Я тоже её люблю

И будто бы не вертится больше Земля, Время застыло словно на миг, Когда я в руках твоих Самых нежных, самых родных.

      После взрыва гранаты прошло уже несколько дней, но каждый раз, находясь в подъезде, Оля чувствовала себя просто жутко. Саша пропадал где-то до поздней ночи, и, пытаясь спастись от одиночества и скуки, она вновь стала встречаться с одногруппниками из консерватории, ходить на концерты классической музыки. Вот и сейчас Оля затемно возвращалась с одного такого мероприятия и, открывая дверь в квартиру, ощущала, как по телу бежит неприятный холодок. — Саш, — негромко позвала она, пройдя внутрь, но квартира встретила её звенящей тишиной.       Ну вот, его опять нет… Девушка скинула пальто, неспешно прошла в комнату и остановилась у окна. Даже немые звёзды глядели на неё с ночного небосвода с большим участием, чем глаза самого близкого человека. Она смотрела на засыпающую Москву через стекло и раздумывала о том, что произошло с ней за последнее время. Брак с Беловым явно внёс в её жизнь свои коррективы: страхов, что любимый вернётся домой избитым, раненым или не вернётся вообще, только прибавилось. Наконец хлопок входной двери прервал поток её мыслей. — Мрачный муж пришёл, — отметила Оля, обратив внимание на помятое лицо Саши. Он выглядел так, словно не спал и не ел несколько дней. — Ужинать будешь? Мясо, — с осторожной улыбкой предложила она. — Мясо буду, — равнодушно пробурчал Белов, сбрасывая пальто с плеч. — Ещё горячее, — молодая жена потянулась к его лицу, решив, что хоть это поднимет ему настроение. — Привет, — ласково прошептала Саше прямо в губы, — а мы ходили на отчётный концерт Кремера, — добавила она с восторгом, надеясь, что хоть это заинтересует его. Ну пусть улыбнётся, пусть поддержит… — Молодцы, — также холодно бросил Саша и, взяв старую Олину скрипку, завалился с ногами на застланный клеёнкой диван. — А ты в курсе, что на скрипке черти играют? — задумчиво произнёс он, теребя грубыми пальцами тонкие струны. — Дьяволы. — Ерунду не говори, — Оля, которая в это время размещала пальто мужа на вешалке, резко переменилась в лице, — моя первая скрипка. Бабушка нашла. — Ты мебель смотрела? — Саша быстро переменил тему разговора, — обставляться как-то надо. — А смысл? — равнодушно произнесла Оля, убирая скрипку в футляр. — Переедем и будем обставляться. — Куда переедем? Тебе чё, здесь не нравится, что ль? — взгляд Саши сверкнул раздражением. — Нравится, даже очень, — монотонно пробормотала девушка себе под нос. — Тогда какие проблемы? — Белый повысил голос. — Никаких, всё чудесно, — не поднимая взгляда, так же безэмоционально отвечала она. — Оля, это очень плохая политика — капать на мозги. Я тебе сказал, что всё улажено, — строго произнёс молодой бандит, проходя в кухню, — чё ты мне начинаешь-то, а? — Саша, — Оля накрывала на стол, раскладывала мясо в тарелку и изо всех сил старалась сохранять спокойствие, — надо съезжать отсюда. Это всё, что я прошу. Мне надоело каждый раз вздрагивать, когда я подхожу к дверям. — А ты не вздрагивай, — безучастно ответил Белов. — Оля, эта квартира — подарок пацанов. Они старались, нашли каких-то алкашей, расселили их… — Да кто тебе дороже, жена или пацаны твои? — не выдержав, девушка сорвалась на крик и с громким звоном поставила кастрюлю на стол. — Не задавай тупых вопросов сейчас! — рявкнул Саша, а его глаза, казалось, потемнели от ярости. — С каких это пор ты таким умным-то стал? — переполнившая её обида выплеснулась наружу, и Оля ощутила, как первые слёзы жгут уголки глаз. Впервые кто-то позволил себе настолько пренебрежительно разговаривать с ней. А ведь это не просто кто-то, а её Саша, человек, с которым она решила связать свою жизнь… — Ты у нас кто? Профессор Капица? — Да нет, я ёжик с окраины, — передразнил он. — А в честь моего деда назван зал в консерватории, — отчаянно выкрикнула Белова, — и не нужно так со мной обращаться! — Ну ты осчастливила меня просто! — не унимался Белый. — Ну, может мы не такие богатые… — Короче! — Саша разъярённо ударил кулаком по столу. — Я такой, каков я есть! И чем скорее ты это поймёшь, тем лучше для нас обоих. Всё, базар окончен.       