Жестянка

— Так он жив? — Волк сделал радио потише при появлении в спальне Шакала. — Молви, вестник. Волк был одет в темно-фиолетовый камзол и белую рубашку с пышными кружевными манжетами, своим видом просясь в псевдоисторический любовный роман. Сапоги с отворотами были ему великоваты, и в носы пришлось набить ваты. Табаки подкатился к кровати, ловко перебрался на нее и развалился в позе отдыхающего падишаха.  — Вопрос «что такое жизнь» есть вопрос философский, я в этих материях, знаешь ли, не силен, — пропел он. — Но если тебя интересует, сокращается ли его сердечная мышца, обеспечивая газообмен в клетках и тканях, то я отвечу — да, сокращается. В партийной спальне витал дух кофе и табака, помигивали огоньки гирлянд вдоль потолочного плинтуса, из приемника неслись добродушно-дорожные звуки кантри. Лорд рассеянно листал журнал об интерьерах и дачных участках, Македонский зашивал жилетку Шакала, Рыжий спал под двумя одеялами, Тень удивленно смотрел на тонкую дамскую сигарету в своей руке, будто не понимая, как она там оказалась. Сфинкс, Черный и Курильщик где-то пропадали. Волк прохаживался взад-вперед, заложив руки за спину. Его настроение сегодня подпортилось известием о попытке самоубийства Помпея — благо, как сейчас выяснилось, неудачной. Самоубийства населения не добавляют блеска образу вождя, особенно если указ вождя послужил причиной. После нападения на Слепого потребовалось принять меры, наказать виновных. Продемонстрировать, что подобные противоправные деяния недопустимы в их цивилизованном обществе. Но наказание настоящих виновных — мелкой безымянной шушеры — не представляло для верхушки интереса. Другое дело — подрывной элемент в лице Помпея с его вшивой сворой, давно заглядывавшегося на место, которое ему принадлежать не может. Названные преступники понесли наказание по всей строгости. Им было запрещено пользоваться услугами летунов, посещать Кофейник, кружки по интересам, любые развлекательные мероприятия и тематические вечера, а также они уплатили штраф в размере всех найденных у каждого денег. Названный зачинщик же был помещен под стражу, то есть заперт в неиспользуемом учительском туалете, откуда ему было разрешено выходить под конвоем на уроки и плановые медосмотры. Место отбывания наказания оборудовали раскладушкой и письменным столом, а специально приставленный человек дважды в день приносил ему еду. Через пару месяцев заточения Помпей повесился на веревке из разорванных штанов, закрепив ее на водопроводной трубе. Но узел оказался слабоват, и затея провалилась. Но даже несложившаяся смерть поставила некрасивую кляксу на образе благородного и справедливого предводителя.  — А достаточно ли я благороден и справедлив? — вопросил Волк, патетично тряхнув длинной седой челкой. — Не стоит ли нам подумать об укреплении моих позиций? Идеи, товарищи, дайте мне идеи! Тень невежливо фыркнул, бросив сигарету в чашку с недопитым кофе.  — Можем заявить о предотвращенном покушении на вождя, — предложил он. — Можем даже забинтовать тебе что-нибудь, как будто покушение состоялось, но ты выжил. Народ мигом слюни пустит. Волк кивнул, дав понять, что предложение принято к рассмотрению.  — Несчастная любовь! — вскричал Табаки, выгнувшись на кровати радугой. — Без памяти влюбленный вождь вручил свое трепещущее кровоточащее сердце одной особе из девчоночьего крыла, но она, сучка, отвергла его! Эта история, одновременно трогательная и возмутительная, ляжет в основу не одной моей баллады! Волк взял на заметку и этот план, и переключил внимание на Лорда. Тот закрыл журнал со встроенными шкафами и альпийскими горками, дернул плечом и бросил:  — Прощение. Внимание вождя не ослабло, и Лорд неохотно развил мысль:  — Кто твой заклятый враг всю историю? Слепой. Ты справился со всеми его кознями, закономерно победил и готов великодушно простить. Табаки закатился всхлипывающим смехом, замолотил кулачками по покрывалу.  — Шикарная идея, Волк! — восторженно одобрил он. — На следующем субботнем собрании выведи его на сцену и расцелуй в десны! Публика захлебнется и будет кашлять до самого Выпуска. Про Помпея никто не вспомнит, все будут смаковать этот эпичный эпизод! Выслушав его, Волк изобразил рвотные позывы.  — До поцелуев мне нравилось, — сообщил он, кривясь. — Но лобызаться с мышежором — это даже в шутку невозможно мерзко. Р наш Первый — тот еще похотливый хряк, раз не брезгует. Тень метнул в него взор-копье со своей кровати.  — Резковато изъясняешься, предводитель, — льдисто заметил он. Волк повернулся к нему корпусом, поднял подбородок, выгнул бровь.  — У тебя какие-то сложности, Тень? — уточнил он с тихой угрозой. Тот отвернулся, опустил глаза, промолчал. Под двумя одеялами затрепыхался Рыжий, которому надоело прикидываться спящим.  — Да сохнет он по Первому, не ясно разве? — оповестил он округу в сложенный из рук рупор. — Дразнит его, как пятиклассница, просто так, что ли?  — Ты последние мозги в бормотухе утопил, клоун? — злобно вскинулся на него Тень.  — Махач, махач! — завопил Шакал, рывком сев на кровати и зааплодировав. — Дайте нам махач! Душа жаждет зрелищ!  — Сворачивайте балаган, господа, — холодно обрубил Волк. — Мы отклонились от темы. Но озарений относительно укрепления его позиций у свиты больше не произошло.