Я тоже её люблю

Тише, души на крыше Медленно дышат перед прыжком. Слышу все твои мысли, То, что нам близко — всё кувырком…

Декабрь 1999-го…

      Стены офиса «Курс-Инвеста», казалось, дрожали от напряжения. На календаре под названием «До выборов осталось» костлявой рукой Космоса был выведен синий ноль. Монотонный голос диктовал неутешительные цифры: на третьем участке триста пятьдесят голосов за Каверина и триста — за Белова. Монитор пронзительно пищал, выдавая кандидату унылые диаграммы.       Пчёла, от скуки прижимавший в углу девушку из штаба, отвлёкся от своего занятия. Извини, красотка, тут важные дела происходят… Чёрт, имя твоё забыл. Наташа? Эх, арт-менеджеры у нашего Сашки что надо, да фарт не на его стороне. «Картина голосований практически без изменений», твою мать… — По всем показателям, Каверин уверенно набирает голоса, — как ни в чём бывало, сообщил диктор, словно подтверждая Витины мысли.       Занервничав, парень снова поднёс к губам горлышко бутылки с коньяком — не первой и явно не последней за этот вечер. Тревога, не покидавшая с самого утра, опять усилилась. Ещё и чудовище это космическое бесит, в руках треплет чего-то. Или это я уже на всех подряд готов сорваться? Пока плутал в этих раздумьях, прозвучало роковое: «По всей вероятности, победил Владимир Каверин». Один из гудвиных — имиджмейкеров — мрачно ответил на телефонный звонок, другой промокнул платком лоснящийся от пота лоб и губы. — Чего? — Пчёлкин склонился к ним. — Ничего… — послышалось в ответ.       … Перед глазами невольно предстал день, когда бригадиры точно так же сидели в этом самом здании, совещались. Кажись, это было в тот день, когда бандитское прошлое настигло нас в виде ехидных листовочек. Холмогоров тогда нарезал круги по периметру, Витя опять-таки раз за разом прикладывался к выпивке, Фил отрешённо молчал. Он только вернулся из Германии, где полгода проходил реабилитацию. Стеклянный взгляд, опора на трость и слегка заторможенная речь то и дело напоминали о степени тяжести травмы, но Валера не собирался отступать. Даже сейчас сидел неподалёку на стуле, с трудом вникая в предвыборные перипетии. — По мне, надо царапаться, — Белый вскарабкался на подоконник и закурил. — Смысл? — вспылил Кос. — Они тебя всё равно не пустят. Ты им нужен только в тени. Они формально все чистые, а ты получаешься паршивая овца.       Непреклонный лидер молча выпустил призрачную струю дыма в воздух. — И пусти тебя в политику — все основы зашатаются… — хриплым голосом заключил Филатов. — Да всё понятно, Кос, Фил! — Саша не слушал ничьих советов. — Мне по барабану, я готов идти до упора. Вопрос здесь именно серьёзный, один решать я не могу: это касается нас всех, — он обвёл правой рукой присутствующих, как бы подчёркивая их важность. — Если вы говорите: «Нет», — всё, я торможу. Всё остаётся так, как мы и договорились, и мы тихо, мирно, спокойно входим в третье тысячелетие. Либо, — авторитет опустился на кожаное сиденье по левую руку от Валеры, — мы заставим их уважать нас по-любому… Я всё сказал, решайте, ребят.       Витя, недолго думая, присоединился к сидящим. Чувствовал исходящую от друга холодную решимость и подпитывался ею, заряжался. Понимал, почему этого человека, простившего ему предательство год назад, уважала и боялась вся Москва. Когда Белов спросил его мнение, он сложил руки на животе и задумчиво произнёс: — Знаешь, если становишься депутатом, потом президентом, меня делаешь министром финансов… Я еду в Америку и знакомлюсь с Шерон Стоун! — с этими словами он звонко хлопнул Сашу по колену, обтянутому дорогой брючной тканью. — Я согласен.       Глупая шутка, как ни странно, разрядила обстановку. — А у этого всё одно на уме, — добродушно прыснул Белый. — Учись, Саня, человек конкретно знает, чё от жизни хочет, — ухмыльнулся Холмогоров, занимая место в одном ряду с бригадирами. — А ты чё хочешь?... — Саша рассеянно смотрел вниз сквозь ресницы. — Можно я тебе расскажу одну старую притчу? — Кос потёр сигарету длинными пальцами, присматриваясь к лидеру.       Вдруг откуда-то со стеллажа прямо ему в руки упал прямоугольник бумаги. Перевернув лист лицевой стороной, парни прочли судьбоносное послание: «Голосуй за Александра Белова». И каждый, не сговариваясь с другими, постучал кулаком по деревянному подлокотнику.       … И после такого услышать, что «очевидно, Каверин будет избран депутатом»? Неужели всё напрасно? Даром готовилась речь, зря придумали гениальную схему легализации, не стоило стараться Антону?       Очередной телефонный звонок прервал воцарившуюся тишину, а с ней и вихрь дурацких мыслей. — Да, — проговорила в трубку секретарша. — Да? Так…       Белов оторвался от экрана, повернулся в кресле к источнику звука, вскинул полный досады взгляд: ну чё, друзья? — Александр Николаевич, — женский голос дрогнул от волнения. — Шестнадцатый. За вас. — Но, вопреки прогнозам, окончательный подсчёт показал, что Белов всё же получил большинство голосов избирателей, — добавил диктор.       Надо же, всего один участок… Брат, ты победил! Ты их всех сделал! Тридцать пять процентов против тридцати четырёх, зубами выгрыз! Витя бросился обнимать товарища, Космос притянул их обоих, Фил привалился сбоку, радостно закричали помощники, в воздух взлетели бумаги. Победителя быстро подхватили и принялись качать, подбрасывать на руках. Когда первый шквал эмоций утих, Пчёла первым прижал его к себе, потом то же самое сделали остальные ребята, Люда горячо поцеловала босса в щёку. — Всё, — Саша едва выбрался из кольца рук. Он сам не до конца понимал масштаба своей победы, только счастливо улыбался и на ходу повторял: — Всё… Я жене позвоню, через час её Макс к нам привезёт!       Веселье распространялось по офису, словно лесной пожар, заполняя каждый свободный угол. Оглушительная клубная музыка била в виски, и сердце возбуждённо колотилось ей в такт. На настенном календаре вместо унылого нуля кто-то пририсовал солнце — кривоватое, но озорное. Вся комната сотрясалась от смеха и звона бокалов. Только имиджмейкер Белова, истощённый предвыборной гонкой, тревожно задремал, опёршись пухлой щекой об угол стола.       Космос тем временем вёл в танце нарядную Людочку и сыпал нелепыми извинениями: — Ты меня прости, я тогда накричал на тебя. Но я был, — он забавно пошмыгал носом и притянул женскую ладонь к своему лицу, — под коксом. Понимаешь? — Помню-помню, — без укора подтвердила секретарша. — Но теперь я чистый. Я бросил, — заверил Холмогоров, любовно поглаживая хрупкие костяшки её пальцев. Так интересно, у неё ручки маленькие против моих граблей. А вот тут другое кольцо лучше бы смотрелось. Аж поцеловать хочется… — Молодец, — Людочка не сводила с кавалера влюблённого, полного ожидания взгляда.       Тут воспламенённый сегодняшними успехами Кос отстранился и со всей торжественностью, на какую был способен, выдал: — Я женюсь на тебе. — Ты шутишь, что ли? — тихий смешок сорвался с губ, по милому зардевшемуся лицу скользнула тень недоверия.       Неужели дождалась… А Люда ждала. Ждала с того самого дня в девяносто первом, когда этот неуклюжий великан заступился за неё, юную помощницу Лапшина. Тогда она перешла на сторону молодых влиятельных бригадиров, не задавая лишних вопросов. И осталась с ними насовсем: просто была рядом, заботилась о Космосе, когда тот занаркоманил… Даже помогала Вите после ранения Белова. А теперь они вместе, празднуют победу, и один из них зовёт её замуж. — Нет, ты… Не веришь мне? — горе-жених уже вошёл во вкус спонтанного предложения и явно не собирался отступать так просто. — Я на колени стану, хочешь? — не выпуская руку Люды, он правда попытался принять нужную позу для пущей убедительности.       Очаровательную сцену сватовства нарушил Витя с телефонной трубкой в руках: — Кос, пошли, там людей встречать надо, Саня зовёт, — деловито кивнул товарищу в сторону двери. — Пчёла… — глупым счастливым голосом протянул Космос. — Я женюсь. — Поздравляю, — смерив парочку скептическим взглядом, бросил Пчёлкин и тут же вернулся к телефонному разговору.       Холмогоров, едва успев на ходу пообещать невесте свадьбу завтра же, ринулся догонять Витю с возгласом: «Она святая!» Пчёла не то чтобы внимательно слушал эти восторженные излияния: у Космосилы вечно семь пятниц на неделе… Смотри, до чего докатился, новую ячейку общества с нашей Людой строить! Того и гляди, в нашей братии один я холостяком останусь. Да, главный финансист бригады был поглощён более важными делами: следил, чтобы все гости были сыты и ни одно поздравление не осталось без ответа, успевая командовать пьяному Антону сменить музыку. А технарь-то мою даму умыкнул. Ну да ладно, сегодня можно. Толковый парень, где бы мы сейчас были без его мозгов. Я даже выпью за тебя, Тоха! — Ребята, смотрите. Я на тебя надеюсь! — Пчёла дал Шмидту знак указательным пальцем. Нельзя расслабляться, хоть самое сложное и позади… Где-то там, в пустом кабинете, ещё сидит проигравший Каверин и пялит зеньки на свою механическую руку. Мы должны быть на шаг впереди.       