Руки под рёбрами

Если мы можем сделать человека счастливей и веселее, нам следует это сделать в любом случае, просит он нас о том или нет. Герман Гессе «Игра в бисер»

***

      Утро ленивое и свежее. Нил давно проснулся, в той же позе, что и ложился — на боку, прижав разнеженного и уставшего после секса Эндрю к своей груди. Первое, что он сделал, после того как открыл глаза — погладил бедро блондина, убеждаясь в его действительности. Восстанавливая призраки прошлой ночи. Наверное, Нил никогда не привыкнет к касаниям к нему, отчасти оттого, что представления не оправдались. Эндрю не казался мягким, но именно такой он и есть: нежный, легкий и невероятно ласковый. Вчера Нил как следует в этом убедился, сминая мягкую кожу на бедрах и ловя тихие-тихие стоны своими губами. Он чувствовал обжигающие пальцы на своих плечах, царапающие ногти, но не больно — приятно, настолько, что Нил тоже начал окончательно терять голову, подкладывая его под себя и вминая в матрас. Блондин выгибался на простынях и совсем расслабился, отдаваясь в сильные руки своего парня. Эндрю хотелось съесть. Даже торт на кухне не сравнится со сладостью этой ночи.       Нил потерялся окончательно, когда заметил насыщенный румянец на щеках парня и растерянный вид, словно Эндрю не мог контролировать ничего, словно падал куда-то в пропасть. И это отчасти правда, потому что падал он в изумительно потрясающий оргазм, кончая себе на живот и похныкивая, пока Нил сцеловал все слёзы, которые Эндрю даже не заметил. Он был настолько растерян и напуган от обыкновенного оргазма, что не заметил слёзы, текущие по щекам водопадом. Это было настолько же великолепно, насколько неожиданно. Эндрю не ожидал получить оргазм в такой позе, тем более с первого раза, но Джостен справился просто прекрасно. Наверное, даже слишком.        Кровать стоит посреди комнаты, Нил почему-то вспоминает это. Вспоминает, что всю неделю, пока Эндрю спал в другой комнате рядом со стеной, он сам сворачивался в клубок и думал, что в этой позе безопаснее всего. Но это не правда. С Эндрю, прижавшимся к груди, куда безопаснее и теплее. И Нил наслаждается тем, что не единственный так думает, ибо когда Эндрю спит с ним, то не вспоминает про стену, которая должна быть за спиной. Он просто чувствует, что рядом с Джостеном ему безопасно. Он — его главная защита. И это даже обошлось без обсуждений, произошло произвольно, постепенно, будто так и должно было быть всегда.       Хорошо, что всё так.       Эндрю вздрагивает во сне и переворачивается, ложась на живот. Учитывая, что за всю ночь он сменил позу первый раз, значит готов проснуться. Нил ему только немножечко поможет. Губы касаются ямочек на пояснице, задирая домашнюю футболку чуть выше, пальцы проходятся вдоль позвоночника, Нил стягивает с блондина немного трусы, засасывая кожу ягодиц, оставляя свои следы, пропихивает руки под живот.       Едва продрав глаза от безумно крепкого сна, Эндрю чувствует поцелуи на своей пятой точке и тёплые ладони под низом живота. В памяти ещё остались воспоминания вчерашнего вечера. Секс был прекрасным, настолько, что тело ещё не забыло насколько это было хорошо. Эндрю чуть приподнимает бедра, совсем незаметно, утыкаясь носом в подушку, чтобы заглушить рвущийся скулёж. Не хочется отрицать, Нил — великолепен, знает где лучше надавить, где приласкать и как возбудить. Эндрю не может не чувствовать гордости за него. Он так долго терпел, что его выдержке можно позавидовать, не удивительно, что сейчас ему мало. Эндрю ему с каждым днём будет хотеться ещё больше, будет хотеться переступить все возможные границы. Даже несмотря на то, что все границы уже стёрты, словно ластиком. Блондин позволит ему всё, чего только Нил пожелает. Другое дело — Нил достаточно умён, чтобы делать это постепенно, терпеливо и осторожно.       Он Эндрю уже никогда не потеряет.       — Доброе утро, Котёнок, — шепчет почти беззвучно Нил. Кожу обдувает горячим дыханием, мурашки мгновенно ползут по бедрам, и от всех действий рыжего, и от этого тупого прозвища. Эндрю слышит его уже во второй раз. И это даже хуже поцелуя в висок.       — Не зови меня так, Джостен, — шипит Эндрю, но приподнимает бедра чуть сильнее, что явно расходится с его словами. Если бы Джостен был глухим, он, вероятно, подумал бы, что Эндрю всё нравится, а особенно — его новое прозвище. Нил замечает дернувшийся член и дрожь блондина. Он сжимает простыни в ладони, почти впечатываясь намертво в подушку лицом. Нилу доставляет особое удовольствие, когда он ставит Эндрю на колени, надавливая на живот, становя парня в выгодную позу, и касается языком колечка мышц. Там всё раскраснелось после вчерашнего, но по задушенному стону и не скажешь, что кому-то что-то не нравится. Да и Нил обязан зализать своё маленькое правонарушение. Он же как пёс – готов просить прощения хоть каждый день. А если это подразумевает такое извинение, то готов быть верным вопреки всему. Так и будет, вероятно.       