Маленькая тайна

— Кай, почему ты носишь повязку? Альберих отвлёкся от складывания вещей и поднял взгляд на стоящего в дверном проёме Дилюка. Его лицо было привычно безэмоциональным, и в скупе с тоном его голоса это ввело в лёгкий ступор. — Наверное.. Потому что у меня нет глаза? — Кэйя нервно усмехнулся, откладывая в сторону последнюю футболку и полностью поворачиваясь к парню. — Я же уже говорил. — Я знаю, но... — Дилюк тяжело вздыхает, прикрывает глаза, собираясь с мыслями. — Ты никогда не рассказывал, почему у тебя его нет. Сейчас Рагнвиндр выглядел обеспокоенным. И он был прав, Кэйя никогда не рассказывал эту историю. Возможно, считал её незначительной, или же просто не хотел вспоминать. — Тебя только это интересует? — Ещё кое-что. — Дилюк зашёл в комнату и сел на кровать, всё ещё смотря на сидящего на полу Кэйю сверху вниз. — Мы живём вместе почти месяц, и за всё это время ты ни разу не снимал её. Даже в ванной и перед сном. — Тебе будет неприятно на такое смотреть, Люк, не нужно. — Альберих отвернулся, уставившись на ровную стопку вещей на полке. — И история не интересная. Мне просто удалили глаз, вот и всё. Красноволосый в очередной раз вздохнул. Столько раз они обсуждали это, и всегда приходили к одному — повязку Кэйя не снимет, похоже, никогда. Дилюк не хотел давить на парня, но из за этой нелепой вещицы, покрытой завесой тайны, создавалось ощущение серьёзной недосказанности. Его злили мысли о том, что Кэйя не доверяет ему даже спустя столько времени вместе, хотя он и заверял Дилюка в обратном. — Хорошо, как скажешь. — Рагнвиндр попытался искренне улыбнуться, но вышла только кривая, раздражённая усмешка. Он встал с кровати и выходя из комнаты лишь позвал парня на ужин, не оборачиваясь. — Извини.. — Кэйя шепнул это, продолжая сидеть на полу даже спустя несколько минут после ухода Дилюка. — Я наберусь смелости, однажды...

