Я тоже её люблю

Я не умру без твоей любви, Но только что-то болит в груди. Наверно, сердце моё не хочет тебя терять…

Лето 1989-го…

      В бирюлёвской беседке веселье не утихало ни на день: погода была прекрасной, что не могло не послужить лишним поводом для очередного сборища. Фил и Пчёла за столь скучным ожиданием третьего товарища играли в карты. Правда, под конец это ребяческое баловство явно мало напоминало игру по её истинным правилам. — Пивка бы, — со скучающей интонацией протянул Валера. — И где этого долговязого черти носят? — Лучше водки, — задумчиво произнёс Витя. — Пчёлкин, да ты алкоголик, — хохотнул Фил, приложив к глазам карты и угрожающе покачав головой. — День только начался, а тебе уже водки! — Мне кажется, мой день начался ещё первого мая, — он вытащил из-за уха очередную сигарету и неспешно прикурил. — Что, так и не поговорили? — спортсмен тяжело выдохнул, после чего сам потянулся к пачке сигарет. — Куда там, — Пчёла глубоко затянулся, повернув кепку козырьком вперёд, — всё пропало, Фила. Олька меня никогда не простит, — он медленно выдохнул серую струйку дыма, протянув ноги вперёд на скамейку. — Да простит, времени просто мало прошло, — Филатов бросил карты перед товарищем. — Ладно, отставить хандру, давай раздавай!       Спустя несколько партий в «дурака» беседка снова заполнилась громким хохотом. За своими шуточками ребята даже не сразу заметили, что им уже минут пять кто-то упорно сигналил. Друзья отбросили карты и обернулись в сторону иномарки, вплотную подъехавшей к беседке. — Космос, где тачку упёр? — ехидно ухмыльнулся Витя, когда темноволосая голова товарища высунулась из-за водительской двери. — Пацаны, ну вы чё, — Холмогоров смерил друзей удивлённым взглядом. — Линкольн же. Который только у меня и у Майкла Джексона! — гордый владелец раскрашенного авто одним рывком сорвал с головы Пчёлкина кепку, примерил её и попытался изобразить лунную походку заокеанского певца. — Хе, Майкл Джексон, — саркастично хохотнул Пчёла, успев ловко поймать летящую в него кепку. — Майкл Джексон — он ж голубой негр, — ценитель неопределённо качнул головой, подойдя ближе к Линкольну. — Ну и что! — Валера махнул на друга рукой, внимательно разглядывая новую аэрографию на автомобиле. — Что, у голубого негра не может быть клёвой тачки? — спортсмен слегка хлопнул ладонью по капоту. — А ты, Пчёлкин, расист, получается, — заключил Холмогоров. — Кто, я расист? — Пчёлкин снова ухмыльнулся, поправив на голове кепку. — Я не просто расист, я Ку-Клукс-Клан! Понял меня, грязный вонючий негр?       Кос и Пчёла рассмеялись, дружески пихнув друг друга кулаками в бок. — Кос, костёр сам рисовал? — прервал новую волну громкого смеха Фил. — Классно смотрится, мы даже не признали. — Энди Уорхол! — с гордостью произнёс сын астрофизика, вальяжно усевшись на капот машины. — Чего? — на лице Пчёлкина отразилось полное недоумение. — Лучший американский художник, деревня! — вновь гоготнул темноволосый, за что быстро отхватил от товарищей по затрещине.       Балаган, возможно, так бы и продолжался: день с самого начала казался чем-то не похожим на все предыдущие, настроение было приподнятым и без спиртного — но резкий звонок подъехавшего велосипеда заставил ребят отскочить друг от друга. Сигналил двенадцатилетний хулиган Рома из совсем не богатой семьи. Он проводил в этом дворе каждый день с тех пор, как ему исполнилось пять, и всегда мечтал стать похожим на его завсегдатаев. — Саня Белов приехал! — завопил Ромка, нагло протягивая вперёд ладонь. — Рубль давай! Гони рубль! — тараторил он. — Чего? — в отличие от друзей, уже сделавших шаг вперёд, Пчёлкин не сразу осознал сказанное школьником. — Гони, гони рубль, — Фил и Кос дружно рассмеялись, хлопнув его по плечу. — На, — он вытащил из кармана три конфетки, — за папу, за маму, и за бабушку. Кушай! — Гад ты, Пчёла! — Ромка обиженно сощурился, спрятав скудное вознаграждение за столь ценную информацию в карман. — Потеряйся! — бросил он вдогонку уже уезжающему на велосипеде мальчишке.       