От невысказанной боли и досады к горлу резко подступил ком. Не в силах продолжать эту словесную перебранку, Оля с грохотом швырнула на стол ложку и выбежала из кухни. Он совсем не слышит меня и не понимает… Девушка громко всхлипнула, прижавшись лбом к холодному окну, а слёзы крупными каплями покатились из глаз по щекам.       Всю ночь Белов провёл в соседней комнате, да так и не пришёл к жене. Оля проснулась, услышав громкий хлопок двери. Ушёл и даже не попрощался… Девушка прикрыла глаза и тихо вздохнула: она в очередной раз осталась одна, никем не понятая и никому не нужная, даже собственному мужу. Если бы она знала или хоть чувствовала, что Саша тоже переживает — наверное, ей было бы легче перенести их первую серьёзную ссору. Но куда там. Ему ведь просто всё равно. Он ушёл, закрыв за собой дверь. От этого становилось только больнее.       Смахнув катившуюся по щеке слезинку, Белова посмотрела на аккуратно сложенную соседнюю подушку. Перед глазами пролетели обрывки воспоминаний из восемьдесят девятого… А ведь Витя всегда добивался того, чтобы первым помириться. Сейчас она вспомнила всё: их первый конфликт из-за пистолета и разборки с криминальными авторитетами на глазах у бабушки, а потом — случайно услышанную фразу Космоса про «спор»… Витя никогда, никогда, даже в ссоре, не оскорблял меня, никогда не считал себя умнее или главнее. Почему я опять думаю о нём? Девушка мысленно задавала эти вопросы самой себе, только вот ответа на них не знала. Помнит ли он ещё все те встречи после Нового года? Ирина Дмитриевна и Павел Викторович уезжали в крещенскую неделю к тёте. А у Вити двадцатого был день рождения, и мы с ним отмечали вдвоём. Да уж, отмечали… на славу. Засыпали под утро и просыпались рядом. Та квартира была очень уютной, небольшие, но светлые комнаты… Оля расслабленно потянулась на кровати, сама не заметив, что начала улыбаться широкой улыбкой. А здесь пусто и мрачно. Почему всё не так? Ведь я не вещь Саши, а ему даже не интересно, чем я живу, почему бросила играть. А ведь и правда, почему? Никогда не поздно всё начать сначала.       Почувствовав себя куда увереннее, девушка вскочила с кровати и с удвоенной энергией принялась за нетронутые со времени переезда коробки. Вот в одной из них — ноты, тетради с конспектами из консерватории… Она едва заметно улыбнулась, снимая телефонную трубку. — Ало, Раиса Семёновна, добрый день, — поздоровалась с женщиной на том конце провода. — Это Оля Сурикова звонит. Скажите, а Виталик дома? — Сейчас позову, — монотонно ответила та. — Какие люди, — восторженно отметил одногруппник. — Чего звонишь? — Да вот, не виделись давно, — с ходу нашлась девушка. — Что у тебя с распределением? — А ты о моих творческих успехах звонишь поинтересоваться? — хихикнул юноша. — Или снова помощь нужна? В училище ты звонила мне только за этим. — Да, Виталик, я вспомнила, что ты в группе играл… — Белова решила, что врать будет неуместно, да и неправильно. — Я понял, — судя по голосу, Сухотский тут же расплылся в довольной улыбке. — Оленька, давай сделаем так. Встретимся в ресторане «Узбекистан» в семь. Там и обсудим, — заключил он. — Договорились, Виталик. До встречи, — сразу согласилась Оля и положила трубку.       