***

Альбериха резко вырывает из глубокого сна, он судорожно вдыхает и смотрит по сторонам, убеждая себя что точно проснулся. Снился ли ему кошмар? Скорее фантасмагоричный бред, с незнакомыми, но вызывающими панику образами. На талии Кэйи лежит рука Дилюка, едва прижимая к себе. Привычно, и очень приятно, тем более после их вечерней стычки. Но сероглазый улыбается, смотря на лицо возлюбленного, что оставалось серьёзным даже пока он спал. Дилюк часто говорил, что давно перестал видеть какие-либо сны. На улице глубокая ночь, а утром рано подниматься на учёбу, но заново уснуть у Кэйи не получалось. Он осторожно убрал с себя руку Дилюка, надеясь не разбудить, и ушёл на кухню. Первой мыслью было выпить чего нибудь спиртного, но Кэйя всё же сделал выбор в пользу травяного чая с каплей успокоительного. Через пару минуту кухню заполнил терпкий аромат лекарственных растений. Парень открыл окно, впуская в помещение морозный осенний ветер. Небо заволокло тёмными тучами, тонкий месяц едва выглядывал из под них. Кэйя обхватил ладонями кружку, только сейчас замечая, какими холодными были руки, и сёл прямо на стол, всматриваясь в вид на улице. — Прекрасное зрелище. — Тихо раздалось за спиной, и Альберих обернулся, довольно улыбаясь зашедшему Дилюку. — Надеялся, что не разбужу тебя. Прости. — Перестань, знаешь же какой у меня чуткий сон. Тебе кошмар приснился? Рагнвиндр не успел подойти ближе, как Кэйя поставил кружку на стол и первый обнял его, уткнувшись в плечо. Дилюк вздохнул, прижал парня крепче к себе, целуя в висок. — Нет, всего лишь бессонница, всё хорошо. — У тебя всё всегда хорошо. — Тон Дилюка становится грубее. Кэйя смотрит ему в глаза, и в его взгляде мелькает чувство вины. — Ты не доверяешь мне? — Доверяю, Люк, ещё как. Просто.. это мелочи, которые не должны волновать тебя. Он отводит взгляд, и они стоят в полной тишине несколько мгновений. Никто не знал, что ещё можно сказать. — Ладно, раз так хочешь. — Дилюк первый нарушил молчание, с досадой в голосе, и касается чужой щеки, вынуждая Кэйю снова взглянуть на него. — Если ты не доверяешь мне что-то, значит, на то действительно есть причина. Кэйя с грустной усмешкой ластится к его ладони и снова кидается в крепкие объятья. На душе становится легче и спокойнее, когда Дилюк прижимает его к себе и снова гладит по волосам. В этот миг перестало существовать что либо, кроме этой кухни, кроме тёплых, любимых рук и тихого дыхания обоих парней. По шее Кэйи пробегают мурашки от того, как Дилюк теребит волосы, такое приятное ощущение, что Альберих готов был мурчать. Дилюк резко сжимает чужую талию слишком крепко, и Кэйя чувствует как с затылка резко стягивают резинку повязки. Он вырывается и толкает Дилюка в сторону, отворачивается и закрывает лицо дрожащими руками. Нет, только не это.. — Отдай её. — Ни за что, пока не посмотришь на меня. — Отдай сейчас же! Кэйя поворачивается, специально левой стороной лица, где красовался серо-голубой глаз. Лицо выражало только ярость, от чего стало по настоящему страшно. Дилюк на секунду пожалел, что поддался соблазну и снял эту чертову штуку. — Кэйя.. — Он попытался дотронутся до чужого плеча, но Альберих среагировал быстрее, схватив за запястье. От боли Дилюк даже зашипел. — Не трогай меня. Отдай повязку или я уйду. Голос Кэйи дрогнул. Он вот-вот был готов сорваться на отчаяные рыдания. Необоснованный страх, почти паника, что Дилюк возненавидит его из-за такого увечья лишил возможности рассуждать здраво. — Кай, пожалуйста. Тишина. Кэйя отпускает запястье парня и вновь отворачивается, всхлипывая. Дилюк наблюдает, молчит, и даже старается не дышать, боясь спугнуть Кэйю и сделать ещё хуже. Альберих глубоко вздыхает и срывается, закрывает лицо руками, падает на колени и тихо плачет. Сам не знает почему. Почему он до сих пор так боится быть отвергнутым даже человеком, в чувствах которого не сомневался? Дилюк сел напротив, бережно положив ладонь на чужое плечо. Кэйя затихает, медленно опуская мокрые ладони, и поднимает голову. Из здорового глаза всё ещё стекала слеза, а тот, что был скрыт под маской.. Почти пустая глазница, чуть отёкшее верхнее веко, и вместо голубой радужки — розово-белые остатки от глазного яблока. — В средней школе моему отцу стало совсем плевать на меня. — Опустив взгляд в пол, всё ещё дрожащим голосом заговорил Кэйя. — Я дрался со старшеклассниками, очень много. Точнее, они избивали. Последний раз меня ударили ровно в глазницу. Я ещё в тот момент перестал видеть, но думал, не будет ничего.. — Он всхлипнул. — А там заражение пошло. Отцу было не до меня даже тогда, а в хирургию я попал с помощью школьного фельдшера. А дальше.. Глаз удалили, избиения прекратились, и тогда я ушёл из дома. Ну, дальше ты знаешь... Доволен теперь? — Да.. Да. — Уже даже по щеке Дилюка пробежала слеза. Он наклонился, убрал столь назойливые пряди с лица Кэйи и нежно поцеловал рядом с глазницей. — Ты прекрасен, снежинка. Кэйя молчал. Он не сопротивлялся, когда Рагнвиндр обнимает его за плечи и укладывает его голову на своей груди. Снова тишина, но в комнате словно стало светлее, хотя до рассвета очень далеко. Кэйя закрывает глаза, прислушивается к чужому сердцебиению. Слезы высохли, оставив после себя только дорожки на смуглых щеках. Он окончательно успокоился, даже немного задремал, потому вздрогнул, когда Дилюк сцепил пальцы их рук в замок. Альберих поднял голову ловя взгляд пламенно алых глаз, и они синхронно тянутся за поцелуем. Мягко, нежно и бережно, прикосновения словно невесомые, но такие необходимые. Порыв холодного сквозняка возвращает сознания парней на землю. Кэйя отстраняется шмыгая носом и встаёт на ноги, поворачиваясь к окну. Дилюк делает тоже самое. — Снег.. — В синей радужке яркими искрами отражаются пролетающие снежинки, заставляя глаз словно светиться. Дилюк лишь мельком поглядывает на первый снег, всё ещё рассматривая лицо возлюбленного. — Красив. Он всегда прекрасен. — Дилюк шептал, боясь разрушить волшебство мгновения, но Кэйя сам посмотрел в его сторону. Рагнвиндр поднял его руку, и вложил в ладонь злосчастную повязку. — Прости. Я снова поступил как эгоист. — Прекрати, глупый. — Альберих тихо смеётся. — Мне стало намного лучше. Обещаю, теперь больше ничего от тебя не скрою. Я люблю тебя, Люк. — А я люблю тебя, снежинка.