После вызволения дембеля из дома друзья уже в полном составе с пакетами пива мчались на бешеной скорости к Лужнецкой набережной — второму после беседки месту их «силы» или, попросту, вечных пьяных посиделок. — Братья, как я давно вас не видел! — ликовал Белов, с нетерпением открывая первую бутылку пива прямо в машине. — Только я недолго, ребят! Мне ещё к Ленке надо, — заключил он, делая залпом первый глоток «Жигулёвского». — Сань, ты только не горячись сразу, — Фил ободряюще хлопнул друга по плечу, — сейчас на пристанище выйдем, перетрём…       Космос и Пчёла настороженно переглянулись: сообщить лучшему другу о неверности его пассии было просто необходимо. Но как сказать? Саня ведь по уши влюблён в дрянную Елисееву. Эти мысли на какое-то время заставили Витю забыть о его собственной личной драме, однако рука всё так же механически потянулась к пачке «Camel». Чем ты сам, Пчёлкин, повёл себя лучше этой Ленки?       Расположившись на парапете Лужнецкой набережной, друзья наперебой рассказывали Саше о событиях минувших пары лет. Пиво лилось рекой, а шутки травились взахлёб. Белова немало удивило то, чем «зарабатывают» школьные друзья, однако от них можно было ожидать чего угодно. Сейчас молодому человеку было совсем не до этого — он считал минуты до того, как наконец умчится к Елисеевой и сделает ей предложение. Мечты об этом событии занимали его последние семьсот тридцать дней… — Ладно, братья, поеду я, — Белов опустил допитую бутылку пива на парапет, — мне к Елисеевой ещё надо. — Сань, подожди, — Холмогоров ухватил друга за рукав рубашки, отводя в сторону, — поговорить надо. — Что такое? — на лице Саши отразилось полное недоумение с долей чего-то, похожего на испуг. — Ну, во-первых, они переехали, — начал Космос, нервно отпивая пиво. — Да ты чё? А я звоню… — напрягся дембель. — А куда? — Не знаю, но это не главное, — сын астрофизика ещё раз промочил горло, отставив бутылку в сторону. — В общем, Сань, ты только не злись, ладно? Я тебе правду скажу, — выпалил на одном дыхании. — Да говори, чё! — повысил голос Белов, уже порядком занервничав. — Ну короче… — замялся Холмогоров, на секунду потупив взгляд в землю. — Короче, она шлюха. — Чё ты сказал? — Саша моментально сорвался с места и набросился на товарища, перекинул того через парапет и вцепился изо всех сил в его бежевый пиджак.       Завязалась нешуточная драка; друзья катились со склона вниз, хаотично размахивая кулаками, пока подоспевшие весьма кстати Филатов и Пчёлкин не принялись их разнимать. — Ну ты псих, Белый! — крикнул Космос, вырываясь из цепкой хватки сдерживавшего его Вити. — Это я-то тут причём? — Ты за свои слова ещё ответишь, тварь, — Белов сплюнул кровь из разбитой губы, поднимаясь с земли на едва держащих его ногах, — а ещё братом мне называешься! Счастливо оставаться! — бросил он напоследок и удалился прочь. — Да, пацаны, обрадовали мы Сашку в первый день, — с тоской произнёс Фил, когда обиженный товарищ скрылся за горизонтом. — Вы были первые, кто считал нужным его просветить, — Холмогоров поднялся, отряхивая от земли костюм, — а по ебалу — так я один схватил. Поехали, банкет окончен, — с долей разочарования заключил он, направляясь к Линкольну.       