Отголоски совести всё же заставили Сашу закончить с делами пораньше, и молодой муж в приподнятом настроении заскочил по пути в ближайший цветочный магазин, чтобы купить Оле небольшой подарок. Напевая себе под нос какую-то пустяковую романтичную мелодию, он мчался по ступенькам с букетом кремовых роз. — Оля, — громко позвал Саша, но теперь звенящей тишиной квартира встречала уже его. — Ты спишь, Оль? — задал он вопрос в пустоту, заглядывая в каждую комнату.       Посмотрев на часы и увидев, что стрелка уже коснулась одиннадцати, Белов нервно швырнул букет в раковину и потянулся к пачке «Мальборо». Он трижды крепко затянулся, после чего снял телефонную трубку, набирая знакомый номер. Не очень-то хотелось говорить с бабушкой Оли и навлекать на себя лишние подозрения, но другого способа найти жену всё равно не представлялось. — Алё, Елизавета Андреевна, добрый вечер… ночи, — быстро исправился Белов, снова бросив взгляд на часы. — Простите, что разбудил вас. Скажите, а Оля у вас? — спросил слегка обеспокоенно. — Нет, Саша, Оля сегодня не приходила, — бабушка порядком заволновалась из-за такого звонка. — Нет? Странно, — протянул Саша, когда за входной дверью послышался звон ключей. — А, она пришла уже. Спасибо большое, спокойной ночи, — попрощался он с тёщей. — Ваша мать пришла, — загадочно произнесла Оля, проходя в коридор, — грампластинок принесла, — она неспешно скинула с плеч пальто, показывая подарок Сухотского.       Белов на минуту замер, молча открыв рот. В таком виде жену ему доводилось видеть впервые: яркий, почти вызывающий макияж; красная помада; короткое, куда выше колен, платье; туфли на высоком каблуке. В нём моментально вспыхнула ревность, и, сжав руки в кулаки, Саша отступил к окну. — Здравствуй, милый, — Белова сделала ещё пару шагов навстречу мужу и потянулась к его губам, но тот быстро прикрыл лицо занавеской. — О, какие мы сердитые, — она негромко засмеялась, продолжая выводить Сашу из себя. — Ну и ладно.       Девушка демонстративно прошла в комнату, уселась на полу рядом с граммофоном и довольно громко включила пластинку. Белов последовал за женой, не желая выпускать её из поля зрения. Перед ним была полная противоположность той Оли, которую он знал. — А чё ты кипятишься-то? — не унималась девушка. — Ну, встретилась с однокурсником. — С кем встретилась? — стараясь сохранить равнодушие, осведомился Саша. Правда, явное раздражение всё равно выдавало его. — В кафе посидели, он мне новую пластинку свою подарил, — лукаво улыбнулась Оля, протягивая ему обложку. — Пластинку подарил? — холодно произнёс Саша, усаживаясь на корточки рядом. — Ай, добрый какой. — Талантливый парень. И музыку хорошую пишет, симфоджаз, — заметила она. — Какой джаз? — Белов внимательно смотрел на жену, а неубиваемый собственник внутри него буквально рвал и метал. — Симфо, — повторила Оля, не переставая улыбаться. — Он на бензопиле играет? — Саша кивнул в сторону граммофона. — Какой же ты зануда, Белов, — девушка сразу же изменилась в лице. — Ну объясни мне, ну почему ты такой? Ты хочешь быть самим собой, да ради Бога. Кто тебе мешает? Только знаешь, я тоже имею на это право. — Ну а кто тебе мешает? — спокойно спросил тот. — Кто мне мешает? — Белова уже практически срывалась на крик. — Ты не понимаешь, что мы с тобой живём в разных измерениях? Тебе нравится твоя жизнь, риск и все дела. Но рожать я как, в бронежилете буду? — Ну давай переедем, какие проблемы, Оль! — сорвался Саша. — Да причём тут это-то? Ты за полгода раз хоть спросил, почему я играть бросила? — ком подкатил к горлу настолько быстро, что сейчас девушке было тяжело даже вздохнуть. — Что у меня с распределением? Хоть раз, а? — Ну, я спрашивал, — Белов с досадой опустил голову, — по-моему… — Да это по-твоему, — перебила его жена. — А по-моему, тебе просто пофиг, — Оля быстро выключила граммофон, сняла пластинку и быстро вышла из комнаты.       