Эндрю уже задыхается, но ничего с собой поделать не может. Он опять раскраснелся как запуганный школьник и хочет…очень хочет продолжения банкета. С членом в себе и шлепками кожи, хочет кончить. Ужасно хочет именно так и именно в такой позе. Что бы Нил не убирал руки с низа живота и насаживал на себя сильнее, глубже, крепче.             Руки Нила сейчас сильнее надавливают на бёдра блондина, сводя их вместе вплотную, он поднимается выше, беря одной рукой подбородок Эндрю и отлепляя того от подушки, дышит в загривок и скользит членом между плотно сжатых бёдер. Эндрю обоснованно недовольно выдыхает. Этого ему не хватит. Член уже изнывает от неудовлетворённости.       Нил кладёт ладонь ему на уже сочащуюся головку, надавливая большим пальцем, и вздрагивает.       Звонок в дверь. Пиздец.       — Пиздец, — выдыхает Эндрю недовольно, падая на живот.       — Это Кевин, — хмурится Нил.       — Ты его ждал?       — Нет.                    — Откуда тогда знаешь?       — Кто ещё будет держать палец на звонке, прекрасно осознавая, что и пяти секунд достаточно, чтобы разбудить нас и ещё весь этаж заодно, — резонно. И очень похоже на Кевина.       — Какого хуя он припёрся в такой час? — Это Нил слышит, уже уходя из комнаты, напяливая по пути на себя штаны и футболку. Надоедливый громкий звон не прекращается ни на секунду. Нил резко распахивает дверь, вперившись недовольным взглядом в брюнета. Дэй как всегда неотразимый и просто великолепно раздражающий.       — Ты снова проспал тренировку, — Кевин отодвигает Нила, проходя внутрь, по пути проводит пальцами по стене, оглядываясь по сторонам, будто находя повод для критики.       — Я понял, — Нил потирает переносицу, закрывая за ним дверь.       — Ты капитан.       — Я помню.             — Ты подвел команду.       — Не правда.       — В общем, из-за тебя тренировка отменилась и я разогнал всех домой, — он открывает дверцу холодильника и, осматривая все полки, берёт яблоко. Впрочем, покрутив, кладёт его сразу же на место.       — Иногда отдыхать полезно.       — Иногда — не за месяц до матча! — ворчит, открывая полку за полкой кухонного гарнитура, будто собираясь в чём-то удостоверится.       — Кевин, мы и так не отдыхаем. Хочешь, чтобы никто из нас не дожил до него?       — Ты лишишься должности капитана.       — Хочешь поменяться? Я — «за», — вздыхает Нил. А Кевин продолжает путешествовать по кухне, а потом переходит в гостиную, хмыкая и ухмыляясь:       — Иногда ты пиздец как раздражаешь. Быть капитаном — подарок.       — Правда? Забирай.       — Подарки — не отдарки, Джостен.       — Да уж.       — На, возьми! Сегодня вечером, — Кевин пихает Нилу какой-то пригласительный билет с золотыми краями, — Не придёшь, тебя съедят. Эндрю с собой бери, — говорит он перед тем, как закрыть дверь и уйти. Оставив после себя какое-то спокойствие. Нила будто вернули из постели с Эндрю, из какого-то фантастического мира, обратно на землю. Туда, где у него есть своя жизнь и вселенная не сошлась клином на одном человеке.       Эндрю выползает из комнаты в одной длинной футболке, скрывающей бёдра наполовину, потирая глаза и зевая:       — Чё хотел?       — Пригласительный. Вечеринка. Сказал звать тебя, — а вот и фантастический мир снова затянул его. Нил смотрел на бумажку в своих руках и понятие не имел, что там написано. В животе будто узел скрутило, когда Эндрю вышел из комнаты. Вчерашние воспоминания ещё долго будут бить по селезёнке.       — Сомневаюсь, что смогу, — отрубает Эндрю.       — Тогда не пойдём, — он отбросил билет куда-то на пол и приземлился на диван, вздохнув, будто пробежал стометровку.       — Ладно, — Эндрю следит за билетом, пока тот не упадёт на пол окончательно, а позже подходит к Нилу, возвышаясь над ним, — На чем мы закончили?       — Ммм, кажется ты сказал не звать тебя «котёнок», Котёнок.       — Тебя заводит трахать котёнка или что? — ворчит.       — Фу, Эндрю, — морщится Джостен, а Эндрю залезает сверху на колени Нила, приподнимая футболку. На нём нет белья и Нил замечает это только сейчас. — Стой, погоди, ты же… — Джостен шипит, когда Эндрю пробирается пальцами под резинку трусов и стягивает их. Он проводит пару раз по члену и тот мгновенно твердеет, ещё не успевший остыть после утренней неудачи. Нил хмурится, сжимая талию блондина и готов кончить только от того, как тот откидывает голову назад и хрипло выдыхает, насаживаясь на член.       — Я готовился, пока вы тут языком чесали, — Нил входит в него легко, почти без особых усилий. Всё скользко и растянуто. Он тяжело выдыхает, приподнимая свои бедра, чтобы толкнуться глубже, а Эндрю приглушенно стонет, сжимая мышцы бедер Нила и прогибается в спине, вскинув голову к потолку. Стоит ли говорить о натяжных потолках, в отражении которых видно всё. Эндрю возбуждает ещё больше. Вид того, как Нил старательно выцеловывает его ключицы, временами покусывая, и тяжело-тяжело дышит. Греется и любит, как может, молча, только следами засосов и невидимыми касаниями пальцев.       Наверное, Эндрю немного поменялся. Ему хочется Нилу угождать, хочется радовать, хочется быть открытым рядом с ним. С ним просто хочется. Эндрю чувствует себя особенно важным и нужным. Это не хочется терять совершенно.       Никогда больше.