Полдороги оставшиеся вдвоём Пчёла и Фил шли молча: настроение было испорчено, а что делать с Сашей, никто из них представить так и не мог. Москву окутал так быстро подкравшийся поздний вечер, и лишь отблеск уличных фонарей на асфальте освещал дорогу, по которой друзья возвращались к родному двору. — Будешь? — Валера вытащил из пакета две оставшиеся бутылки пива и протянул одну товарищу, на что тот молча кивнул. — Смотри-ка, вон наши Вика с Надькой тусят, — спортсмен указал в сторону лавочки, на которой расположились их знакомые с бутылкой портвейна. — Чур с Надюхой сегодня ты, — дежурная ухмылка отразилась на лице Вити, стоило им подойти ближе. — Добрый вечер, барышни! — он ехидно хохотнул, отпивая из горла «Жигулёвское». — И не боитесь вы расхаживать по ночам? Не дай бог, украдут, — Пчёлкин подмигнул Вике, подойдя сзади практически вплотную. — А, может, мы и ждём, пока нас кто-нибудь, да украдёт, — закокетничала блондинка, оперевшись на Витино плечо.       На это Фил лишь прикрыл рот рукой, еле удержавшись от приступа истерического смеха. Спортсмену всегда было смешно и любопытно наблюдать за тем, как у друга так быстро и ловко получалось клеить девчонок. — Ну так пойдём, предков до завтра нету, — скорее механически произнёс заученную с годами фразочку Пчёла, уводя Вику под руку и оставляя Филатова наедине с Надеждой.       Порядком устав мучить скрипку в процессе подготовки к вступительным экзаменам, Оля Сурикова лежала на кровати в своей спальне. Сон, однако, предательски не шёл. Девушка в очередной раз перевернулась с боку на бок, закутываясь с головой в одеяло. На ближайшей даче в кои то веке было тихо: уже больше месяца новоиспечённые соседи не появлялись в доме Царёвых и не устраивали шумных гулянок, никто не мешал спать, но…       От этой звенящей тишины стало вдруг тоскливо. В память врезался тот осенний день восемьдесят восьмого, слегка пьяный и такой наглый взгляд голубых глаз. Не смотря на досаду и раздражение из-за нарушенного сна, было в них тогда ещё что-то, от чего до сих пор щемило сердце. Какие мы сердитые! Кажется, так он тогда отреагировал на её строгое замечание и просьбу прекратить дебош. Оля открыла глаза, и взгляд сам собой остановился на лежащей рядом пустой комковатой подушке. Она помнила едва уловимый запах табака, оставшийся на этой подушке после того, как они две ночи подряд провели в её спальне; помнила новогоднюю ночь, как будто та закончилась только вчера. Да что там помнила… она и не собиралась забывать. Его руки, его губы… Ведь всё это было с ней же! Так почему же теперь столь пусто? Он всегда с восторгом смотрел на неё и так нежно касался… Девушка вновь прикрыла глаза, вспоминая его объятия, в которых было так тепло и уютно. А потом — первое мая, что разделило всё на «до» и «после». Тихий всхлип вырвался из груди, а по щекам покатились непрошенные слёзы…       Пчёла, заметив, что Вика уже спит, отодвинулся на край кровати и стащил со стола пачку сигарет. Неспешно чиркнул спичкой, поднёс к лицу. Лёгкие вновь заполнились едким дымом, и от этого стало легче. Правда, только на некоторое время.       Ну что, Пчёлкин, вот тебе очередная белобрысая в копилочку. Классная? Ничего так. Сиськи при себе, ноги тоже, да и дела делает неплохо. А чего ж тебе так паршиво-то? Мысли унеслись за семьдесят километров, к той, одна улыбка которой заставляла сладко вздрагивать; к той, одно прикосновение которой могло отозваться россыпью мурашек по коже. С ней сбивалось дыхание, хотелось всем телом прижаться и не отпускать до утра… а лучше бы вообще никогда. А ты, болван, отпустил.       