Ночное небо от бенгальских огней казалось золотисто-фиолетовым, и в этом странном сиянии покачивались четыре фигуры. Первым из офиса вышел Саша, за ним следовал Кос, Пчёлкин держался за его широкой спиной, а Фил замыкал парадное шествие, ступая тяжело и будто взвешивая каждый шаг. Последний приотстал и обещал догнать великолепную троицу позже: голова слишком сильно болела от непривычного шума. — А холодно… — Космос нервно поёжился, втянув долговязую шею в плечи. — Не май месяц, — отозвался Витя. Остановился бок о бок с другом, подставил красное от духоты и алкоголя лицо под струю морозного воздуха.       Партнёры, избиратели, старые знакомые с супругами поднимались по обледеневшим ступенькам крыльца, вручали пышные букеты цветов, душили в объятиях, хлопали по плечам. Уже через четверть часа улюлюканья стихнут, все гости окажутся в тёплом здании офиса, вольются в поток празднующих… — А где Оля? — обратилась одна из женщин к Белову. — Да за ней моя охрана поехала, — не без гордости пояснил герой дня.       От густого аромата роз и женских духов у Пчёлкина успела закружиться голова — имя Ольги же отрезвило, как глоток свежего воздуха. Ну вот, Оленька, сбылись все твои мечты. Хотела ты, чтобы муж честной жизнью зажил? Теперь Саня не даст тебе поводов для огорчения и Ванька только радовать будет. Наконец-то ты станешь счастливой. И без меня. — Проходите, проходите, — радостно повторял тем временем Холмогоров. — Ща Макс с Олей приедут. Белый, Витёк, пошли! Фила, подтягивайся… А вы давайте, заходите. — Погреетесь? — Пчёла вытянул руку с бутылкой коньяка: вдруг Белов или Космос захотели бы разделить с ним капли вкусного напитка. — Да не, подожди, — дружно отмахнулись парни. — А чё так? — улыбнулся Витя, наблюдая за их серьёзными лицами. Кажется, несколько минут назад в кабинете он и сам точно так же волновался, суетливо отдавал распоряжения. Нет, что ни говори… Особенная какая-то ночь, особенная минута. — Жена депутата приедет — так отпразднуем как следует. Красота… — произнёс Кос. В этом был весь их неискоренимый командный дух: даже троим следовало ждать одного.       А люди всё прибывали, ладони скреплялись рукопожатиями, приветствия звучали почти отовсюду. Тревога отпустила, уступив место небывалой, почти мальчишеской лёгкости. И мы правда думали, что однорукий бывший мент нагнёт самого Сашу Белого и его бригаду? Эта ночь и этот город принадлежит нам. Все поняли? Все? На душе полегчало, плечи самоуверенно расправились: — Вот, вот оно, счастье-то! — Пчёла дёрнул за рукав Белова и с восторгом указал Космосу на потрескивающие бенгальские огни. — Понял? — Не говори, — единогласно поддержали товарищи. — А вон Оля, по-моему, едет! Ну-ка… — Витя сощурился, всматриваясь. При мысли о том, что сейчас он увидит неотразимую женщину победителя, губы расплылись в совсем уж широкой улыбке. — Ага. Макса тоже бедный: туда-сюда мотается, да? — сочувственно вздохнул Холмогоров: ему словно хотелось поделиться с кем-то переполнявшей изнутри теплотой. — Да ты его особо не жалей, брат, — махнул рукой Саша.       Переговариваясь так, они втроём вышли на залитую ярким светом подъездную аллею и снова притормозили, давая Валере время догнать их. Красный внедорожник Карельского уже приближался, вот только переднее сидение там отчего-то пустовало. — Подожди, что-то я не пойму, — нахмурился Пчёлкин. — А чёй-то он один? — Щас узнаем, — пробормотал Космос и невольно выпятил грудь — то ли неосознанно защищался так от чего-то, то ли наоборот, хотел встретить это что-то с готовностью. — Ты чё один, где жена моя? — командир сделал шаг вперёд. — Да она с Тамарой осталась, — Максим захлопнул дверь и быстрым пружинистым шагом направился к парням.       Вите внезапно померещилось что-то зловещее в его тёмной фигуре, и парень снова потянулся к бутылке коньяка, пытаясь запить неведомо откуда взявшуюся горечь во рту. Он лишь слышал, как Кос возмущённо начал: — Макс, ты чё, обалдел, я не по… — голос друга внезапно утонул в коротком гортанном вскрике.       