Весь следующий месяц Оля усердно репетировала в группе с Виталиком. Раньше она думала, что замужество будет отнимать все её силы, но Саша проводил с молодой женой слишком мало времени, потому Оля могла посвящать музыке целый день. Не сказать, что супруг пребывал в восторге от её нового рода деятельности, но увлечение Оли он теперь воспринимал не серьёзнее, чем мимолётный женский каприз. Группа Сухотского часто выступала в кабаках и ресторанах — таков был дополнительный источник их дохода. Вот и сегодня выступление должно было состояться в популярном ресторане «Узбекистан» на Неглинной. Конечно, Саше об этом ничего не было известно.       У его бригады день выдался куда более насыщенный: ещё утром, на десяти машинах, не шуточно вооружённые, ребята и братва ехали на стрелу с таджикскими поставщиками алюминия, вагон которого они так мастерски отжали у Лапшина. Разборка вполне могла бы стать последней в жизни молодых бандитов, но, по счастливой случайности, в главе таджикской мафии Белый узнал своего армейского друга Фархада Джураева. Конфликт был погашен в зародыше, и, решив обсудить дальнейшее сотрудничество, обе группировки отправились на деловой ужин в том же «Узбекистане». — Ты что, женился, что ли? — Фархад удивлённо повёл тёмными бровями, заметив кольцо на безымянном пальце Белова. — Месяц уж как, Фарик! — Саша гордо вскинул подбородок и залпом выпил рюмку водки. Разве можно было упустить возможность хвастнуть перед товарищем своим новым положением? — А чего молчишь? — не унимался заинтригованный сослуживец.       Белый надменно улыбнулся, вытащив из бумажника фото Оли, сделанное на отчётном концерте в консерватории. — Ах, красавица какая, — заулыбался таджик, — скрипачка. Играет? Белов отрицательно покачал головой: — Она дома сидит. — Ну что, попробуем? — Сухотский тем временем ненавязчиво подмигнул Оле, стоило им выйти на сцену: во время репетиций они не раз исполняли эту песню, и Виталик решил, что сейчас самое время для юной джазовой исполнительницы показать свой талант на публике. — Ты рискуешь, — кокетливо отозвалась скрипачка.       Настроив инструмент, Белова без стеснения заиграла: уж что-что, а скрипка ей поддавалась беспрекословно. Виталик подыгрывал ей в такт, и вот со сцены зазвучала нежная тёплая мелодия, в которую идеально влился вокал Оли. — У нас в России следующий тост положено выпивать за родителей, — Саша поднял рюмку, — я хочу выпить за родителей, те, которые живы…       Услышав до боли знакомый голос, сидевший к сцене спиной Пчёла так и замер с рюмкой в руке. Он не знал толком, как она поёт, но голос всё равно не смог бы перепутать ни с каким другим, где бы не находился. Он поднял непонимающий взгляд на Сашу, который с раздражением смотрел на выступление. Пчёлкин резко повернул голову. Да, Сурикова, с Белым вон до какой жизни можно докатиться. Он ухмыльнулся собственным мыслям, не сводя с неё заинтересованного взгляда: некогда тихая образцовая студентка музучилища из посёлка Трудовая теперь выступала на сцене в окружении мужчин. Вечерний блестящий макияж, короткое платье… Это было по-настоящему смело и при этом не пошло, не вызывающе, а скорее наоборот — достойно восхищения. Этой девушкой невозможно было не любоваться. Витя никогда не причислял себя к поклонникам джазовой музыки, однако её манера петь и завораживающий голос заставляли сердце биться громче. Белый хоть знает, как ему повезло? Нет… Хорошо будет, если её не убьёт после этого вечера… Впрочем, Пчёла очень скоро забыл и о своём ревнивом друге, и вообще обо всём на свете. Его азартный взгляд то и дело скользил по фигуре и стройным ногам Беловой, и наконец Пчёла громко зааплодировал девушке. Он гордился ею, находил её привлекательной и… да, сексуальной. — Я сейчас, — Белый резко вскочил из-за стола, расталкивая Фила и Пчёлу, сидевших рядом.       