Витя сделал новую затяжку и крепко зажмурил глаза, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Это ты самый лучший… Раздался где-то на задворках сознания тихий шёпот. Взгляд снова зацепился за спящую рядом девицу. Он раздражённо опустил окурок в пепельницу и направился в ванную: хотелось смыть с себя побыстрее липкое ощущение чужого запаха.       Выспаться утром помешал назойливый стук в дверь. Пчёла накрыл голову подушкой, но и это не помогло: по ту сторону стучали всё настойчивее. Когда стало понятно, что в покое его не оставят, Пчёлкин нехотя поднялся с кровати, завернулся в простыню и направился открывать. — Кто? — недовольно пробубнил он. — Сержант Белов, — армейским тоном проговорил Саша. — В курсе, который час? — Пчёлкин приоткрыл дверь, с сонным видом облокотившись о косяк. — Пчёл, пойдём, поговорить надо, — в голосе приятеля звучали стальные нотки. — Я с тёлкой, — шикнул на него Витя, попытавшись закрыть дверь. — Одевайся, — Белов сделал шаг вперёд, удерживая дверь рукой. — Чё, теперь меня бить будешь? — на лице Пчёлы обозначилась привычная ухмылка. — Да сейчас, штаны надену, выйду…       Поняв, что спорить с неугомонным Саней бесполезно, он надел майку и джинсы, шустро влез в кеды и тихо вышел вслед за Беловым.       Палящее солнце уже настойчиво било в глаза, буквально ослепляя. Белов обошёл всю беседку, глубоко затягиваясь сигаретой. — Рассказывай, — Саша прижался плечом к столбу беседки и пристально посмотрел на друга. — Ну чё рассказывать? — Пчёлкин прикурил и выпустил в воздух серое облако. — На Коса ты вчера зря накинулся. Лучше мы тебе расскажем, нежели другие, разве нет? — он выдержал паузу, сделав новую затяжку. — Короче, в Люберцы она переехала. Но ещё до переезда мы с ними встретились тем летом, они с Воловиковой в беседку подошли, ну и Фила всех в гости позвал… — Много базаришь, Пчёлкин, ближе к делу, — злобно рыкнул Саша, бросив окурок в примятую траву. — А ты не перебивай, — Витя ухмыльнулся, — Ленка твоя нажралась и целоваться ко мне полезла. — Чё? — тот тут же сорвался с места, уже готовясь замахнуться на товарища. — Пчёла, у тебя чердак, что ли, от обилия баб уже потёк? Может, это Воловикова к тебе полезла, а? Или ты к Ленке? — развоевавшийся Саня схватил Пчёлкина за лямку майки, притягивая к себе. — Больно нужна мне твоя шлюха, — Пчёла нервно сплюнул, оттолкнув от себя разъяренного друга. — Мы про неё вообще ничего не знали, но после этого случая пробить решили. У старших там точка есть в центре, и за неё спор вышел. Ехали чин-чинарём на пяти машинах, обсудили всё, — он прикурил новую сигарету, шумно затянувшись. — Потом смотрим — в кабаке Елисеева сидит, а с ней четверо чертей. Ну, Космос там что-то ей сказал, она в краску. Потом справки навели, она это вроде как… Манекенщицей, что ли? — спросил сам себя, задумчиво выпуская дым. — … Да, манекенщицей работает. Она моды показывала. Ну, аля-улю, по рукам пошла. А сейчас со старшим из Люберецких встречается… Муха, во. — Что за точка? — Белов тяжело выдохнул, облокотившись о скамейку. — Да ладно, Саня, брось ты, — ухмыльнулся Пчёлкин, неспешно поднявшись со скамейки. — Сань, ты чё, западло так из-за бабы переживать! — Пчёл, не учи отца, — Белов не сдавался, буквально просверливая товарища внимательным взглядом. — Где вы её видели? — Ну, брат, как знаешь. Короче, смотри, — он взял первую попавшуюся палку и принялся чертить на песке схему. — Метро Площадь Ногина, там скверик есть. Туда проходишь, за угол зашёл, и прямо после выхода. — Ага, — Саша коротко кивнул и молча развернулся в сторону дома.       Западло так из-за бабы переживать. А сам-то… Витя с треском отшвырнул от себя палку, ударил кулаком по столбу и со всей силы прижался к нему лбом. Предстояло ещё выпроводить ночную гостью из квартиры…