***

      — Нил, съеби, тебе на тренировку пора.       Джостен проводил Эндрю до самой двери кабинета Би, даже порывался подержать за руку и говорить-говорить-говорить, что всё будет хорошо и он рядом. Но сдерживается как может, молча кусая губу.       — Я дождусь её, — выдохнул Нил, ещё раз дернув за ручку двери, убеждаясь, что она закрыта, как и три минуты назад. Его трясло гораздо больше, чем самого «пациента».       — Ты что с дерева свалился? — недовольствует Эндрю. Этим фактом он совсем не рад и для него это совсем не мило. Заставлять кого-то переживать из-за себя — перспектива тяготящая. Даже создается чувство вины.       Проходит пять минут с момента как они ждут, сидя у кабинета на двух металлических стульях, нога Нила постоянно отбивает какой-то нервозный ритм, а сам он — как уж на сковороде. Эндрю в этом плане более спокойный, и тем не менее, состояние парня сказывается и на нём. Но он так же как и вчера настроен работать, настроен лечиться и становится морально здоровым.       Он знает только один способ успокоить Нила, и ради такого приходится переступить через себя. Нил скрестил руки в замок на коленях, и закрыв глаза, откинул голову, оперившись о стену, тряся ногой без остановки. У Эндрю очень холодные пальцы, а у Нила наоборот — слишком горячие для него одного. Блондин пробирается пальцами в замок из пальцев Нила, выпутывая оттуда руку, переплетая между собой. Охлаждая как жар тела, так и разум рыжего. Такое немое убеждение в том, что всё хорошо.       Нил расслабляется, сильнее сжимая его руку, и расслабленно смотрит на Эндрю, будто отпечатывая в воспоминаниях все его до безумия приятные черты лица. Не проходит и пяти минут, как Би появляется рядом с кабинетом.       — Эндрю, Нил, — Би кивнула, в жесте приветствия, двум парням и открыла дверь ключом, приглашая Эндрю. Нил не ослабил хватку, боясь отпустить, хотя Эндрю уверял его, что это самый обычный сеанс. Сложно поверить, когда тот целую неделю до этого провалялся на грани жизни и смерти в четырёх стенах.       Очень сложно.       Нил бы притащил его в первый же день и заставил пройти лечение, но иногда он всё же думает мозгом. Поэтому после недолгого разговора с командной психологиней и напутствия оставить Эндрю самостоятельно выбираться из себя, Нил послушался. Грыз ногти и кусал локти, но сделал. Ради Эндрю. Не приставал к нему, только кормил и заворачивал в одеяло, спрятал всё колющее и режущее в доме и старался не уходить надолго.       И вот вчера Эндрю всё-таки смог. И это было чудесно. Что-то вроде их маленькой победы.       Би ждала, когда Эндрю войдёт, но Нил медлил с разжатием руки, и всё же спустя минуту его пальцы ослабились, и Эндрю вытянул свою ладонь из хватки. Поднявшись вместе с ним, Нил выглядел немного растеряно. На поле ему хотелось меньше всего на свете. Он бы словно Хатико просидел под дверью кабинета, хоть до завтрашнего утра. Эндрю уже почти нырнул в кабинет, но помедлил. Снова переступил через себя.       — Наклонись, — пробурчал Эндрю подойдя к Джостену. Нил послушно склонил голову, ожидая совсем не того, что получил. Поцелуй в уголок губ, почти целомудренный, но такой интимный для обоих, что Нил немного захлебнулся в чувствах, встав в ступор.       Эндрю ухмыльнулся, уходя в кабинет, а Би прикусила губу, сделав вид, что ничего не заметила:       — Нил, всё будет хорошо. Беги, мы справимся. Тебя ждут твои капитанские дела, — похлопала парня по плечу и скрылась за дверью.