От гневного взгляда друга на свою жену Вите стало не по себе. Сейчас он по-любому устроит ей скандал, будет рвать и метать. А я сижу тут… Он залпом выпил рюмку водки, наблюдая, как Белов хватает жену за рукав платья и выводит её за кулисы. — Оленька, ну что ты так переживаешь? — попытался поддержать девушку Сухотский. — В конце концов, ты же ведь не в стриптизе танцуешь. — Дай сигарету, — равнодушно произнесла Белова, потянувшись за лежавшей на столе пачкой.       Длинноволосый скрипач молча поднёс зажигалку к лицу девушки. Оля никогда не курила и даже не пробовала, поэтому сейчас от одной глубокой затяжки горло обожгло, а горький дым, казалось, заполнил все лёгкие. — Можно тебя? — взгляд Белого был почти стеклянным.       От этого равнодушия и презрения внутри всё до боли сжалось. Саша никогда не бил её и не причинял ей физическую боль, но в эту минуту Оля испугалась чего-то подобного, настолько её супруг был не похож на себя. — Познакомься, это мой муж, — почти шёпотом обратилась она к однокурснику, — Саша. — Поздравляю вас с супругой, Саш, — Сухотский едва заметно улыбнулся, сделав очередную затяжку. — Мы с Олей учились вместе. Она действительно очень талантливая.       Белый, не сводя с жены глаз, выхватил из её рук сигарету и шумно затянулся, после чего смерил высокомерным взглядом уже Виталия. — Кстати, Оль, — Виталик, казалось, совершенно не замечал, что конфликт назревает нешуточный, — приглашай супруга на банкет. Хотим отметить её премьеру, — пояснил он Белову. — Ну чё, такое событие стоит отметить, — выпалил тот, — желаю тебе успехов. Особенно творческих, — он ещё раз затянулся, пренебрежительно швырнул помятую стодолларовую купюру в узбекскую шапку и удалился прочь. — Да, ну он и мавр, — заключил Сухотский с ехидной ухмылкой.       Оля вскинула на однокурсника взгляд, полный разочарования. От боли и обиды в груди больно кололо. Он не только не поддержал меня, но ещё и выставил на посмешище перед ребятами… Почувствовав собравшиеся в уголках глаз слёзы, Белова резко схватила пальто и поспешила исчезнуть из ресторана. — Оль, ну неловко получается, — встревоженный однокурсник догнал девушку уже на выходе. — Я столик заказал, ребята поздравить тебя хотели. — Потом отметим, я поеду, — девушка махнула рукой на товарища и ринулась к дороге, чтобы остановить такси. — Ну давай я тебя хоть провожу, — Виталик попытался выхватить у неё футляр со скрипкой, но кто-то быстро одёрнул его за плечо. — Свободен, музыкант, — Пчёлкин, которого Оля, убегая, даже не заметила, заставил Сухотского буквально отскочить от девушки. — Я провожу. — У-у-у, Сурикова, да вокруг тебя целая делегация братков, — истерически рассмеялся незадачливый провожатый. — А это ещё кто, охранник, что ль, твой? — не унимался он. — Ага, охранник, — Пчёла издал негромкий смешок, демонстративно отбросив недокуренную сигарету на дорогу. — Свободен, говорю.       