятиями или заговорами? Было бы неплохо обзавестись парочкой тузов в рукаве…              — Ты бы лучше задумался о том, как хорошо сдать экзамены, — фыркнул Том, заходя в зал. — А то такими темпами окажешься на домашнем обучении.              Они препирались ещё какое-то время, пока факультетские столы не наполнились горячими блюдами и чистой посудой. За едой обсуждение постепенно сошло на нет, прожёванное вместе с ломтями свежего хлеба и томатным супом. Мира молча уставилась в свою тарелку, где среди ароматно пахнущей субстанции плавали листики петрушки. Интересно, поделятся ли домовики рецептом, если хорошенько их об этом попросить? Глупая мысль вызвала непроизвольную улыбку.              — Снова в облаках витаешь? — вдруг поинтересовался Реддл, закинув в рот кусочек отбивной. — В последнее время ты ведёшь себя довольно… странно.              — Разве? — Громова сделала удивлённое лицо. — Странно – это слышать подобное от человека, который вечно где-то пропадает, а потом невозмутимо сидит с учебниками у камина.              Том усмехнулся. Поддёвка, очевидно, его развеселила.              — Между прочим, — он отвёл взгляд обратно к блюдам с едой, — ты так и не объяснила принцип работы своего оберега. Что нужно сделать, чтобы он активировался?              — Ты уже нашёл для него применение? — с интересом спросила Мира, широко раскрыв глаза. Реддл неохотно кивнул.              — Я пытался использовать его вчера, пока был в библиотеке. — Том вытащил из кармана подаренный амулет. — Но так и не разобрался, что делать. Нужна какая-то особая словесная формула? Или определённый порядок действий?              — Всё гораздо проще, — хихикнула Громова, касаясь плетённого узора на ленте. — Достаточно сжать его в ладони и сказать: «Помоги найти». Тогда оберег заработает и покажет, в верном ли направлении ты движешься. А когда найдёшь то, что искал, нити перестанут светиться и распадутся у тебя в руках.              — Странная, однако, технология…              После обеда было решено выбраться на прогулку по школьному двору. Махнув рукой и сославшись на очередные занятия по травологии, Мира с сожалением поёжилась. Если бы только зимняя мантия не осталась в том загадочном зале… Но оно и к лучшему, ведь теперь Громова оставалась предоставлена сама себе и могла без угрызений совести отправиться на восьмой этаж и вернуться к тренировкам. Разделившись с ребятами, она поспешила к лестницам. Их вечные передвижения путали и вели в какие-то новые, иногда совершенно пугающие коридоры, но Мирослава не позволяла себе отвлечься. Перед глазами горел заветный образ высоких стеклянных стен, шкафов и странных манекенов, функцию которых она так и не успела разгадать в полной мере.              Однако надежды оказались тщетны. Стена, как и вчера, отрешённо пустовала, не выдавая никаких признаков существования на ней хоть какой-нибудь двери. Каменная кладка, насмехаясь над растерянной Громовой, мягко отбрасывала редкие блики в свете факелов.              — Ну мне же точно не привиделось… — прошептала Мира, касаясь пальцами отдельных камушков. Их ледяная прохлада ощутимо морозила кожу. — Не могла же я удачно удариться головой и проваляться тут весь вечер?              Ответить на этот вопрос, впрочем, было некому. Обводя глазами коридор, Громова пыталась найти хоть сколько-нибудь разговорчивый портрет, который мог бы сообщить ей о тайне исчезнувшей комнаты. Но, будто бы назло, большинство обитателей картин либо покинули своё пристанище, гуляя по соседям из других частей замка, либо представляли собой отнюдь не дружелюбных персон. Один из особо вредных волшебников даже успел высказать своё недовольство в самой грубой из приемлемых в стенах школы форм.              — Может, стоило сделать и себе какой-нибудь оберег для поисков, — уныло пробубнила Мира, подойдя к окну.              