      ***

      — Ты большой молодец. Твой выход из проблем меня более чем устраивает, — Би улыбалась, когда говорила. А ещё она хихикнула, когда закрыла дверь перед носом Нила.       — Разве это выход?       — А что же по-твоему? Я сказала тебе найти якорь, и ты нашёл. Как я и говорила — Нил подходящая кандидатура. Что он сделал, чтобы вытянуть тебя?       — Так ты знаешь?       — Впрочем, этого я и ждала, когда закрыла тебя от социума, — она что-то писала в блокноте, расположившись в своём кожаном кресле. А Эндрю недоверчиво на неё зыркнул:       — Хотела меня убить?       — Всего лишь подтолкнуть. Иногда нужно сломаться, чтобы начать заново, — хитро и немного, возможно…умно.       — Но это до сих пор не Нил… Кажется он никогда не будет моим якорем. Якоря останавливают, а он тянет.             — Парус? Можно дать и такое определение. Но каждому кораблю всё-таки нужен якорь, правда. За что ты зацепился, Эндрю?       — Я не знаю… За себя? Я хочу быть здесь.       — Хочешь жить? Помнится, ты говорил обратное.       Пару месяцев назад в этом же кабинете на этом же месте Эндрю сказал, что цели жить, как таковой, у него нет. Он живёт, потому что не хочет умирать. А всё остальное — не более, чем просто иллюзия. Все наши цели и мечты, все чувства и эмоции — всё выдумка. Теперь, даже если это правда так — наплевать. Эндрю готов хоть вечность в такой иллюзии провести. Главное чувствовать. Даже эта тревога будет куда приятнее, чем простая пустота.       — Теперь всё по-другому. Я чувствую, что заслужил чувствовать то, что чувствую. Мне нравится…это, — сумбурное описание, но самое точное.       — То, что ты чувствуешь — это хорошо или плохо?       — Хорошо.       — Ты думал иначе?       — Не хотел их принимать.       — Что с образами, которые мы придумали?       — Их больше нет.       — Ты отпускаешь своё прошлое. Это прекрасно, Эндрю, — она опять уткнулась с глупой улыбкой в свой блокнот и принялась что-то зачеркивать, а спустя пару минут продолжила, — Я готова заявить, что ты здоров, Эндрю Джозеф Миньярд. Ещё много работать, но я вижу, что ты всё сможешь. И сможешь сделать это сам, как и сделал сейчас. Ты очень сильный.       — Я могу… — он начал неуверенно. И даже не знал что ему сейчас стоит спросить, но Би его перебила:       — Да, больше никаких справок и ограничений. Ты можешь дальше учиться и играть. Искать себя и жить. И… я горжусь тобой.       Начинать снова жить в таком возрасте — это словно заново родиться. Приятнее, чем в первый раз. Осознанней.