Сухотский пожал плечами, но препираться сейчас хотелось меньше всего — в кафе его ждали товарищи по группе с накрытой поляной. Музыкант быстро запрыгнул в такси, и через минуту серая волга скрылась в ночной темноте. — Не поняла, — Оля подняла на Пчёлкина вопросительный взгляд, и его ухмылочка тут же вызвала у неё невольную улыбку в ответ. — А что тут понимать, — Пчёла склонил голову набок, внимательно глядя в её пронзительные зелёные глаза. — Время полночь, а этот патлач вряд ли защитит хрупкую девушку в тёмном переулке, — он негромко хихикнул, закуривая новую сигарету. — С чего ты взял, что я пойду тёмными переулками? — с иронией спросила девушка, и они тут же одновременно прыснули от смеха.       Витя решительно протянул Оле руку, и тонкие пальцы коснулись его ладони, от чего сердце вмиг забилось чаще. Одно невинное прикосновение — и от кончиков пальцев по всему телу пробежал поток колкого электричества. Пчёла невольно сжал крепче девичью ладонь. — Ты как в этот ансамбль-то попала? — Пчёла первым нарушил молчание, когда уже проходили через небольшой сквер на Лубянке. — Виталик меня ещё в училище в группу звал, — с тоской произнесла Оля. — Мне тогда некогда было из-за учёбы. А сейчас по музыке соскучилась, вот и решила всё же принять приглашение… — Это патлач этот, что ли? — усмехнулся Витя, отбросив в сторону докуренную сигарету. — Виталик — талантливый музыкант, — строго проговорила Белова. — А он к тебе, случайно, не пристаёт? — внезапно довольно обеспокоенно спросил Пчёла.       Пристаёт? Конечно, девушка всегда знала, что юный музыкант влюблён в неё ещё с первых дней знакомства в училище. За рамки дружеских их отношения так и не вышли, но Сухотский никогда не терял шанса проявить внимание к темноволосой красавице. И даже сейчас, когда они уже играли в одном музыкальном коллективе, Виталик не раз пытался её поцеловать. — Нет, конечно, — быстро соврала Оля, опустив взгляд. — Уверена? — Витя вновь коротко рассмеялся, а на щеках обозначились ямочки от недоверчивой ухмылки. — По-моему, Сурикова, только слепой в этом кабаке не заметил, как твой талантливый глазами тебя раздевает. — Белова, — резко поправила его девушка. И только слепой не заметил бы в её взгляде тоску…       Белова. Тебе, Оленька, совсем не идёт, да и врать ты не умеешь. Уже первый час ночи, жена возвращается домой одна. А ты, Саня, чем занят? Конечно же, нюхаешь дурь с таджиками, и тебе совершенно плевать, что до дома с ней шёл бы тот тощий патлач. Путаясь в собственных мыслях, что так громко кричали в его голове, Пчёла на минуту остановился. Затем сильнее сжал Олину ладонь и сделал шаг вперёд. — Холодно, — заключил он, когда с набережной подул довольно быстрый ветер. — Надень, — ловко снял пальто и осторожно накинул его на плечи девушки.       На мгновение руки Пчёлкина задержались на хрупких плечах. Глубокий взгляд её зелёных глаз скользнул по его лицу. Ну почему же ты до сих пор на меня так смотришь? Белова едва ощутимо вздрогнула, и его губ тут же коснулась спокойная улыбка. Витя… Ну почему всё так? Оля стыдливо опустила глаза, а в нос тут же ударил тот самый запах. Его запах. — В общем, со скрипкой пока ты расставаться не планируешь? — Пчёла первым нарушил неловко затянувшееся молчание. — Ну вы же с пистолетами не планируете расставаться, — усмехнулась Белова.       Она нервно прикусила язык, поняв, что затронула очень щекотливую тему. Саша на предложения «завязать» с криминалом всегда срывался на крик, а порой даже и оскорбления. Испугавшись подобной реакции, девушка поёжилась, укутываясь глубже в мужское зелёное пальто. — Оль, послушай, — Пчёла вдруг снова резко остановился и развернул девушку к себе лицом. — Всё, что мы делаем… — его голос слегка дрогнул, когда он заметил тень тревоги в её глазах, — всё, что мы делаем, чем занимаемся… С этим просто так не расстаются. На нашей работе нельзя взять и забрать трудовую.       