За покрытым тонким инеем стеклом шёл снегопад. Крупные хлопья парили в воздухе, словно перья волшебной птицы, то и дело замирая, пока их не подхватывал в танце зимний ветер. От мысли, что где-то в этом белоснежном море плавают тёмные фигуры её друзей, Громовой ещё больше взгрустнулось. Нет, она поставила цель и должна её достигнуть. Ведь желаемое так близко! Развернувшись на каблуках, Мирослава решительно направилась обратно по коридору с всё больше прорастающей в голове идеей о собственном амулете. Вот сейчас она вернётся в спальню, сплетёт новую ленту и мигом заставит треклятую дверь снова появиться!              Но удача, на которую беззаботно понадеялась рассеянная слизеринка, решила тактически сбежать и оставить свою спутницу без капельки защиты. Оказавшись на лестнице, Громова поняла, что та движется в совершенно ненужную ей сторону, и вскоре нижняя ступень остановилась у очередного коридора. Взглянув в таинственный полумрак, Мира решила отсидеться и подождать, пока траектория лестницы сменится на более привычную и выведет её к знакомым местам. Но тут из глубины коридора послышались знакомые голоса. «Где-то здесь ведь может находиться проход к гостиной Гриффиндора!» — мысленно охнув, Громова в растерянности огляделась по сторонам. Останется здесь – попадёт в ловушку и вполне может улететь вниз, откинутая заклинанием обиженных недругов. Единственной надеждой на спасение был ближайший к лестнице кабинет, дверь которого виднелась в свете одинокого факела. Мирослава бездумно рванула к нему, ведомая чувством самосохранения. И тут же почувствовала, как проваливается в невесомость: ступенька-ловушка, исчезнув под весом первокурсницы, превратилась в окно, ведущее в бездну глубиной во все семь этажей.              — Чёрт! — выругалась Громова и поспешила выдернуть ногу из западни, ловя равновесие.              Но сила инерции уже тянула её вперёд, утаскивая в полёт через несколько ступеней. Скатившись кубарем по лестнице, Мирослава больно ударилась о каменный пол и застонала. Лодыжка и локоть, ушибленные в результате падения, начали опухать и краснеть, мерзко пульсируя частыми волнами. Решив сначала добраться до безопасного места, а уже потом заниматься самолечением, Громова осторожно поднялась и заковыляла к потрёпанной временем глянцевой двери. Металлическая ручка удобно легла в ладони и с щелчком повернулась, позволяя войти в пропахший пылью и сыростью кабинет.              — Баловати Глезно, — пробормотала Мира, усевшись на заваленное на бок обшарпанное кресло и направив палочку на голень. Заклинание подействовало, и боль в ноге постепенно успокоилась, сменившись на приятный холодок. — Баловати Лакоть.              Зализав раны, Громова с трепетом прислушалась. Своим падением она подняла серьёзный шум, а это значило, что скоро обязательно кто-нибудь появится, чтобы проверить обстановку. Мест для пряток в заброшенном складе было хоть отбавляй, но лезть в обитель пыли и застарелой паутины не хотелось. А был ли выбор? Переборов брезгливость, Мирослава отправилась на поиски достойного укрытия.              Забравшись на тряпьё между учебным столом с поломанными ножками и странного вида деревянной тумбой, Громова напряжённо притаилась и вся обратилась в слух. Через какое-то время в коридоре и правда послышались чьи-то шаги. Троих человек, если брать навскидку. Но ни один из них не зашёл в кабинет, чтобы проверить наличие непрошенного гостя. Паника застыла где-то в области желудка, выкручивая внутренности. Миру затошнило, а перед глазами замелькали беловатые вспышки, будто предвестники возможного обморока. Пытаясь успокоиться, она глубоко задышала и прикрыла веки. Если её обнаружат, то так тому и быть. Всё лучше, чем постоянно избегать встречи и подпитывать растущий страх.              Через какое-то время суета за дверью стихла. Ещё несколько минут старательно улавливая любые шорохи из коридора, Громова всё же позволила себе расслабиться. Усталость, откат животного ужаса, навалилась на неё удушающей тяжестью. Поддавшись наплыву, Мира решила, что нет ничего плохого в том, чтобы переждать остатки успокоившейся бури среди завалов списанного барахла, и устроилась как можно удобнее на куче тряпья. А затем, сдавшись объятиям Морфея, погрузилась в долгий тревожный сон.       