      ***

      Мячи прилетали по ногам, позже по животу, отскакивали от шлема, Нил отбивался как мог, стоя на воротах. Кевин поставил его туда, дабы наказать за очередное опоздание. И рассказы о том, что это не вина Нила, его не устроили. Кевин сам бросал мячи, явно не с целью забить очко, а скорее покалечить Джостена и выплеснуть на него свои эмоции. Аарон тоже бросал, но более лениво, будто немного жалея? Кевин всё равно за троих отдувался.       Кевин Дэй не был капитаном, но мог бы им стать, а самое главное — хорошим. Его равнодушие ко всем заставляет мыслить парня рационально. Он из тех скрытых лидеров, которые навсегда останутся в чьей-то тени, но забирая на себя все обязанности. Нил понял это быстро, но недостаточно, чтобы предотвратить своё становление капитаном. Кевину бы эта роль подошла куда больше, чем рыжему. Потому что Нил не может командовать, он может договариваться и манипулировать, но не приказывать. Никогда не мог и никогда не научится. И не будь Кевина под рукой всё бы развалилось в миг. Но и не будь Нила, случилось бы то же самое. Простое везение — взять двоих прирожденных капитанов, которые дополняют погрешности друг в друге.       Кевин прекрасно знает что у них с Эндрю происходит, и грузит его работой сверх, чтобы тот сильно не думал о ненужных вещах. А ведь так и есть — Нил думает, но думает, пока позволяет физическое состояние. Он даже спать стал крепче. Может дело в нагрузке, а может всё-таки в Эндрю рядышком. Сегодня ночью он вообще спал как убитый, а проснулся будто от двадцати дней сна.       Наверное, всё-таки, дело в Эндрю. Он словно хорошее седативное.       — Кевин, хватит! Я уже понял что ты зол, — шипит Нил, снимая шлем, и снова ловит ребром мяч.       — Ещё бы ты не понял.       — Прочувствовал, — кряхтит, уворачиваясь от ещё одного мяча.       — Но не усвоил. Давай ещё раз, — Кевин снова берётся за клюшку, размахиваясь       — Я даже не вратарь, — останавливает.       — Никогда не поздно учиться, — ухмыляется и снова кидает, почти задевая голову и попадая в ворота. Кажется это было намеренно. И тем не менее, если бы промахнулся, Нил бы остался с черепно-мозговой травмой. Но, как и ожидалось, Кевин просто выводит его на эмоции, чтобы тот расслабился.       — Кеви… — начинает Нил, но Дэй его перебивает, взмахивая клюшкой:       — О, красавица идёт. Привет, Эндрю, — кричит подошедшему блондину. Тот уже переоделся в форму и даже слегка ухмыльнулся брюнету, подходя к Нилу, чтобы забрать шлем.       — Что она сказала? — тихо спрашивает Джостен, когда Эндрю подходит к нему.       — Я возвращаюсь, — тот забирает у Нила шлем и натягивает полуулыбку.       — Навсегда?       — Да, — и это заветное «да», тонет в собственническом поцелуе. Нил притягивает Эндрю за талию, прижимая к себе, а тот закидывает одну руку на плечо парня, зарываясь в запутанных волосах пальцами. Кажется инициатива была обоих, и Нил, и Эндрю просто этого захотели. И плевать на Кевина и Аарона, которые с особым удивлением вскинули брови, почти одновременно:       — Оу… Бля-я, — Аарон изображает рвотный рефлекс, отворачиваясь.       — Тоже засосёмся? — Кевин облизывает губы, злобно ухмыляясь и смотрит на Аарона почти хищно.       — Фу, Дэй, засунь себе свой язык… — шипит Аарон.       Эндрю вернулся в игру. Он теперь никуда не уйдёт.

      Нил, отогреваясь, залез Эндрю под рёбра — в самое сердце, отыскав там самые сильные чувства, словно оголённые провода со статическим электричеством. А Эндрю впустил его туда, раскрыв свою грудь нараспашку. Впустил и больше не выпустит.

Ни-ког-да.