Сердце девушки невольно дрогнуло. Он даже не разозлился? Параллель между грубостью Саши и размеренным, терпеливым ответом Вити проводилась сама собой. — Я знаю, — тихо, почти шёпотом произнесла Оля. — Граната, я так понимаю, это только начало.       Она сжалась, подумав, как жизнь может закончиться, не успев начаться. Ему всего двадцать два… В груди больно кольнуло, и она сделала ещё один шаг почти вплотную к Вите, тут же оказываясь прижатой к его груди. Тёплая ладонь осторожно коснулась волос. — Всё в порядке, — Пчёла провёл рукой по мягким, слегка растрепавшимся от ветра каштановым прядям.       Оленька. Какая же ты… моя. Прижимаешься, будто защиты ищешь. Интересно, а чувствовала ли ты себя с твоим образцовым мужем хотя бы раз, при его образе жизни, в безопасности? Он нежно обнял жену друга, медленно поглаживая по спине. Пчёлкин, да хватит уже обниматься! — Пойдём, — он быстро отступил, всеми силами пытаясь избавиться от нахлынувших эмоций.       Оставшийся километр до дома прошёл практически в молчании. На душе у Оли стало по-настоящему легко… наверное, впервые за весь месяц после свадьбы с Сашей. — Ну всё, мы пришли, — с долей разочарования произнесла девушка, когда они оказались у входной двери подъезда. — До квартиры, — голос Вити прозвучал слишком серьезно, так что сопротивляться не было никакого смысла. Да и возникало ли желание?..       Они и сами не заметили, как вдвоём вошли в квартиру. Позволь мне побыть с тобой ещё чуть-чуть… Снова повисла неловкая пауза, точно никто не решался нарушить тишину. Растерянный и, в тоже время, нежный взгляд Пчёлы блеснул в полумраке коридора. Не переставая смотреть на Олю, он мягко скользнул ладонью по её руке от плеча до запястья, слыша, как от такой близости сердце колотится где-то в горле. Он наклонился ниже, коснулся её кончиком носа, а руки сами сомкнулись в объятии на её спине. Олин тяжёлый, рваный выдох тут же отозвался мелкой дрожью по всему телу, и в эту же минуту губы Вити коснулись её губ.       Она мгновенно вспомнила всё: его вкус, его манеру целоваться — да в общем-то, и не забывала. До безумия захотелось, как раньше — касаться нежно, ласково, а потом вдруг порывисто и жадно, как в первый и последний раз. Девушка даже не сразу поняла, как стала отвечать взаимностью.       Пчёлкин не сразу поверил в происходящее. Целовал её медленно, словно спрашивая разрешения. Нет, он не боялся… Скорее, было непривычно касаться её губ спустя целых два года. А я помню всё, Оленька. Помню, как тебе нравится. Пчёла слегка дразняще прикусил её нижнюю губу, и поцелуй быстро перерос в глубокий и страстный. Оля вздрогнула, почувствовав на своей спине прикосновение его умелых рук. Всё то, о чём она так отчаянно старалась забыть, что почти похоронила в своих мыслях за это время, возродилось, как из пепла, обжигая и плавя всё вокруг. В этот миг всё перестало существовать для неё: и человек, за которого она всего месяц назад вышла замуж, и то, что целующий её — его лучший друг. — И что это было? — снова ухмыльнувшись, спросил Пчёла, когда девушка резко отстранилась. — Случайность, — тихо произнесла она, отведя в сторону взгляд. — Ага, — Пчёлкин скрестил на груди руки, по-хозяйски облокотившись спиной о стену, — неслучайные у нас с тобой случайности, не находишь? — самодовольная улыбка так и не сходила с его лица. — Нет нас с тобой, Пчёлкин, — тон Беловой стал нешуточно строгим, — закончились мы. Весной в восемьдесят девятом.       Он еле слышно хохотнул, недоверчиво кивнув, и со звуком закрывшейся двери в квартире вновь стало холодно и пусто. Оля ещё какое-то время смотрела перед собой. Он ушёл, потому что я этого хотела… Потому что так надо. Это правильно.