Только повернувшись, Пчёлкин понял, что произошло. Преданный телохранитель, чёрная Сашина тень, только что глубоко ранил Космоса в живот. Белов всем телом рванулся к нему, но защитить друга так и не успел — Карельский развернулся почти молниеносно. Окровавленное лезвие ножа сверкнуло в темноте, словно разрезав жизнь на до и после.       Ольга старалась сосредоточенно вести машину. Серая блузка, чёрное пальто — да, супруга влиятельного политического деятеля должна выглядеть подобающе. Она вдруг улыбнулась своим мыслям: этот день настал, и теперь всё изменится. Сашин образ жизни, круг знакомств… Последние месяцы бок о бок с мужем показали, как кардинально может измениться бандит с десятилетним стажем. Быть может, её чувства к нему не были тем юношеским восторгом, который она когда-то испытывала к другому человеку… И всё-таки Белов заслуживал лучшего: её уважения, одобрения, поддержки. Всего, что Оля не смогла подарить ему раньше. Девушка пообещала быть с ним рядом до конца — и держала слово, не оглядываясь на кошмарное прошлое.       Когда раздумья завели слишком далеко, а руль чуть не выскользнул из рук, Тома посмотрела на спутницу с водительского сидения и звонко рассмеялась: — Сурикова, мы разобьёмся, — она была одной из троих людей, кто знал девичью фамилию подруги, но вспоминала её только в особенные моменты. — Мы с тобой жёны карьеристов, Томка, можем себе позволить немного, — Оля ответила ей весёлым взглядом и прибавила скорость.       Как там Витя? Радуется, наверное… Дуреет вместе с Косом, фейерверки рассматривает. Ещё бы, они теперь — помощники политика, у них важная миссия. Один Валерка стоит позади, не спешит к ним присоединяться. Белова снова посмотрела на Тамару, на этот раз серьёзно. Наверное, тяжело после уютных немецких клиник с головой окунуться в московскую жизнь. Да и сколько всего тут поменялось…       Прежде, чем предвкушение встречи охватило её, ночную тишину пронзил истошный крик и сразу за ним — выстрел. — Совсем они там с ума посходили, что ли, — Филатова недоумевающе выглянула в окно. — Уже перепились… — Тома, — шокированная осознанием чего-то ужасного, непредотвратимого, Оля понизила голос, сжалась в ожидании сокрушительного удара по больному. — Твоему же нельзя пить… — и уже спустя мгновение судорожно дёргала дверь автомобиля. — Не выходи!       Ведомая незнакомой силой, она выскочила из машины и бросилась через жёлтую арку вдоль по подъездной аллее. Не помнила, успела ли крикнуть в будку блокпоста, просила ли кого-то вызвать охрану. Загнанный стук сердца приглушал собственный голос, страх опоздать — уже знакомый проклятый страх — толкал в спину, вынуждая бежать быстрее. В голове билась только мысль: он там.       Прямо посреди дороги лежали двое — новоизбранный депутат и один из лучших его друзей. Следы алой крови обагрили снег и их одежду. Над их телами возвышался чёрный человек с ножом — телохранитель, которому когда-то муж вручил её и Ванину жизнь. Сейчас этот страшный человек хватался за живот, пытаясь закрыть руками рваную рану. Успевший выстрелить в Карельского Фил продолжал держать его под прицелом своего АПС. Валера растерянно смотрел на свою руку и будто не верил, что это он минуту назад всадил пулю в того, кто причинил вред его друзьям.       Олин взгляд метался, перескакивал с одного на другое, пока наконец не выхватил самое родное. — Витя!       Живой. Невредимый. Мой. Он стоял чуть поодаль Филатова, его глаза казались неестественно чёрными от расширившихся зрачков. В одно мгновение всё стало неважным, огромный мрачный мир сошёлся в одной точке.       Оля рванула к Пчёле, схватила за руку и потянула прочь, заслоняя собой от кошмарной картины: не смотри… не смотри, милый. Давай уйдём отсюда. Уйдём вдвоём, прошу… Вдогонку им донёсся оглушительный звук — Валера добил Макса одним выстрелом.       А они всё жгли друг друга испуганными взглядами — мужчина и женщина, за одну ночь потерявшие почти всё. Цеплялись друг за друга так исступлённо и жадно, словно желали сплестись руками и ногами. Никогда больше не разминуться в темноте. Тёплая ладонь коснулась щеки, смахивая солёную каплю с воспалённых глаз, горячие объятия накрепко сомкнулись. Я больше тебя не отпущу, слышишь? Никогда! Кто из них это подумал, кто произнёс вслух? Неважно.       Из офиса сбегались люди, но никто не замечал их — силуэты расплывались перед глазами бесформенными пятнами. Едва ли кто-то из них различил в суетливом гуле сирену подъехавшей скорой и милиции. Время словно остановилось. Остановилось для них двоих…