***

      Мире снился зимний лес. Тяжёлые облака нависали над могучими деревьями так низко, будто вот-вот коснутся голых верхушек. Пушистые хлопья снега невесомо падали с неба. Медленно, порхая в воздухе лёгкими пушинками. Словно время замёрзло вместе с озером, что уютно спряталось среди старых зарослей.              Громова прикрыла глаза, сосредоточившись на прикосновении белых хлопьев к лицу. Облизнула губы, ощущая свежесть, и улыбнулась. Тихо, здесь очень тихо. Этот заснеженный лес – как запретная земля для непосвященных. Мирослава отчего-то была уверена: недруг не пройдет. Его просто не пропустит могучий Хозяин Леса.              Вдруг за спиной раздался хруст. Громова обернулась на звук, и её ноги подкосились. Выжженная земля с обугленными обломками, в которых проглядывались очертания родительского дома. Тонкие струйки дыма, что нитями тянулись к небесам, точно огонь утих совсем недавно. В глубине развалин уцелела лишь их старая печь, а на ней всё еще стояла мамина любимая глиняная ваза. Обгоревшая и чёрная, как и всё в этом некогда полном жизни доме.              Крик подкатил к горлу, и Мирослава сжала ткань школьной мантии в районе груди. Она непременно закричала бы во всю силу, если бы её глаза, в которых сейчас плясали безжалостные огненные всполохи, не наткнулись на небольшую клумбу диких мелких ромашек. Они – эти крошечные растения, полные жизни – тоскливо качали головками, уютно устроившись в центре выжженной комнаты, что когда-то была гостиной семьи Громовых.              Откуда вы здесь? Откуда? Как вы смогли прорасти там, где совсем не осталось ничего светлого и живого?              Что-то невесомо коснулось её спины. Резко обернувшись, Мира почувствовала, как тугой пожирающий узел в её сердце лопнул, а лавина слёз покатилась по замерзшим щекам. В нескольких метрах от неё стоял Он – Хозяин Леса. Могучий, невероятно мудрый и справедливый, жестокий и в то же время милосердный. Василиса много рассказывала о Нём своей маленькой дочери и свято верила: Он – начало жизни и её конец.              Хозяин Леса возвышался над Мирославой мощной скалой. Большое сильное оленье тело с ветвистыми рогами, увитыми мхом. Шерсть, лоснящаяся в неярком свете слабого зимнего солнца. Стройные ноги, от касания которых на земле даже сквозь мерзлоту проклёвывается молодая трава. Но лучше всего Громова запомнила его огромные, бесконечно мудрые и скорбящие глаза. Они смотрели на неё очень внимательно, осмысленно и проникновенно, пока одинокая слеза не скатилась с покрытой густой шерстью щеки.              Мира протянула руку, сделала шаг вперёд. А потом резко проснулась от ощутимой тряски.              — Ты совсем из ума выжила? Поднимайся сейчас же!              Взволнованный голос принадлежал Реддлу. С отчаянием в глазах он крепко держал её за плечи и с силой встряхивал, пытаясь привести в чувство. Лицо, и прежде необычно бледное, сейчас словно обескровело, резко обостряя скулы и аккуратный тонкий нос. Во мраке кабинета, разогнанном лишь с помощью лежавшей рядом волшебной палочки, Том вполне мог сойти за беспокойного призрака.              — Какого тролля ты тут делаешь? — гневно спросил он, больно впиваясь пальцами в кожу даже сквозь кофту. — Антон с ног сбился, пока тебя искал!              Сонно проморгавшись, Громова огляделась. За пыльным окном, даже днём пропускавшем лишь малую толику солнечного света, была кромешная тьма. Сколько же она спала? Рассерженный взгляд Тома говорил, что непозволительно много.              — Прости… — Мира потёрла рукавом глаза и виновато пробормотала: — Не думала, что пробуду здесь так долго.              — Как ты вообще тут оказалась? — Реддл брезгливо осмотрел её своеобразное ложе и скривился. — Нормальному человеку и в голову не придёт спать в подобном месте.              В этом он был однозначно прав. Будь это обычный день, Мирослава спокойно вернулась бы в спальню и позволила себе короткий дневной сон в мягкой постели. Но обстоятельства диктовали свою условия, тяжёлой усталостью грубо склоняя тело к незапланированной дремоте. Очевидно, сказывались и переживания всех последних дней.              — Я и сама не ожидала, — ответила Громова, поднимаясь и отряхивая одежду от пыли. — Видимо, сильно вымоталась, пока бродила по замку. В итоге лишь потеряла драгоценное время…              — Мне казалось, ты планировала заняться учёбой. — Том с подозрением прищурился и нахмурил брови. Мира запоздало прикусила язык.              — Да, я…              А был ли смысл продолжать это глупое враньё? От Реддла правду не утаить, сколько ни пытайся. Да и кто знает, вдруг он снова поможет ей, как в прошлый раз с Головой? Странная надежда вдруг озарила сердце, и Громова посмотрела на Тома со всей возможной серьёзностью.              — Ты случайно не знаешь про исчезающую комнату на восьмом этаже?              На мгновение Реддл будто опешил. Тёмные глаза, пару минут назад сверкавшие злобой и раздражением, теперь изучали её лицо с непривычной внимательностью, будто выискивали в нём какие-то подсказки. Наконец, Том выпрямился и, склонив голову на бок, ответил:              — Забавно, что ты тоже нашла её. Я надеялся сделать Выручай-комнату своим секретным убежищем.              Внутри Мирославы будто загорелся трепетный огонёк. Она не ошиблась! Кто, как не Реддл, мог знать о существовании столь загадочного места?              — Ты уже бывал там? Когда? Как ты нашёл её? Как её открыть?              Поток вопросов лился из Громовой нескончаемой рекой. Радость на грани с восхищением наливала тело мягким теплом, согревая в прохладе заброшенного кабинета. Вот он – её шанс вернуться в тренировочный зал и продолжить занятия! Но Том этот внезапный энтузиазм явно не разделял. Оборвав Миру на полуслове, он вдруг усмехнулся и покачал головой.              — Давай для начала вернёмся в гостиную. Ты пропустила ужин. – Реддл смерил её серьёзным взглядом. — Это уже начинает входить в привычку, да? Кажется, позавчера вы с Антонином так же не явились на завтрак…              Он лёгкой поступью направился к двери, но Громова остановила его, несильно дёрнув за рукав. Том вопросительно приподнял брови.              — Что ещё?              — Открой её, — с мольбой в глазах попросила Мира, неосознанно сжимая ткань его мантии в пальцах. — Пожалуйста, прошу тебя.              Какое-то время Реддл молчал, будто обдумывая её просьбу. И, наконец, согласно хмыкнул, поправив съехавший набок ворот.              — Хорошо. Я покажу тебе, как найти вход в Выручай-комнату. Но потом мы должны вернуться в подземелья. И точка.              Громова радостно хлопнула в ладоши и улыбнулась. Как же удачно всё сложилось! Не пропади она в этом уставленном поломанной мебелью складе на добрые полдня, так и мучилась бы, изматывая себя вопросами об открытии запавшего в душу странного зала. Конечно, рано или поздно она догадалась бы поискать информацию в библиотеке или воспользоваться поисковым оберегом. Но сколько ещё времени это могло бы занять?              Они уже выходили из кабинета, когда Мира вдруг остановилась и уставилась на пол, подсвеченный реддловским Люмосом. Среди пыли лежала горстка знакомых зелёных нитей, которые только недавно были вплетены в подаренный Тому амулет. Голову пронзила невероятная догадка.              — Как ты нашёл меня? — будто невзначай бросила Мирослава, глядя в угловатую спину своего спутника.              Она так хотела помочь ему, дать хоть что-то, что поможет найти информацию о родителях, потому что знала: Реддл нуждается в этом, как ни в чём другом. Так почему? Мысль о том, что Том использовал оберег ради неё, била по совести, но в то же время приятно оседала в груди, ведь он, столь упрямо изолировавший себя от общества, сегодня впервые сам пошёл ей на встречу. Один лишь этот факт заставил Громову смущённо покраснеть и опустить глаза.              Реддл развернулся и посмотрел на неё нечитаемым взглядом.              — А ты как думаешь? Воспользовался твоим подарком, разумеется. Или ты предлагаешь самому искать тебя по всему замку? Сделаешь новый, когда вернёмся, раз уж пришлось потратить его впустую.              Отчего-то Мирославе захотелось искренне рассмеяться во весь голос. Это было в духе Тома – так легко превратить что-то милое в рациональное и совершенно логичное.              Когда лестница привела их к восьмому этажу, Реддл напряжённо осмотрелся и подошёл к огромному гобелену с танцующими троллями. Те, перестав лупить дубинками своего несостоявшегося педагога-волшебника, с любопытством взглянули на ребят.              — Вот тут, — Том показал на стену напротив, — расположена Выручай-комната. Она никогда не перемещается по замку, в отличие от некоторых других, но требует определённых хитростей для открытия. Главное – искренне захотеть в неё попасть.              Он двинулся дальше по коридору и, дойдя до первого окна, вдруг пошёл в обратном направлении. Мира удивлённо раскрыла глаза.              — Что ты делаешь?              Но Реддл нетерпеливо махнул рукой в ответ и продолжил движение. Лишь дойдя до большой вазы у самого выхода к лестнице, снова развернулся и зашагал к окну. И тут произошло неожиданное: стена, у которой так долго билась Громова и на которую указывал сам Том, тихо заскрежетала, затрещала двигающимися в разными стороны камнями, открывая спрятанную за ней неприметную деревянную дверь. Медная ручка приветливо блеснула, отражая пламя факелов.              — Как ты это сделал? — Мирослава восторженно подпрыгнула и в исступлении схватила Реддла за руку. Тот недовольно скривился, но вырываться не стал.              — Три раза пройтись вдоль стены и острая нужда – вот единственный способ открыть комнату, — ответил Том и указал на дверь. — Можешь войти, если не веришь моим словам.              Долго уговаривать Громову не пришлось. Подскочив к деревянному полотну, она быстро дёрнула за ручку и удовлетворённо вздохнула, когда перед глазами открылся знакомый вид на большой тренировочный зал. Счастливая до чёртиков, Мира влетела в комнату и подняла лежавшую на подушках зимнюю мантию, прижимая её к груди.              — Поверить не могу, что ты нашёл её! — воскликнула Громова, едва Том поравнялся с ней у длинного книжного шкафа. — Когда ты обнаружил это место?              — Пару месяцев назад. — Реддл с нежностью провёл пальцами по корешкам стоявших на полках учебников. — Комната явилась, когда я особенно нуждался в ней. А затем мне пришлось провести целый день в библиотеке, чтобы найти способ вновь в неё вернуться.              — Поразительно… — выдохнула Мира и огляделась. Древняя магия, будто покрывавшая стены огромного помещения, мягко гудела в ушах, успокаивая и расслабляя.              — Больше всего меня удивляет другое, — как-то по-особенному улыбнувшись, хмыкнул Том. — Я думал, ты удивишься, попав сюда, но, кажется, ранее ты нашла именно этот вариант Выручай-комнаты. Любопытное совпадение.              Громова замерла и недоумённо нахмурилась.              — Этот вариант? А есть и другие?              — Превеликое множество, — гордо заявил Реддл, будто это была лично его заслуга, и обвёл руками просторный зал. — Всё зависит от твоего желания. Для нас комната стала местом для тренировок, для кого-то она может обернуться спальней или уборной, а бывали и случаи, когда комната открывала двери в другие места, находящиеся не только в замке, но и за его пределами. Невероятно, не правда ли?              От услышанного Миру накрыла волна нового восхищения. Разумеется, не было ничего удивительного в существовании внутри Хогвартса подобных секретов и тайн. Но их многообразие воистину поражало воображение.              — Раз с этим мы закончили, пора возвращаться в гостиную, — сообщил вдруг Реддл, направляясь в сторону выхода. — Если повезёт, то никого не встретим по дороге и доберёмся до подземелий без происшествий.              Мирослава в последний раз взглянула на наполненное древней магией огромное помещение. Было в этой комнате что-то такое, что не давало ей покоя, гудя глубоко в душе странной неудовлетворённостью. Словно сам зал отзывался в ней своей скрытой от посторонних глаз бесконечной силой.              — Ты ведь тоже занимался тут, верно? — с интересом спросила Громова, когда Том вдруг остановился у двери. Реддл обернулся и холодно ответил:              — Да, а что?              — Теперь-то понятно, где ты пропадал целыми днями, когда говорил, что идёшь в библиотеку. — Мира весело пожала плечами и улыбнулась. — Получается, теперь мы снова делим друг с другом один и тот же секрет. И правда, забавное совпадение.              Чёрные глаза замерли на её лице внимательным взглядом, прожигая дырку в районе переносицы. Несколько мгновений Том будто обдумывал сказанное, а затем довольно хмыкнул и, повернувшись к выходу, насмешливо бросил через плечо:              — Только не обольщайся. Это всего лишь очередная случайность.              В душе Громовой расцветала нежная весна. Их общность, спрятанная от непосвящённых новая тайна и растущая с проведённым вместе временем близость заставляли Миру чувствовать себя частью чего-то совершенно уникального и трепетного, заполняя образовавшуюся после ухода родителей холодную пустоту. Хогвартс стал для неё новым домом, гораздо более драгоценным и тёплым, чем их с Демидом безжизненное убежище. И в этом была самая горькая и самая сладкая правда.              Завтра она вернётся сюда снова и продолжит занятия, становясь всё сильнее и сильнее, набираясь стойкости и опыта, чтобы в будущем стать для друзей надёжной опорой. И тогда, возможно, замок продолжит открывать ей свои тайны и делиться самым сокровенным – накопленной веками мудростью, таящейся в древних стенах.              — Давай как-нибудь потренируемся вместе, — весело заявила Громова, подхватывая Тома под локоть и ускоряя шаг. — Не терпится увидеть, как сильно ты продвинулся в своих навыках.              Реддл фыркнул, но руку выдёргивать не стал. Кажется, сегодня действительно был самый странный и насыщенный на события день.